Часть II. 1097

Глава II. Никея[1]

– Я уже думал, что мы никогда не выберемся из этого Константинополя – Роже щурился на солнце.

– Неужто тебе было скучно? – лукаво улыбнулся Амори.

– Не, ну, я… – Роже замялся, вспоминая вечера в доме Ангелины.

– Вот то-то же. Матьё, дай-ка меха – Амори взял протянутые меха с водой и сделал пару жадных глотков – Чёрт побери, даже не знаю, что хуже – наши зимы или вот такая сумасшедшая жара.

– Это ещё нормально. Вот когда будем в Сирии[2] – там ты узнаешь, что такое пустынное солнце – заметил Жерар.

– А полюбовно договориться не удастся? – жалобно поинтересовался Амори и, получив в ответ отрицательный кивок головы, тяжёло выдохнул воздух.

– Слушайте, мы всё глубже и глубже проникаем в земли этого… как его там? Осла...? Нет...

– Кылыч Арслан[3] – подсказал Жерар.

– Вот-вот, именно этого короля. Где же сопротивление? Я не видел ещё ни одного сарацина перед собой – произнёс Жиль.

– Он, наверное, пытается заманить нас вглубь своих земель, чтобы потом ударить со всех сторон – предположил Кристоф.

– Пускай только попробует. Мы уж ему покажем, что такое крестоносцы – ухмыльнулся Матьё.

– Мы так скоро без боя дойдём до Никеи – заметил Годфруа – Сколько нам, кстати, ещё идти до неё?

– Не знаю – пожал плечами сын графа – Раинульф! Сколько нам ещё до Никеи?

– А ты вперёд или в сторону чуток проскачи – увидишь! – прокричал в ответ сицилиец.

И действительно, стоило друзьям послать лошадей в сторону от общей колонны крестоносцев, как им открылся чудесный вид на город, к которому они шли. Никея расположилась на небольшом возвышении в котловине, окружённой небольшими горами. С запада этот укреплённый город омывало озеро[4], лишая осаждающих возможности подойти ко всем стенам.

– Где же Кылыч Арслан? – удивился Кристоф.

– Струсил – предположил Роже.

– Странно всё это – покачал головой Жерар.

****************************************************************

– Быстрее! Быстрее! Все на лестнице! Башню[5] к стене! – герцог Готфрид направлял атаки своих воинов.

Крестоносцы, уже месяц[6] безуспешно осаждавшие неприступный город, бодро полезли на стены. Другой отряд, руководимый графом Робером Парижским, залез в осадную башню и направился на башню Гонат[7]. Такому воодушевлению способствовало перекрытие треклятого озера флотом императора Алексия[8], из-за которого воины Христа не могли вести полноценную осаду города.

С осадной башни полетели стрелы, заставившие лучников Кылыч Арслана скрыться. Благодаря этому, крестоносцы смогли начать взбираться по лестницам наверх. Тем времен башня достигла назначенного места и крестоносцы принялись вбивать балки между кирпичами, чтобы затем их поджечь.

Герцог Готфрид внимательно следил за всем ходом атаки, когда на стене появился гигант-сарацин и стал метать вниз глыбы, ломая штурмовые лестницы и сбрасывая рыцарей со стены.

Жерар тут же стал стрелять по новоявленному врагу, но тот, как будто чувствовал, когда надо было увернуться, и один из самых метких стрелков крестоносцев был вынужден снова и снова спускать тетиву. Кристофу же пришлось вовремя оттащить друга от занятого им места, ибо сарацину надоел не унимающийся стрелок и он запустил в него очередную глыбу.

– Вот ублюдок! – сплюнул сын графа – Как же его достать?

Тем временем герцог Готфрид выхватил у зазевавшегося стрелка его самострел[9] и полез по одной из штурмовых лестниц наверх.

– Господи, что он задумал? Все за герцогом! – Кристоф, Амори и Жерар первыми ринулись за предводителем крестоносцев на лестницы. За ними поспешили их друзья и те, кто был поблизости.

Герцог Лотарингии долез почти до самой стены и, быстро прицелившись, выстрелил из самострела. Гигант-сарацин, отвлёкшийся на кричащего Кристофа, схватился за грудь, куда угодил выпущенный болт, после чего потерял равновесие и рухнул вниз со стены.

– За Господа Бога! – герцог откинул самострел и обнажил меч, чтобы вести за собой крестоносцев, когда осадная башня, так успешно справляющаяся с поставленной задачей, неожиданно рухнула и погребла под собой всех, кто там был, в том числе и графа Робера Парижского.

Эта трагедия сорвала весь порыв крестоносцев, но, зато, воодушевила защитников Никеи. Герцог был спущен вниз и атака на этом участке стены[10] на время прекратилась. Крестоносцы стали разгребать остатки осадной башни, чтобы предать тела соратников земле.

Тем времен, от графа Раймона прискакал гонец и стал искать герцога Лотарингии. Наконец, его заметил Балдуин и, узнав причину приезда, подвёл к старшему брату.

– Милорд, граф Раймон с радостью в сердце и благодарением Господа на устах только что со своими войсками отбил нападение короля Кылыч Арслана. Этот трусливый король с остатками жалких псов бежал в пустыню. Будь благословен Господь за эту победу – доложил герцогу Готфриду посыльный.

– Слава Всевышнему. Однако, вы не погнались за врагом? – тут же уточнил лотарингец.

– Нет, милорд, граф Раймон не увидел в этом особой надобности – несколько смутившись, ответил посыльный.

– Как бы нам потом не пожалеть за этот промах графа – прошептал герцог.

Неожиданный радостный клич, раздавшийся со стороны основных ворот, де орудовали тараны византийцев, прервал размышления военачальника крестоносцев. Не успели воины озадачиться его природой, как вдруг над воротами взвилось знамя византийского императора.

– Это ещё что? – удивился Амори.

– Неужто они сдались? – предположил Годфруа, опуская ненужный самострел.

– Но тогда почему там знамя ромейского императора? – озадачился Жиль, опустив секиру.

– А где сами ромеи? – тут же подметил Кристоф, указывая на брошенные тараны.

– И почему ворота закрыты? – добавил Матьё.

– Да потому что город теперь в руках императора и он не хочет, чтобы мы его разграбили – ответил на все вопросы сразу Жерар.

– Но… но это же нечестно! – возмутился Роже.

– В этой жизни редко бывает по справедливости – произнёс Кристоф и направился к воротам Никеи, где уже собирались возбуждённые военачальники крестоносцев.

– Чёртов император. Мы имели право потрясти этот город – возмущался герцог Роберт Нормандский.

– Мы его осадили. Мы погибали под этими стенами! – добавил граф Робер Фландрский.

– Мы целый месяц жарились под этим солнцем! – не выдержал граф Этьен де Блуа.

– Мы заслуживаем войти внутрь – даже дофин Гуго де Вермандуа сейчас не поддерживал Алексия Комнина.

– И что вы предлагаете? Напасть на императора? – осадил возмущающихся крестоносцев Эсташ Булонский.

– Не забывайте, что мы давали присягу – охладил всех Балдуин Булонский.

– Не все! Я ничего не обещал этому зажравшемуся императору! – осклабился Танкред.

– Нашёл чем гордиться! – попытался заткнуть норманна Балдуин.

– Да! Я этим горжусь! – сицилиец метал гром и молнии из глаз.

– Заткнись! – младший брат герцога Лотарингии не отставал.

– Оба замолчали – герцог Готфрид и Боэмунд Тарентский оказались между спорщиками.

– Господа рыцари-крестоносцы! От имени императора Алексия Комнина наш полководец Мануил Вутумит приглашает вас в город. Только вас, рыцари-крестоносцы, ваши воины пусть останутся снаружи – византийцев явно позабавил инцидент, произошедший между Балдуином и Танкредом, и они даже не пытались этого скрывать. Младший брат Готфрида Булонского с ненавистью посмотрел на гордого сицилийца и сплюнул на песок.

– Все здесь? Где граф Раймон? – герцог Готфрид оглядел недовольных соратников – А вот и он. Граф Раймон, примите наши поздравления с победой над Кылыч Арсланом.

– Это было тяжёлое сражение и лишь с Божьей помощью мы смогли одержать вверх – кротко ответил подошедший граф Тулузский.

Рыцари, ведомые герцогом Готфридом, вошли в раскрывшиеся перед ними ворота.

– Давай сейчас прикажем воинам ворваться внутрь города – предложил Танкред.

– Не смей даже думать об этом – прошептал Боэмунд – Ты понял меня?

– Да, дядя – племянник, недовольный, пошёл чуть поодаль, не понимая такого упорства своего родственника.

Солдаты же были вынуждены остаться снаружи и наблюдать, как за их военачальниками закрыли большие створы.

– Не нравиться мне всё это – Матьё посмотрел на стены, где византийские лучники заменили арабских – А что если их там всех убьют, а мы даже не сможет прийти им на помощь?

– Не убьют. Императору нет никакой в этом выгоды – спокойно ответил Жерар, снимая тетиву со своего лука.

– Откуда у тебя такая уверенность? – Матьё не торопился успокаиваться.

– Если убить военачальников, то обычные воины тут же расползутся по краю и станут грабить всех подряд, без разбора. Кто-то подастся на службу к сильным полководцам. И самое главное – если император убьёт наших военачальников, что тогда помешает нам захватить город и убить всех византийцев в нём? – Жерар уложил тетиву и лук со стрелами в тулу[11].

– Скорей всего полководцы императоры объяснять, почему они не впустили нас в город – добавил Годфруа, чтобы уж совсем успокоить друга.

– Эти ромеи ещё хуже сарацин. Чёртов Восток – Матьё сплюнул под ноги.

– Зато здесь много золота, шёлка, специй, баб и земель! А что ещё нужно обычному человеку для счастья – усмехнулся Амори и уселся рядом со своим вооружением.

– Поскорей бы уже завоевать Иерусалим. Мы тогда станем героями для всего христианского мира – благоговейным голосом произнёс Роже, уже представляя себя едущим на коне по городу, где все его любят, посыпают дорогу перед ним лепестками алых роз, произносят его имя. Старики гордятся им, мужчины хотят встать под его знамёна, женщины просто хотят его, каждая мамаша мечтает, чтобы он завалил на сеновал её дочку. Это ли не рай?

– Только мы едем не завоёвывать Иерусалим, а возвращать его христианам. Это наш город, а не этих вонючих сарацин, подлых ромеев и жадных убийц Христа – прервал мечты Роже и вернул его в реальность Жиль.

– А? Да, да, ты прав – согласился сын виконта, пытаясь снова вернуться туда, где он герой и его все любят.

– Сколько нам ещё ждать? – Амори отпил из мехов.

– А может их убили? – Матьё тут же вскочил на ноги.

– Да сядь ты и успокойся. Жерар же сказал, что с ними ничего не случиться – усадил обратно друга в тень Жиль.

– Скорей бы уже, а то эта жара прикончит нас быстрее любого сарацина – Амори вылил себе на голову остатки воды из мехов.

****************************************************************

Рыцари вошли в тронный зал, где их уже ждали два полководца императора Византии, Мануил Вутумит и Татикий.

– Здравы будьте, господа рыцари. Все ли здесь? – Мануил, как главный, взял на себя переговоры.

– Да, граф Робер Парижский погиб при осаде – ответил герцог Готфрид, видя, что византиец внимательно кого-то ищет.

– Достойная смерть для воина – Вутумит удовлетворённо кивнул – Итак, я собрал вас здесь, господа рыцари, чтобы выразить от лица императора глубокую признательность и благодарность за все те старания, которые вы употребили для осады города. Вы все будете одарены прекрасными подарками и золотом, можете не сомневаться.

Мануил воплощал собой настоящего воина, в то время как Татикий скорее походил на лазутчика. Эта странная парочка держала себя хозяевами положения, что и было на самом деле.

– Почему вы не дали войти нашему войску в город? – выдержав паузу, спросил герцог Готфрид.

– Почему мы не пустили ВАШЕ войско в НАШ город? По-моему, всё вполне ясно и без ответа на этот вопрос, вы не находите? – Мануил надменно улыбнулся – Не беспокойтесь. Повторяю – вы будете одарены.

Недовольный ропот прошёлся по рядам крестоносцев.

– Прежде чем вы вернётесь к своим воинам, я бы хотел, чтобы двое из вас принесли присягу императору – Мануил впервые пошевелился и перестал изображать из себя статую Цезаря.

Танкред и Кристоф переглянулись, обдумывая своё положение, когда к ним приблизился Боэмунд.

– Слушайте сюда, ребята. Геройство кончилось. Вы сейчас немедленно дадите присягу этому напыщенному ромейскому петуху, чтобы он чувствовал себя спокойно. Вас никто не заставляет слепо ей следовать, всегда можно найти лазейки, ясно? Не испортите мне своим упрямством всё дело – сын Роберта Гюискара, говоривший шёпотом, внимательно посмотрел Танкреду, а затем и Кристофу в глаза. Сицилиец хотел было что-то возразить, но дядя тут же его оборвал – Никаких возражений! Живо!

Танкред в замешательстве вышел вперёд и встал перед Мануилом, который уже возомнил себя не менее чем Богом. Неожиданно, лицо сицилийца осветилось победной улыбкой, и он смело посмотрел полководцу ромеев в глаза.

– Я присягаю императору Византии Алексию Комнину и буду верен ему, пока он будет верен делу крестоносцев – племянник Боэмунда смотрел на Вутумита как лев на добычу. С лица ромейского полководца слетела вся напыщенность, и он на несколько секунд впал в ступор, не зная, как быть. Мануила спас Татикий.

– Да, да, конечно, мы принимаем вашу присягу – ромей встал рядом с ошеломлённым Вутумитом.

Кристоф, долго не думая, повторил присягу Танкреда, чем ещё сильней сбил спесь с полководцев императора Византии, зато в глазах военачальников крестоносцев увидел одобрение.

– Ччто ж, на сегодня дела закончены, господа рыцари, не буду больше вас задерживать – к Мануилу снова вернулась его спесь – В честь этой славной победы христиан над мусульманами будет организован шикарный пир. А сейчас идите к своим воинам.

Как только крестоносцы покинули зал, Боэмунд обнял Танкреда и Кристофа.

– Молодцы. Так ему и надо – улыбнулся он.

– Это было глупо и неразумно с вашей стороны, молодые люди. Нам пока что ещё нужна поддержка императора и злить его по мелочам опасно – возразил граф Раймон.

– Вы просто завидуете, что сами до этого не додумались, граф – отмахнулся Боэмунд.

– Наглый норманн! Таким тоном разговаривай со своим отрядом варваров – негодованию графа Тулузского не было предела.

– Варваров говорите? Вы на себя посмотрите, граф. Позвольте полюбопытствовать, вы когда последний раз мылись, а, великий рыцарь? Ещё один вопрос, пока вы не ушли – вас вши не мучают? – Боэмунд вошёл в раж и уже не мог остановиться.

– Да я тебя, шелудивая собака...

– А ну прекратите гомон – герцог Готфрид встал между ссорящимися – Вы же рыцари, крестоносцы, а ведёте себя, как юнцы.

– Чего это вы тут раскомандовались? Кто вам дал право закрывать мне рот?! – граф Раймон не собирался успокаиваться.

– Вы своим поведением сами вынуждаете меня командовать вами – не моргнув глазом ответил герцог Лотарингии – Если бы вы вели себя как подобает вашему положению и возрасту, никто бы вами и не командовал.

– Какой-то сопляк будет тут мне мораль читать! А ну с дороги! – тучный граф оттолкнул со своего пути герцога Роберта и графа Этьена де Блуа.

– Да, на старика плохо солнце действует – проводил тулузца взглядом нормандец.

– Лягается он знатно – Этьен тёр ушибленное место.

– Нечего тут обсуждать, нас ждут наши воины. Пойдёмте, а то они ещё подумают, что нас убили и сгоряча захватят город – герцог Булонский повёл крестоносцев за собой.

****************************************************************

– Где же они могут быть? – брат Марк проходил между спящими воинами Крестового Похода.

– С чего вы взяли, друг мой, что они сейчас спят? – спросил Тома, идя впереди.

– С того, что они сильно устали и должны восстановить силы. Согласитесь, что это очень логично, как и то, что мне уже надоело сидеть, сложа руки, и ждать, пока ваш несравненный Поль принесёт хоть какие-то нормальные сведения о местонахождении наших беглецов. И почему вы ему доверяете? – молодой монах внимательно всматривался в лица спящих.

– Я не говорил, что доверяю Полю. Я вообще никому не доверяю, брат Марк, даже вам, иначе бы я давно был бы мёртв.

– Мы сейчас не на исповеди, уж извините, и мне не хочется узнавать все тайны вашей жизни. Давайте лучше найдём наших ребят и вернём их обратно домой, договорились? – брат Марк настороженно наблюдал за сенешалем, идущим впереди.

– Что вас так напугало, друг мой? – Тома неожиданно остановился и развернулся лицом к своему спутнику.

– С чего вы взяли, что я напуган? – молодой монах на всякий случай отошёл на один шаг.

– Ваш голос неровен, дыхание глубокое, всё ваше тело сейчас напряженно, а глаза внимательны к любым моим движениям. Разве всё это не говорит в пользу того, что вы боитесь, брат Марк – лицо сенешаль держал в темноте.

– С чего мне бояться вас, мы же с вами заодно, ведь так? – молодой монах действительно был напряжён.

– Вот и помните это, друг мой – мы с вами заодно, и перестаньте меня в чём-то подозревать. Мне это не нравиться.

– А вы разве сами не считаете своё поведение подозрительным? – вдруг выпалил брат Марк – Мы бы уже давно поймали их, если бы вы были действительно заинтересованы в этом. Это вы, а не Поль, отправили нас в войско нормандского герцога, это вы позволили им переплыть Босфор, хотя за полгода можно было бы поймать даже самого отъявленного преступника. Именно ваше бездействие мешает мне вернуть аббату его племянника!

– Высказались? – Тома не дёрнул даже бровью.

– Да, я всё сказал! – брат Марк сам оторопел от своей смелости.

– Что ж, позвольте поздравить вас. Серьёзно. Вы оказались умнее, чем я думал. Что ж, ваши подозрения не безосновательны. Да, именно я повёл нас по неправильному пути. Да, это я не даю Полю возможность полностью воплотить свой талант ищейки. И знаете почему? Потому что мне надоели все эти детские игры зажравшегося сынка графа, который никогда не знал нужды и имел всё, что ему надо с самого детства. Мне надоело носиться с ним, как с маленьким ребёнком. Пускай, наконец, превратиться из неженки в воина и будет достоин своего отца – сенешаль внимательно наблюдал за своим собеседником.

– Вы не находите, что слишком рискуете? – брат Марк был озадачен и пытался переварить всю ту информацию, которую ему преподнёс Тома.

– Кто не рискует, тот не бывает в Иерусалиме, друг мой.

****************************************************************

– Эх, сейчас бы хоть одним глазком взглянуть, как там мои красавицы… Что-то затянулся наш поход – Амори отпил из кубка. Крестоносцы засели в одном из питейных домов Никеи, так как византийские полководцы всё же разрешили им зайти в город, правда, в небольшом количестве.

– Что, уже домой захотел? – ехидно спросил Роже.

– А ты как будто не хочешь? – Амори посмотрел на сына виконта.

– Ннет, я хочу поскорей увидеть Иерусалим. Я пока не выполню долг крестоносца, домой возвращаться не собираюсь – неуверенно ответил Роже.

– Чей долг, Роже? Твой или твоего отца? – спросил Матьё.

– Это мой долг – гордо заявил сын Конона Локерби.

– Расскажи, что было во дворце? – поинтересовался Жерар, переправляя тему разговора на более мирное русло.

– Да ничего особенного. Встретили нас два полководца ромеев, один весь из себя напыщенный дурень, второй какой-то как крыса. Первый всё повторял про то, что нас всех одарят сполна за УЧАСТИЕ В ОСАДЕ! Я думаю, даже герцог Готфрид хотел прибить этого наглеца за такие слова. Потом этот полководец вынудил меня и Танкреда дать присягу императору. Мы и дали, да только такую, что в случае предательства ромеев мы снимаем с себя всякую ответственность. Надо было видеть лицо ромея, когда он услышал такие присяги – Кристоф засмеялся.

– Так ему и надо. Ишь, участие в осаде! Да мы тут свои жизни чуть не положили ради захвата города, а он – участие! – Матьё встал и протянул руку с кубком к середине стола – Давайте выпьем за удачно начавшийся Крестовый Поход.

Друзья уже прилично выпили в этот вечер, пока их искали в лагере крестоносцев. Только Годфруа, почти не пьющий, да Матьё, на которого слабо действовало вино, ещё были в нормальном состоянии.

– Поскорей бы уже Иерусалим. Так хочется пройтись по тем местам, где был Иисус – скорее сам себе, чем кому-либо сказал Годфруа.

– Я сейчас – Кристоф выполз изо стола. Он вышел наружу и, завернув за угол, облегчился. Собираясь вернуться обратно к друзьям, сын графа заметил, что обмочил себе штанину. Чертыхнувшись, молодой человек поднял взгляд и увидел силуэт человека.

– За вами следят – произнёс высокий голос из-под капюшона.

– Что такого интересного в том, что человек справил нужду? – искренне удивился Кристоф.

– Дурак! Не время для шуток!

– Ого, девушка. А вам не стыдно подглядывать? – улыбнулся сын графа.

– Некогда шутить, Кристоф. Твой отец и аббат послали за вами погоню и они сейчас здесь, среди крестоносцев. Сенешаль Тома послал своего поверенного Поля искать вас. Если вас обнаружат, то схватят и увезут обратно домой.

– Даже так. Ну что ж, пускай попробуют. Насколько я знаю Поля – он знатный выпивоха и если уж дорвётся, то остановить его будет трудно. Скажи мне лучше вот что – тебе-то какой интересе помогать нам?

– Я… я – замялась незнакомка – Я просто хочу тебе помочь, вот и всё.

– Вот как – Кристоф подошёл к девушке и быстрым движением сорвал с неё капюшон – А я тебя где-то видел.

На сына графа смотрела испуганными голубыми глазами золотоволосая девушка лет двадцати, не больше.

– Ты… ты зачем сделал это?

– Хотел увидеть свою спасительницу – прошептал Кристоф, не отрывая взгляда от глаз девушки.

– Дурак – незнакомка резко сорвалась с места и скрылась в темноте.

[1] Древний средневековый город в Малой Азии на месте современного турецкого города Изник. Расположен город на берегу озера, а с суши ограничен высокими холмами, что создавало наилучшие условия для обороны города во время осады. Стены высотой около 10 м, вырытый перед стеной глубокий ров и около 100 крепостных башен обеспечивали надёжную оборону.

[2] По смерти Александра Великого Сирия сначала принадлежала Антигону, который в битве при Иссе (301 г.) лишился царства и жизни. Сирия досталась Селевку Никатору, при котором она достигла своего высшего развития; границы сирийского государства доходили до Окса (ныне Аму-Дарья) и Инда. Селевк и сын его Антиох основали целый ряд эллинистических городов (Селевкия на Тигре, Селевкия на Оронте, Антиохия и др.). Эти вновь основанные города сделались главным орудием смешения национальностей, религии, языка и культуры, так как жители их состояли из македонян, греков и туземцев. В 83 г. Тигран, царь Армении, завоевал Сирию, изгнал последних Селевкидов и присоединил к своему государству остатки Сирийского царства. В 64 г., после победы Помпея над Митридатом и Тиграном, Сирия сделалась римской провинцией, причём к ней была присоединена и Иудея. Римские проконсулы всячески добивались управления Сирией. Антиохия скоро сделалась важнейшим городом провинции Азии и третьим городом всей Римской империи. В 635 г. Сирия была опустошена и затем завоёвана арабами, обратившими значительную часть арамейского населения в ислам. В 660—750 гг., когда Дамаск служил резиденцией халифов, благосостояние Сирии вновь стало подниматься, но с упадком Дамасского халифата страна обеднела.

[3] Дауд Кылыч Арслан ибн Сулейман-шах (? – 1107). Сельджукский султан Рума, сын султана Сулеймана I. Долго был в плену в Персии. Убежав оттуда, вновь овладел отцовским престолом и расширил свои владения за счёт греческих. В 1096 году разбил толпу крестоносцев, ведомую Петром Пустынником и Вальтером Голяком.

[4] Асканское.

[5] Осадная башня. Предназначена для защиты штурмующих и обеспечения доступа на стены осаждаемой крепости. В основании обычно прямоугольная, башня передвигалась на четырёх колёсах. Высотой осадная башня, как правило, равнялась осаждаемой стене или была чуть выше, чтобы лучники могли вести стрельбу по защитникам с верхней площадки. Так как материалом для её изготовления служило дерево, для защиты от огня башню покрывали негорючим материалом, обычно это были свежесодранные шкуры скота или, реже, металлические листы.

[6] Осада проходила с 14 мая по 19 июня.

[7] Одна из башен Никеи, которая была повреждена ещё во времена императора Василия II.

[8] Флот был под командованием Мануила Вутумита и Татикия.

[9] Арбалет, как правило, превосходил обычный лук по точности стрельбы и убойной силе, но, за редким исключением, сильно проигрывал по скорострельности и дальности стрельбы. Для стрельбы из арбалета использовались болты – особые арбалетные стрелы, которые обычно были толще и короче лучных. На войне использовались как ручные арбалеты, так и их увеличенные варианты, используемые как боевые машины. Такие гигантские арбалеты назывались баллистами и были довольно разнообразны по своему устройству.

[10] Герцог Готфрид с братьями осадил Никею с севера, Боэмунд Тарентский и Танкред – с востока, граф Раймон Тулузский с юга. Остальные присоединились к кому-либо из вышеперечисленных военачальников.

[11] Устаревшее название колчана, более широко – вообще плотная укупорка чего-либо.