Наталья Лебедева

«Северная лихорадка»

Грамотно написанный, профессиональный рассказ. Автор, безусловно, владеет ремеслом, он грамотен, умеет пользоваться языком и выстраивать ритм повествования, что помогает погружению в текст.

Тому же способствуют и умело рассыпанные по тексту описания города, комнат и портреты персонажей — все очень грамотно дозировано, для каждого из описаний верно подобраны слова.

Композиция рассказа стройна и красива: вступление, тройное повторение одного мотива с усилением и развитием, логичный финал.

Однако рассказ не пугает и не заставляет переживать (при том, что в целом читается с интересом). На мой взгляд, тут мы сталкиваемся с двумя проблемами.

Первое — это кульминация. Рассказ выстроен по схеме новеллы, когда действие стремительно катится к высшей точке, пуанту, после которого сразу наступает развязка (или пуант сращивается с развязкой). Так вот сам пуант выбран крайне неудачно, в нем нет новизны и неожиданности. Когда я первый раз в жизни прочитала рассказ, в котором рассказчик и был убийцей, я была шокирована. Теперь я прочитала их столько, что мне хочется сказать: ну неужели ничего больше нельзя придумать? Как вариант — можно было бы отказаться от композиции новеллы вообще, рассказ от этого нисколько не потерял бы.

Автор так старался замаскировать убийцу, чтобы случился пуант, что совершенно потерял конфликт — и это вторая проблема рассказа.

Внешнего конфликта тут нет и не может быть — герой ведь и преступник, и жертва одновременно. А внутренний конфликт автор показать не может, чтобы не «продать» пуант. Таким образом, повествование лишается нерва, того электрического разряда, который мог бы все оживить, и который заставил бы вздрогнуть читателя. Отчасти на «нерв» работает атмосфера — а она действительно умело создана — но одной только атмосферой все вытянуть нельзя. Мы не знаем, что семья умерла, и не можем сочувствовать горю героя. Охота его не трогает, лихорадка, кажется, не смертельна. Нет момента, когда он должен сделать моральный выбор, и финал не в счет, потому что он уже убийца, и одним больше, одним меньше — не важно, он уже выбрал в самом начале, просто мы об этом еще не знали.

Впрочем, совместить красивую композицию, интересный сюжет и мощный конфликт — очень и очень сложно. Поэтому все сказанное мной выше отнюдь не умаляет достоинств рассказа. Прошу автора отнестись к вышесказанному не как к претензии, а как к информации для размышления.

Охота

Боюсь, автор, я не поняла вашего замысла, хотя и прочитала рассказ дважды.

Оливер собирается на охоту и боится, что кто-нибудь об этом узнает. Почему? Донесут барону и барон накажет за охоту на своей территории? Ну, допустим. Почти сразу мы узнаем, что Оливер убил Генриха. «Оливера-то никто никогда не подозревал, он же был лучшим другом Генриха», — вот тут, в начале текста впрямую об этом говорится. Но, кажется, его сборы на охоту и это убийство никак не связаны. По крайней мере, автор не дает ни единого намека на связь до финальной сцены рассказа.

Оливер не хочет убивать самцов. Почему это важно Оливеру — описано. Но вот почему это было важно автору рассказа? Кажется, этот мотив никак не работает на сюжет.

Оливер долго смотрит на поединок оленей, композиционно он занимает центральную часть рассказа, но новых смыслов не несет, ничего нового в эмоциональное состояние героя не добавляет.

Оливер убивает самочку, и это оказывается его друг Генрих. А если бы он убил самца, то видения бы не было? А если все равно было бы, зачем делать такой акцент на том, что нужно убить именно олениху?

Оливер превращается в оленя-самца и погибает от рук Генриха. То есть, если бы он убил самца, это было бы самоубийство? Но и эта мысль не подтверждена.

Финал тоже заставил недоумевать: это был сон, или сплошной день сурка, где герой расплачивается за ошибку снова и снова?

Собственно, авторское желание оставить как можно больше на додумывание читателю понятно, но в данном случае — не оправдано. И в этом рассказе (как и в остальных рассказах конкурса), мы не видим главного — конфликта. А если нет конфликта, то читателю не за чем и следить. Оливер доволен собой, ему ничего не угрожает, совесть его не мучит, а потому сцена охоты воспринимается спокойно. Она как будто прелюдия к чему-то важному. Важное же (появление Генриха) происходит так быстро и читателю настолько непонятно, чего же хочет Генрих (отомстить — это слишком общее понятие), что в переживания не успеваешь погрузиться. Да и полюбить Оливера за неторопливое начало мы не успели — не за что его любить.

К достоинствам рассказа можно отнести то, что автор неплохо справляется с описаниями. Природа, поединок оленей, подстреленный Генрих и погоня за Оливером выписаны подробно и ярко, так что сразу видишь, что происходит и погружаешься в атмосферу рассказа.

Однако чувство стиля, к сожалению, иногда подводит. Например: «Лошадь встряхнула гривой и поддала крупом, вылезая на старую дорогу.» — Ясно, что вы хотели сказать, но по отношению к лошади глагол «вылезать» звучит странно. «Бросали за шиворот щекотливые кусочки коры» — Очень грубая речевая ошибка, когда употребляется похожее по звучанию, но иное по значению слово. А щекотливый — это двусмысленный в моральном отношении, требующий большой осмотрительности и такта. Такое смещение нельзя принять как метафору, поскольку значения слов и без того родственны.

«По рукам побежала шерсть» — ну а тут возникает комический эффект, что совершенно не к месту в самом напряженном и трагическом эпизоде рассказа.

В целом, я считаю, что потенциал у автора есть. Нужно только тщательно продумать конфликт и структуру рассказа.

Меч и магия

Очень длинный получился рассказ. И дело даже не в фактическом объеме — бывают рассказы и длиннее, — а в том, как он воспринимается: рассказ словно состоит из трех слабо связанных между собою частей. Сначала мы читаем историю Эмба. Это мистическая история с туманом, загадочными убийствами, неизвестным местом и странным ребенком, появившимся из тумана. Потом начинается охота, и история резко меняет стиль — от языка (множество восклицаний, возвышенный стиль — «горящие глаза», «скакуны», «гримасы ужаса») до выразительных средств (описания героев и обстановки). После охоты следует третья часть, и снова меняются стиль и ритм повествования. Теперь это уже сказка, причем с тщательно сформулированной моралью, вынесенной в отдельный абзац. Таким образом, первый вывод, который мы можем сделать: автор не справился с композицией, не смог сделать так, чтобы смысл рассказа вытекал из текста самого рассказа.

Конфликта и в этом рассказе я увидеть не смогла — действительно, общая беда. Как борцы со злом Эмб и Аврелий показаны нам только в самом конце. На протяжении же большей части повествования Эмб видится нам человеком, случайно попавшим в ситуацию опасности, но даже тут он ничего не преодолевает и не становится героем. Как только ситуация становится опасной, он избавляется от опасности волшебным образом (бог-из-машины). К тому времени, когда мы понимаем, что это была хитрая интрига Мерлина, в результате которой он оставил себе силы, момент уже пережит. Попытку прорваться к своим воспоминаниям тоже нельзя считать внутренним конфликтом — это многократно использованный мотив, который затерт так, что не может стать интересным.

Остается и еще один вопрос, на который не дается ответа: что такого особенного произошло именно в этом мире? Имеется в виду, что Мерлин сходил на свою могилу? Но ответ на вопрос дается так исподтишка, что не производит впечатления значительного открытия.

К сожалению, и владение языком — не самая сильная сторона автора. В тексте есть ошибки, встречаются и довольно грубые пунктуационные, например: «огонек зажигалки, вдруг поблек». Очень небрежно автор подходит к подбору слов, из-за чего разваливается атмосфера. Например, описывая картинку спокойной, счастливой жизни автор вдруг использует слово «обгадившееся» с явной негативно-агрессивной коннотацией, да еще и соединяет его со словом «дитя», имеющим оттенок возвышенности.

Первый снег

Как и в других рассказах тут нет конфликта. Нет тут и ответа на вопрос, почему все это произошло. Однако автор так мастерски владеет стилем и искусством создания образа, что все прочее становится неважным.

Обреченность Ивана играть на этой чертовой дудке выписана так щемяще, что испытываешь отчаяние, когда героиня не может его остановить. Впрочем, как раз в этом слове — «беги» выражен, как мне показалось, и основной конфликт рассказа, когда герой находит в себе силы сопротивляться неизбежному, чтобы спасти другу жизнь.

«Наверху еще шла служба, на улицы спустились сумерки, и последний вечер октября гнал мокрые листья по церковному саду. Я стояла на табурете в дальней комнате, вглядываясь в сумрак за оконцем, слушая далекое пение хора и ветер. Листок пришпилило порывом к мокрому стеклу, он повис, как распятый, потом его унесло куда-то дальше, в подступающую ночь» — Это очень красиво написано. Браво! Завидую белой завистью. Тут и стиль, и ритм, и метафора с распятием, которая одновременно заставляет вспомнить и о форме кленового листа (хотя и не говорится, что был кленовый), и о том, что дело происходит в церкви.

Не знаю, что еще сказать. Мне очень понравилось

Наследие Дромны

Еще один очень длинный рассказ, который разваливается на части, как «Титаник». Проблема заключается в том, что автор показывает героя вне конфликта (который заявлен как противостояние двух государств, но присутствует исключительно фоном) и в абсолютной статике.

Ни одно из важных событий, которые заявлены как поворотные моменты, не заставляют его действовать или даже просто подумать. Смерть отца — грустит. То, что это произошло после пира со вчерашними врагами, на мысли его не наводит. Хворь из Вархассии — грустит. Смерть Блира — грустит. Задумывается на минуту, но отказывается от мыслей без какого-либо внутреннего конфликта.

Он так пассивен и так ограничен в рассуждениях, кажется таким никчемным в качестве человека, который отвечает за страну, что когда на него открывают охоту, его даже не жалко.

Что касается прочих образов рассказа, то ни про одного из героев не представляется возможным ответить на вопрос «какой?». Тут нет хитрых, злых, умных, задумчивых. Нет ни ярких красок, ни полутонов. А ведь даже сказкам свойственно описывать персонажей хотя бы как функции.

Но, несмотря на это, читается рассказ неплохо — благодаря певучему авторскому стилю, который идеально подходит выбранному жанру.

Автору стоит поработать над тем, чтобы усложнить образы и выстроить конфликт, тогда за событиями рассказа станет интересно следить.