Глава 21 В объятиях роз...

Прошла неделя. Всегда приветливый, Мальцев стал огрызаться со всеми. Кто-то не помыл чашку, и Андрей запуливал ее в сторону «параши». Кто-то слишком долго, как казалось Андрею, стирался, и он выкидывал вещи под двери. Несколько раз Мальцев подрался, за что на сутки был отправлен в карцер. Но по возвращению ничего не изменилось. На каждое слово он реагировал, как самый злющий пес, выставляя напоказ клыки.

Бурый уже долго копошился в миске, раздражая позвякиванием ложки.

— Да сколько можно этим веслом шкрябать-то?! — зарычал Андрей, стоявший у прохода, и с силой толкнул Бурого на стол. — Дай пройти!

— Ты че, Малый? — подпрыгнул Бурый, но в тот же миг отпрянул, увидев сжатые кулаки. — Уже поесть по-человечески не дает…

Он забрал миску и отправился к раковине, продолжая бубнить что-то под нос.

— В самом деле, Малый, — вмешался толстяк Бульба, сидевший на нижней кровати, — че ты кидаешься на всех, как собака?

— Предъявы есть? — огрызнулся Андрей.

— Да хата уже всем тесной кажется. Ничего нельзя сделать, чтоб Малый возбухать не начал!

— Правы пацаны, Андрюха, — заговорил со своей койки Лукич. — Ты, как со свиданки пришел, на себя не похож. Со всеми кентами переругался, все не по-твоему… Неправильно так на хате вести себя.

Лукич в последнее время редко вставал со шконки. Сиплый кашель донимал ежеминутно, но старик наотрез отказался отправляться в санчасть. Он уже тяжело поднимался на ноги, и то делал это лишь при крайней необходимости. Иногда с помощью сокамерников выходил на прогулку. Надзиратели видели, что Лукич доживает последние дни, поэтому стали относиться лояльнее. На построение он выходил под руки, а иногда и вовсе оставался в камере. Все чаще шконка, на которой лежал старик, оказывалась закрытой занавеской, и только старческий кашель, доносившийся из-за нее, давал понять, что Лукич еще жив.

Андрей выслушал речь старика и кивнул. Почувствовал прикованные к нему взгляды сокамерников, полные недоумения. Никто не испытывал особой злобы к Мальцеву, но он вдруг понял, что действительно перегибает. Нельзя отрываться на близких, и эмоции лучше держать в себе.

— Извините, братаны, не прав, — признал он. — Не повторится…

Лукич медленно слез с койки и перебазировался за стол, где попытался отдышаться.

— Присядь, Андрей, — хрипло произнес он. — Расскажешь старику, что случилось?

— Это личное, Лукич, — Мальцев присел напротив. — Не принято здесь о таких вещах говорить, — и пожал плечами.

— Ну, мне-то можешь довериться, — с трудом улыбнулся Лукич. — Братва, вы не против, что мы за столом расположились?

— Базарьте на здоровье, — ответили сокамерники.

— Бульба, сделай милость, завари чифирку, — он подался немного вперед и кивнул. — Ну, что тебя гложет?

Мальцев с сомнением осмотрелся, не слушает ли кто их разговор, и ответил:

— Все дело в девушке. Ее звали Настей. Когда я встретил ее, был совсем еще мальчишкой. Влюбился с первого взгляда, и чем дольше мы встречались, тем сильнее становились чувства… — Андрей по привычке отвел глаза и погрузился в воспоминания. — Я жизни без нее не представлял. Мечтал, что будет семья, нарожаем детишек и будем самыми счастливыми. Вот только жизнь, как ты, Лукич, наверняка, знаешь, не спрашивает, о чем мы мечтаем. Она направляет нас туда, куда ей надо. Вот так я оказался на том берегу, где Лис хотел убить моего лучшего друга. Он не оставил мне выбора. Пришлось бежать, но уже одному. Если б я остался, либо Чеса, либо Федор вышли на меня через нее. Я побоялся, что из-за меня Настя может пострадать. Не такого счастья я ей желал. Поэтому уехал, ничего не сказав, и взял слово с пацанов, что она никогда не узнает, почему я исчез. Друзья свое слово выполнили, только был среди них один, оказавшийся гнидой. Он наговорил ей глупостей, что я использовал ее, чтобы быть ближе к Круглову. А Настя поверила. Она потеряла, как я недавно узнал, моего ребенка и больше не имела возможности родить. Посчитала, что именно я угробил ее жизнь, и решила отомстить. Не знаю, сколько лет она держала в голове план мести, но разыграла его безупречно. Сговорилась с моим бизнес-партнером и кинула меня на все, что имел во Владе. Без штанов оставила. Я в Мариинск на чужой тачке приехал! Она сыграла так красиво, что я поверил в любовь. Будто и не переставала любить меня. Бросил девушку. Хорошую, умную… А потом посадила меня. Это из-за ее показаний, причем лживых, я сижу. Адвокату почти удалось развалить дело, но она снова спутала все карты. А спустя пять лет появилась. Сидела и рыдала на свиданке, просила прощения. Пообещала, что будет ждать, сколько бы ни предстояло. И кольцо обручальное сохранила…

Андрей замолчал и посмотрел на старика. Задумчивостью ответил Лукич. Но вскоре нашел слова и спросил:

— Почему ты о ней в прошедшем времени говоришь?

Бульба подошел к столу с чайником. Андрей поднялся, взял две кружки и поблагодарил сокамерника. Немного крепче, чем любил, оказался чифир. Он сделал глоток и откашлялся.

— Потому что для меня она умерла. Еще в зале суда, когда я поклялся, что выйду и убью ее…

— Я тебе так скажу, Малый, — заговорил старик, — нет человека, который бы не совершал ошибок. Все мы грешны. Иногда наворотим дел, а потом хватаемся за голову. Но ценится в людях не то, как мало они ошибаются. Ценится то, может ли человек признать ошибку и попытаться исправить ее. Понимаешь?

— Да так… — усмехнулся Андрей. — Что ж мне теперь, простить ее, если она ошибку признала?

Лукич сжал губы и пожал плечами.

— Простить или нет, это уже твой выбор. Я только в одно въехать не могу. Ну, ты поклялся отомстить. Ждешь окончания срока. Чего ты места себе не находишь, как на свиданку сходил? Сомнения завелись?

— Боюсь, что не смогу…

Старик улыбнулся, отчего заиграли морщины.

— Значит, любишь все-таки! А если любишь, простишь.

— Да как же, Лукич? — приподнял брови Мальцев. — Что ж мы с ней, так и будем друг за другом бегать? Она, наверняка, уехала куда-подальше. Не-е, глупо это, в прошлое возвращаться.

— Если судьба быть вместе, куда бы ты ни бежал, все равно она тебя настигнет…

— Ой, да я тебя умоляю, Лукич! — рассмеялся Андрей. — Не поздновато ли на судьбу надеяться? Судьба что ли наворотила делов таких? Нет. Сами виноваты, самим и терпеть теперь, хоть и больно до одури.

В разговоре повисла пауза.

Лукич нахмурил седые брови, отчего глубокие морщины на щетинистом лице стали еще отчетливее. В душе старик был зол скорее на себя, чем на собеседника. Этот парень нравился ему, и Лукич очень хотел донести до него смысл сказанного. Ведь он знал, что может помочь.

Старик поднялся, прокряхтев от боли, пробрался к личным вещам, взял карандаш и два чистых листа бумаги, после чего снова уселся за дощатый, отполированный многолетней грязью стол. Затем нарисовал две жирные точки на разных краях одного из листков и аккуратно подложил его под другой. Даже при свете единственной тусклой лампочки бумага просвечивалась, не в силах скрыть рисунки старика. Лукич, двигая карандаш от пятна, под которым располагалась первая точка, стал выводить замысловатую линию. Он давил с такой силой, что густо исколотая татуировками рука начала дрожать.

— Глянь-ка сюда, Андрюха. Эта точка — ты, а линия, что тянется от нее, — судьба твоя. Вторая точка — то, к чему ты по жизни идешь.

Он замолчал на секунду и пристально посмотрел на Андрея. Тот покорно слушал, пытаясь вникнуть в смысл стариковского рисунка.

— Я думаю, это твоя Настя, — продолжил Лукич. — Каждый раз, натыкаясь на какое-нибудь препятствие, ты пытался изменить судьбу, поворачивал по дороге жизни и вновь шел вперед, — рука стала отклоняться то влево, то вправо, оставляя за карандашом отчетливый графитный след. — Тебе всегда казалось, что ты сам выбираешь ее. Что можешь изменить ее…

Доведя линию до второго пятна, Лукич остановился и вытащил из-под рисунка нижний листок. На бумаге остался вдавленный отпечаток, сомкнувший обе точки.

— Но ты даже и не догадывался, — он продвинул листок ближе к Андрею, — что твой путь был предначертан! Каждый раз, когда ты сворачивал с него, поворот этот был предопределен судьбой…

Старик положил карандаш и раскурил самокрутку. Выдув струю терпкого дыма, добавил:

— И если судьба решила, что вы будете вместе, она сведет вас, как бы ты ни пытался ее изменить, куда бы ни повернул…

Мальцев ничего не ответил. Он сидел неподвижно и смотрел на рисунки старика. А в голову вновь закралось сомнение. Что ни говори, а Лукич был прав. Как бы ни пытался отогнать от себя эту мысль, Андрей все еще любил Настю.

— Помоги мне, Малый, — попросил старик и стал забираться на свою кровать.

Андрей вскочил и помог, после чего придвинул табуретку ближе к кровати.

— Раз уж пошла такая пляска, Лукич, — заговорил, усаживаясь, — откровение за откровение, хорошо?

— Ну, это уж, смотря, что тебя интересует…

— Я еще в девяностых заметил, как ты помогал мне. И всегда мучился вопросом, почему ты это делал.

Лукич задумался, но Мальцев увидел улыбку. Тяжелую и выстраданную воспоминаниями.

— Я не уверен, что ты доверился моим словам, Андрей. Все, что я сказал тебе о судьбе, вовсе не чепуха…

— Мне еще предстоит подумать об этом, — заметил Мальцев.

— У тебя достаточно времени, — кивнул дед. — На зоне только и остается, что думать, — он вздохнул и снова скорчился от боли. — Но я расскажу тебе еще кое-что о судьбе. Видишь ли, Андрюха, судьбы разных людей так сильно переплетаются, что иногда это невозможно объяснить. Например, я. Ты знаешь меня, как честного вора и дядьку братьев Кулагиных. Сидя в этой хате, ты узнал меня, как мудрого старика, к которому можно обратиться за советом. Но у каждого человека своя судьба. Как часто ты задавался вопросом, какая она у меня? Когда-то в далеком детстве я любил одну девушку. Любил до смерти. Вот так, как ты. Она была такой красивой! — он закрыл глаза, вспоминая образ, который пронес в памяти через всю жизнь. — Прошло уже сорок лет с тех пор, как я видел ее в последний раз, но я ни за что не смогу забыть ее голубые глаза. Я всегда буду помнить ее улыбку и глупую привычку морщить нос, когда злилась. Я не представлял себе жизни без нее. Это было в далеком детстве. Мы были совсем еще глупыми школьниками, и ни черта не понимали в жизни. Все, что было важным, это донести до дома ее портфель, навешать люлей старшекласснику, что обидел ее, да полазить в чужих садах, воруя зеленые яблоки. И добивался я ее до самого выпускного. Но она полюбила не меня… — Лукич замолчал на мгновение, поджал губы, словно вспомнил что-то особенно дорогое. — С самого детского сада у меня был друг. Мы сидели за одной партой, гуляли вместе до ночи, и если ввязывались в уличную драку, то обязательно вместе. Мы были неразлучны, — он улыбнулся. — Однажды пошли на Кию на зимнюю рыбалку. Конечно, школу прогуливали. А уже начало апреля было, лед тонким стал. Ну, я смотрю, а подо мной трещины в разные стороны поползли. А Серега чуть позади шел. Как он сообразил, не знаю, но он на живот упал и кричит: «Падай!» Я думаю, зачем падать-то? А в этот момент лед и проломился. Я в эту воду… холодную, как смерть! Воздуха-то не набрал, как хапнул воды от испуга, чуть глаза не вылезли. Ноги судорогой буквально через секунду свело. А главное, страх! Течение же, думаю, унесет под лед, и кранты. А он меня за ранец схватил и держит. Сам ревет, но не отпускает. Вытащил меня, мы ползком с этого льда, к деду Митрюхе забежали. Отогрелся я, дед меня чаем напоил, выпорол обоих… — он рассмеялся от души. — Мы сидим голые в бане и ржем друг над другом… Вот так, Андрюх, друг от смерти меня спас. А когда узнал я, что девушка та в Серегу влюбилась, разве мог между ними встать? Я отошел в сторону. А потом загремел на малолетку. За первым сроком — второй, третий… Так мы больше с другом и не увиделись…

— Столько лет прошло, а ты так рассказываешь, будто вчера все произошло, — заметил с улыбкой Андрей.

— Моя память, Андрюша, — это единственное, что у меня никогда не смогут отобрать. В любой момент я могу окунуться в прошлое с головой. Словно достану со шкафа покрытый толстым слоем пыли фотоальбом и стану его просматривать. И с каждым новым кадром буду вновь улыбаться или рыдать в душе, делать все то, чем одарила меня жизнь… — он попытался откашляться. — Поздно уже для подобных бесед. Ложись спать.

— Хм… — ухмыльнулся Мальцев и поднялся со стула. — А на вопрос мой, так и не ответил, старый змей, увернулся.

Но в ответ он увидел протянутую морщинистую руку в ожидании рукопожатия. Мальцев задумчиво посмотрел на старика и сжал на удивление крепкую ладонь.

— Ответил, Андрей, просто ответ ты еще не отыскал…

***

Эта ночь опять оказалась бессонной. Лукич, как ни странно, был прав. Андрей снова и снова соглашался с этой мыслью, а в голове всплывали рисунки с замысловатыми линиями. Как же просто смог объяснить дед. Всю жизнь расчертил на бумаге. А если задуматься, судьба действительно пыталась свести Андрея с Настей. Даже при огромном желании не так-то просто было найти его в миллионном городе за несколько тысяч километров от дома. И это при том, что раз в год Мальцев устраивал поездки в другие места страны, чтоб запутать любого, кто шел по его следу. Он появлялся в Москве, в Петербурге, в Архангельске, в Сочи… И везде нарочно светился перед блатными. Малявы обязательно дойдут до Мариинска, был уверен Андрей, а значит, враг поедет туда. Не важно, что Мальцева там нет. Убедиться было необходимо. На этом он и играл, оставаясь незамеченным в Приморье.

Но Настя нашла! Не совпадение ли? Судьба полюбила играться с Мальцевым. Сначала бросила, будучи мальчишкой, в жесткий мир криминала, где каждая ошибка стоила жизни. Научила выживать и позволила стать миллионером. А потом шарахнула об землю, да так сильно, что не каждый придет в себя. Но Мальцев поднялся…

И разве не судьба устроила ему предательство Насти? Хотя, какое предательство? Недосказанность — вот, что на самом деле стало причиной разрушенной жизни. А судьба лишь, смеясь, наблюдала.

Да, глупо все вышло. Но ведь есть возможность исправить. Права была Настя, умолявшая простить. Еще есть шанс вернуть ту жизнь, к которой оба стремились. Ну и ладно, что не смогут родить детей. Возьмут на усыновление, как делают многие пары, и будут счастливы. Ведь главное — это не кровь, главное — теплота и любовь в семье. Сколько Мальцев знал друзей, которые выросли с неродным отцом. Да тот же Хохол, пусть и не самыми близкими были его отношения с отчимом позже. А братья Кулагины? Они и в мыслях никогда не называли отчима не иначе, как батя! И он считал их — неродных — самыми дорогими людьми. И они с Настей пройдут этот путь.

Хватит бегать от судьбы. Им свыше дано быть вместе, а значит, пора восстанавливать все, что разрушили. Сидеть осталось не так уж и много. Но даже эти три года Андрей не станет мучить ее ожиданием. Пусть та самая судьба сама решит, созданы ли они друг для друга. Обретет Настя счастье за это время, значит так тому и быть. А если нет, то по выходу на свободу Андрей сразу рванет к ней. А там уже как карта ляжет. Раз уж дано, то восстановят они свое счастье вместе…

Перед глазами вновь всплыл образ Лукича. Что же старик имел в виду? Зачем вместо ответа стал рассказывать историю жизни? И, как всегда, забил Андрею полную голову загадок. Хм… А если Настя уехала, он, Андрей, тоже всю жизнь будет ее вспоминать? Не сможет забыть ведь. Пусть пройдет еще тридцать лет, не сможет Мальцев выбросить из памяти ее образ и тот день, когда впервые увидел ее…

Она в тот вечер была такой милой! Самая красивая девушка на сцене. Да не то, что на сцене, в жизни Андрей не встречал никого очаровательнее. И пусть кто-то не согласится с ним. Главное, что ему никто, кроме нее не нужен. Главное, что для него она особенная. Никогда он ее не забудет!

А ведь он тоже помнит мельчайшие подробности, как и старик! Например, как волосы, собранные в хвостик, словно маятник, болтались, когда она уходила. Или манера закатывать глаза, если чем-то была недовольна… она всегда становилась такой смешной в эти моменты…

Наверное, у каждого в памяти сохраняется та самая мелочь, которая особенно привлекала в любимой. Незнакомка, о которой поведал Лукич, морщила нос… Андрей улыбнулся. Так же делала мама…

Вот идиот-то! Мальцев провел руками по лицу, обо всем догадавшись. Друг Сережка, девушка, морщившая нос, георгины на могиле мамы. Вот, кто знал о ее любви к георгинам! Господи! Ведь это был Лукич! Теперь Андрей понял, что означала последняя фраза старика. И особенно стало ясно, зачем он тянул мазу за Мальцева, собственную жизнь ставив под угрозу. Этот старик оказался роднее, чем думал Андрей. И так захотелось обнять Лукича…

Появилось желание говорить с ним еще и еще. Нет у него на зоне человека родней. Захотелось услышать больше историй из жизни отца. Рассказывать старику о Насте. Как много можно было сказать. И как много можно было услышать…

Погруженный в мысли, Мальцев не заметил, как пролетела ночь. В шесть утра его отвлек приказ надзирателей срочно выйти на построение. С диким желанием быстрее продолжить беседу с Лукичом Андрей вышел на улицу и встал в строй. Он не слушал начальника тюрьмы. Ему было плевать, зачем заключенных собрали на улице в такую рань. Ничего серьезного, обычная проверка. Сейчас прошманают хаты и загонят обратно.

Зэки в строю, переминаясь с ноги на ногу, оживленно галдели, а Мальцев искал глазами старика.

— Где Лукич? — тихо спросил Андрей, но ему никто не ответил.

Наступила, вдруг, гробовая тишина, в которой только он бегло осматривал строй. Стоявший рядом Бульба толкнул в плечо и кивком головы указал на барак. Андрей замер и почувствовал, как оборвалось что-то внутри. Заключенные, снимая шапки, смотрели на двери барака, из которого на носилках выносили тело старика…

Бог наверняка забрал его к себе, несмотря на все прегрешения. Старик Лукич прошел свой жизненный путь до самого конца, и судьба не нарисовала для него очередной поворот…

***

Апрель 2010 г.

Мальцев вышел через ворота, скинул с плеча сумку и потянулся. На другой стороне площадки кучковались друзья. Долгожданная встреча, наконец, состоялась, и каждый, будто не веря, смотрел на освободившегося друга с улыбкой, не решаясь подойти.

Андрей некоторое время стоял и молча наблюдал за пацанами.

«Странно», — подумал он, — «наверное, всю жизнь так и буду называть их пацанами», — хотя каждому уже под сорок. Затем, отбросив серьезные мысли, он расплылся в улыбке и резко побежал навстречу.

— А-а-а! — заорали ребята и двинулись на него.

Друзья встретились в крепких объятиях, каждый желал как можно сильнее прижать Мальцева к себе, счастливые лица не скрывали улыбок.

— Добро пожаловать домой, братишка, на волю! — пафосно произнес Ник, последним сжавший руку Андрея.

— Воля… — покивал Мальцев и набрал полные легкие воздуха. — Знаете, чего хочу? Сигарету! — и засмеялся. — Восемь лет не курил, а сейчас на свободе, захотелось понюхать запах хорошей сигареты…

— Да на, кури, братко! — протянул пачку Вовка и стал рыться в карманах. — Да где же это огниво чертово…

Нашел зажигалку и поднес к сигарете. Мальцев склонился, прикрыв руками огонь, и подкурил. Кончик сигареты раскраснелся, послышался едва заметный треск тлеющей бумаги. Андрей затянулся, выдул с наслаждением дым и закрыл глаза.

— Ништяк… аж в глазах потемнело!

— Как же я рад, братуха! — не выдержал Ник и снова обнял Андрея. — Рад, что все закончилось. Никому теперь не обязаны, никто не гонится! Заживем теперь! Жизнь, она же только начинается. Вместе с тобой мы таких дел наворотим.

— А тебе что, плохо живется? — приподнял бровь Андрей от удивления.

— Да нет.

— Так да или нет? — не скрывая издевательской улыбки, переспросил Мальцев. — Ты мало зарабатываешь? Ездишь на охренительной тачиле, кушаешь все, что пожелаешь. Отдохнуть можешь где хочешь и когда хочешь… Не бери на себя, брат, больше, чем можешь унести.

— Это тебя на зоне такой философии научили? — вмешался Сашка, сложив руки на груди.

Андрей задумался.

— Может, и там… Просто мы всегда стремились заработать больше денег, думали, что с ними и счастье придет, — он поджал губы и покачал головой. — С ними мы только проблемы наживали. А счастье, оно в том, что мы снова вместе!

— Ну что, Андрюха, в ресторан? — не мог устоять на месте Татарин. — Столы уже накрыты. Тебя только и ждем! А потом домой, в душ, и отдыхать!

— Погоди, в ресторан, алкоголик, — засмеялся Мальцев. — У меня еще дело есть одно…

— Потом дела, братан! — перебил Сашка. — Никуда они от тебя не денутся.

Мальцев заметил стоявшего в смущении немного позади Женьку Великаева. На одной из свиданок ребята рассказали, что после исчезновения Федора Женька остался совсем один. Никита предложил ему помощь. Великаев согласился, но все эти годы боялся показаться на глаза Андрею. Знал, что должен извиниться, но если бы не пацаны, силой притащившие его сюда, так и сидел бы дома, пожираемый совестью.

— Джонни! Я приятно удивлен, — Андрей отошел от друзей и с размаху, со шлепком, сжал руку. — Ребят, мы отойдем…

Они медленно прошли в сторону, отдалившись от толпы.

— Я хочу извиниться, Андрюха… — попытался заговорить Женька, но Мальцев прервал его.

— Смотрю, колечко на пальце. Я рад за тебя, Жень. А все, что было, забудем, окей?

Великаев кивнул, опустив глаза.

— Скажи мне лучше, Женька, общаешься с Настей?

Женька удивленно раскрыл глаза.

— Так, немного…

— Все хорошо у нее?

— Ну… — он пожал плечами. — Дядьку два года назад похоронила.

— Ох, — вздохнул Мальцев, — жалко Сергеича. Хоть и закрыл он меня, — замолчал на секунду. — Скажи, Жень, она в городе?

— Ну да… там же и живет сейчас, адвокатом работает, а что?

— Ладно, пошли к ребятам, — отмахнулся Андрей. — Просто хотел убедиться, что у нее все в порядке.

Ник в это время сел в ярко-красный автомобиль и сильно вдавил педаль газа в пол, отчего машина раздалась мощным рычанием двигателя.

— Как тебе, Андрюха, аппарат? — ликующе оскалился он и вылез.

— Это что, Субару? — присмотрелся Мальцев и обошел авто.

— А главное, цвет, братуха! — хлопнул по плечу Ник, отчего Андрей почувствовал боль.

— Не бей по плечу… — попросил он. — Ныть стало на погоду… — и снова заострил внимание на машине. — Да уж, у меня всегда были тачки такого цвета. Камелия красная, называется.

— Почему были? Она твоя!

— Да ладно, парни… — удивился Андрей и, как мог, поднял брови.

— Подарок от Виталика, — вступил в беседу Витя. — Он сказал, что эта машина по-любому понравится Малому.

— И не ошибся…

Андрей открыл дверцу и заглянул в салон. Черные кожаные сиденья кричаще приглашали водителя сесть. Он залез в машину и почувствовал, как приятно облегает поясничная поддержка. Левая рука обхватила селекторную ручку.

— Шесть скоростей… — пробормотал он в изумлении и нажал на педаль.

Автомобиль незамедлительно ответил рычанием из-под капота, которое в салоне звучало еще волнительнее.

— Я опробую, парни? — с улыбкой крикнул Андрей, высунувшись в окошко.

Ребята махнули, и, воткнув первую передачу, Мальцев провернул колеса. Автомобиль поднял пыль и со скрипом рванул с места. Андрею хватило нескольких секунд, чтоб скрыться с поля зрения братвы. Еще некоторое время издалека слышался гул двигателя, но вскоре исчез и он…

Прошло минут десять, когда друзья заволновались. Они непонимающе переглядывались, то и дело всматриваясь вдаль.

— Да где же он, черт возьми… — беспокоился Ник, не сводя глаз с часов.

— Мож, угандошил тачку? — предположил Хохол.

— Да не-е… — покачал головой Сашка. — Малый справится с любой машиной.

— Тогда где его носит?!

Вдруг, от изумления и страха Женька взмахнул руками и раскрыл рот.

— Ты че, Жень? — недоумевал Татарин. — Плохо, что ли?

Великаев проглотил слюну и во все горло заорал.

— Мать его за ногу! Че вы стоите?! Он же к Ждановой рванул!

— Да ну на… — осел Ник.

— С чего ты взял?! — недоверчиво спросил Хохол, хотя сам уже метнулся к машине.

— Он спросил, где она живет!

— Хули ты молчал, дебил?! — яростно прорычал Сашка и побежал к своей машине.

А Великаев судорожно защелкал пальцами по кнопкам телефона. Ведь он прекрасно помнил фразу, брошенную Андреем восемь лет назад в зале суда. Женька был абсолютно уверен, что Мальцев сейчас на всех парах мчится к Насте, чтобы отомстить…

***

Мальцев выжимал из автомобиля максимум. Жесткая спортивная подвеска идеально держала машину на дороге. Такой чувствительности к движениям руля Андрей раньше не встречал. Все в этом авто призывало к агрессивной езде, о пристрастии к которой Мальцев давно позабыл.

Но сейчас нужно было жать на газ. Подождут ребята со своим рестораном. Столько лет Андрей ждал встречи с Настей, и терпеть больше не мог. Тем более, друзья все равно не пустили бы его к ней. Не поверили бы, что он переосмыслил свою жизнь. Все они помнили лишь клятву, что он дал тогда.

Андрей заметил цветочный магазин и с визгом тормозов остановил машину. Забежал в маленькое, пропитанное сладкими запахами помещение и приветливо улыбнулся бабушке-продавщице.

— Бабуль! — воскликнул он, улыбаясь. — Можно я возьму вот эту охапку?

Он бросил на стол пачку смятых купюр, все, что у него было, и схватил охапку алых роз.

— Сынок, давай запакую… — подскочила встревоженная бабушка.

— Не надо, бабуль! Я тороплюсь. Восемь лет ждал этой встречи…

И снова он гнал машину к ее дому. Вновь перед глазами всплывал ее образ, танцующей тот дивный танец на сцене Дома Культуры. Казалось, он вот-вот услышит цокот каблучков по паркету от ее игривых движений. А под ложечкой начинало предательски ныть…

Появился ее дом. Мальцев припарковал автомобиль, схватил цветы, не чувствуя впившихся в ладони шипов, и побежал вверх по лестнице. С каждым шагом сердце стучало все быстрее. Чувство, при котором адреналин растекается по телу и захватывает дух, проносилось мурашками по спине. Мальцев чувствовал, как дрожат руки.

Вот ее дверь. Все та же, деревянная, обшитая фрезерованной рейкой. И кнопка звонка. Глубоко вздохнув, Андрей спрятал розы за спину и вдавил кнопку. Из-за двери раздался мелодичный механический звук…

***

Настя нарезала хлеб и вслушивалась в речь диктора полуденных новостей. Закипающий чайник заглушал звук телевизора, пришлось сделать громче. Она не сразу услышала звонок телефона, лежавшего на столике в зале. А Великаев в это время уже в третий раз пытался до нее дозвониться.

Чайник отключился, диктор замолчал на мгновение, и в наступившей секундной тишине Настя услышала телефон. Она пробежала в зал и схватила трубку, пытаясь успеть, пока звонивший не отключится.

— Алло! — даже не посмотрев на экран, ответила она.

— Настя, ты где?! — заорал в трубку Женька.

— Жень, ты чего орешь-то? — удивилась она, отпрянув от телефона. — Дома. Где мне еще быть в обед…

— Закрой все двери и окна сейчас же! Он вышел, Настя! Он к тебе едет…

Настя выронила телефон и еще несколько секунд стояла остолбеневшая посреди зала. Страх настолько сковал тело, что она не могла даже пошевелить пальцами.

Он едет к ней! Мальцев! «Тот день, когда я выйду из тюрьмы, станет для тебя последним!» Эта фраза раз за разом стала повторяться в голове, лишая рассудка. Надежда, что спустя столько лет Андрей все же простит ее, развеялась за секунду.

Настя рванулась к двери и провернула замок до отказа. Мальцева деревянная дверь не остановит… Нужно что-то делать. Она почувствовала, как с каждой секундой гибель становится ближе на шаг.

— Алло, милиция! — истерически закричала она в трубку, набрав номер отделения, в котором работал Круглов. — Это Жданова! Из тюрьмы вышел опасный преступник, и он направляется ко мне, чтобы отомстить! Это Мальцев!

— Анастасия Викторовна, сохраняйте спокойствие…

— Вы с ума сошли? Он убьет меня! Какое спокойствие?!

— Отряд выезжает. Задержите его, на сколько сможете…

— Дебилы! — крикнула она в сердцах в брошенный на диван телефон. — Как я его задержать могу?!

И в этот момент взгляд упал на ружье. Подарочный экземпляр, который с гордостью показывал гостям дядя, висел на стене. Она незамедлительно схватила оружие, достала из сейфа патроны и вставила их в патронник, защелкнув затвор. Оба курка взвелись автоматически.

Настя трясущимися руками держала ружье и не знала, что делать дальше. Ведь Мальцев сейчас придет. А она никогда раньше не стреляла из ружья…

Она прошла в коридор, прижалась к стене напротив входной двери и медленно сползла по ней на пол, направляя оружие на вход.

Он сейчас придет за ней. Придет и убьет…

Нет! Он не сможет этого сделать. Ведь это Андрей. Настя отчаянно надеялась, что он, несмотря ни на что, любит ее. Она видела любовь в его глазах на свидании. Андрей простит ее, и они начнут все сначала. Просто нужно успокоиться и перестать накручивать себя ужасными мыслями. Взгляд снова упал на ружье. Глупая. Разве сможет она выстрелить в Андрея? После всего, что им пришлось пережить…

Но в этот момент раздался звонок, словно ужалил Настю, вырвав из собственных мыслей. Что-то сильно толкнуло в стену. Она не сразу поняла, что случилось. Лишь услышала оглушительный грохот и звон в ушах. Почувствовался сильный запах горелого пороха. Обезумившими глазами она посмотрела на ружье. Оба курка были спущены, а входная дверь изрешечена дробью…

Короткое «нет» вырвалось из уст, Настя отбросила ружье в сторону и ринулась к двери. Провернула ключ и открыла…

На холодном бетонном полу лестничной площадки, усыпанном алыми розами, лежал Андрей…

У него не было возможности понять, что произошло, отчего на лице осталась безмятежная улыбка. И только остекленевший взгляд указывал на то, что Андрей мертв.

Настя упала на колени и стала тормошить тело Мальцева. Ужас лишил ее дара речи, по лицу потекли слезы. Серебряные в свете холодной люминесцентной лампы. Только когда она увидела кровь на руках, пришло осознание того, что любимого больше нет…

Вдалеке послышался вой милицейской сирены. Настя прижала розы к груди, затем вскочила и закрылась в квартире. Взгляд снова упал на оружие.

Как это произошло? Ведь она не хотела стрелять. Нелепая случайность в один миг перечеркнула надежду. Последнюю, но еще теплившуюся в сердце до самого выстрела. А теперь, когда вой сирены стал невыносимо разрывать перепонки, Настя поняла, что надежды больше нет…

Ей уже никогда не стать мамой. Никогда она не сможет ощутить сладость прикосновений Андрея. Никогда Настя не будет счастлива. И даже свобода, которой она тоже лишила себя, уже не имела смысла. Всякую ценность для нее потеряла жизнь.

Еле бредя, она проволокла налившиеся свинцом ноги к окну, раскрыла его и залезла на подоконник. Розы одна за другой попадали на пол, словно оставили за Настей дорожку. Весенний ветер вмиг разлохматил каштановые волосы. Внизу, во дворе появились автомобили, из которых выскочили старые друзья.

— Настя, ты чего?! — закричал Ник и повернулся к друзьям. — Ну, чего встали?! Малый в подъезде. Бегом! — он снова посмотрел на девушку, стоявшую в окне. — Настя, не делай глупостей! Слезь оттуда, я прошу тебя…

Но Настя не слышала Никитиных криков. Она снова посмотрела на руки, испачканные кровью Андрея. Другого выхода нет. Только так она сможет снова встретиться с ним. А жить здесь без него будет невыносимо. Настя посмотрела в небо, заметила резвящихся на высоте ласточек и сделала неуверенный шаг…

И только эхо разнесло по двору украдкой вырвавшийся отчаянный вскрик…