Глава 19 Приговор

В мариинском зале судебных заседаний становилось тесно. Желающих присутствовать на суде Андрея Мальцева, самого известного рэкетира девяностых, собралось больше, чем вмещало помещение. Пришлось перенести заседание на час, чтобы подготовить зал к нахлынувшей толпе зрителей, принести дополнительные стулья и добавить еще несколько рядов.

Но людей приходило все больше. Не сумевшие попасть внутрь остались перед зданием суда. Не менее трехсот человек возбужденно обсуждали детали дела и слухи, ходившие вокруг уголовного процесса. Зеваки выстроились в несколько рядов, полностью захватив под свою власть небольшую площадь.

Находившиеся в зале «защитники» Мальцева шепотом спорили с «обвинителями». Обстановка накалилась до предела. Прокурор Васильев Александр Дмитриевич с неподдельным удивлением наблюдал через очки за разгоравшимися спорами, прижав к лицу сжатую в кулак руку. Никогда за тридцать лет службы этот седовласый круглолицый мужчина не видел такого ажиотажа. Отвлекаясь от зрителей, он, время от времени, раскладывал в очередной раз документы, перепроверял правильность каждого из них, но внимание вновь возвращалось к толпе, стоило кому-нибудь в зале заговорить в голос.

Васильев бросил испуганный взгляд на Круглова. Михаил Сергеевич сидел в первом ряду, непоколебимый. Встретившись глазами с прокурором, он не изменился в лице, лишь пробуравил своим хищным взглядом обвинителя, которому пришлось отвести глаза в сторону. Васильев испугался резонанса, который могло вызвать дело Мальцева, но и портить отношений с Кругловым не очень-то хотелось. Только сейчас прокурор осознал, что дело, за которое он взялся с таким энтузиазмом, могло поставить крест на его карьере. Но и отступать уже было поздно. Он снова прижал кулак к щеке и посмотрел на самодовольного адвоката, сидевшего напротив.

Герман Петрович Ашанский был одним из самых известных адвокатов в стране. О его поездках по разным городам страны ходили легенды. Не один криминальный авторитет девяностых был обязан свободой выхолощенному брюнету в дорогом костюме с гладковыбритым лицом и зачесанными назад волосами. Он заставлял стушеваться любого прокурора из глубинки, стоило адвокату только появиться на вокзале. Васильев не стал исключением. Ашанский же с растянутой в улыбке физиономией наблюдал за происходившим в зале. Такого эффекта не ожидал даже он. Резонанс, слухи, споры в общественности. Добиться этого означало уже половину дела. Предвзятости не должно быть при таком большом внимании со стороны народа. Оставалось лишь доказать этим зевакам, что Мальцев невиновен. А затронуть душу народа адвокат, что ни говори, умел.

Друзья нашли москвича следующим же утром после ареста. Не испугала даже названная Ашанским сумма, и уже через два дня юрист прибыл в Мариинск. Целые сутки, не выходя из своей комнаты в гостинице, адвокат досконально изучал дело Мальцева. А на следующий день отправился в СИЗО.

Идеальным вариантом представлялось убийство по неосторожности, за которое Андрей мог получить не более двух лет условно, на чем и настаивал Ашанский, но Мальцев был непреклонен.

— Не убивал, и точка! — грозно прорычал Андрей в лицо москвичу, который скривил от досады физиономию.

Мальцев понимал, что избежать тюрьмы не поможет даже этот москвич, каким бы кудесником он ни был. Круглов сделает все, чтобы арестант больше не вышел на свободу. И даже если у обвинения не будет ни одного доказательства вины Андрея, судья все равно вынесет обвинительный приговор. А согласиться на убийство по неосторожности, на котором настаивал адвокат, означало подставить Ника. Скрывали улики ведь вместе, а значит, судья увидит в их действиях сговор. Выиграть они не выиграют, а имя сообщника с тридцать девятым размером обуви станет известно. Подвести друга Мальцев не мог, каждый день вспоминая лишенное сожаления лицо Никиты в ночь убийства Федора.

Адвокат же теперь надеялся на недостаточность доказательств. Свидетелей, подтвердивших, что Мальцев был на месте преступления, у обвинителя не было. Два разных следа, один из которых по антропометрическим данным совпадал с Мальцевым, рисунок протектора, похожий на автомобиль «ГТО», и побег с изготовлением поддельных документов. Это все, чем, по данным Ашанского, располагало следствие. Все это были лишь косвенные улики, никак не доказывавшие вину Мальцева. И даже мотив не смущал москвича. Слишком много врагов было у Лисовского-младшего кроме Андрея.

Мальцев осознал, что дело, как говорится, шьют, сразу после ареста. Круглов приказал поместить арестанта в одиночную камеру, и не спускать с него глаз. Следователь боялся, что воры устроят собственный суд, поэтому три месяца заточения Андрей провел в четырех стенах, обреченный на разговоры только с собственным сознанием. А когда Круглов опроверг, что в ночь убийства Лисовского он видел Андрея, Мальцев понял — ему не выкрутиться. Ашанский же, напротив, был настроен только на победу.

Секретарь, слегка полноватая девушка со своеобразной гулькой из черных волос, в бежевой блузке и джинсах, попросила тишины в зале, отчего слушатели на время успокоились, но стоило только в дверях показаться конвоирам, как перешептывания возобновились с новой силой.

Двое мужчин в форме проводили скованного наручниками Мальцева к клетке. Вторым комплектом оков Андрей был пристегнут к вооруженному конвоиру. Пока второй сопровождавший открывал клетку и снимал с обвиняемого наручники, Андрей, исхудавший с осунувшимся серым лицом, озлобленным взглядом осмотрел зал. Он не увидел в нем той, которая упекла его за решетку, лишь встретился глазами с Кругловым. Не выдержал и отвел глаза в сторону, чтобы не выразиться матом прямо в зале суда. Друзья были здесь. Не все, видимо, Сашка и Ник ожидали вызова как свидетели. Отчаяние и надежда читались по лицам ребят. Но главное, они пришли поддержать. Именно это и ценил Мальцев, не признаваясь ни в чем, что пытались повесить на него следователи.

Его завели в клетку, и Андрей сел на скамью, не смотря больше в зал. Слишком много разных эмоций он увидел в лицах пришедших. Переживать вместе с ними не хотелось. Больше всего Андрей желал, чтобы слушание прошло как можно быстрее. Приговор свой, несмотря на невероятную уверенность адвоката, Мальцев давно уже знал.

— Прошу всех встать, суд идет! — громко произнесла поднявшаяся на ноги секретарь, и в зале в тот же миг наступило молчание, нарушаемое только шуршанием одежды и скрипом стульев.

Двери открылись, и в зал вошла судья. Крупная высокая женщина с невозмутимым лицом, в черной мантии, даже не посмотрела в сторону обвиняемого, лишь бегло повстречалась глазами с прокурором и направилась к судейскому креслу.

— Здравствуйте, прошу садиться, — спокойно произнесла женщина в мантии. — Судебное заседание объявляется открытым…

Семь лет Мальцев скрывался от этой фразы. Стоило только услышать слова судьи, как Андрея бросило в дрожь. Но он глубоко вздохнул, и попытался взять себя в руки.

— Подлежит рассмотрению уголовное дело в отношении Мальцева Андрея Сергеевича, обвиняемого в преступлении, предусмотренном частью первой статьи сто пятой Уголовного Кодекса Российской Федерации — убийство; частью второй статьи триста двадцать седьмой Уголовного Кодекса Российской Федерации — подделка, изготовление документов с целью скрыть другое преступление.

Она обратилась негромко к секретарю, которая тут же отрапортовала, что все свидетели явились и ожидают вызова. После чего судья, даже не посмотрев в сторону Мальцева, продолжила:

— Устанавливается личность подсудимого, — и попросила Андрея встать.

Он поднялся на ноги и с высоко поднятой головой посмотрел на женщину.

— Представьтесь, — судья взглянула на него, и Мальцев прочитал в ее глазах полное безразличие.

— Мальцев Андрей Сергеевич, — даже находясь на скамье подсудимых, Андрей произнес свое имя с особенной гордостью. — Тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения.

— Где проживаете?

Мальцев усмехнулся и медленно осмотрел клетку.

— Уже три месяца как в камере-одиночке. Сейчас вот зоопарк, видите, устроили?

Судья не оценила сарказма и, не меняя тона, уточнила:

— Адрес по прописке?

— Мариинск, улица Металлургов, дом семь, квартира двадцать четыре, — с пренебрежением в голосе ответил Андрей.

— Ранее судимы?

— Нет! — он покачал головой и опустил взгляд на руки, сложенные в замок.

— Присаживайтесь, — закончила она допрос и вновь устремила взор в зал. — Объявляется состав суда. Уголовное дело рассматривается под председательством судьи Ерохиной Марины Владимировной. Государственное обвинение поддерживает прокурор города Мариинска Васильев Александр Дмитриевич. Защиту подсудимого осуществляет адвокат Ашанский Герман Петрович. Секретарь судебного заседания — Шпак Татьяна Анатольевна, — судья вновь обратилась к Мальцеву. — Встаньте, подсудимый. Суд разъясняет вам права. Вы вправе знать, в чем вы обвиняетесь, возражать против обвинения, давать показания по настоящему делу или отказаться от дачи показаний. У вас есть право на защиту, право предоставлять ходатайства, представлять доказательства, заявлять отводы и обжаловать приговор, — она замолчала, убедившись, что Мальцев услышал и понял ее. — Присаживайтесь. Ходатайства, отводы у сторон есть?

Обвинитель и адвокат встали и в один голос заверили, что ни того, ни другого не имеют.

— Таким образом, переходим к слушанию, — кивнула Ерохина и повернула голову в сторону Васильева. — Слово для изложения обвинения предоставляется прокурору.

Александр Дмитриевич поднялся с насиженного места и, уткнувшись очками в папку, стал читать:

— Двадцать второго мая тысяча девятьсот девяноста пятого года на третьем километре трассы Мариинск — Кемерово в прибрежной полосе реки Кия был найден труп мужчины, Лисовского Николая Борисовича. Судебно-медицинская экспертиза установила, что погибший скончался двадцать первого мая в промежутке между девятью и половиной десятого вечера в результате удара тупым предметом по голове. Предполагаемое орудие преступления — деревянная палка, была уничтожена преступником вместе с автомобилем марки «БМВ», принадлежавшим убитому, для сокрытия улик. В лесополосе недалеко от места убийства были найдены свежие мужские следы сорок третьего размера, совпадающие с размером обуви Мальцева. Недалеко от трассы, на обочине, также, был обнаружен след автомобильного протектора, идентичный по ширине заявленному в каталоге размеру шин, устанавливаемых на автомобили марки Митсубиши «ГТО». Именно такой автомобиль был зарегистрирован на имя обвиняемого, и, предположительно, был сожжен им на следующее утро в целях скрыть следы убийства Николая Лисовского. В то же утро Мальцев Андрей Сергеевич, объявленный в розыск, скрылся от следствия, и был найден спустя семь лет в городе Владивосток, проживавший под фальшивыми документами. В квартире, где скрывался обвиняемый, был найден поддельный паспорт на имя Андрея Васильевича Соколовского. В результате оперативных мер обвиняемый был задержан в городе Мариинск семнадцатого июня две тысячи второго года. Мотивом для осуществления преступления являлась личная неприязнь и так называемый раздел сфер влияния между криминальными авторитетами, одним из которых в девяноста пятом году считался Мальцев. По версии следствия обвиняемый заманил Николая Лисовского на место преступления и, убедившись в отсутствии свидетелей, попытался его убить. Между мужчинами завязалась драка, в ходе которой Лисовский пытался застрелить обвиняемого из пистолета «ТТ», но промахнулся. В результате драки, Мальцев Андрей Сергеевич ударил Лисовского палкой по затылочной части головы, тем самым нанеся ему травмы, несовместимые с жизнью. В целях скрыть улики преступления, Мальцев сжег орудие вместе автомобилем Лисовского, а также, следующим утром он поджег собственный автомобиль и скрылся из города. Судебно-психолого-психиатрической экспертизой подсудимый признан вменяемым и отдающим отчет в инкриминируемом ему преступлении. Напоминаю, что он обвиняется в преступлении, предусмотренном частью первой статьи сто пятой и частью второй статьи триста двадцать седьмой Уголовного Кодекса Российской Федерации. В судебном заседании обвинение представит все доказательства вины подсудимого, — он выдохнул, стер платком выступившие на лбу капельки пота и добавил: — У меня все, ваша честь.

Судья кивнула и вновь обратилась к Андрею все с тем же безразличием.

— Подсудимый, встаньте. Вам понятно, в чем вас обвиняют?

— Да, — сухо ответил поднявшийся на ноги Мальцев.

— Вину свою признаете?

Андрей поджал губы и как можно жестче произнес:

— Подделку признаю. Убивать — не убивал!

Ерохина вздохнула.

— В каком порядке предлагаете исследовать доказательства? — обратилась она к прокурору.

— Предлагаю следующий порядок, — подскочил Васильев, — допросить подсудимого, свидетелей обвинения, огласить результаты экспертиз, исследовать материалы дела…

— А я предлагаю начать с допроса подсудимого, а потом допросить свидетелей защиты согласно списку, — вступил Ашанский, буравя обвинителя глазами.

Прокурор задумался и бегло посмотрел на Круглова. Тот едва заметно кивнул. Андрей уловил этот жест, в ответ на который Васильев буквально расплылся в ехидной улыбке. В очередной раз стало понятно, что дело идет по их плану. Мальцеву оставалось лишь сжать кулаки посильней.

Обвинитель покивал согласно с адвокатом, и Ерохина, выслушав мнения сторон, определила установленный порядок. После чего предоставила право голоса москвичу. Ашанский сложил руки в замок и снизу вверх посмотрел на подзащитного.

— Андрей Сергеевич, расскажите, пожалуйста, суду, чем вы занимались вечером накануне убийства Николая Лисовского.

Мальцев на мгновение задумался. На судью он не смотрел принципиально, не желая видеть наплевательское отношение.

— Вечером я приехал в Мариинск с деловой встречи, которая проходила в Кемерово. Дождь тогда сильный шел. На остановке, около Управления, я заметил Михаила Сергеевича Круглова. Остановился, предложил подвезти, он согласился. Мы доехали до его дома, где встретились с Настей…

— Настя, это кто, можно подробнее? — попросил уточнить адвокат.

— Жданова Анастасия Викторовна, племянница Круглова. Мы встречались тогда. Я оставил автомобиль на обочине и проводил ее до магазинчика, что напротив их дома. А сам вспомнил, что нужно доделать кое-какие документы по деятельности металлургического завода, и поехал на встречу с партнером.

— Анастасия видела, как вы уезжали?

Мальцев кивнул.

— Да, мы попрощались, и я поехал.

— Не слишком ли поздно вы решили заняться документацией завода? — вставил свой вопрос прокурор, приподняв из-под очков брови.

— Я предприниматель, — бросил в ответ Андрей. — Если вам неизвестно, объясню. В бизнесе есть такие дела, которые не терпят отлагательств. Их нужно сделать здесь и сейчас, и неважно, вечер ли, суббота или праздник.

— Насколько мне известно, завод вам никогда не принадлежал… — заметил ехидно прокурор.

— Это лишь на бумаге!

— Ваша честь, я ходатайствую о допросе ранее незаявленного свидетеля Круглова Михаила Сергеевича, если это возможно, — вдруг заговорил Ашанский и поднялся, поравнявшись с Мальцевым. — Дело в том, что Михаил Сергеевич отказался давать показания, но он сейчас находится в зале суда и, я думаю, сможет ответить, подвозил его Мальцев или нет. Ведь нам нужно как можно точнее восстановить хронологию того вечера, не так ли?

Судья глянула с вопросом на обвинителя. Он озлобленно хрюкнул и бросил в зал:

— На усмотрение суда!

Ерохина посмотрела на Круглова, который слегка наклонил голову и следил за адвокатом исподлобья. Следователь поднялся, медленно прошел к трибуне и отчеканил данные, как это принято при установлении личности свидетеля.

— Михаил Сергеевич, вы слышали вопрос адвоката? — спросила судья. — Если не трудно, внесите ясность.

— Двадцать первого июня девяноста пятого года я добирался домой на автобусе, — уверенно произнес Михаил Сергеевич.

Адвокат слегка приподнял бровь и улыбнулся. Хотя, в улыбке отчетливо читался самоуверенный сарказм.

— Михаил Сергеевич, вы же отдаете себе отчет в последствиях за дачу ложных показаний?

Круглов не успел ответить на провокацию адвоката. Он лишь выпрямил голову и просверлил взглядом москвича.

— Герман Петрович, у меня нет оснований не доверять словам сотрудника милиции… — немного беспокойнее заговорила судья повышенным тоном. — Будьте добры задавать корректные вопросы.

Ашанский выставил ладони на обозрение и переспросил:

— Подумайте, Михаил Сергеевич. Может быть, вы забыли? Это было так давно…

— Нет! В тот вечер я Мальцева не видел! — прорычал Круглов.

Андрей схватился за решетки и со злостью бросил в ответ.

— Врешь ведь, гад! — руки с такой силой обхватили стальные прутья, что побелели пальцы. — Утром именно он, ваша честь, сообщил мне о том, что меня воры ищут! Это он подвез меня к кафе, и помог из города бежать! — и снова посмотрел на Круглова. — Что, запачкаться боишься, честный мент?!

Ерохина постучала авторучкой по столу и сделала Мальцеву замечание.

— Как же вы, Андрей Сергеевич, объясните, что ваши следы были найдены на месте преступления? — мгновенно ввязался в перепалку прокурор, уловивший вырвавшиеся наружу эмоции подсудимого. — Ваша честь, я хотел бы обозреть результаты трасологической экспертизы. Следы, найденные на месте преступления, совпадают с размером ноги подсудимого!

— Протестую! — вмиг прокричал Ашанский и впился глазами в очки прокурора. — Вы не имеете никакого права утверждать, что следы с места преступления принадлежат моему подзащитному! Эта косвенная улика указывать может на кого угодно! Тем более, насколько мне известно, были найдены также следы тридцать девятого размера. Но вы, уважаемый прокурор, решили об этом умолчать, так как это разбивает вашу теорию. Что там случилось на самом деле, до сих пор неизвестно! Было ли преступников двое, и они действовали в сговоре? Или убийца — как раз и есть тот, кто оставил вторые следы?!

— Но он же был там… — прошипел Васильев, не спуская глаз с Мальцева.

Но словесную дуэль остановила Ерохина. Она схватила два тома дела и со всего маху обрушила на стол, использовав в качестве молотка, коим пользуются судьи в детективных фильмах.

— Прениями займетесь позже, господа! — нахмурилась она. — Представляйте доказательства, а не разглагольствуйте! К свидетелю есть вопросы?

— Нет, ваша честь.

— Хорошо, — учтиво заговорил прокурор и кивнул в знак согласия, вновь устремив взор на Андрея, разбрасывавшего искрометные взгляды на членов заседания. — Скажите, подсудимый, зачем же вы, в таком случае, решили сбежать? Человеку, которому не за что ответить перед судом, бежать из родного города и подделывать документы нет причин, не так ли?

Мальцев оскалился и отошел вглубь клетки.

— Я признаю, что находился под крышей воров, — ответил он. — За это платил им, как и все бизнесмены, чтоб не было проблем с рэкетом. Так вот, те самые воры, узнав о гибели Николая Лисовского, меня и приговорили. Они не заседают в таких судах, они выносят жесткий приговор, если считают человека неправым. Что говорить, я стал первым подозреваемым, поэтому им не пришлось долго рассуждать. А я испугался. Жизнь, знаете ли, дороже!

— У меня нет больше вопросов, — обратился к судье Васильев и откинулся в кресле, не сводя глаз с Андрея.

— Я бы хотел вызвать свидетеля, ваша честь! — воспользовался паузой адвокат. — Миронова Никиту Андреевича, бизнес-партнера моего подзащитного.

— Пригласите… — безучастно ответила судья и принялась разглядывать маникюр.

В зал прошел Ник. Они встретились глазами с Андреем, и тот с досадой улыбнулся. Он впервые увидел друга в строгом классическом костюме.

— Представьтесь, — попросила Ерохина.

— Миронов Никита Андреевич, тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения. Проживаю в городе Мариинск, по улице Металлургов, дом двенадцать, квартира девять. Предприниматель.

— Скажите, Никита Андреевич, — спросил Ашанский, — вы можете подтвердить, что мой подзащитный встречался с вами вечером двадцать первого мая девяноста пятого года?

Ник оперся о трибуну и покивал.

— Мы встретились сразу после того, как Андрей приехал с Кемерово. Я передал ему бумаги по заводу, и он поехал домой разбираться с ними…

— Точное время помните?

— М-м, около девяти вечера, — задумался Никита. — Я спросил, нужна ли ему помощь, но он ответил, что сам во всем разберется.

— То есть, вы не можете утверждать, что Мальцев сразу поехал домой? И вы не можете подтвердить, что он находился где угодно, но не на месте преступления? — снова вмешался прокурор, заерзавший в кресле.

— Я абсолютно уверен, что Андрей, как обычно, провел всю ночь за бумагами. Потому что утром они были готовы, — его голос стал увереннее.

Адвокат вскочил.

— Ваша честь, у нас имеется приказ об утверждении правил внутреннего трудового распорядка дня для работников металлургического завода от двадцать первого мая девяноста пятого года. А также результаты почерковедческой экспертизы, доказывающие, что написан он почерком Андрея Сергеевича Мальцева. Разрешите? — он прошел к судье и передал документы.

Ерохина вновь с вопросом посмотрела на обвинителя.

— На усмотрение суда, — прошипел Васильев, едва не сломав карандаш, что крутил в руках.

Судья зачитала документы и приобщила к материалам дела.

— Продолжайте допрос, — закончила она.

— Андрей Сергеевич, вы подтверждаете, что занимались вечером двадцать первого мая именно этими документами? — спросил Ашанский, бросая издевательские взгляды на прокурора.

— Да.

— Этот документ мог быть составлен когда угодно! — вспыхнул Васильев, отчего карандаш звонко переломился пополам. — Свидетель, значит, вы утверждаете, что встречались с подсудимым утром? Где?

— Около кафе «Минутка». Андрей передал мне документы и уехал. В то утро мы узнали, что его ищут люди Зуфара Чесатряна, и договорились встретиться за городом.

— Где и спалили автомобиль… — закончил за него прокурор, приподняв брови.

Ник посмотрел на Васильева, как на умалишенного.

— Не понимаю, о чем вы…

— Мальцев приехал на «ГТО»? — спросил адвокат.

— Нет, — Никита покачал головой.

— Вопросов больше нет! — довольный собой, произнес Ашанский и снова сложил руки в замок.

— У меня тоже нет вопросов, — кивнул прокурор. — Я бы хотел задать вопрос подсудимому. Зачем вы сожгли свою машину?

Мальцев удивленно хмыкнул.

— Я не сжигал. Когда я утром вышел из дома, обнаружил, что автомобиль угнали. А заявлять об угоне не было времени.

— Как же так, Андрей Сергеевич, — как мог, изобразил удивление Васильев. — Угнали у вас? У криминального авторитета? Это уж, извините, все равно, что яду выпить…

— И снова протестую! — возразил громко адвокат, ради чего даже поднялся на ноги. — Приведите хоть одного свидетеля, который скажет, что Андрей Мальцев был рэкетиром и относился к криминальным кругам! Насколько мне известно, весь его бизнес был легален, — и снова сел, издевательски посмеиваясь над очкастым прокурором.

— Протест принят, — сухо произнесла Ерохина и прилипла глазами к Васильеву.

Обвинитель, поджав губы, стал зачитывать показания свидетеля Веригина Владимира Михайловича, якобы платившего криминальной группировке «заводских» за «крышу».

— Что вы на это скажете? — закончил он, испепеляя москвича глазами.

— Я лишь предоставлю договор, согласно которому товарищ Веригин ежемесячно выплачивал фиксированную сумму за охрану своего предприятия агентством «Гладиатор», — Ашанский спокойно достал из папки копию договора. — Как видите, его никто не заставлял!

Все в зале ощущали, что дело вот-вот развалится благодаря выскочке-адвокату из столицы.

— В таком случае, я хочу вызвать Павлова Леонида Максимовича, владельца загородного кафе «Минутка», — проворчал Васильев и вытер платком вспотевший лоб.

В зал пригласили пожилого худощавого мужчину, который виноватыми глазами смотрел на арестанта. Но Мальцев не питал к нему злости. Он лишь улыбнулся и подмигнул старому знакомому.

— Леонид Максимович, расскажите нам о событиях, свидетелем которых вы стали утром двадцать второго мая девяноста пятого года, — попросил прокурор и слегка подался вперед, сосредоточившийся на ответе.

— Утром того дня в кафе зашел Андрей Мальцев. Он попросил у меня дать телефон, потом, пока я ходил в зал, он кому-то позвонил…

— Он был один?

— Ну да… — неуверенно отвечал владелец кафе.

— А что было потом?

— А потом я был занят своими делами, и выскочил на улицу, когда почувствовал запах гари. Около дороги горела машина, красный спортивный автомобиль…

— Возле нее вы кого-нибудь видели? — вмешался москвич, чем заставил сильнее сжать скулы Васильева.

— Н-е-е-т… — покачал головой свидетель.

— А скажите, вы видели, на чем приехал Мальцев? — не отпускал нитей адвокат.

— Н-е-е-т… — снова задумался бизнесмен, отчего улыбка Ашанского стала еще шире. — Скорее всего, его кто-то привез. На улице вообще не было машин.

— Кто приехал потом, видели?

— Говорю же, своими делами занялся… — пожал плечами Павлов. — Когда я выскочил на улицу, никого уже не было. Только горящий автомобиль.

— То есть, вы не видели, как Андрей Сергеевич Мальцев поджигал собственный автомобиль?

Павлов задумался.

— Нет! — впервые уверенно произнес он.

— У меня больше нет вопросов, ваша честь! — нагло ухмылялся Ашанский, присаживаясь обратно в кресло.

— Странная ситуация получается, ваша честь, — возразил снова вспотевший Васильев. — Подсудимый появляется в кафе, а уже через несколько минут Павлов находит сгоревшим его автомобиль. Я понимаю, к чему клонит господин Ашанский. Но заверяю, что подставить таким способом вашего подзащитного у злоумышленников не было возможности. Попросту не хватило бы времени…

— А это всего лишь доводы… — пожал плечами Герман Петрович и с довольным лицом посмотрел на Мальцева.

— В качестве доказательства прошу пригласить ранее незаявленного свидетеля, — бросил прокурор. — Гражданин Беляев Павел Анатольевич видел, как именно Мальцев поджигал собственный автомобиль.

Ерохина пригласила очередного свидетеля, установила личность, и обвинитель приступил к допросу.

— Расскажите нам, Павел Анатольевич, что вы видели утром двадцать второго мая тысяча девятьсот девяноста пятого года.

Свидетель, лет сорока на вид, с изрядно облысевшей светловолосой головой и маленькими трясущимися губами, заговорил:

— Тем утром я находился в кафе «Минутка», — мужчина, казалось, впервые находился на допросе при таком количестве людей. — Я ждал фуру, и сидел довольно долго. Сначала появился подсудимый. Он сразу ушел в комнату администрации. Потом вышел и долго стоял на крыльце, — замолчал ненадолго. — А потом приехал друг его на красном автомобиле, и Мальцев облил машину бензином и поджег. Я хорошо всё видел, ваша честь. Я у окна сидел, фуру выглядывал…

— Ну, раз вы всё хорошо видели, Павел Анатольевич, — насторожился адвокат, — скажите, на чем к кафе приехал мой подзащитный?

Свидетель замялся. Бросил испуганный взгляд на прокурора, затем на Ерохину.

— Не помню…

— Как же так? — вцепился москвич. — Подробно описываете действия моего подзащитного, а на чем он приехал, не помните? Может быть, он и приехал на красном спортивном автомобиле? Может, вы ошиблись, и это был не друг его?

— Н-е-е-т… — губы затряслись сильнее. — Мальцева подвезли, — и едва слышно добавил: — наверное…

— Так из какого автомобиля он вышел? Вы цвет хотя бы помните?

Андрей рассмеялся. Москвич ему даже понравился. Уж очень цепко он впивался в свидетелей, не упуская ни малейшей возможности заставить их сомневаться в собственных словах. Мастер. И он, черт возьми, мог вытащить Андрея на свободу.

— Черный… — то ли ответил, то ли спросил свидетель.

— Скажите, Павел Анатольевич, — вступил в беседу Мальцев, не скрывая смеха, — вы сможете отличить отечественный автомобиль от иномарки?

— Конечно! — пожал плечами Беляев.

— Ну тогда скажите суду, на каком приехал я. Модель можете не уточнять, если не помните.

Свидетель заволновался еще сильнее. Губы ходили ходуном, взгляд метнулся к обвинителю, после чего Беляев даже обернулся и посмотрел на Круглова. Ни один, ни второй не могли ответить за него.

— Запамятовал я, что-то, ваша честь… — пробубнил свидетель и опустил голову.

— Ну, ничего страшного, Павел Анатольевич, — вступился Васильев. — Семь лет прошло, мы всё понимаем. Вспомнить детали невозможно…

— Это вы, может быть, понимаете, Александр Дмитриевич, — возмутился Ашанский. — А я нет! Если сказал свидетель, что хорошо всё видел, пусть отвечает на вопросы!..

— Протестую! — закричал прокурор, сжав зубы. — Не все люди разбираются в марках автомобилей! Свидетель вполне мог и не знать, что за автомобиль привез Мальцева!

— Протест принят, — сухо напомнила о себе Ерохина.

— Хорошо, — адвокат кивнул и повернулся к свидетелю. — Тогда скажите, на чем уехал Мальцев, если его привезли, а собственный автомобиль он сжег?

Беляев впал в ступор. Вместе с ним в гробовой тишине молчал и прокурор. Каждый слушатель воочию убедился в лживости показаний свидетеля. Андрей с интересом наблюдал за перестрелкой взглядами Ерохиной и Васильева. Дело распадалось.

— А чтобы понять, как действительно было дело тем утром у крыльца кафе, — продолжил после паузы москвич, гордо задирая подбородок, — я хочу пригласить ранее незаявленного свидетеля Пережогина Александра Сергеевича.

— Пригласите, — безучастно приказала судья.

В зал вошел Сашка и с сочувствием посмотрел на Андрея. Быстро прошел к трибуне и ответил на все вопросы Ерохиной.

— Расскажите, Александр Сергеевич, о событиях утра двадцать второго мая девяноста пятого, — попросил Ашанский и с улыбкой откинулся в кресле.

— Тем утром нам позвонил Андрей. Мы в офисе спортивного клуба сидели. Я, Никита Миронов, Савченко Вовка и Бережной Витя. Мальцев предложил встретиться у кафе «Минутка» и добавил, что на него хотят повесить убийство Николая Лисовского. Воры, мол, его ищут. Поэтому нам нужно было проверить, не следят ли за нами. У кафе мы встретились. Андрей попрощался, сел в один из автомобилей и уехал. Больше я не видел его до сегодняшнего дня.

— На чем вы приехали? — спросил москвич.

— На двух внедорожниках «Лэнд Крузер» черного цвета.

— Кто-нибудь из вас ехал на «ГТО» Мальцева?

— Нет, — задумавшись, но уверенно произнес Сашка.

— После того, как мой подзащитный уехал, куда вы отправились?

— В офис «Гладиатора». Там шестерки Чесатряна всё вверх дном перевернули в поисках Андрея.

Спасибо, Александр Сергеевич, — Ашанский поднялся. — Ваша честь, получается, что один из свидетелей лжет! Но в подтверждение слов моего свидетеля я готов опросить каждого, кого он назвал. А что на это может ответить обвинение?..

Монолог Ашанского продолжался еще две-три минуты. Затем в дискуссию вступил и Васильев. Их очередная перепалка была вновь остановлена громким шлепком томов дела о стол.

Но Васильев не успокаивался. Он стал рассказывать суду о личной неприязни между Мальцевым и Лисовским. И в завершении пятиминутного экскурса в историю криминального Мариинска пригласил очередного свидетеля, которым оказался один из телохранителей Николая, работавший у него в далеком девяноста пятом.

— Расскажите нам о драке, что случилась незадолго до гибели вашего работодателя.

— Э, мы тогда сидели в кафешке, что напротив парка…

— Свидетель говорит о том кафе, в котором был задержан подсудимый, — уточнил судье Васильев. — Продолжайте.

— А потом зашел Малый с подругой…

— Без прозвищ, пожалуйста! — перебила его Ерохина.

— А-а, — замялся свидетель, — Мальцев вместе с подругой своей. Анастасия, вроде. Ну, Лис, то есть, Лисовский подошел к ним поговорить. Разговора я не слышал, только увидел, как Мальцев со всего маху отправил Николая на пол. Затем подошел, что-то прошептал на ухо и покинул помещение. Мы не стали ввязываться. Мы ж их старшаками считали…

— Хочу заметить, что неприязнь налицо! — воспрял духом прокурор.

— Я правильно понимаю, — вмешался Герман Петрович, нахмурившись, — победителем из той драки вышел Мальцев?

— Ну, как бы, да… — свидетель пожал плечами.

— А значит, мотива мстить у него уже не было! Скорее, мотивы были, наоборот, у Лисовского! — заметил адвокат и испытующе посмотрел на судью, которая бегло пробежалась глазами по Круглову и Васильеву и едва заметно кивнула.

Прокурор от злости сжимал кулаки, пряча их под столом.

— Данное поведение подсудимого в отношении Николая Лисовского вызвано как личной неприязнью, так и поведением в обществе! Прошу огласить характеристику с места жительства, предоставленную участковым уполномоченным Бурмистровым Алексеем Алексеевичем.

Стоило только прокурору произнести фамилию участкового, как Круглов криво ухмыльнулся. И этот мимолетный жест поймал Мальцев. А когда судья стала зачитывать характеристику, стало понятно, что вызвало удовлетворение следователя.

По словам участкового Мальцев держал в страхе весь район и большую половину города. Отчаявшиеся жители боялись подавать заявления в милицию, ибо расправа за непослушание настигла бы незамедлительно. Множество убитых и исчезнувших без вести граждан приписывались именно группировке Мальцева. Но все дела так и остались нераскрытыми за недостаточностью улик. И так далее, и так далее. К концу текста Андрей уже едва не клевал носом, пытаясь побороть сонливость.

Наконец, Ерохина, дочитала.

— Прямо-таки дьявол во плоти! — нагло рассмеялся адвокат. — Ваша честь, в связи с данной явно сфабрикованной справкой, что характеризует моего подзащитного как зверского убийцу и изувера, прошу вызвать ранее незаявленного свидетеля Болотихину Зинаиду Петровну. Она еще в восьмидесятых работала учителем в средней школе, где учился мой подзащитный. А в девяностых стала так называемым челноком. Так вот эта женщина согласилась рассказать суду, кем на самом деле был Андрей Сергеевич Мальцев.

В зал пригласили тетю Зину. Старушка при виде Андрея сжала сильнее платочек и прижала его к груди.

— Господи! — заверещала она. — Что ж это делается-то?! Как же так, Андрюша! Ваша честь, не виноват он ни в чем! Не убивал наш Андрейка никого!.. Ой, беда, беда…

— Убивал или нет, мы выясним, — перебила Ерохина, после чего стала устанавливать личность. — Представьтесь.

— Болотихина я, — взмахнула руками учительница, — Зинаида Петровна. Одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. Проживаю по адресу: улица Металлургов, дом семь, квартира восемнадцать. С матерью Андрюшкиной, царство небесное, соседками были. И Андрюшка сам у меня на глазах вырос. Резвый такой мальчуган был… — старушка вытерла покатившиеся по щекам слезы. — А потом, когда в школу пошел, я ж его и учила. Он же никогда злым не был. Никого не обижал! Только защищал друзей своих, да курил за гаражами, окаянный… А когда девяностые настали, и пошла я на рынок торговать, Лисовские эти, черт бы их побрал, стали детин своих присылать! Сами не приходили, стыдно, видимо, было. А упыри их и бить не стеснялись, и шмотки жгли, и деньги все до копейки отбирали… — и разревелась взахлеб.

— Успокойтесь, гражданка, — с напускным сочувствием попросила Ерохина и вздохнула. — Не переживайте. Сейчас же вас никто не бьет?

— Конечно не бьет! — взмахнула руками тетя Зина. — Андрюшка ж их и выгнал! Никто больше не трогал меня. И другим челнокам помогал он. А вы все — рэкетир, рэкетир! Да какой же он рэкетир, если от смерти столько людей спас…

— А сколько на тот свет отправил… — вставил обвинитель.

— Докажите! — подскочил Ашанский. — Только и можете голословно обвинять!

— Да никого ж, говорю, не убивал Андрюшка! — снова стала махать руками старушка. — Всегда за справедливость был!

— А вы за справедливость эту платили ему, не так ли? — ехидно подметил Васильев и прищурился в ожидании.

Тетя Зина замолчала. Протерла слезы и задумчиво посмотрела на Андрея. Он тоскливо улыбался учительнице, понимая, что не в силах старушка солгать. А с челноками никаких договоров у Мальцева не было. Просчитался…

— Ничего я ему не платила! — возмущенно ответила учительница и уперлась руками в бока. — С чего это вы взяли? Вещи да, дарила! Исключительно в знак благодарности.

Андрей прикрыл глаза рукой и с трудом сдержал смех. Ох тетя Зина, ох да конспираторша.

— В подтверждение слов свидетеля я бы хотел приобщить к делу характеристики Мальцева Андрея Сергеевича с места службы и со школы, — закончил вслед за старушкой адвокат и передал судье документы.

Ерохина приобщила бумаги к делу и зачитала характеристики.

На Васильеве не было лица. В очередной раз вытирать лоб он не стал и отбросил платочек на край стола. Оставался лишь единственный козырь. Не воспользоваться им с умом означало провал.

Прокурор вопросительно посмотрел на Круглова. Тот нервно пожал плечами и покачал головой. Васильев от увиденного потянулся к стакану с водой.

— Ваша честь, — произнес он сипло, — ходатайствую об объявлении перерыва в связи с тем, что ранее незаявленный свидетель не явился в зал судебных заседаний…

— Протестую! — вскочил Ашанский, почуяв провал последней надежды прокурора. — Сторона обвинения должна была обеспечить явку своих свидетелей!

Повисла пауза. Нарушила ее Ерохина:

— Посовещавшись на месте, суд решил удовлетворить ходатайство со стороны обвинения и объявить перерыв до двенадцати ноль ноль двадцать пятого сентября, — и с упреком посмотрела на прокурора. — У вас двадцать часов, чтоб привести свидетеля. В противном случае я закрою слушание…

***

Поднимавшегося по ступеням Ашанского все поздравляли. Слушатели были убеждены, что москвичу удастся оправдать Мальцева, и считали своим долгом подбодрить адвоката и вселить в него еще большую уверенность. Герман Петрович и сам считал, что дело почти выиграно. Осталось лишь выслушать приговор. В том, что он будет оправдательным, адвокат не сомневался.

Не особо беспокоило самоуверенного москвича даже наличие еще одного неопрошенного свидетеля. Прокурор показался адвокату откровенно слабым обвинителем, не готовым конкурировать с мастерством Ашанского. Поэтому выяснять личность свидетеля москвич не стал. Он провел вечер в номере отеля за бутылкой шампанского, и поднимался сейчас в зал заседаний в белоснежном костюме с блестящими от предвкушения победы глазами.

Слушателей в зале собралось не меньше, чем вчера. Когда завели Андрея, адвокат радостно поприветствовал подзащитного и пожал руку, протиснувшись через решетку.

— Сегодня наконец вдохнете запах свободы, Андрей Сергеевич! — подмигнул он.

Мальцев не ответил. Лишь улыбнулся устало и уселся на скамью.

Всю ночь он думал о последнем свидетеле. Очень хотелось верить, что это не Настя. Но тогда кто? Кто еще мог оклеветать его, имея единственную цель — посадить надолго? Не имел он больше таких врагов, кто решится прийти в зал суда. А зачем это Насте, Андрей так и не смог понять. Если она решила отомстить за то, что он исчез тогда, в девяноста пятом, то это как минимум глупо. Хотелось заглянуть еще раз в те холодные глаза, что он увидел в кафе в день задержания, и спросить. Вытрясти из нее ответы на все мучавшие вопросы. Сделать это Мальцев мог, только выйдя на свободу, поэтому и надеялся, что москвич действительно сможет сотворить чудо.

Однако, если свидетелем окажется Настя, и если она станет топить его и дальше, — Андрей больше всего боялся — он не сможет найти в себе силы противостоять. Не позволит он адвокату обличить ее во лжи. Не сможет Андрей навредить ей, даже после того, как она поступила. Пусть лучше Бог сам решит, заслуживает ли Андрей свободы.

Судья вошла в зал, и слушание продолжилось. Балаган стих. Васильев вздохнул, явно пытаясь перебороть нервозность, и заговорил:

— Я хочу пригласить в зал ранее незаявленного свидетеля, Жданову Анастасию Викторовну!

Андрей вскочил на ноги и подошел к прутьям. Он тяжело задышал, осознавая, что сейчас вновь увидит ее. Неожиданно для себя он понял, что боится встретиться с тем холодным безразличным взглядом, о который обжегся невыносимо больно три месяца назад.

В зал вошла Анастасия. Она медленно с особой грацией прошла к трибуне, отчего слегка колыхался алый плащ, и сегодня надетый ею. Она представилась судье, и даже не повернула голову в сторону узника. Словно Андрея там и не было вовсе…

— В каких отношениях вы были с Андреем Мальцевым? — спросил прокурор после установления личности.

— Мы хотели пожениться.

— А какими были отношения между Мальцевым и Николаем Лисовским?

— Неприязненные.

— Объясните? — попросил Васильев.

— Ой, да что там объяснять, — вскинула голову Анастасия. — В контрах они были постоянно. Я за три года только и слышала, Лисовский то, Лисовский сё… Не могли они в одном городе ужиться. И кстати, когда в кафе подрались, Мальцев ему сказал, что город этот слишком мал для них двоих!

— Зачем ты это делаешь, Настя?.. — произнес в сердцах Андрей едва слышно. Он не хотел, чтоб слова дошли до судьи.

Самодовольная улыбка сползла с лица адвоката, по сосредоточенному взгляду стало видно, что он ищет способ противостоять и ее словам.

— Вы видели Мальцева в день убийства?

— Конечно, видела, — ухмыльнулась Анастасия. — Я же в Кемерово училась. Он заехал за мной, и мы вместе отправились домой. Он высадил меня у магазина и исчез. Больше я его не видела…

— А что-нибудь необычное в его поведении вы заметили? — клещами вцепился в последнюю надежду прокурор.

— Да всё его поведение было необычным. Нервничал, дергался…

Васильев встал и демонстративно поднял лист бумаги.

— Ваша честь, я хочу представить вам заключение трасологической экспертизы. На месте преступления были оставлены следы протектора шин, соответствующих устанавливаемым на автомобилях марки Митсубиши «ГТО». Кроме того, на правом переднем колесе автомобиля, оставившего следы, отчетливо отобразилось механическое повреждение рисунка протектора, — он снова обернулся к Анастасии и задал самый важный вопрос:

— Анастасия Викторовна, скажите, случилось ли что-нибудь с автомобилем Мальцева в то время, пока вы ехали домой?

Анастасия кивнула и впервые мимолетно посмотрела на Андрея, отчего сердце его сжалось.

— Случилось! — громко заявила она. — Он угодил в яму и порезал резину. Я помню его слова. «Черт, кусок протектора вырвало…»

— Что ж ты творишь, дрянь?! — сжал что есть сил прутья Андрей. — Тебя ведь не было там! Ты понятия не имеешь, что произошло!

— Андрей, заткнись! — прошипел в отчаянии москвич.

Но Мальцев готов был разломать клетку, лишь бы добраться до подставившей его Анастасии, чтоб как можно сильнее впиться руками в горло. Ярость видели все присутствовавшие в зале, вновь среди слушателей поползли перешептывания. Ерохина схватила папки и с грохотом обрушила на стол.

— Ведите себя корректно, подсудимый! — грубо произнесла она.

Мальцев сел обратно на скамью и закрыл ладонями лицо. Он понимал, что нужно держать себя в руках, поэтому старался не смотреть на безразличное выражение лица Анастасии.

Васильев присел на свое место и расплылся в улыбке. Он забыл про свой платочек, полностью довольный таким поворотом дела.

Ашанский же стал серьезен, как никогда. У него не было вопросов, которые могли скомпрометировать Анастасию, а ее показания оказались самыми главными. Можно было вовсе не искать каверзных вопросов для остальных свидетелей, но для нее… Покачав головой, он попытался спросить:

— Анастасия Викторовна, вы говорите, что состояли с моим подзащитным в интимных отношениях…

— Не надо, — тихо попросил Андрей.

Ашанский попросил на него с удивлением, и все же продолжил:

— Причиной разрыва стало исчезновение Андрея Сергеевича?

— Не надо! — громче потребовал Мальцев и поднялся на ноги.

— Ну да, — ответила Анастасия. — Говорю же, больше я его не видела.

— И как вы отнеслись к его исчезновению?

— Ты что, москвич, не русский? — зарычал Андрей.

— Исчез и исчез. Что мне оставалось? Повеситься?

Со своего места вскочил Сашка.

— Да ты же места себе не находила!..

— Не трогай её! — на весь зал заорал Андрей и вновь сдавил прутья.

Ерохина вновь сделала замечание. Адвокат же, заметив, что подзащитный не в состоянии адекватно реагировать на показания Анастасии, молча сел в кресло. Казалось, он признал поражение.

— Андрей Сергеевич, не переживайте, — обратился он к Мальцеву. — Все инстанции им не удастся купить. Мы подадим апелляцию и выиграем дело. А за это время я найду, как разоблачить эту вашу… Жданову.

Но Андрей в ответ рассмеялся. Он посмотрел с оскалом на адвоката и вполголоса ответил.

— Дурак ты, москвич. Хоть и юрист, а дурак. Пока ты добьешься своей апелляции, меня уже в живых не будет. Воры своих слов на ветер не бросают. А значит, я — уже труп. Не буду я подавать никакую апелляцию. Езжай в свою столицу. Ты честно отработал деньги.

Ашанский отвернулся от Мальцева и со злостью сломал карандаш пополам. Ведь он был так уверен в очередной победе.

Судья объявила о переходе к прениям, и первое слово взял раскрасневшийся от радости Васильев.

— Уважаемый суд и участники процесса. Я считаю, что все улики и показания свидетелей указывают на то, что именно подсудимый совершил убийство Николая Лисовского. Это он уезжал с места преступления на собственном автомобиле, надеясь, что дождь смоет все следы. Это он сжег тот самый автомобиль, скрывая порезанную шину. Ведь других таких автомобилей, тем более с порезанной резиной не то, что в городе, в области найти невозможно. И именно от следствия, а не от приговора воров, бежал Мальцев и проживал последние семь лет по поддельным документам. Мы установили, что у него был мотив для убийства. Что касается показаний Миронова и Пережогина, то мы не можем доверять им, так как у свидетелей есть явное желание помочь подсудимому уйти от ответственности. Я считаю, что вина подсудимого полностью доказана, на основании чего прошу признать его виновным в данном преступлении и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на восемь лет с отбыванием наказания в колонии строго режима. У меня все…

— Слово для защиты предоставляется адвокату, — миловидно улыбнулась судья, что не мог не отметить Андрей. Все и так было решено.

— Спасибо, ваша честь, — заговорил задумчиво Ашанский и обратился к залу. — Андрей Мальцев всю жизнь пытался избегать криминала. На протяжении нескольких лет ему приходилось сталкиваться с провокациями со стороны Николая Лисовского, и он ни разу не ответил жестче, чем ударом кулака. Он поступал как сильный, уверенный в себе, мужчина. И хотел спокойной жизни в родном городе. А за что он сейчас сидит в этой клетке? За то, что стал первым, на кого пало подозрение? Вследствие чего? Вследствие того, что Лисовский постоянно его провоцировал. И всего лишь! Обвинение не предоставило нам ни одного прямого доказательства его вины, ссылаясь лишь на рисунок протектора и следы, схожие по антропометрическим данным со следами Андрея. Да, он виновен в подделке документов. Но ведь это неизбежность заставила его сделать такой шаг. Гильдия воров устроила погоню за ним, из-за чего пришлось бежать. Он уже прожил семь лет вдали от родного города. Он не мог все это время встречаться с друзьями, не мог положить цветы на могилу родителей. Ему пришлось жить чужой жизнью. Разве это не наказание? За то, чего Андрей Мальцев не совершал! Я прошу вас оправдать моего подзащитного, признать его право на реабилитацию и освободить его в зале судебного заседания. Спасибо, у меня все.

— Судебные прения окончены, — выдохнув, произнесла Ерохина. — Подсудимый встаньте, суд предоставляет вам последнее слово.

Андрей поднялся снова на ноги, постоял несколько секунд молча, затем с сарказмом произнес:

— У меня все, ваша честь! — и снова сел на скамью.

— Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора… — с этими словами Ерохина вышла из зала.

Через двадцать минут судья вернулась. Весь зал стоя слушал приговор. Стоя, и в абсолютной тишине.

— Провозглашается приговор. Суд приговорил Мальцева Андрея Сергеевича признать виновным в преступлениях, предусмотренных статьями сто пятой, частью первой, триста двадцать седьмой, частью второй Уголовного Кодекса Российской Федерации. Назначить наказание по статье сто пятой, части первой — в виде лишения свободы сроком на восемь лет. По статье триста двадцать седьмой, части второй — в виде лишения свободы сроком на два года. На основании статьи шестьдесят девятой, части третьей Уголовного Кодекса Российской Федерации окончательно путем частичного сложения наказаний назначить Мальцеву Андрею Сергеевичу наказание в виде лишения свободы сроком на восемь лет с отбыванием наказания в колонии строго режима. Меру пресечения в виде заключения под стражу оставить прежней. Приговор может быть обжалован и опротестован в вышестоящей инстанции в течение десяти суток с момента провозглашения. Прошу садиться.

Ерохина села в свое кресло и посмотрела на Мальцева.

— Встаньте, осужденный.

Мальцев поднялся и подошел к решетке, бросив на судью полный злости взгляд.

— Вам понятен приговор?

Но Андрей не ответил. Он повернулся в сторону слушателей и впился глазами в Настю. Ярость захлестнула, и сил молчать не осталось.

— Я клянусь тебе, сука! Тот день, когда я выйду из тюрьмы, станет для тебя последним!

Но она не ответила. И даже не посмотрела в сторону клетки, в которой метался раскрасневшийся Андрей. Конвоиры тут же подбежали к клетке, но Мальцева было уже не остановить. Он голыми руками пытался растянуть неподдающиеся прутья в стороны. А на глазах впервые с одиннадцати лет появились слезы.

— Я клянусь! — охрипшим голосом повторил Андрей и, обессилив, опустился на колени. — Клянусь!..