… Она долго кричала. Я наслаждался её криком, медленно пил, как хорошее, выдержанное вино, смехом отвечал на проклятия, пока у неё оставались силы меня проклинать… Потом осторожно, словно боясь разбить, прикасался к губам ладонью, заставляя замолчать, прекратить эту сладкую пытку. Крик прекращался, но в глубине глаз зарождался водоворот ужаса и непонимания. За это я и любил свою работу. Разве может что-то сравниться с экзальтированным восторгом власти над жизнью и смертью? Разве могут тысячи самых терпких слов и томных объятий заменить всего лишь один этот взгляд — безмолвный вопль о пощаде, милосердии? Но милосердие давно вышло из моды в мире бессердечных людей.
Я один из них. Моё сердце уже давно было вырвано беспощадной рукой времени. Моё тело начало разлагаться, не успев вырваться из тесных объятий материнского лона. Моими первыми игрушками были могильные черви, вываливающиеся белым дождём из протухших глазниц. Я любил этот мир, тянулся к нему иссохшей плотью изъязвлённых, сочащихся гноем рук, но что получал взамен? Пинки, тычки, злобные и пренебрежительные окрики! Признаюсь, они были для меня музыкой — столь редко встречались на моём пути. Гораздо чаще я видел безразличие каменных идолов. Мир представлялся мне диковинным каменным садом и многие часы, а иногда и дни, я проводил в безмолвном созерцании его суровых красот.
Часто, увидев меня, люди отводили взгляд или закрывали глаза, или бросали монетку, чтобы хоть как-то очистить свою совесть и с гордостью объявить себя добрым самаритянином перед толпой равнодушных зевак. Я сносил всё, но однажды…
Однажды камень лица рассветным ланцетом беспощадно взрезала улыбка. Из рассечённого валуна ядовитой змеёй, траурной лентой вытек ползучий цветок дружелюбия и начал опутывать меня своими яростными лианами. Я сопротивлялся. В руке оказался осколок стекла. Я ударил один раз, затем другой, затем третий. Вокруг начали собираться ещё камни. Их становилось всё больше. Они все улыбались! Они ломали мой сад! Непокорным растениям нужна железная рука Садовника. И я стал им.
… Её глаза были мягкими на вкус. Я вырвал их, ибо она не была готова узреть своего нового Бога. Она больше не улыбалась. Никто не улыбался. Все вновь превратились в камни. И только в моей прогнившей до драгоценного перламутра рёбер груди неожиданно забилось взлохмаченное, юное сердце. Неровно. С перебоями. Но, благодаря ему, я смог сделать первый вдох… Мир принял меня, а я — его. Ноги сами понесли меня к самому горизонту. Туда, где множество цветов всё ещё нуждаются в железной руке Садовника…
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.