Часть I. 1096

– Ты посмотри какая красотища? – Годфруа зачарованно смотрел на город, в который въезжало войско крестоносцев.

– Ага – как можно более спокойно поддакнул Жерар, но даже он был восхищён этим старым и великим городом.

– Наконец-то, Константинополь. Я уж думал, что мы так и будем в этом Венгерском королевстве да среди болгар[1] – Амори со взглядом ребёнка смотрел на непривычные для него дома.

– Всё, господа, сегодня мы ещё на христианской земле, но за ней уже, отделённые маленьким проливчиком[2], идут владения сарацин – заявил Кристоф.

– Наконец-то будем воевать с врагом, а не с комарами – улыбнулся Жиль.

– Это точно – подтвердил Матьё.

– Не забывайте, что нам ещё ждать остальных крестоносцев. Так что весь город в нашем распоряжении – хитро улыбнулся Роже.

– Покажем ромейкам, кто тут настоящие мужчины – воскликнул Матьё.

****************************************************************

– Что случилось? – Кристоф подошёл к стоящим у огромных дверей дворца людям. Все они оживлённо разговаривали и жестикулировали, лишь некоторые сохраняли полное спокойствие.

– Император Алексий Комнин[3] попросил прибыть к нему всех военачальников Крестового Похода для обсуждения планов. Так как вы, барон, привели с собой людей, пусть их и мало, вы всё равно считаетесь военачальником – ответил Балдуин Булонский.

– Все уже в сборе? – поинтересовался сын графа.

– Да, только вот император что-то не спешит нас впускать! – специально погромче произнёс граф Робер Парижский[4].

– Тише, не надо орать, Робер. Ты ведёшь себя неподобающе – попытался осадить графа младший из братьев Булонских.

– Ты мне рот не затыкай, Балдуин – осклабился Робер.

– Прекратить гомон – Готфрид Булонский сказал спокойным голосом, но никто не посмел ему возразить.

Наконец, отворилась створа большой двери и оттуда высунулась крысиная морда ромейского царедворца.

– Господа сеньоры, великий и мудрый Император готов вас принять. Прошу – обе створы раскрылись перед рыцарями и они, не спеша, поддерживая собственное достоинство, вошли в прекрасный огромный зал. У многих всё их напыщенное грудовыпячивание тут же улетучилось. Такой зал для достаточно диких рыцарей оказался слишком величественен. Более же хладнокровные приметили, что за разрисованными колоннами стоят вооружённые гвардейцы Его Величества Императора Алексия Комнина.

Сам властитель Византии встречал своих гостей с распростёртыми руками, братской улыбкой на устах и тревожным взглядом в глазах.

– Дорогие мои друзья. Я очень рад, что вы приняли моё скромное приглашение и посетили моё скромное жилище. Скажите мне, мои спасители, что вам нужно? Я готов исполнить любой ваш каприз – Алексий Комнин бегающим взглядом осмотрел крестоносцев.

– Всё, что нам нужно, император, это корабли, которые переправят нас через пролив – басовито ответил герцог Готфрид.

– Всё это будет, друзья мои, как только я соберу свои, к великому сожалению, малочисленные войска, потрёпанные в боях против этих нечестивых сельджуков[5]. Поэтому какое-то время нам придётся подождать. Ваших воинов мы расположим в близлежащих деревнях, где они ни в чём не будут знать недостатка. В этом можете не сомневаться, мои герои, я лично буду следить за этим – заверил крестоносцев император.

– Вот заливает-то. Небось будут кормить какой-нибудь похлёбкой да жёсткой курятиной, а спать уложат в конюшне – шепнул на ухо Кристофу стоящий рядом высокий рыцарь.

– Не нравится мне он. Какой-то гнилой у него нрав – ответил сын графа.

– А чего ты от него хочешь? Он же… одно слово – РОМЕЙ. Самый гнилой и поганый народ. Хуже него только евреи[6] и сарацины – заметил рыцарь.

– Это верно подмечено. Они хуже врагов, ибо считаются вроде как своими. При этом они могут спокойно всадить тебе нож в спину или того хуже – отравить – добавил Кристоф.

– Что есть, то есть. Мы, кстати, незнакомы. Я – Танкред – представился рыцарь.

– А я – Кристоф.

– Что ж, Кристоф, предлагаю отметить наше знакомство в одном интересном местечке.

– Не вижу никаких препятствий.

– Вот и вся эта шутовская встреча как раз закончилась, так что вперёд – новые знакомые первыми покинули величественный зал императора Византии и тут же наткнулись на девушку, окружённую придворными дамами.

– Простите, мадемуазель, я не хотел – извинился Кристоф. Девушка презрительно что-то ответила на ромейском и удалилась, полная негодования.

– Это же дочка императора, Анна[7] – прошептал Танкред – Интересно, что она нам сказала?

– Какая разница, ты на её задницу посмотри – благоговейно прошептал граф Робер Парижский.

****************************************************************

– Ну и где же они? – брат Марк бродил от стены к стене, перебирая чётки.

– Успокойтесь, брат Марк. Сейчас их искать бесполезно, ибо в таком городе, как Константинополь затеряться очень просто. Не бойтесь – как только наши молодцы проявят себя, Поль даст нам знать – Тома сидел за столом и грыз яблоко.

– Скажите пожалуйста, Тома, почему вы так спокойны? – монах резко остановился и вперил свой взгляд в сенешаля.

– Не люблю тратить лишние силы на панику, брат Марк. Я вообще не люблю делать лишние движения. Поверьте мне, они сами скоро придут к нам в руки. Мы же с вами пока можем осмотреть этот великолепный старый город. Как вам такая идея? – Тома догрыз яблоко и выкинул огрызок в окно.

– Ладно, пойдёмте, не здесь же сидеть весь день – монах нехотя пошёл к выходу.

– Вот и хорошо – хитро улыбнулся сенешаль.

****************************************************************

– Ну и после такого заявления нам ничего другого не оставалось, как показать этим ромеям, кто тут хозяин – Раинульф отпил вина и откусил солидный кусок мяса от ноги свежезажаренного барашка.

– Чёрт побери, вот это я понимаю воины. Не то, что наши тряпки и трусы, которые только и умеют, что красоваться своими доспехами и оружием. А тут взял и молча сделал своё дело. За норманн! – Амори поднял кубок и все дружно выпили за храбрых сицилийцев.

– А правда, что ваш дед боролся против войск Папы?[8] – спросил Годфруа у Танкреда.

– Да, и не раз. Вот лично моё мнение – правильно делал, ибо Папа должен быть Папой, духовным лидером всех нас. А он вместо этого жаждет заполучить наши замки и золото – ответил Танкред.

– Но ведь это неправильно – идти против Папы – заметил Годфруа.

– Когда Папа ведёт себя как полагается при его сане – тогда согласен. Ну а если он наглеет и лезет не в своё дело – тогда уж извините. Одно дело – священнослужитель, другое – воин. Разве нет? – Танкред внимательно посмотрел на своего оппонента.

– Заметь, даже герцог Готфрид однажды воевал против Папы – добавил Вильгельм[9].

– Поговаривают, что из-за этого-то он так и рвётся в Святую Землю – хочет замолить грех – тихо произнёс Роже.

– А я слышал, что в его роду все мужчины умирают насильственной смертью из-за грехов предков против церкви – добавил Кристоф.

– Да, да, есть такое поверье. Какой-то Готфрид… Бородатый[10] сжёг какую-то церковь[11] или собор, когда там внутри были священник и прихожане – припомнил Жерар.

– А я вот слышал, что дядя герцога, тоже Готфрид, только Горбатый[12], был убит каким-то наёмным убийцей. Тот его заколол кинжалом в сердце – сказал Жиль.

– Зато герцог Готфрид очень набожен – Годфруа ничего больше не мог придумать в защиту прославленного рыцаря.

– Да кто ж спорит – успокоил друга Матьё – Но помимо этого, что немало важно, Готфрид настоящий воин и силач. Поговаривают, что он может подкову согнуть и разогнуть.

– Если вот так подумать, то герцог, наверно, единственный из всех сеньоров, кто идёт в Крестовый Поход не ради славы и наживы. Я слышал, что он продал почти все свои замки и даже заложил родовое герцогство[13] – задумчиво добавил Амори.

– Да, это редкость среди сеньоров – согласился Вильгельм.

– А я вот не пойму, зачем в Поход ввязался Этьен де Блуа? Он богат как никто другой, да и насколько я знаю, особой религиозностью никогда не отличался – сказал Раинульф.

– Ну значит слава. Захотел быть известным не только своим золотом, но и ратными подвигами – ответил Кристоф, провожая взглядом проходившую мимо служанку. Неожиданно он увидел человека, сидящего на другом конце зала в тёмном углу. Этот человек внимательно наблюдал за веселящейся компанией.

– Кристоф? Кристоф? – Амори толкнул друга в бок – Ты чего?

– А? Что? – сын графа удивлённо посмотрел на друзей.

– Ты где потерялся? – Амори внимательно посмотрел на Кристофа, но тот уже отвернулся и принялся кого-то выискивать в зале – Кристоф!

– А… я? Да я тут – отмахнулся тот. Амори пожал плечами и вернулся в беседу.

– Ладно, друзья, пора мне идти, дела ждут. Раинульф, Вильгельм, вы как, ещё посидите? – Танкред встал изо стола.

– Да, ты иди, а мы пока посетим одно местечко – ухмыльнулся Раинульф.

– Смотрите всё золото там не оставьте – улыбнулся племянник Боэмунда и ушёл.

– А что за место? – тут же спросил Роже.

– Увидите. Пошли – Раинульф и Вильгельм повели друзей за собой.

Через минут десять весёлая компания, пройдя по темнеющей улице, остановилась у двери, которую им тут же отворила дородная дама и с хитрой улыбкой впустила гостей внутрь.

– Добро пожаловать в самый лучший увеселительный дом в Константинополе, а значит и во всей Византии. Ангелина[14], пригласи к нам дам – Вильгельм ущипнул хозяйку дома за толстый откляченный зад и посмотрел на друзей. Ангелина, довольная вниманием к её персоне, ушла а одну из комнат.

– Э, вы уж извините, но я не буду – Жиль даже попытался спиной найти дверь.

– Ты чего? – удивился Раинульф.

– Меня дома девушка ждёт, невеста – ответил Жиль.

– Ну и что? У меня жена дома. Вильгельм тоже женат. Амори? Ты же вроде тоже говорил, что у тебя есть дома семья? – тот утвердительно кивнул – Видишь? Никто не требуют от тебя разлюбить твою невесту. Просто мы все далеко от своих женщин и ещё неизвестно, сколько по времени так будет продолжаться.

– Но так нельзя – возразил Жиль.

– Никто об этом всё равно не узнает – Раинульф обнял молодого человека за плечи – Пошли.

Он повёл Жиля за собой, а за ними потянулась вся остальная компания. В комнате крестоносцев уже ждали полуголые девицы, томно поглядывающие на вошедших.

– Выбирай первый – Раинульф чуть-чуть подтолкнул молодого человека вперёд.

– Я… я...

– Выбираю. Я плачу.

Жиль огляделся и посмотрел на девушек, так зазывающе выставляющих свои прелести. Он сомневался и не знал, идти ему на уговоры Раинульфа или же прислушаться к голосу сердца, говорящему, что он должен быть верен Аннет.

– Я выбираю вон ту – Жиль всё-таки решился и указал на грудастую брюнетку с нахальными зелёными глазами.

– Хороший выбор, дружище – усмехнулся Раинульф – Иди за ней.

[1] С 1018 по 1187 годы территория Болгарии являлась провинцией Византии, хотя была подтверждена автономия болгарская церковь (Охридского архиепископа). Страна пережила за это время два неудачных восстания, Петра Деляна и Константина Бодина. В XI веке Болгарии в составе Византии последовательно угрожали норманны (варяги), печенеги и венгры.

[2] Боспор Фракийский – пролив между Европой и Малой Азией, соединяющий Чёрное море с Мраморным, а в паре с Дарданеллами со Средиземным. Босфор является частью внутриевразийской границы. На обеих сторонах пролива расположен крупнейший город Константинополь (современный Стамбул).

[3] 1048 (1056) – 15 августа 1118 г. Византийский император с 1081 поп 1118 гг. Основатель династии Комнинов, племянник императора Исаака I Комнина.

[4] Реально существовавший человек, но найти по нему какие-либо сведения не удалось. Стал прототипом персонажа книги Вальтера Скотта “Граф Роберт Парижский».

[5] Ветвь огузов, из племени кынык, которые, подобно туркменам, османам, гагаузам и азербайджанцам принадлежат к западным тюркам. Имя получили от главного вождя своей орды, Сельджука, поселившегося, по преданию, в 955 году в Дженде на Сырдарье; его внуками были завоеватели Тогрул-бек и Чагры-бек.

[6] Свою антипатию к евреям христиане не забыли показать и при Крестовом Походе. Как только стало известно, что он состоится, это отметили огромными погромами евреев в городах Священной Римской Империи (империя вмещала в себя земли современных Германии, Австрии, Швейцарии, Чехии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Лихтенштейна) и Франции.

[7] 1 декабря 1083 – 1153 г. Византийская принцесса, старшая дочь императора Византии Алексия I Комнина и Ирины Дукены. Одна из первых женщин-историков. В младенчестве Анна была обручена с Константином Дукой, сыном и соправителем императора Михаила VII Дуки и Марии Аланской, своим дальним родственником. Предполагалось, что после смерти Алексия Константин унаследует престол Византии, однако после того, как у императора родился сын Иоанн, необходимость в этом политическом союзе отпала, Константин был лишён всех привилегий, а Анна в возрасте 14 лет вышла замуж за кесаря Никифора Вриенния. По некоторым данным после смерти отца принимала участие в заговоре с целью смещения своего брата Иоанна. В 1137 г. после смерти мужа удалилась в монастырь. Автор «Алексиады», исторического повествования об эпохе правления своего отца, Алексия Комнина. «Алексиада» является одним из наиболее известных источников по истории Византии времен Крестовых Походов.

[8] Роберт Гюискар, как и большинство норманн, был то на стороне Его Святейшества, то против него.

[9] Вилли, Уилл, Уильям, Билл, Билли.

[10] Готфрид II Бородатый (ок. 997/1020 – 30 декабря 1069), старший сын Гозело I, герцога Верхней и Нижней Лотарингии; герцог Верхней Лотарингии в 1044 – 1047 годах, и Нижней Лотарингии в 1065 – 1069 годах, регент маркграфства Тосканы в 1054 – 1069 годах, герцог Сполето с 1057 года.

[11] Готфрид много воевал против императора Священной Римской Империи Генриха III и в 1046 году разорил королевский дворец в Нимвегене, а также сжёг город Верден с соборной церковью св. Марии (25 октября 1046 года).

[12] (ок.1040 – 1076), герцог Нижней Лотарингии с 1069, сын Готфрида II и Доды. Готфрид III часто говорил, что погибнет в результате заговора: во время боев в Нидерландах в 1076 году по усмирению бунтующих зеландских сеньоров он пал от руки наемного убийцы.

[13] Готфрид принял решение, поразившее тогда многих. Он продал своё герцогство, на борьбу за которое положили много сил и немало жизней его предки, да и он сам. Богатейшее владение купил его сосед – епископ Льежский Отберт за 1300 марок серебром и три марки золотом. Правда, приближенным удалось уговорить герцога продать герцогство с правом выкупа, которое истекало через 3 года после начала Крестового Похода. Готфрид продал также свои замки в Стене и Музе, освободил от зависимости жителей Меца в обмен на 100 000 экю. И чтобы отмолить спасение души, подарил каноникам Маастрихта замок Рамиуль, находившийся на Маасе.

[14] Анжелина, Анжела, Эйнджел.