Часть III. 1098

– Так всё же: что там произошло? – озвучил общий вопрос Амори, когда крестоносцы поели.

– Боэмунд и граф Раймон окончательно рассорились. Граф требовал сдать город императору согласно той клятве, что они дали в Константинополе, на что Боэмунд напомнил о тех условиях, на которых он провёл армию в Антиохию. Далее со слов перешли к мечам: провансальцы окружили своего предводителя, но и сицилийцы не оплошали. Ведь так, Танкред? – Кристоф посмотрел на норманна, и тот поспешно закивал головой, соглашаясь с тем, что сын графа Ришара Бюлона сейчас говорил – В итоге граф Раймон и его люди ушли из Антиохии… Правда, они успели пограбить город...

– Сволочи – быстро добавил Танкред – Но теперь-то город наш.

– Но какой ценой? – возразил Матьё – Сколько погибло крестоносцев?

– Да вроде бы пока не нашли ни одного трупа – неуверенно ответил сицилиец.

– Бог охранил – произнёс на это племянник аббата.

– Что-то ты стал последнее время очень часто Бога поминать – заметил Жиль, похлопав друга по плечу – Раньше ты так не делал.

– То было раньше – нехотя признал Матьё.

– Что ж, если всё уже закончилось, значит, мы можем разойтись по домам? – уточнил Жерар.

– Ну, не знаю, как у вас дела с вашим домом, а мой вот сгорел – ответил Кристоф.

– Ничего, спустишься на землю и поживёшь со своими друзьями, а то ишь – отдельный дом для военачальника – ухмыльнулся Жиль.

– Ну тогда пошли – крестоносцы встали и направились к двери. Бывший пленник Мохаммеда шёл наравне со всеми, показывая, что он в норме.

Раинульф и Танкред проводили друзей до двери и распрощались. Крестоносцы вышли на улицу. Они дошли до перекрёстка и свернули на одну из улочек.

– Ну, я пойду – произнесла Изабелль, остановившись у своего дома.

– Да, конечно – Кристоф подошёл поближе.

– Эй, посмотрите, тут тело лежит – Жерар подозвал друзей.

Крестоносцы подошли к тому месту, где стоял сын кузнеца. Амори присел и перевернул тело, чтобы увидеть, кто это.

– О Боже – воскликнул Матьё и перекрестился.

Кристоф подошёл последним, оставив Изабелль стоять одну у двери дома.

– Кто это? – спросил он, ещё не видя лица мертвеца.

– Тут… – начал Жиль, но сын графа уже всё увидел.

– Что будем делать? – тихо спросил Амори.

– Похороним – сдавленным голосом ответил Кристоф – Только сделаем всё как можно тише. Отнесём его пока что в церковь.

– Всё в порядке? – спросила девушка.

– Дда, тут просто какой-то мужик помер, ничего особенного – собрался сын графа – Мы отнесём его пока к монахам. Взялись.

Кристоф, Амори, Матьё и Жерар с Жилем подняли тело и понесли его в сторону церкви.

****************************************************************

– Ты в порядке? – Жиль посмотрел на Кристофа своим единственным глазом.

– А? Да. Просто в голове не укладывается. Тяжело – слишком много всего произошло… – ответил сын графа.

– Что тут можно сказать? Это война, друг мой.

– Но всё это… почему это произошло именно с нами? Почему именно вы попали в плен, а не кто-нибудь другой?

– Не знаю. На это мало кто даст ответ. Смерть Годфри… это не заслужено, не он там должен был погибнуть. Я теперь… урод, калека однорукий, ещё и с одним глазом. Я теперь даже не знаю, есть ли вообще какой-то смысл писать Аннет… Нужен ли я ей такой?

– Она любит тебя.

– Это было, когда мы ещё были дома. С того времени прошло уже года два. Боюсь, что её любовь ко мне уже остыла. Я лично не хочу портить ей жизнь, Кристоф. Аннет заслуживает лучшей доли, чем быть женой калеки.

– Но ведь ты её по-прежнему любишь?

– Да… Настолько, что даже не смог тогда в Константинополе у Ангелины...

– Что?

– Ну… того...

– Да ты врёшь?

– Серьёзно, я просто с ней разговаривал всю ночь.

– Вот это да. Как давно это было.

– Да, тогда были ещё живы...

– Не надо сейчас об этом...

– Да, ты прав...

Друзья замолчали.

– А что у тебя с этой девицей, Изабелль?

– Всмысле?

– Ой, да ладно дураком прикидываться. Как будто никто не видит, что вы друг другу уже в любви признались.

– Ничего мы не признавались...

– Ага, попался! Мы – первый признак.

– Чего?

– Надоел! Рассказывай давай, что у вас.

– Не знаю, Жиль, я и сам понять толком не могу. Она красивая, очень… Когда она рядом, я сразу вроде как сильней в два раза становлюсь… Сразу такой задор, сам сколько раз замечал, что делаю и говорю при ней то, на что бы очень долго решался… Но зачем ей я?

– Как зачем? Затем же, зачем и любой другой мужчина нужен женщине – так заповедовал нам Бог.

– Из твоих уст это звучит как-то не так уж. Как будто ты что-то не то имеешь ввиду.

– Какие мы нежные. В общем, друг мой, ты влюбился.

– Это уж навряд ли. Я не умею любить.

– Откуда такая уверенность?

– А вот знаю. Любовь – это такое состояние… непростое! Любовью нельзя разбрасываться налево и направо, это же не золото. А сколько раз многие из нас говорят про любовь лишь для того, чтобы затащить девушку на сеновал? Я считаю, что это неправильно. Любовь – это что-то большее, чем просто сеновал. Поэтому я и не могу сказать, что люблю. Я даже отца не люблю – я его уважаю за то, что он меня вырастил.

– Это всё конечно интересно, но только причём тут любовь, Кристоф? Ты влюблён, а не любишь. Это совершенно две разные вещи. Когда я встретил Аннет, я в неё влюбился, а вот любить начал только сейчас, здесь. Понимаешь разницу?

– Нет.

– Эх, дитя малое. То, что ты мне рассказал, когда я тебя спросил про Изабелль – это влюблённость. А вот когда ты поймёшь, что хочешь с ней жить, когда ты захочешь детей, когда ты будешь по ней тосковать днями в разлуке – вот тогда ты будешь любить.

– Рано мне ещё любить, да и не к чему. Если у меня появится семья, я уже не смогу идти в бой с такой же уверенностью. Я буду постоянно думать, что, если погибну, никто не позаботится о моих жене и детях.

– Амори же воюет.

– Я не Амори.

– Это-то понятно...

– А что, мы правда выглядим, как влюблённые?

– Да нет, это я так сказал, чтобы из тебя правду вытянуть.

– А… понятно...

– Да шучу я.

– Я тебе сейчас в глаз дам.

– Зато это того стоило. Видел бы ты себя со стороны.

– Вот зараза-то.

– Да ладно, не горячись. Иди лучше к ней и расскажи о своих чувствах.

– Ещё чего.

– Почему?

– Да потому. Я не люблю, когда всё начинается вот так. Это как какая-то болванка. Когда про такие чувства говоришь вслух, они… теряют что ли значимость.

– Вот философ-то вырос. То любовь – не сеновал, теперь это – засмеялся Жиль – Всё-таки, не тяни коня за яй… хвост! и расскажи ей.

– Хорошо, но только ты тогда напишешь Аннет.

– Это тут причём?

– А притом. Ты меня наставляешь, а я тебя.

– Ох… ладно, договорились… Ладно, я спать.

Жиль, довольный и улыбающийся, пошёл в комнату, где уже спали Амори, Матьё и Жерар, а Кристоф остался обдумывать всё, о чём они сейчас говорили.

****************************************************************

Крестоносцы молча отошли от новой могилы на кладбище.

– Что-то как-то душновато – Матьё попытался вывести друзей из их мыслей.

– Угу – произнёс Жерар, но больше ни он и никто другой ничего не сказали. В таком молчании друзья вышли с кладбища.

– Что будем делать? – не выдержал Амори.

– А есть какие-то предложения? – уточнил Жерар.

– Я, наверное, пойду, прогуляюсь – тихо произнёс Кристоф.

– Ну по… – Матьё запнулся, ибо получил локтём в бок от Жиля.

– А мы тогда в таверну пойдём – калека потащил за собой племянника аббата. Ничего не понимающие Жерар и Амори потянулись за ними, а сын графа отправился в противоположную сторону.

– Ты чего? – спросил Матьё.

– Так надо. Пускай один погуляет – ответил Жиль.

– Опять пить? – с тоской спросил Амори.

– Неужели тебе надоело? – Жерар внимательно посмотрел на друга.

– Да нет, но может так скоро надоесть. А я не хочу – ответил тот.

– Ты письмо-то передал? – спросил Жиль.

– Да, они уже отплыли в Венецию – успокоил друга Амори.

– Что-то засиделись мы здесь – произнёс через некоторое время Матьё.

– Ну и что? – удивился Жиль.

– А то, что нам надо идти на Иерусалим, а наши военачальники вместо этого пируют и отдыхают – ответил племянник аббата.

– Им тоже нужен отдых. А Крестовый Поход всё равно продолжается. Вон сегодня с утра отряд Танкреда направился вглубь Сирии – сказал Жиль.

– Это не в ту же сторону, куда и граф Раймон? – уточнил Жерар.

– Ну да, а что? – не сразу понял Жиль.

– А то, что Крестовый Поход всё больше и больше становится мелкой войнушкой между разными группировками – объяснил сын кузнеца.

– Думаешь, он направился за графом? – спросил Амори.

– А за кем же ещё? Если не за ним лично, то чтобы как-то помешать графу что-либо захватить – ответил Жерар.

– Чертовщина какая-то – буркнул Матьё. Крестоносцы завернули за угол и прошли мимо кузницы, где мастер ковал доспехи. Как раз в тот момент, когда друзья проходили мимо, кузнец опустил в холодную воду раскалённые латы. Раздалось шипение.

Жиль весь затрясся и безумным взглядом стал осматриваться, после чего рванул в одну из тёмных улочек. Друзья, опешивши, всё-таки быстро собрались и побежали вслед за другом.

Войдя в улочку, крестоносцы стали озираться и вглядываться в темноту проёмов и углов.

– Куда он подевался? – Амори заглянул за пару больших сосудов, в которых обычно хранят масло.

– Что это вообще было? – спросил Матьё.

– Что-то до смерти перепугало его. Но что? Мы проходили мимо кузнецы, там хозяин ковал доспехи и опускал их в воду… шипение… звук шипения видимо мог напомнить Жилю пытки… – сделал вывод Жерар.

– Давайте для начала лучше найдём его, а потом уже будем думать, что да как – Амори встал с колен и огляделся – Я уже всё здесь облазил. Его нигде нет.

Жерар внимательно всё оглядел и зацепился взглядом за сосуды. Подумав, сын кузнеца подошёл к ним и снял крышку с того сосуда, который был ближе к нему.

– Он здесь.

– Как он туда забрался? – удивился Матьё.

– Жиль? Вылезай, это мы, твои друзья – позвал Амори.

– Не бейте! Не надо меня больше пытать! Пошли вы к чёрту, твари! Мрази! Годфри! Годфри, спаси меня, они хотят снова меня пытать!

– Нам надо вытащить его оттуда, пока он что-нибудь с собой не сделал – тихо произнёс Жерар.

– Но как? – спросил Матьё, с ужасом поглядывая на своего друга-калеку.

– Положим сосуд на землю и медленно вытащим оттуда – ответил Жерар.

Амори стал наклонять сосуд, а Матьё и Жерар доводить его до земли. Всё это время Жиль то кричал, то шептал в припадке, переходя от гнева к мольбам.

Друзья опустили сосуд, и Амори присел рядом с горлышком.

– Жиль, Жиль, не бойся, я не дам им пытать тебя, я вытащу тебя отсюда.

– Годфри! Годфри! Спаси меня.

Амори стал медленно вытаскивать Жиля из сосуда. Тот продолжал что-то бормотать, но вскоре затих и потерял сознание.

– Он совсем слаб – заметил Жерар.

– Надо бы его домой – предложил Матьё.

Амори поднял друга на руки и понёс к улице. Не доходя до конца, крестоносец остановился и оглянулся.

– Жерар, посмотри, что там делает кузнец – произнёс он тихим голосом. Жерар тут же выбежал на улицу и, удостоверившись, что кузнец занят разговором с кожевником, махнул друзьям рукой. Матьё пошёл впереди, а Амори со своей ношей следом.

****************************************************************

Кристоф, погружённый в свои мысли, медленно брёл по улицам города. Торговцы что-то пытались ему продать, всучивая в руки, но сын графа попросту их не замечал. Обычные горожане, видя нашитый на одежде крест, расступались, давая воину Христа дорогу.

Крестоносец вышел на одну из улочек, покинув базар, и направился никуда, не видя перед собой дороги. Не сразу он понял, что кто-то его зовёт по имени и дёргает за рукав.

– Кристоф, Кристоф, что с тобой? – девушка, испуганная, пыталась посмотреть сыну Ришара Бюлона в глаза.

– Изабелль, ты что здесь делаешь? – крестоносец был удивлён. Он вообще не мог сейчас с ходу понять, где они.

– Я искала Тома, когда увидела тебя в таком состоянии. Ты хоть заметил, что тебя обокрали? – девушка указала на пояс, где остался шнурок от кошеля.

– Нет, да и не важно – Кристоф был как сонная муха.

– Да очнись же ты – Изабелль стала тормошить крестоносца.

– Да в порядке я. Не надо меня так трясти – голова отвалится – улыбнулся крестоносец.

– Дурак ты. Я о тебе забочусь, а ты всё шутки шутишь – укоризненно произнесла девушка.

– Прости. Пойдём отсюда.

– Пошли.

– Так что ты тут делала до того, как встретила меня?

– Искала Тома. Ты, между прочим, обещал помочь.

– Тома? – Кристоф закусил нижнюю губу.

– Да. Он так и не появлялся. Ни одной весточки.

– Может он уплыл на корабле. Сегодня вот один отправился в Венецию.

– Ну он мог хотя бы написать что-нибудь мне.

– Я… я не знаю.

– Надо его найти.

– Надо.

– Кристоф, соберись. Мне нужна твоя помощь.

– Я сделаю всё, что в моих силах, Изабелль, обещаю.

– Одна ошибка и столько теперь проблем...

– Знаешь, я думаю, тогда я действительно хотел смерти Роже… – через некоторое время сказал сын графа.

– А почему ты один бродишь по городу? – вдруг спросила Изабелль, после минутного молчания.

– Я не один, я с тобой – Кристоф даже не заметил, как девушка зарделась, услышав такой ответ.

– Ну, это сейчас. А до того? Где твои друзья?

– Они, наверное, в таверне.

– Пьянствуют?

– Да… Просто мы такие – как какие-то проблемы, мы сразу же начинает пить… Да и даже когда их нет.

– Зачем?

– Не знаю. Это уже как какая-то основная потребность. Нет, даже как болезнь.

– Так если это болезнь, значит, её можно вылечить.

– Было бы желание.

– Так его нет?

– А какой смысл не пить?

– А вдруг это кому-то не нравится?

– Ну это, по-моему, не мои проблемы.

– Даже если это девушка?

– Смотря какая.

– Допустим, та, которая тебе нравится.

– А она красивая?

– Эх ты, красотой нельзя судить о девушке.

– Согласен, но как-то… красота тоже важна.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– А ты на мой.

– Ну, я не знаю. Допустим, такая как я подойдёт?

– Подойдёт. Ради такой как ты, я бы перестал пить.

– Ради такой как я?

– Ради тебя – Кристоф остановился.

Изабелль смущённо потупила взгляд. Крестоносец нежно взял её за руку.

– Ты… будешь моей женой?

– Что?

– Ты будешь моей женой?

– Кристоф?

– Я не шучу.

– Но ведь ты...

– Я это я. Обычный воин, как и все, кто здесь.

– Я...

– Ты согласна?

Изабелль, крепко державшая руку Кристофа, взволнованно смотрела на крестоносца, который и сам волновался не меньше.