Часть II. 1097

– Наверно, где-то здесь начинается ад, иначе я не могу понять, почему здесь так жарко – Амори вытер пот со лба.

– Повяжи голову рубахой. Полегче будет – предложил Жерар.

– Иди ты знаешь куда? Я не собираюсь, подобно тебе, уподобляться грязным сарацинам – отмахнулся Амори.

– Смотри сам – только лишь ответил Жерар.

– Чёрт, я думал, что у Дорилеи мы оказались в пустыне, но по сравнению с этим там просто оазис – сказал Матьё.

– Вода скоро закончиться – сообщил Жиль, показывая на меха.

– Мы умрём. Мы все умрём от жажды и попадём в ад! – запричитал Роже – Мы все умрём!

– Что это с ним? – удивился Кристоф, глядя на сына виконта.

– Перегрелся на солнце – Жерар со всей силы дал Роже пощёчину.

– Ай, ты чего – сын виконта встрепенулся и удивлённо посмотрел на Жерара, потирая ушибленную щеку.

– Твою голову спасаю. Укрой её рубахой, иначе опять панику разведёшь или вообще на тот свет отправишься – ответил Жерар.

Подумав, Роже соорудил кучу-малу у себя на голове из своей рубахе, подставив солнцу белёсые плечи и спину. Даже Амори, Раинульф и Матьё решились на такое для них святотатство, ибо не хотели выглядеть так же глупо, как Роже несколькими минутами раньше.

– Где же Антиохия[1]? – недовольно спросил Матьё.

– Не Антиохия, а Антиохетта. До Антиохии ещё не близко – объяснил Жерар.

– Да какая разница? – удивился Матьё, показывая всем своим видом, что ему всё равно какой город будет.

– Ну да, совсем никакой – Жерар даже не стал спорить.

Армия крестоносцев вскоре подошла к столице Писидии, Антиохетте, жители которых открыли свои двери, выказывая полное повиновение и гостеприимство воинам Христа.

Одуревшие от жары крестоносцы хлестали воду и обливались ей с таким рвением, как будто им она больше никогда не встретиться на пути к Иерусалиму.

****************************************************************

– Ему совсем плохо. Может быть ещё два дня протянет – произнёс Поль, поглядывая на брата Марка, больше напоминавшего труп, нежели живого человека.

– Уверен? – Тома тоже смотрел на монаха.

– Да, у него зараза внутри из-за раны.

– Отвези его в ближайший монастырь. Может быть, они смогут ему помочь – подумав, сказал сенешаль.

– Сделаю – Поль приблизился к брату Марку.

– Как там наши ребята?

– Пьянствуют.

– Ну это нормально. Продолжайте следить.

****************************************************************

– Справедливость восторжествовала, друзья. Старый дурак граф слёг. Говорят даже, что он может умереть – сообщил друзьям Танкред.

– Чем вам не проявление Божьей кары? – спросил Матьё.

– Вот только не надо приписывать Богу такие деяния – тут же воспротивился Годфруа.

– Папский легат[2] говорит, что только молитвы могут вернуть графу Раймону подвижность – добавил Танкред.

– По мне, так лучше бы граф отправился на тот свет – произнёс Раинульф. Он сильно осунулся после Дорилея и стал много пить.

– Нехорошо так говорить – Годфруа осуждающе посмотрел на норманна. Тот не стал ничего отвечать и лишь пожал плечами.

– Ты прав, Годфри, но и Раинульф прав, по-своему – без графа нашему Походу будет значительно легче – влез Кристоф – Здесь итак много жаждущих славы и земель военачальников.

– Ладно, пойдёмте уже посетим какую-нибудь местную таверну, а то во рту что-то сухо – зевнул Матьё, показывая всем своим видом, что ему скучно.

– Вот это дело, а то от ваших разговор уже голова разболелась – поддержал друга Амори. За идею Матьё тут же уцепились и все остальные, так как никому не хотелось стоять под солнцем.

– Слышали, цыгане медведя привезли? – сообщил по дороге Жиль, который уже успел пройтись по местному рынку в поисках подарков для Аннет.

– И здесь цыгане. Где же их нет? – удивился Роже, поминутно засматриваясь на окна домов, в которых можно было увидеть очертания девушек.

– Наверно только в раю – ответил Жерар.

Компания долго и упорно искала хоть одно питейное заведение в городке, но всё было в пустую. Уже отчаявшись что либо раздобыть на сон грядущий, друзья пошли в лагерь крестоносцев и наткнулись на лагерь византийцев Татикия, где увидели бочки с вином. Недолго думая, крестоносцы втихую утащили одну из таких бочек и, вернувшись в лагерь, принялись её распивать. Очень скоро солнце и вино довели друзей до весёлой кондиции.

– Чё ты там говорил о цыганах? – Роже мутным рыбьим взглядом уставился на Жиля, мерно склоняющегося к песку.

– Они… здесь… там… под стенами… около… – крестоносец уткнулся головой в песок.

– Ему больше не наливать – убеждённо заявил Амори и от смеха сам упал на песок.

– Надо их того… побить – Роже попытался встать и чуть было сам не рухнул вслед за Жилем и Амори.

– Да ты муху-то и ту сейчас не поймаешь – заржал Кристоф.

– Всё равно… их надо… побить – упорно твердил сын виконта.

– Чего ты до них докопался? – удивился Годфруа.

– Не люди они – ответил Роже, всё также безуспешно пытаясь встать на ноги.

– А кто же они тогда? – уже Жерар подключился к обсуждению цыган.

– Мразь… грязные свиньи… жалкое подобие человека… ублюдки! – ответил сын Конона Локерби.

– Такое ощущение, что они тебе лично взяли и плюнули в еду – подал голос Амори, оставаясь на песке.

– Да я их ненавижу! – воскликнул Роже.

– За что? – всё допытывался Годфруа.

– За то… они… ЦЫ-ГА-НЕ! Глупые вопросы ТВ задаёшь – сын виконта наконец смог устоять на ногах – Я ща...

Пошатываясь, Роже ушёл в сторону города. Друзья переглянулись и засмеялись. Один Годфруа с какой-то печалью в глазах смотрел на пьяного сына виконта.

– Ему тоже не наливать – подытожил Амори, который смог вернуться в сидячее положение.

– Всё-таки я не могу понять, почему он так ненавидит цыган. Они же тоже дети Господа, только запутались – тихо произнёс Годфруа.

– Это всё его отец. Он всегда презирал цыган и внушил ненависть к ним своему сыну – ответил Кристоф.

– А ведь если начистоту, то и мы все не очень-то их и любим, ведь так? – скорее убедительно, чем вопросительно, произнёс Матьё, до этого не влезавший в разговор.

– Ну, раз уж начистоту, то, скажем прямо – цыгане в этом виноваты не в меньшую степень. Они сами себе своим поведением делают много проблем – ответил Раинульф.

– Всё это плохо. Вместо того, чтобы всем нам соединиться в один народ, как было до постройки Вавилонской башни[3], мы ещё сильней разжигаем в себе нетерпимость друг к другу – заявил Годфруа.

– Третий готов – засмеялся Амори.

– Я не шучу, Амори, и я не пьян. Я говорю вполне серьёзно. Весь этот Поход ещё сильней отдаляет людей от того, что им заповедовал Бог – Годфруа был недоволен реакцией друга.

– Не сердись, Годфри, просто твои проповеди вызывают сон – пошутил Амори, пытаясь успокоить друга.

– Дурак ты – вырвалось у Годфруа. Расстроенный, он отвернул и стал смотреть вдаль.

– А где же Роже? – после некоторого неловкого молчания начал Матьё.

– Уж не уснул ли он где? – усмехнулся Танкред, вставая на ноги.

– Пойдёмте его поищем – Кристоф тоже встал и даже смог устоять на ногах, хотя и пошатывался – Помогите Жилю, а то он так задохнётся.

Крестоносцы встали с песка. Амори и Матьё подняли мертвецки спящего Жиля и понесли на себе. Друзья стали искать следы Роже, но того нигде не было видно.

– Где же его носит? – удивился Кристоф.

– Цыгане – пробормотал Жиль.

– Неужто… вот ведь пройдоха – усмехнулся сын графа – идёмте к цыганам.

Друзья стали искать местоположение цыган, приехавших в город. Вскоре, обходя стены города, они услышали гомон и рёв, а после увидели толпу людей, окруживших что-то или кого-то.

– В чём дело? – решил выяснить Танкред.

– Да какой-то пьяница подрался с медведем и тот его чуть не убил, если бы не подоспевший рыцарь – начал объяснять один из зрителей, понявший вопрос сицилийца.

– Это по видимому Роже натворил – произнёс Кристоф. Он, Годфруа, Танкред и Раинульф стали пробираться сквозь толпу, чтобы всё увидеть и, если надо, помочь. Жерар, Амори и Матьё остались со спящим Жилем, который, как самый настоящий рыцарь, не обращал никакого внимания на весь этот гомон.

Когда друзья смогли выйти к первым рядам любопытных зевак, они увидели валяющегося в песке Роже, испуганно таращившегося на схватку герцога Готфрида Булонского с разъярённым медведем. В руках у предводителя крестоносцев был только кинжал, но он невозмутимо боролся со зверем, который уже успел зацепить бедро крестоносца.

Неожиданно, кто-то схватил Кристофа за руку и потащил за собой сквозь толпу. Не успев толком ничего понять, сын графа оказался за повозкой цыган.

– Что происходит? Кто вы? – начал было он, но увидел знакомый силуэт в балахоне и расслабился – Кристина, а ты что здесь делаешь?

– Тебя, дурака, спасаю. Ещё бы чуть-чуть и Тома бы тебя поймал. Они с Полем были в толпе рядом с тобой – прошептала девушка.

– И где они сейчас? – Кристоф взглянул на толпу из-за телеги, но его спасительница тут же затащила его обратно.

– Ты что, идиот?! – у девушки от резких движений слетел капюшон с головы.

– Наверно я самый большой идиот в мире – Кристоф поцеловал девушку. От такого она совсем опешила и только смотрела своими большими голубыми глазами на него. Кристоф хотел ещё раз поцеловать девушку, но она на этот раз увернулась и убежала – Стой. Кристина!

Девушка исчезла в толпе, оставив сына графа одного. Кристоф сначала всё сидел и думал о том, что случилось, но потом вспомнил про друзей и, встав, пошёл к ним. К этому времени схватка закончилась победой доблестного герцога, который смог повалить медведя и заколол его. Толпа поздравляла победителя.

– Уходим отсюда. В толпе Тома и Поль – прошептал на ухо Амори Кристоф. Тот кивнул и стал тормошить спящего Жиля. Тем временем к ним присоединился Годфруа, который привёл ошарашенного Роже. Сын виконта, к счастью для него, отделался лишь лёгким испугом.

****************************************************************

– Вот это было зрелище, не правда ли, Поль? – Тома посмотрел на своего помощника.

– Вы правы, герцог был просто великолепен – коротко ответил тот.

– А лицо молодого виконта? Ай да Роже. Надо же было догадаться лезть в драку с медведем – сенешаль обратил внимание, что Поль его не слушает – Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке – лаконично ответил тот.

– Ладно. А где же Кристоф? Он же был тут, я лично его видел – Тома стал присматриваться к людям в расходящейся толпе.

– Они ускользнули от нас. Не знаю как, но мы их потеряли – стал извиняться Поль.

– Вот это зря, очень зря – вдруг рассердился сенешаль – Немедленно их найти!

[1] Антиохия была одной из столиц государства Селевкидов. Основана Селевком I Никатором на левом берегу реки Оронт (Аси) в 300 году до н. э.

Город делился на четыре квартала, каждый из которых был окружён отдельной стеной, а вместе они были обнесены ещё более высокой и укреплённой стеной. Находясь на перекрёстке караванных путей, Антиохия контролировала торговлю между Востоком и Западом.

Позже Антиохия на небольшое время вошла в состав Армении, потом с 64 года до н.э. стала резиденцией наместника римской провинции Сирия. Антиохия была третьим по величине городом Римской империи после Рима и Александрии.

Последователи Христа впервые начали называться христианами именно в Антиохии. Позже в городе находился центр одной из четырёх древнейших автокефальных церквей – Антиохийской церкви.

В VI – VII веках Антиохия входила в состав Византии. Пострадавший от сильного землетрясения город в VI веке был завоёван и разрушен персидским шахом Хосроем I Ануширваном, но Юстиниан I смог восстановить город.

После поражения византийцев при Манцикерте в 1071 году император Роман IV Диоген был вынужден в обмен на свободу отдать туркам-сельджукам Антиохию. Но окончательно город был ими завоёван только в 1084 году.

[2] Личный представитель Папы Римского в разных странах с поручением на срок, необходимый для его выполнения. Легаты стали назначаться Папами с VI века. В отличие от папского нунция, легат не являлся постоянным дипломатическим представителем и действовал от имени Папы лишь в рамках полученного задания.

Во время Крестового Похода папским легатом был Адемар (Аймар) де Монтейль (умер 1 августа 1098 года), епископ города Ле-Пюи (с 1077 года), выходец из знатной семьи Валанса, сын графа де Валентинуа, владельца замка Монтелимар. Поддерживал графа Раймонда Тулузского.

[3] После Всемирного потопа человечество было представлено одним народом, говорившим на одном языке. С востока люди пришли на землю Сеннаар (в нижнем течении Тигра и Евфрата), где решили построить город (Вавилон) и башню высотой до небес, чтобы «сделать себе имя». Строительство башни было прервано Богом, который создал новые языки для разных людей, из-за чего они перестали понимать друг друга, и не могли продолжать строительство города и башни и рассеялись по всей земле. Таким образом, легенда о Вавилонской башне объясняет появление различных языков после Всемирного потопа.