Часть II. 1097

– Их надо как можно скорей отправить в бой. Эти варвары оскверняют наши дома, насилуют наших жён и дочерей, избивают мужчин, они...

– Довольно – отмахнулся Алексий Комнин – Меня это нисколько не интересует. Они мне нужны. Все собрались?

– Да, Ваше Величество...

– Впустите их немедленно! – прервал советника император.

Ромей тут же убежал выполнять приказания своего повелителя и уже через минуту в роскошный зал вошли предводители Крестового Похода. Алексий Комнин остался сидеть на небольшой лавочке, чтобы получше разглядеть крестоносцев.

– Дорогие мои друзья! Прошу вас – располагайтесь поудобней, у меня прекрасные новости для всех нас – император источал такую любезность, что никто бы не догадался о том, что буквально пару минут назад это был грозный монарх.

Рыцари, недолго думая, встали полукругом около Алексия Комнина. Неожиданно, граф Робер Парижский уселся на трон императора, который был свободен. Ошеломлённые крестоносцы и византийцы уставились на француза, даже не зная, как реагировать на такой поступок.

– Робер! Немедленно сойди с трона! Не позорься – Балдуин Булонский первый пришёл в себя.

– Взгляните, пожалуйста, на этого мужика, который один сидит, тогда как столько полководцев стоят на ногах – мрачный граф указал на императора.

– Робер. Встань рядом – приказал Готфрид Булонский, строго посмотрев на зарвавшегося графа. Робер Парижский осёкся и вскоре уже стоял поблизости от сурового герцога – Что вы хотели сообщить нам, император?

– А? Да. У меня есть очень хорошие новости – мои нерадивые полководцы, наконец, собрали армию и корабли, так что в скором времени мы сможем переправиться через Босфор – гордо заявил Алексий Комнин.

– Это же прекрасно! – не сдержал порыва дофин Гуго де Вермандуа.

– Особенно, если учесть, что мы тут торчим ещё с осени прошлого года, а сейчас уже весна – съехидничал Боэмунд Тарентский.

– Да, император, мы тут несколько месяцев прохлаждались, вместо того идти на сарацин и освободить от них Святую Землю! – воскликнул Роберт Нормандский.

– Тише, тише, господа. Забудем про это и возрадуемся тому, что скоро Святая Земля снова будет в руках христиан – осадил возроптавших граф Раймон Тулузский, недовольно поглядывая на находящегося как бы в тени Боэмунда Тарентского.

– Да, да – поддакнул император Византии – Но есть кое-что, что необходимо сделать до того, как мы с вами окажемся по ту сторону Босфора.

– И что же это? – спросил герцог Готфрид Булонский.

– В сущности ничего особенного, но это нужно для того, чтобы мы с вами больше доверяли друг другу – начал Алексий Комнин.

– Вы говорите загадками, император – лотарингский герцог насторожился ещё сильней.

– Успокойтесь, друзья, это лишь небольшая, скажем так, просьба от меня к вам. Вы принесёте мне вассальную присягу и поклянётесь отдать мне все земли, которые некогда принадлежали моим предкам. Естественно, к Иерусалиму это не будет иметь отношение – заверил своих союзников император.

Ему никто не ответил. В огромном зале повисла звенящая тишина. Ошеломлённые крестоносцы застыли в тех позах, где их застали слова Алексия Комнина. Ромейские придворные, как и их император затаили дыхание, выжидая реакции своих союзников.

– А не много ли вы на себя берёте, император? – чуть ли не впервые в жизни самообладание подвело герцога Готфрида. Его лицо выражало гнев, кулаки сжаты, дыхание было глубоким и тяжёлым.

– Нисколько, друг мой, только лишь то, что считаю нужным – впервые Алексий Комнин не стал скрывать своей настоящей улыбки от союзников.

– А что нам мешает не дать вам такую клятву? – Боэмунд, силой заставляющий себя спокойно говорить, демонстративно пошёл к огромным створам, покрытым золотом.

– Стража! – тут же среагировал император. Перед Боэмундом возникла знаменитая варяжская стража[1] и обнажила своё оружие. Опешивший сицилиец остановился.

– Вы что же, решили нас убить? – герцог Готфрид от удивления вздёрнул бровь.

– Ну что вы. Это совсем не входит в мои планы. Это, скажем так, гарант вашей клятвы – довольная улыбка не сходила с лица Алексия Комнина.

– Чёрт подери, как такое может быть? – прошептал Кристоф.

– Вот поэтому я и ненавижу ромеев – ответил Танкред.

– Я не собираюсь приносить вам клятву – гордо произнёс тем временем герцог Лотарингии.

– Э… герцог… послушайте, зачем вы упираетесь? Подумайте сами, ваша армия без лидера уже не армия, это будет обычный сброд. Стоит мне всех вас убить или просто посадить под замок, что тогда станет с вашим Крестовым Походом? Ваши люди разбегутся по всей Европе, попытаются вернуться домой, либо станут разбойничать. А Святая Земля так и останется так и будет в руках ненавистных вам мусульман. Это для вас они все сарацин, но поверьте мне, что там, за Босфором столько племён, что даже мои писцы не смогут точно назвать их настоящие имена. И без моей помощи ваш Крестовый Поход повторит историю предыдущего. Кто, как не мои разведчики, проведёт вас по самым безопасным и быстрым тропам? Кто спасёт вас в пустыне? Скажите, герцог, вы когда-нибудь вообще были в пустыне? В настоящей пустыне, где воды нет на протяжении нескольких дней, где из-за любого бархана на вас может налететь быстрая и юркая мусульманская конница, которая даст пару залпов и снова скроется. Без нас вы погибните. Подумайте и о другом, Готфрид, вы же не глупый вояка, уж извините за такое сравнение. Сейчас мусульмане ударят по моим землям, допустим, они их даже смогут захватить. Тогда проход в Европу будет для них открыт и ничто и никто не помещает их ордам повторить успехи своих мавританских братьев[2]. Подумайте, Готфрид, прежде чем так категорично мне отказывать – произнёс император.

И опять в зале дворца повисло молчание. Алексий Комнин не стал торопить крестоносцев и дал им обдумать свои слова.

– Я приношу вам публичную присягу и снова клянусь отдать вам все завоёванные земли, кроме Иерусалима – голос дофина Гуго прозвучал как гром среди ясного неба. Ещё ужаснее было то, что француз теперь даже не пытался скрыть свою тайно принесённую клятву императору[3].

То, что последовало затем, повергло Кристофа в уныние. Граф Этьен де Блуа, граф Робер Парижский, граф Робер Фландрский, герцог Роберт Нормандский, Балдуин Булонский, Эсташ Булонский также дали свои вассальные клятвы императору Византии. Не выдержали даже граф Раймон Тулузский и Боэмунд Тарентский. Правда, в их голосах было что-то, что давало повод задуматься, что тут же для себя отметил Алексий Комнин, нахмурив лоб.

Кристоф же упорно молчал. И не он один – Танкред, не смотря на все старания своего дяди, упорно что-то пытающегося объяснить племяннику языком жестов, также не раскрывал рта. Но не на них сейчас смотрел Алексий Комнин – его интересовал лишь один человек, который застыл в одной позе и грозно смотрел на давших клятву крестоносцев. Именно его присяга была нужна императору, именно он мог всё испортить в игре такого матёрого политика, как властелин империи ромеев. Только подчинив герцога Готфрида, Алексий Комнин мог руководить армией крестоносцев.

– Что же вы молчите, Готфрид? Ваши соратники уже сделали выбор – произнёс император.

– Готфрид, это не так уж и важно, чтобы так упорствовать. Наша задача – Святая Земля, а всё остальное лишь песок. Пойми, так мы сможем помочь нашим друзьям укрепиться на Востоке и они потом отплатят нам сторицей – промолвил дофин Гуго, заискивающе глядя в лицо герцога Лотарингии. Готфрид обратил на него свой испепеляющий взор.

– Ты, сын короля, стал рабом, и хочешь из меня также сделать раба? – каждое слово герцог чуть ли не выплёвывал в лицо дофина и тот, оскорблённый до глубины души, поспешил удалиться.

– Готфрид, послушай – неожиданно подошедший Боэмунд отвёл гневного Булонца в сторону и стал ему что-то с жаром объяснять на ухо.

– Что нам делать, Танкред? Ведь только мы и не произнесли эту поганую присягу – Кристоф напряжённо посмотрел на друга.

– Я не дам этому ромейскому ублюдку никакой клятвы. Пошёл он ко всем чертям – произнёс сицилиец сквозь зубы.

– Давай хоть попробуем затеряться среди давших присягу. Может быть про нас и забудут – предложил сын графа.

– Бесполезно. Нас тут слишком мало – отрицательно покачал головой Танкред.

– А, может, просто уйдём, прямо напролом, а? – вдруг предложил Кристоф.

– Пошли – в глазах Танкреда загорелся боевой задор его предков-викингов, и друзья направились к створам, где ранее был остановлен Боэмунд.

– Куда это вы собрались, господа? – попытался остановить крестоносцев советник императора, всё это время находящийся за колоннами.

– Пшёл с дороги – норманн замахнулся на ромея и тот со страха быстро попятился назад, из-за чего споткнулся о полы своего же одеяния и рухнул на мраморный пол.

– Остановите их! – заверещал при этом советник.

– Стража, пропустите их! – неожиданно приказал Алексий Комнин. Ошарашенные, друзья прошли сквозь строй варягов и покинули зал дворца. Последнее, что увидел в нём Кристоф, прежде чем огромные створы скрыли оставшихся внутри, было довольное лицо императора и потерянный взгляд герцога Готфрида.

****************************************************************

– Не могу поверить, что император мог пойти на такое – произнёс Годфруа, сидев на лавке за столом.

– Неужто ты думал, что византийский император будет образцом рыцарства? – искренне удивился Жиль.

– Но ведь мы пришли и ему помочь тоже. А теперь получается, что весь Крестовый Поход превращается в обычный захват земель – ответил Годфруа.

– Так давайте поднимем всех наших и захватим город, а императора утопим в море ко всем чертям – предложил Матьё.

– Не получиться – отрицательно покачал головой Кристоф.

– Почему? – тут же спросил Жерар, не вылезая из плохо освещённого угла комнаты.

– Потому что наши полководцы дали присягу – напомнил Кристоф, уперев взгляд в столешницу.

– Но ты ведь говорил также, что герцог Готфрид не давал её – снова подал голос Жерар.

– Уже дал – глухо произнёс вошедший Раинульф и рухнул на лавку рядом с Годфруа и Жилем.

– Что?! – воскликнули Амори, Роже и Матьё.

– После того, как Танкред и Кристоф покинули зал, герцог также дал присягу – ответил Раинульф.

– Чёрт! – Танкред со злости метнул кубок в стену – Нельзя нам было покидать его. Так бы мы держались вместе, а получилось, что Готфрид остался один. Но вот что я не пойму, так это зачем дал присягу мой дядя? Или сын Вильгельма Завоевателя? Я что-то сомневаюсь, что это было вызвано страхом перед смертью. Мой дядя не раз смотрел ей в лицо!

– Только он знает, что им руководило в тот момент – тихо ответил Кристоф.

– Теперь уже точно никто не сможет поднять войско против этих подлых ромеев – произнёс Амори.

– Скорей! Прячьтесь! Император послал сюда своих псов! – в комнату вбежал запыхавшийся Вильгельм, которого Раинульф специально оставил караулить дорогу к дому.

– Какого чёрта?! – воскликнул Танкред.

– Некогда разбираться – Кристоф схватил рыцаря за руку – Матьё, Жиль – ночью принесите к увеселительному дому одежды обычных ратников. Амори – ты за старшего. Раинульф, Вильгельм, Роже и Годфруа – задерживайте стражу как можно дольше. Жерар и Амори – пока пойдёмте с нами.

Все быстро стали выполнять указания Кристофа. Беглецы выбрались из дома через погреб и быстро побежали в кусты. На дороге, ведущей к дому, тем времен, появились византийские стражники.

– Чёрт бы его побрал – процедил сквозь зубы Танкред.

– Перебежками направляемся в город, ясно? – сын графа посмотрел на друзей. Те в ответ утвердительно закивали.

****************************************************************

– Вот вам и император. Союзник! Вынудил полководцев дать присягу, а теперь ещё послал своих гвардейцев за строптивыми – произнёс Тома, садясь на лавку.

– Про присягу я уже от вас слышал, а вот про строптивых вы как-то ещё не обмолвились. Кто они? – брат Марк даже оторвался от чтения Библии.

– Насколько смог узнать Поль, из всех наших руководителей лишь двое отказались наотрез давать эту пресловутую присягу – сенешаль взял в руки спелое яблоко с явным желанием его съесть – Самое интересное, что император позволил им даже беспрепятственно покинуть зал.

– Зачем же тогда он послал за ними гвардейцев? – задумался брат Марк – То есть, зачем он их отпустил, я ещё понимаю. Он их разделил, ослабил герцога Лотарингии и это, в итоге, привело к тому, что гордый Готфрид также склонил голову перед Византией. Но зачем же ему эти двое? И кто они, кстати?

– Танкред, племянник Боэмунда Тарентского и его друг Кристоф фон Кассель, сын разорившегося барона Херрмана фон Касселя – Тома всё-таки решил съесть яблоко и вгрызся в него крепкими зубами.

– А я думал, что его сын погиб в том неудавшемся Походе – брат Марк отложил Библию.

– Я тоже так думал, но как видите, мы все ошиблись – молодой человек был в плену у сарацин, но смог сбежать и оказался в Константинополе – ответил сенешаль.

– А Поль проверил этого новоявленного сына фон Касселя? – брат Марк внимательно посмотрел на любителя яблок.

– Да, я тоже подумал о том, что это наш Кристоф, тем более при таком совпадении имён, но Поль внимательно его изучил – это либо Кристоф фон Кассель, либо самозванец, но не наш Кристоф – спокойно ответил Тома.

– Что ж, будем надеяться на добросовестность вашего Поля – брат Марк явно был не убеждён, но сделал вид, что объяснения сенешаля вполне его удовлетворили – Я вот что не пойму – зачем Боэмунд давал клятву императору?

– Пф, брат Марк, неужели вы поверили в искренность присяги сына Роберта Гюискара? Его отец был отъявленный хитрец и клятвопреступник, никто ему не верил, даже собственный брат[4]. А, как известно, яблоко от яблони недалеко падает – усмехнулся Тома.

– Что же Танкред не повторил за своим дядей, раз у них это принято? – удивился брат Марк.

– Этот фрукт с другого дерева. Танкред у нас претендент на звание самого благородного рыцаря, а это, знаете ли, обязывает – сенешаль замер и вдруг швырнул огрызок в стену, убив присевшую муху. Монах невольно вздрогнул.

– А тот, второй, фон Кассель, тоже пример рыцарства? – спросил брат Марк.

– Кристоф? Насколько я помню, он обычный пьяница и дебошир, собственно, и есть настоящая причина разорения отца. Именно старый барон отправил своего отпрыска в тот Крестовый Поход вместе с крестьянами, ибо уже не имел золота – отмахнулся Тома.

– Что же он тогда стал таким храбрым перед самим императором Византии? – удивился монах.

– Всё вам надо объяснять, друг мой. Это же очень просто, смотрите сами. Есть Кристоф фон Кассель, сын разорившегося барона, без единого золотого в кармане и есть Танкред, племянник Боэмунда Тарентского, у которого золотые имеются. Уже понятно? – сенешаль внимательно смотрел на своего собеседника.

– Вы намекаете на то, что этот Кристоф стал храбрецом только ради того, чтобы Танкред оплачивал его пьянки? – уточнил брат Марк.

– Верно, друг мой, всё верно – Тома, довольный, откинулся на стену.

– Ха, промах. Вы же сами сказали, что Танкред – пример рыцарственности! Зачем ему идти на такую сделку? – в монахе пробудился азарт игрока в кости.

– Брат Марк, ну что с вами делать, а? Вас же любая курица загребёт, если вы будете так смотреть на жизнь… Танкред и не знает о такой сделке, он-то думает, что с ним дружат ради него самого, а не ради золота – сенешаль устало зевнул и прикрыл глаза.

– Ладно – раздосадованный монах был вынужден признать свой промах – С этими рыцарями всё ясно. Что же тогда с нашими ребятами?

– Всё замечательно, брат Марк, всё просто замечательно. Поль уже напал на их след. Наши беглецы были замечены в одной таверне в центре города – пробормотал сенешаль.

– Так давайте же их схватим и поедем домой – брат Марк даже вскочил на ноги от нетерпения.

– Спокойствие, друг мой, только спокойствие. Если бы мы могли их схватить, то мы бы так и поступили. Что мы знаем: они здесь, в городе, расквартированы, как и все солдаты, где-то в деревне, отдыхают в одной таверне, расположенной в центре. Всё это очень слабо для поимки. Как только будут точные сведения, мы их возьмём, это я вам гарантирую. А сейчас, если не возражаете, я бы хотел поспать – Тома даже не открывал глаз во время своего отчёта.

– Вы не находите, что ваш подручный плохо работает? – брат Марк внимательно посмотрел на спокойное лицо сенешаля.

– Друг мой, представьте себе, что мы с вами – охотники, Поль – собака, а наши беглецы – дичь. Соответственно, этот город – лес. Так вот, дичь знает, что охотники и собака в лесу. Дичь прячется. Собака упорно ищёт следы. Иногда она их находит, иногда даже видит кого-то вдалеке, но не более того. Охотники же не могут даже этого, ибо не обладают от природы хорошим зрением, обонянием и слухом. По-моему, было бы глупо, если бы такие охотники стали бить собаку за то, что они сами не могут сделать – произнёс Тома.

– У вас всегда на всё есть объяснения, только от этого не легче. Мы с вами уже полгода пытаемся поймать их – брат Марк, недовольный, сел обратно на лавку.

[1] Поселенцы из Балтийского региона, представители которых присутствовали как наёмные воины или торговцы в Древнерусском государстве (IX—XII вв.) и Византии (XI—XIII вв.). Впервые варяги на византийской службе отмечены в хронике Скилицы в 1034 году в Малой Азии (фема Фракезон), где они размещались на зимних квартирах. В 1038 году варяги участвуют в боях с арабами на Сицилии, в 1047 действуют в южной Италии, в 1055 они совместно с русами обороняют итальянский город Отранто от норманнов. Около 1050 года византийский император послал в Грузию отряд в 3 тыс. варягов (варангов) на помощь византийскому союзнику в его междоусобной войне. В византийских источниках XII—XIII века наёмный корпус варягов часто именуется секироносной гвардией императоров.

[2] Название в средневековой Западной Европе мусульманского населения Пиренейского полуострова и западной части Северной Африки – арабов и берберов, захвативших эти территории в ходе второй волны арабских завоеваний. В конце VII века арабы, сделав своим опорным пунктом город Кайруан на востоке современного Туниса, завоевали Северную Африку, к 709 дошли до Танжера и берегов Атлантического океана. В 711 арабы и берберы во главе с Тариком ибн-Зиядом высадились на Пиренейском полуострове. Разгромив вестготов 19 июля 711 у озера Ханда и одержав победу у Эсихи, арабские войска взяли Кордову, Толедо – столицу Вестготского королевства и другие города. Войско прибывшего в 712 из Северной Африки Мусы ибн Нусайра заняло Медину-Сидонию, Кармону, Севилью и Мериду. К 718 Пиренейский полуостров, за исключением небольшой части на севере, перешёл в руки арабов. В 720 они вторглись в Галлию, заняли Септиманию и Нарбонн. Дальнейшее их продвижение в Европу было остановлено после разгрома арабских войск франкской конницей и пехотой Карла Мартелла близ Пуатье 4 октября 732. В 759 Пипин Короткий выбил арабов из Нарбонна и Септимании. На завоёванных испанских территориях арабы образовали эмират, входивший в состав халифата Омейядов; в 756 Омейяды основали независимый Кордовский эмират, а в 929 – Кордовский халифат.

[3] При переправе из итальянского города Бари в Грецию дофин потерпел кораблекрушение и был выброшен вблизи города Диррахиум, где его подобрали и в сопровождении почетного эскорта препроводили в Константинополь. Гуго был вынужден принести ленную присягу императору Алексию Комнину.

[4] Рожер I (1031 – 22 июня 1101 года) – младший из братьев Готвиллей, в течение 1061 – 1091 годов отвоевал у арабов Сицилию и заложил основы будущего Сицилийского королевства. С 1072 года носил титул великий граф Сицилии.