Глава 10. Вместе навечно

Март 2002 г.

Полгода… В девяностых, в их мариинском прошлом, полгода могли показаться вечностью. За такой короткий, казалось бы, срок жизнь могла измениться несколько раз. Смерть так часто бродила неподалеку, приучая ценить каждый прожитый день, что чувствовал ее присутствие не только Андрей. Не успокаиваясь, Настя ждала его с «работы», и ожидание это напоминало ей ад. Собственный, уготованный только для нее. В нем время замирало, позволяя страху вдоволь истрепать нервы.

Сейчас же всё стало иначе. Мечта, которой они грезили, стала реальностью. Зима с ее тихими домашними вечерами пронеслась, будто и не было вовсе. А вместе с ней в жизнь пришло долгожданное спокойствие. Уверенность, что завтра Андрей будет рядом. Конечно, поначалу Настя терзалась мыслями о том, что история прошлого может повториться, что Андрей вновь бесследно исчезнет, и опять будет невыносимо больно. Но его поступки, поведение, твердость во взгляде все дальше отгоняли тревоги, позволяя Насте впервые в жизни наслаждаться каждой минутой и с теплотой прокручивать в памяти события прожитых дней.

Страх не ушел окончательно. Затаился где-то глубоко-глубоко, боясь высунуться в столь похожую на сказку реальность. Лишь изредка напоминал Насте о боли и обиде, что пришлось пережить семь лет назад. Хотелось расставить точки над «i», но в этом вопросе Андрей был категоричен. Прошлое — там, за спиной. Нет смысла оборачиваться, когда впереди столько прекрасных возможностей прожить жизнь именно так, как хотели этого оба. И Настя мирилась, слушалась Мальцева, принимая лишь настоящее, со всеми его наслаждениями. И старалась не вспоминать, зачем приехала во Владивосток. Прошлое, да, пусть будет там — за спиной. По крайней мере, пока…

Андрей назначил встречу на три часа после полудня и опаздывал уже на десять минут. Настя переминалась с ноги на ногу и вглядывалась в лица прохожих. Начинало терзать беспокойство, но она прекрасно знала, что в этот день причиной задержки может стать только веская причина.

И почему возле кинотеатра? Неужели Восьмое марта они будут отмечать в кинозале? Странно. Но Настя продолжала стоять и теребить в руках сумочку. Солнце играючи разбрасывалось задорными лучами, отражавшимися в первых весенних лужах. А ветер словно пытался разогнать «весельчаков», изредка нападая резкими порывами. Но лучи строптиво смеялись, выплясывая по взволнованной глади. И лишь горожане, пригретые солнцем, вздрагивали от последних напоминаний о прошедшей зиме.

Андрей обязательно придет, если только не задумал чего…

Вдруг из-за спины подошел молодой человек. Высокий, черноволосый, в серой болоньевой куртке. Он стеснительно улыбнулся, когда протягивал красиво упакованную розу.

— Что это? — Настя с удивлением смотрела на подарок.

— Меня попросили передать вам это, — не скрывая улыбки, ответил парень. — С Восьмым марта, Анастасия.

Она сразу поняла, что это дело рук Андрея. В упаковке, рядом с цветком, лежала записка.

«Прости, Маленький, но тебе придется немного пройтись пешком. Направляйся к Музею имени Арсеньева»

Мальцев любил ее удивлять. Ничего не оставалось, как довериться записке и следовать указанным маршрутом. Но, стоило лишь дойти до перекрестка, как Настю окликнули.

— Вы кое-что потеряли, — хриплый пожилой голос не был знаком.

Она обернулась. У темной кирпичной стены старинного дома стоял обыкновенный старик, изрядно потрепанный жизнью. Попадись он на пути в обычный день, скорее всего, Настя даже не заметила бы. Но в руках старик держал розу. Алую, упакованную точно так же, как первая. Любимый цветок Андрея. Сердце застучало быстрее, когда глаза стали бежать по тексту очередного послания.

«Доверься мне. Тогда, в ноябре девяноста второго, ты доверилась и позволила проводить домой. Сейчас я прошу тебя идти. Неважно куда, главное — что ты идешь ко мне… Стадион «Динамо»

Еще пару сотен метров. Неужели Андрей там? Но что ему делать на стадионе? Нет… Настя теперь была уверена, что у «Динамо» ее ждет очередное письмо. И она шла, время от времени ускоряла шаг в нетерпении и слушалась все сильнее бившегося сердца.

И оказалась права. На середине пути ее окликнула женщина. Пожилая, с очками на носу, она тоже держала в руках цветок. И назвала ее по имени. Настя подбежала к незнакомке и вытащила из упаковки открытку.

— Оставьте розу, — улыбнулась она. — С праздником!

«Осталось совсем чуть-чуть. Судьба соединила нас даже через тысячи километров. Здесь же, на расстоянии сотни шагов, мы не должны потеряться. Я уже чувствую запах твоих волос. А когда ты дойдешь до стадиона, буду любоваться твоей неземной красотой…»

И Настя, окрыленная словами из письма, буквально летела к стадиону, высматривая Андрея. Но не нашла его и здесь. Что за розыгрыш? Она начала расстраиваться. Суетливо осмотрелась, но не увидела даже людей с алой розой в руках.

Но он появился. Курчавый мальчуган едва не опоздал. Заигрался в футбол с ребятней и совсем позабыл о времени, когда ему необходимо встретить, как сказал дядя Андрей, очень красивую тетеньку.

— Тетенька, это вам! — радостно закричал он, подбегая, и вручил Насте цветок.

Она чуть не заплакала при виде ребенка. Самая большая мечта ее жизни — дети. От расстройства не осталось и следа. Настя достала записку.

«Если ты не видишь, это не значит, что меня нет рядом. Ты всегда будешь в моем сердце, и я верю, что мы вместе навечно. Пограничная, шесть, прямо перед тобой. Квартира 38…»

Она бежала по усыпанным розами ступенькам, несмотря на усталость в ногах. Дверь в нужную квартиру была открыта. А посреди коридора с огромным, едва умещавшимся в руках, букетом стоял Андрей. Неровное дыхание и по-особому блестевшие глаза выдавали волнение.

— С праздником, Маленький, — произнес он и встретил Настю объятиями. Когда отпустил, взгляд привлек шарфик. — Зелененький…

— Цвета морской волны, балбес! — поправила Настя и засмеялась. Вспомнился момент из далекого девяноста третьего.

— Кстати, — вновь заговорил Андрей, — добро пожаловать домой!

И показал связку ключей с серебряной половинкой сердца, на что получил в ответ восторженный вскрик и страстный поцелуй. Взволнованный взгляд Насти метался по комнатам и дорогой мебели.

— Это все наше?! — пролепетала она, заглядывая на кухню.

— Твоё, — спокойно ответил Андрей и достал из кармана коробочку. — Настя, это еще не все…

Букет выпал из рук, розы рассыпались по полу. Настя закрыла ладонями лицо. Глаза наполнились слезами. Андрей прочитал в их отражении счастье и боль, воспоминания о жизни в Мариинске и ужасные шесть лет разлуки. Он открыл коробочку и показал золотое кольцо с искрящимся камушком.

— Я каждое утро просыпаюсь и влюбляюсь в тебя снова. Хочу, чтобы вся жизнь была такой… — голос предательски задрожал, Мальцев впервые озвучил мечту своей жизни. — Я хочу провести с тобой вечность. Будь моей женой?..

Настя подошла ближе и обняла. Почувствовалось частое биение ее сердца. Мальцев знал, что она любит его также сильно, но успокоить мог только ответ. Так хотелось услышать одно лишь слово.

— Да, милый… — наконец, прошептала она, и тяжесть свалилась с груди. Андрей выдохнул с облегчением. Но Настя продолжила: — Об одном тебя попрошу, дай мне время. Ты ведь знаешь, как я хочу, чтоб под венец меня вел дядя…

Андрей кивнул, согласный теперь на любые условия.

— Я не говорила ему, что мы снова вместе.

— Я подожду столько, сколько необходимо.

Мартовский праздник совпал со свободной от дел неделей. Ближайшие несколько дней Мальцев мог полностью посвятить Насте. Он спланировал все заранее, и сейчас оставалось только достать из кармана пальто билеты. Губы растянула самодовольная улыбка.

— Сегодня ночью мы вылетам в Таиланд.

Настя вновь с запредельной радостью стала одаривать Андрея поцелуями. Она прожила лучшее Восьмое марта в жизни. И главное, этот день они провели вместе…

После смены документов Мальцев уже многократно покидал страну. Ему время от времени приходилось навещать азиатских партнеров, и перелеты давно стали неотъемлемой частью жизни. Но каждый раз, проходя регистрацию, Андрей нервничал. Вдруг что-то не так? Ни дай Бог, сотрудники таможни заметят фальсификацию. Успокаивался он только на борту самолета, когда шасси отрывались от земли.

Этот раз не стал исключением. Андрей умел тщательно скрывать свою нервозность, не заметила даже Настя, но облегченно выдохнул только в кресле «Боинга». В памяти всплыла история семилетней давности. Сначала на лице появилась улыбка, но, чем дальше Мальцев погружался в воспоминания, тем труднее удавалось сдерживать смех.

— Ты чего? — спросила Настя, когда заметила, как Андрея переполняют эмоции.

— Помнишь, как пацаны в Турцию полетели? — ответил он и расхохотался.

— Как же, такое забудешь…

Спустя пару минут Андрей успокоился. Самолет поднялся в воздух. Пропало давящее ощущение взлета. Впереди были восемь часов, и Мальцев наконец-то мог выспаться. Он закрыл глаза, ощущая тепло прижавшейся Насти, и задремал. А перед глазами стояли друзья…

Смешные, постоянно вытворявшие глупости, мальчишки. Родные. И, конечно, их полет в Турцию…

***

Май 1995 г.

Город Кемерово встретил гостей теплым майским ветерком. Еще прохладное, изредка выглядывало из-за облаков солнце.

Андрей уже час измерял шагами гранитное крыльцо, выжидая время. Встреча с бывшими дружками не особо радовала. Да, они были командой в начале их рэкетирской карьеры. Не один пуд соли съели, пока добились, чтобы группировка выросла до серьезной организации. Всякое случалось, чего вспоминать. Но время не статично, оно движется неумолимо. И надо либо подстраиваться под перемены, либо сходить с дистанции.

Шмыга и Ушлый угодили на нары полтора года назад. Сроки им навесили не маленькие, но умный адвокат и правильное поведение у «хозяина» сделали свое дело. И уже целую неделю эти двое привыкали к новой реальности.

Всего два года прошло, а мир опять изменился. Из рэкетирства нужно вырастать, как из ползунков. Переходить, так сказать, на следующий этап развития. А у этих двоих так и остались бандитские замашки. Они, видите ли, против бизнеса. Не по понятиям это!

Какие к черту понятия? Новый этап диктует новые правила. Если ты их не принимаешь, отодвинься, дай дорогу понятливым.

Мальцев не собирался отодвигаться. У него в голове имелась ясная цель. Пришла пора большого бизнеса, который проложит путь в депутатское кресло. Вот, где истинные деньги и реальная власть.

Эту мысль и нужно объяснить пацанам.

Андрей припарковался у модного нынче ресторана «Аквариум», помпезного и шикарного, кричащего о своем великолепии аккурат напротив кемеровской Думы. Корешки, как именовал их Мальцев, тотчас ломанулись внутрь и принялись обедать. Не сняв даже верхней одежды, они сидели в центре мраморно-белого зала и вульгарно заигрывали с официантками. Стол ломился от дорогих блюд, Шмыга распивал обязательно французский коньяк, другие пить не по статусу, а Ушлый, не замечая жирного пятна на белом шарфе, руками разделывался с курицей.

Мальцев впервые застыдился своего окружения. Он с презрением поглядывал на братков через стеклянный фасад, оставаясь на крыльце, и мечтал скорее избавиться от их общества.

Даже внешне Андрей от них отличался. На нем отлично сидел черный кожаный плащ с двойным воротником, из-под которого выглядывал белоснежный небрежно завязанный галстуком шарф. Ветер задорно теребил бахрому и помогал прикончить очередную сигарету.

Шарфы эти стали визитной карточкой «заводских». Андрей неосознанно ввел в ряды группировки замысловатую моду, и уже через месяц все друзья добавляли к своему гардеробу белоснежный аксессуар. Простые работяги даже побаивались надевать белый шарф. Ведь быть принятым за одного из соратников Малого людям не хотелось. Слишком уж много рэкетиры нажили врагов. В народе их так и прозвали — «Белые шарфики».

Мальцев сильно изменился за это время. В девяностых месяц шел за год. Постоянное балансирование по лезвию накладывало свой отпечаток. Каждый день либо сам Андрей оказывался под прицелом, либо друзей из-под него спасал. Не всегда получалось. Расслабиться нельзя было ни то что на минуту, ни на секунду. Волки словно чувствовали, всегда ждали прокола, и допустить его Мальцев не мог.

Он повзрослел. Тяжелее стал взгляд. Причиной этому во многом стала потеря матери. Она умерла прошлой осенью. Рак… Болезнь развилась так быстро, что даже большие деньги и зарубежные врачи спасти не смогли. Именно тогда Андрей понял, что жить нужно сейчас. Не откладывать цели на завтра. Завтра может не быть. Он уйдет из криминала и сразу женится. Ведь хочется простого семейного счастья, сынишку и дочь Маргариту. Мама и так уже не увидит внуков…

Андрей часто навещал ее на кладбище. Любую свободную минуту проводил с ней. Рассказывал холодной мраморной фотографии обо всем. Держал колючий ком внутри себя. Даже сейчас, когда никто не видел, стеснялся показывать слезы. Ведь мама увидит. Нельзя расстраивать маму. Она так тепло смотрит на него родными, любимыми глазами…

Он потерся трехдневной щетиной о шарф и заострил внимание на дверях Думы. Семеныч вышел в обществе незнакомого человека. Серый классический костюм, плотное телосложение, на вид лет пятьдесят-пятьдесят пять. Депутат, одним словом. Они тоже не сильно отличались друг от друга.

Политики направились ему навстречу, но Мальцев смотрел мимо них, с восторгом разглядывая здание Думы. Вот она, его цель. Не сегодня, через несколько лет, но он обязательно займет там кресло. Вокруг навязчивой идеи, крепко засевшей в голове, Мальцев и собирался выстроить всю систему своего бизнеса.

— А вот и яркий представитель того самого нового слоя общества, который все так бурно сейчас обсуждают, — познакомил Семеныч спутника с Андреем. — Мальцев Андрей Сергеевич.

— Что еще за слой? — Мальцев перевел взгляд на мужчин и крепко сжал руку депутата.

— Илья Анатольевич, — представился незнакомец.

— Околокриминальный бизнесмен, — Макарчук улыбнулся и жестом пригласил собеседников в зал.

Они расположились в другой половине от корешков. Пока усаживались, Андрей вслух задумался о новом своем определении.

— И от этой приставки скоро избавлюсь.

Семеныч растянул губы в улыбке и кивком указал на братков.

— А с этими что делать будешь?

Внимание троицы перетекло на горластого Шмыгу, цеплявшегося к любому, кто бросал на него изучающий взгляд.

— Воспитывать, — вздохнул Мальцев и уткнулся в меню. — А те, кто не захочет меняться, сами уйдут.

— Врагов наживешь… — подметил Илья Анатольевич.

Андрей скукожился.

— Одним больше, одним меньше…

Перед столиком нарисовалась официантка, совсем еще молоденькая девица с милыми чертами лица и точеной фигуркой. Она приветливо улыбнулась и спросила, чего изволят гости.

— Принеси нам вкусных салатов, доченька, мясную нарезку… — Семеныч вопросительно посмотрел на мужчин и двумя пальцами указал дозу, — и по писярику?

— Нет, спасибо, Сергей Семенович, — покачал головой Андрей. — У меня сегодня еще много дел.

— Ну и зря! — Семеныч выставил указательный палец на обозрение. — Андрюша просто еще не знает, что водка ведь не только вредна, но и полезна, если употреблять в малом количестве.

— Это точно, — согласился второй депутат. — Миленькая, принеси «Столичной».

Девушка покорно кивнула и удалилась выполнять заказ. Макарчук расплылся в кресле и с улыбкой стал рассматривать своего молодого друга.

— А че это ты? — и снова указал на корешей. — Решил устроить гастроли со своим зоопарком? Где финансист твой Сашка? Толковый мальчишка же…

Мальцев развел руками.

— С ребятами в Турцию сегодня улетел. Решили пару дней кости погреть.

— А ты чего?

— А мне ваше общество теплее любой Турции! — рассмеялся Андрей и слегка подался вперед. — Не хочу дела на самотек пускать. Аукцион же скоро.

— Когда он? — взгляд Семеныча стал сосредоточенным.

— В пятницу.

До аукциона по продаже мариинского металлургического завода оставалась неделя. Мальцев еще два года назад смекнул, что столь большое предприятие может стать основой всей бизнес-модели. Главной целью сейчас было выиграть. Но одних денег для этого мало. Нужна помощь «сверху». Ее мог дать только Макарчук. Андрей догадывался, что безвозмездной поддержка депутата не станет, поэтому и сидел сейчас в «Аквариуме» в ожидании встречного предложения.

— У тебя уже все готово? — поинтересовался Семеныч.

Мальцев кивнул и положил руку на дипломат, в котором находились все необходимые бумаги.

У столика снова появилась девушка-официантка, умело расставила блюда и, получив новый заказ, удалилась. Деловая беседа плавно перетекла в дружеский обед. Примерно через полчаса Илья Анатольевич откланялся. Стоило ему только покинуть помещение, как Макарчук поменялся в лице. Мальцев сразу заметил изменения в его настроении.

— Что-то не так, Семеныч?

Депутат скривил физиономию и махом опрокинул в себя содержимое рюмки.

— Сожрут они меня скоро, Андрюша. В лицо улыбаются, а за спиной против меня целую кампанию ведут. На носу выборы, а такими темпами я не получу никакой поддержки.

Андрей вцепился в слова депутата, словно клещами. Перспектива потерять такого покровителя как Макарчук не особо радовала. Мальцев должен был ему помочь. Тем более, если он сможет войти в предвыборную команду Семеныча, появится реальный шанс обжиться нужными связями и знаниями. Уж это точно будет необходимо, когда придет его время выдвигаться.

— Какая поддержка тебе нужна?

— Ну, — задумчиво стал объяснять чиновник, — во-первых, нужна гора подписей. В Кемерово я их не соберу, здесь против меня уже весь город настроили. Во-вторых, Андрюша, нужны бабки. Чем больше бабок ты вкладываешь в кампанию, тем вероятнее, что на выходе ты получишь свой чертов мандат.

Мальцев откинулся на спинку стула и задумался, с каждой секундой всё сильнее улыбаясь. План созрел мгновенно.

— Слушай, Семеныч, — заговорил он, наконец, когда Макарчук уже всем своим видом изобразил нетерпение, — ты мне только с заводом помоги. Уж поверь, я смогу подписать весь Мариинск за тебя. А с бабками мы тебе поможем. Кое-что придется, конечно, вернуть. Но позже, когда выборы выиграешь!

Депутат выдохнул. Его так сильно тревожили мысли о предстоящих выборах, что он не мог даже спать целыми ночами. Слишком привык к мягкому депутатскому креслу, и уже не представлял себя ни в какой другой должности. Мальцев стал для него спасителем. И сейчас, почувствовав облегчение, Семеныч задумался о создании новой партии, в которой он займет место лидера, а Андрюша со временем станет его преемником. Имея под рукой влияние не одного человека, а целой партии, Макарчук мог не бояться союзов за своей спиной.

— Не ссы, Андрюша, — с радостью произнес он, — будет тебе завод!

Обед закончился, все юридические вопросы Сергей Семенович обещал решить, и дел, державших Мальцева в Кемерово, не осталось. Нужно было лишь заехать за Настей и отправляться домой.

Андрей расплатился за корешков и, уже в машине, приказал Ушлому ехать к Высшей школе милиции.

— Че за дела, Малый? — закусило Шмыгу. Он развернулся в кресле и подался ближе к Андрею, сидевшему сзади. — Зачем нам ехать к будущим мусорам? Ты с кем спелся? Кенты эти мне не понравились! Они воры?

Мальцев оставался спокойным, ни один нерв не дернулся на лице. Глаза следили за дорогой, мимо Шмыги, всем телом пытавшегося загородить обзор.

— Меня абсолютно не интересуют твои симпатии. А ворам твоим даже не снились дела, какие проворачивают эти кенты.

— А ты с паханами не хочешь объясниться? За спиной у них дела ворочаешь! Не по понятиям это! — перебил Шмыга, повышая тон.

— Вот здесь припаркуйся, — Мальцев рукой указал место для парковки и, как только Ушлый заглушил двигатель, вылез из джипа.

За внешним спокойствием скрывалась ярость. Андрею хотелось вытащить обнаглевшего верзилу из автомобиля и разорвать в клочья. Но он должен быть выше. Шмыга обязательно потребует ответ на свою предъяву. Главное, не сорваться. Не хочется расстраивать Настю.

А вот и она.

Настя порхала навстречу. В руках держала книгу по уголовному праву. Единственным желанием Андрея было сейчас обнять ее как можно крепче. Он двинулся к ней.

Неделя. Как быстро в их жизни летели дни. Они проживали неразлучно два дня, а затем вновь расставались. Мальцев всегда провожал ее с грустью в глазах. Встречи, контракты, разборки, все это помогало скоротать время, и каждую пятницу он вновь мчался на автовокзал, покупал у знакомой женщины заранее собранный букет и встречал Настю крепкими объятиями и долгим сладким поцелуем, прекращать который не хотелось никогда.

Тяжелую атмосферу в автомобиле Настя почувствовала сразу. Она принялась штудировать учебник. Андрея тяготило молчание, но начинать разборку первым не хотелось. Не выдержал Шмыга. Когда Ушлый выехал на загородную трассу, телохранитель завел разговор.

— Малый, на вопросы уважаемых людей принято отвечать… — и снова повернулся лицом к Андрею. — Или понятия для тебя уже ничего не значат?

Даже Настя подняла глаза на Мальцева. Уж она-то знала, что Андрей не пропустит мимо ушей такое дерзкое высказывание.

— Машину останови, — ровным голосом попросил Мальцев и открыл дверь. — Выходим.

Он подался вперед, сделал музыку громче, вылез и прошел за джип. Братки остановились напротив. Ушлый молчал. По характеру он был мягкотелым, и хорошо чувствовал грань между собой и главарем. А Шмыга не унимался, сложив руки на груди в ожидании ответа. Мальцев не заставил себя долго ждать.

— Уважаемые люди?! — повышенным тоном бросил он. — Я переговоры веду, на вас смотрят самые высокие люди области, а вы, как школота, официантку за юбку дергаете! Так вы свой авторитет зарабатываете? Что обо мне будут говорить партнеры, когда я в ресторан вваливаюсь с такой швалью, которая даже верхнюю одежду в гардероб сдать не удосужилась?!

— Ты кого швалью называешь?! — встрепенулся Шмыга. — Да за такие слова на зоне…

— Ты не на зоне! — оборвал Андрей. — Здесь другие законы, и если ты не намерен по ним жить, дорога тебе обратно в барак!

Парень слегка подался вперед, но Андрей с силой оттолкнул его от себя и продолжил:

— Хочешь, чтоб уважали тебя? За что?! За то, что полтора года жрал и пил за чужой счет? Пацаны здесь пахали, чтоб тебе хорошо жилось! А ты вышел на все готовое, пушку получил и даже палец о палец не ударишь. Жопу свою по ресторанам таскаешь, конину жрешь да девок трахаешь! За это я должен уважать тебя? Ты у паханов спроси, как авторитет они зарабатывали, а потом мне тыкай…

— Да ты же сам от паханов открестился! Бизнесмен херов, этикету меня учить решил. Мусора телку под тебя положили, ты и рад им очко лизать…

Последний аргумент взбесил настолько, что Андрей не выдержал. Шмыга дрался неплохо, но не мог противостоять навыкам Мальцева в рукопашном. Отточенная за два армейских года до идеальной серия закончилась мощным ударом пяткой прямо в голову противника, и Шмыга кубарем скатился с обочины в овраг.

— Еще раз на пути моем встанешь, я тебя лично телкой сделаю! — Андрей развернулся и просверлил твердым взглядом Ушлого, тот смог только поморгать в ответ. — Урок понятен, или тебе тоже лекцию прочесть?!

— Понятен, Андрей Сергеич… — закивал перетрухавший бедолага и направился к водительскому месту. — Я-то че, кручу баранку, куда прикажешь…

Мальцев выдохнул, почувствовав, как выравнивается пульс, и сел обратно в автомобиль, где Настя даже взгляда не оторвала от книги. Машина тронулась.

— Где Шмыга? — тихо спросила она.

— Решил прогуляться… — Андрей улыбнулся и обнял девушку, нежно прижавшуюся головой к его плечу.

— Милый, у тебя кровь на шарфе…

Она все понимала. С ними по-другому нельзя, съедят. Настя давно привыкла к окровавленной одежде, к ночным уходам Андрея из дома и к постоянным слухам о новой перестрелке в городе. И знала, что ко всем новостям он имеет непосредственное отношение, но беспрекословно мирилась с его профессией. Ведь он обещал уйти из криминала. И слово свое обязательно сдержит.

***

Вечерний Мариинск порадовал долгожданной теплотой. На улицы вышли гуляющие парочки, девушки преобразились, избавившись от толстой зимней одежды, ни к чему уже стали шапки. Появилась первая, робко пробивающаяся трава. Пройдет еще неделя-две, и Мариинск позеленеет, радуя глаз и жителя, и гостя.

Настя отправилась к Круглову, они не виделись около месяца. Мальцев поехал с рейдом по основным точкам. Бизнес «заводских» развивался стремительно. Офис охранного агентства «Гладиатор» новеньким фасадом украшал центр города. Витя Бережной улетел вместе с Сашкой, Хохлом и Никитой в Турцию. Лишь озадаченная физиономия охранника, не ожидавшего увидеть вечером начальство, встретилась на пути. Работа здесь шла тихо и беспроблемно, задерживаться не пришлось.

Буквально через дорогу на стадионе занимался «Металлург». Андрей присел на трибуне, закурил и с интересом принялся наблюдать за тренировкой своей команды.

Спорт оказался никому не нужным, толстосумы гнались за легкими деньгами. Тратить баснословные суммы на восстановление городского престижа не желали. Поэтому приватизация стадиона стала самым легким приобретением Мальцева. В подтрибунных помещениях сразу после ремонта появились магазин для спорта и охоты и оборудованный различными тренажерами фитнес-клуб.

Собранная заново команда успешно начала сезон в первенстве области. На работу пригласили почетного тренера Рудольф Иннокентьевич, легенду Мариинска, чемпиона Советского Союза в составе «ЦДКА». Ему пришлась по душе идея молодого предпринимателя, да и зарплаты учителя по физкультуре хватало лишь на хлеб да крупу. А в темные дела со спонсорами и отмыванием денег он не лез. Ни к чему это. Есть команда, стабильная зарплата и весь необходимый инвентарь, футбол поднимается с колен. Зачем мешать парню работать? Весь город благодарил, и старик-тренер не был исключением.

Иннокентьич, приметив появление «директора», дал очередные указания в двусторонней тренировке и присел рядом с Мальцевым.

— Детскую школу надо открывать… — задумчиво произнес Андрей и потушил сигарету. Он всегда стеснялся своего тренера. И даже сейчас, когда старик смотрел на него без упрека, чувствовал стыдливость. — Что скажешь?

Тренер пожал плечами.

— Это ж какие деньжищи надо, — он почесал за ухом. — Тебе ведь не вернется ни копейки. Ты понимаешь это?

Андрей улыбнулся.

— Иннокентьич, я найду, как заработать. Дети ведь важнее. Не будет у них спорта, какое будущее они выберут? Рэкет?

Старик удрученно пожал плечами. Он понимал, что парень прав, хоть и сам рэкетир. Поневоле, конечно, но судьбу свою выбрал сам.

— Дело не в деньгах, тренер, — объяснился Андрей. — Вложенные в детей деньги всегда вернутся. И если не здесь, то обязательно воздастся там, — и глазами указал на сумеречное небо.

Через час вернулся из Японии Виталик. Автомобильный бизнес рос не по дням. С каждым месяцем количество отправленных в среднюю полосу машин увеличивалось в разы. Появились новые схемы обхода пошлин. Доход был огромным. Кулагину нравилось в Японии, хоть и времени свободного практически не оставалось. Покупка машин, отправка морем, разбор, все это лежало на его плечах, и за полтора года выходные Виталик мог счесть по пальцам.

Партнеры долго занимались основными вопросами автобизнеса. Когда вышли на улицу, давно стемнело.

— А осветить город некому… — печально отметил Виталик, уже привыкший к японскому комфорту.

Андрей помчался домой. Настя, наверняка, уже вернулась от Круглова, приготовила ужин и ждала его. Стоило только войти в квартиру, как в нос ударил вкусный запах жареного мяса. Какая же она, все-таки, умница. Мальцев несколько раз позвал ее, но ответа не услышал. Насторожило. Быстро прошел на кухню…

Настя сидела на стуле с полотенцем в руках, словно статуя — побелевшая и неподвижная.

— Настя! — громче крикнул Андрей. — Что случилось?

Но она не ответила. Ее взгляд не сходил с телевизора. По федеральному каналу в экстренном выпуске новостей рассказывали о пьяном дебоше, устроенном на борту самолета, следовавшего в Стамбул…

«До сих пор нет никаких официальных сведений от турецкой стороны… Напомним, что на борту рейса, следовавшего из Москвы в Стамбул, произошла потасовка. После приземления самолета, никто из пассажиров до сих пор не покинул борт… Установлены личности нескольких зачинщиков беспорядка. Это уроженцы Кемеровской области Бережной Виктор Николаевич, Миронов Никита Андреевич и Савчук Владимир Дмитриевич…»

— Что ж теперь будет?.. — едва слышно прошептала Настя.

Мальцев не верил собственным ушам. Он прислонился к стене, почувствовав тяжесть в ногах. Что они наделали! Международный скандал! Отмазать при такой огласке их не сможет даже президент… Это конец… Конец карьеры, конец планам на будущее…

Мысли настолько перемешались, что Мальцев почувствовал головокружение.

— Алкаши! — выкрикнул во все горло, выпуская эмоции наружу. — Сволочи! Разгильдяи! — и дважды изо всех сил саданул кулаком по стене. — Я тащу их на своих плечах, бабки зарабатываю, бизнес строю! А они только и могут, что бухать! Им плевать на все! На меня плевать, ты понимаешь?!

Давно Андрей не испытывал такой боли и обиды. Он выскочил из квартиры и закурил. Нужно собрать мысли воедино. Может, что-нибудь удастся сделать? А что?! Ведь у него нет связей ни в Турции, ни в российских спецслужбах.

— И зачем вообще им понадобился этот чертов самолет?! — изрыгал он ругательства. — Надо Семеныча набрать!

И снова влетел в квартиру, тут же принявшись звонить знакомому депутату. Макарчук взял трубку сразу. Андрей без прелюдии выстрелил ситуацией прямо в ухо чиновника. Стал задавать кучу вопросов, ругал себя и друзей. Семеныч слушал молча. Лишь, когда Мальцев затих, чтоб набрать больше воздуха в грудь, отчаянно произнес:

— Ё моё…

— И это все, что ты можешь сказать?! — в истерике закричал Андрей.

— Успокойся! Я попробую позвонить кое-куда, узнаю, что конкретно случилось, где их держат, и что их ждет по прилету, — он вздохнул. — Но это все, что я могу для вас сделать.

Мальцев гневно бросил трубку, уселся на пол и обхватил голову руками. Вдруг почувствовал, как обнимает его Настя. Она всегда оказывалась рядом, готовая поддержать.

— Пошли, прогуляемся, Андрюш. От тебя сейчас ничего не зависит. Нужно подождать.

Андрей покивал. Настя, как всегда, была права.

Они весь вечер гуляли в парке. Настя, как могла, поддерживала и пыталась отвлечь от мыслей о друзьях. Недалеко от парка находился уютный ресторанчик. Девушка предложила выпить кофе, на что Андрей охотно согласился. К ночи на улице похолодало, и горячий напиток пошел бы только на пользу.

Но не заладившийся день на этом не закончился. Как только пара вошла в зал, Мальцев встретился глазами со своим злейшим врагом. За одним из угловых столиков в компании двух девушек сидел Николай. От вульгарного хохота не осталось и следа, стоило Андрею только переступить порог заведения.

— Тебя только не хватало, — едва слышно пробормотал Мальцев и сделал вид, что не заметил Лисовского. Он проводил Настю в другой конец зала и усадил за столик, изобразив на лице увлеченное изучение меню.

— Может быть, уйдем? — спросила Настя.

Андрей покачал головой.

— Смотри, тирамису, — он знал о ее слабостях.

Сам при этом бросил мимолетный взгляд на Лисовского. Николай буравил его взглядом, крепко сжимая кулаки.

За полтора года «заводские» укрепили свой авторитет в городе настолько, что «лисовские» уступили им практически все злачные места. Конкурировать с Мальцевым Николаю становилось все труднее, отчего ненависть к малолетнему выскочке достигала высшей точки. В любой стычке между группировками Лисовский получал хлесткие оплеухи, и каждый божий день искал способ уничтожить врага. Иногда не пренебрегая самыми грязными методами. За все время, что длилась война криминала, банды немалое количество пацанов проводили в последний путь. Единственным местом в городе, где они могли столкнуться и не устроить заваруху, было кладбище. И встречались они там все чаще.

Лисовский поднялся, прошелся по залу и присел рядом с Андреем. Мальцев продолжал читать меню.

— Где бы я ни находился, — заговорил Николай, — везде появляешься ты. Выхолощенный, самодовольный… Мальцев Андрей Сергеевич! — он выплевывал слова с особой дерзостью в голосе. — Я скоро в туалет посрать зайду, а там с двери на меня будет смотреть плакат с твоей физиономией…

— Ты, главное, мастурбировать на него не начни, — Мальцев не поднимал глаз.

Лисовский напрягся еще сильнее, ноздри расширились, и послышалось нервное шипение.

— Я лучше девку твою трахну!

Андрей научился разговаривать с самыми отъявленными отморозками. Не было разговора, который он не смог бы закончить без применения силы. Но только не с этим ублюдком. И, уж тем более, никто не посмеет оскорбить его девушку.

Николай не успел даже моргнуть, как Андрей нанес ему сокрушительный удар с левой. Тело Лисовского перевернулось в воздухе вместе со стулом и с грохотом повалилось на пол. Один из телохранителей подскочил и хотел наброситься на Мальцева, но второй остановил его.

— Пусть старшаки сами разбираются! Начнет добивать, вмешаемся.

Мальцев поднялся и подошел к изнывающему от боли Лисовскому, из сломанного носа мощной струей текла кровь.

— Я однажды брату твоему сказал, теперь и тебе повторю, — сказал ровно, словно ничего не случилось. — Мира между нами не будет. Этот город слишком тесен для нас с тобой. Но знай, мелочь, я из него никуда не денусь. А если ты хочешь здесь жить, то будешь молча смотреть на мою физиономию всю оставшуюся жизнь… надеюсь, недолгую!

Взял Настю за руку и вышел. Кофе уже пили дома. Жаль, тирамису отведать не удалось.

***

Тишину в зале ожидания нарушили пьяные крики. Мальцев потер заспанные глаза и поднялся с уютного диванчика. Среди прилетевших рейсом из Москвы чуть тепленькие, едва державшиеся на ногах вышагивали друзья. Они шутили и смеялись, будто ничего не произошло.

За то время, пока Андрей ждал пацанов, он придумал несколько десятков видов наказания. Он был уверен, что будет промывать им мозги и, если придется, применит силу.

Эти два дня неизвестности измотали окончательно. По федеральному каналу после экстренного выпуска не показали больше ни одной вести о «дебоширах», областной канал крутил новость весь день, Семеныч толком ничего узнать так и не смог. История с захватом самолета, свалившаяся в уши населения всей страны, канула в небытие.

Единственным, что дало надежду Андрею на благоприятный исход, стал короткий звонок Никиты из столицы.

— Малый, мы в Москве! Вылетаем через два часа, встречай с парадом…

И далее лишь короткие гудки.

Как? Как их вообще выпустили из Турции? Почему Ник таким веселым голосом сообщил о возвращении? Неужели в Москве их не встретил конвой, и братва всем скопом не отправилась в «Бутырку»?

Так много вопросов терзало, и ни на один мозг не мог выдать внятный ответ. Оставалось лишь ждать, чем Андрей и занимался, расположившись на кожаном диванчике с чашкой кофе на коленях. И даже не заметил, как заснул.

Но стоило только открыть глаза и увидеть родные раскрасневшиеся от алкоголя лица, как злость и желание ругаться исчезли. Андрей почувствовал радость, заулыбался в ответ лопоухому весельчаку Вовке.

— Придурки! — это все, что смог сказать.

— Че, Андрюха, ништяк мы загорели?! — на весь терминал спросил Витя. — Сутки в самолете и ночь в полиции Стамбула! Отдых, ну просто супер-люкс!

— Ага, негостеприимной какой-то оказалась ваша Турция, — подхватил Сашка. — Лучше бы в Сочи смотались. Хрен я когда еще туда поеду…

Разбрасывая ругательства в адрес Турции, ребята направлялись к выходу. Мальцев остановился и задумчиво всмотрелся в лица пацанов.

— Ты че, Андрюха? — притормозил Никита. — У тебя вид, как будто ты дома плиту забыл выключить.

В этот момент Мальцев ясно осознал — друзья понятия не имеют о выпуске новостей, в котором их называли чуть ли не террористами.

— Ну-ка, дай мне паспорт, — попросил у Сашки.

Брови приятеля поднимались все выше. Он достал из кармана паспорт и протянул Андрею. Друзья в недоумении заострили внимание на документе. Мальцев пролистал до необходимой страницы и, убедившись в собственной правоте, покивал.

— Ближайшие пять лет въезд в Турцию вам закрыт!

— Чего?! — вытянул шею Татарин.

Сашка забрал паспорт у Андрея и тут же убедился в его словах.

— Отметка о депортации…

— Эт че, нас депортировали типа? — раскрыл рот Хохол и полез проверять свой документ. — Не понял…

На этот раз во весь голос смеялся лишь Мальцев. Пацаны смотрели на друга, как на умалишенного. По их взгляду ясно можно было понять, что они требуют от весельчака объяснений.

— Вас на всю страну показали, балбесы! — разжевал Андрей. — Телевидение позавчера весь день трещало о захвате самолета. Ваши рожи с экрана не сходили!

— Мы террористы, прикинь! — расхохотался Вовка Хохол и толкнул в плечо Бережного. — Аль-Каида, ёпа мама!

— Андрюха, да мы просто бухали! — стал рассказывать Сашка. — Ну, подумаешь, Вовка порулить захотел. Что, сразу террористы?

И приятели стали рассказывать Мальцеву о своем «турецком приключении».

— …А Витька, ты же знаешь, когда нажрется, любому готов морду набить!..

— Ниче не любому! — парировал с обидой в голосе Татарин. — Малый, ну ты бы как поступил? Подошла к нам официантка в брюках…

— Стюардесса, придурок! — заржал Никита. — А если быть точным, стюард…

— Да какая разница, — отмахнулся своим типичным жестом Витя. — Короче, ходил этот размалеванный педик по самолету напитки предлагал. А когда коньяк увидел, отобрать захотел! — и вновь взмахнул руками. — Ты прикинь, Малый, у меня отобрать!

— В общем, объяснил Татарин мальчику двумя ударами, что отобрать у мариинской братвы может только Господь Бог, — спокойно закончил мысль Вити Никита. — Ну, тут шум, гам… весь самолет переполошился, бабы в истерике. А нам вот-вот садиться… то есть, приземляться. Только приземлились, нас из самолета не выпускают. Я смотрю в иллюминатор, нас бронетранспортеры окружают. Ну, думаю, попали…

— Ага, — вновь вмешался Бережной, — пехота турецкая бегает вокруг самолета, на своем чурекском что-то лопочут. Тыкстырын-трын, кашды-машды. Хрен поймешь их, нерусских! А мы им фиги с Хохлом крутим и на весь самолет орем: «Хрен вы угадали! Нас русских еще из самолета достать попробуйте!»

Пацаны продолжали хохотать, а Никита, самый трезвый из всей компании, лишь удрученно пожимал плечами. Он видел упрек в глазах Андрея.

— А потом они забаррикадировали дверь…

— А дальше? — Мальцев жаждал услышать конец невероятной истории.

— А дальше эти двое уснули прямо под дверью. Пассажиры вышли, а нас в полицию забрали. Они ж по-русски ни бельмеса, а мы даже английского не знаем. Утром погрузили нас в самолет и обратно в Москву. Вот и все.