Глава 7 (Ольга) / Змей подколодный. Часть 1. Тень на плетень / Егор Никольский, Елена Никольская
 
0.00
 
Глава 7 (Ольга)
Белые и пушистые

(но даже им не рекомендуется думать о любви,

не подумавши о последствиях)

 

Знаешь, Ольга, если б я был танцором,

я станцевал бы для тебя менуэт.

«Чиж и К' о»

1

 

Октябрь есть недоразумение, морок, календарная описка — потому что на самом деле в мире происходит май. Из-за погоды, конечно, несказанно весенней, из-за яркого солнца и тёплого ветра. И ещё, самую малость, из-за того, что этот пират, этот высокомерный испанский дон, этот умник с брезгливой складкой у рта в меня влюбился — насмерть, голову потерял, никаких сомнений — НИ-КА-КИХ!

Но чувства Андрея Карцева, разумеется, не влияют на Ольгино настроение — никоим образом! Просто с самой пятницы (после свидания в саду — но это не более чем совпадение) октябрь обернулся маем, а в обувь будто пружинки вставили — Ольге кажется, что она и не ходит вовсе, а едет на велосипеде с горки. Надев же кроссовки и выйдя из ворот гимназии, она теряет вес окончательно. Хочется раскинуть руки и кружиться, и Ольга уверена, что если побежит, то ноги оторвутся от земли. И, наверное, бежать стоит к влюблённому пирату, а он подхватит её, закружит и потом, не отпуская, поцелует. Это обязательно сегодня случится — никаких сомнений!

Она целовалась всего раз в жизни — прошлой весной, по великой любви. Только при ближайшем рассмотрении объект любви оказался дурацким, и никаких восторгов от поцелуев (врут, по ходу, в романах!) Ольга не испытала. Всё оказалось совсем не так, как она себе придумала, — неинтересно! Но Андрей Карцев должен уметь целоваться, в этом Ольга уверена. И его она не придумывала — по горло других проблем! Одни уроки чего стоят! Так что с её стороны это вовсе не любовь — нет, просто погода! Совершенно весенняя.

Пират нравится Ольге, давно уже нравится — и не только внешне. Он ни капли не похож на знакомых мальчишек, а кроме того, когда он находится рядом, ужасы, висящие над Ольгой с августа, заметно тускнеют. Может, из-за тех слов в письме, но факт остаётся фактом: присутствие Андрея действует на неё как транквилизатор. Расслабляет и успокаивает, словно он непобедимый сказочный рыцарь. Её собственный рыцарь. Телохранитель. Но ведь не больше?

Раздумывая о любви и пирате, Ольга выходит к фонтанам около тринадцатиэтажек. Фонтаны вполне узнаваемы, а к фонтанам прилагается в полном объёме старая добрая площадь Ленина. Со Дворцом «Октябрь», в котором она в пятом классе занималась танцами, с трибуной, с гостиницей «Ахтуба», здесь недостроенной — около гостиницы торчит жирафом подъёмный кран, а в окнах нет стёкол. Над площадью высится сам Ленин, указывая на агентство «Аэрофлота». Насмотревшись на площадь, Ольга сворачивает во дворик ближней тринадцатиэтажки, чтобы удостоверить очевидное: на другой стороне улицы обретается решётка гимназийской ограды. За решёткой лесом стоят сосны.

Реалии родного города, вызывающие у Карцева рептильные восторги, Ольгу напрягают, не то чтобы сильно, но всё-таки. Она предпочла бы Париж — а лучше Голландию. Да что угодно — даже чёрные пески иной планеты были бы гораздо уместнее! Но сегодня действительность прекрасна в любом облике. Лучше всего это объясняется грамматически: полное и безусловное отсутствие категорий прошлого и будущего времён. Время же настоящее напрочь лишено страхов и неприятностей и полным-полно разнообразных кайфов, в том числе, связанных с исторической родиной. Магазины, к примеру, — мелочь, но отыщи ты её в пустынях на Альфе Скорпиона!

Прямо перед носом у Ольги — вывеска ювелирного магазина «Кристалл». Ольга немедленно дарит себе кайф момента и внутри магазина, прилипнув к одной из витрин, замирает, как кошка перед клеткой с хомячками.

В витрине, среди обилия и разнообразия, искрятся на чёрном бархате крошечные золотые кораблики. Цена их, из-за размера и отсутствия камешков, не так уж велика, но откуда такие деньги?! У Ольги есть золотые серьги, подаренные на пятнадцатилетие (мама не разрешала носить их на улице, а она всё равно носила). Они лежат дома, в другом мире, в несуществующем сегодня прошлом, и ни в какое сравнение с корабликами не идут. Кайф момента грозит обратиться своею противоположностью, но тут до Ольги доходит, что покупка серёжек возможна — и не только этих, и не только серёжек! Она хватается за карман, испугавшись, что забыла кошелёк и придётся возвращаться в гимназию. Ничего трудного, но на лавочке у книжного её ждёт Карцев.

Кошелёк на месте. Вытащив его, Ольга мило улыбается в ответ на оценивающий взгляд продавщицы. Выглядит она не то слово, что платежеспособно, — ещё бы! Выяснив, что прогулки по городу доставляют как минимум удовольствие позабыть на несколько часов об уроках, Ольга немедленно озаботилась одеждой и, приглядевшись к аборигенам, произвела покупки. Всё на ней, во-первых, модное, а во-вторых, дорогое — девочка из весьма обеспеченной семьи. Есть-таки в гимназийском статусе некоторые преимущества!

Кошелёк неиссякаем, но больше полтинника за раз не выдаёт: чтобы набрать необходимую сумму, в кошелёк приходится лазить трижды. Такие Ольгины действия вызывают у кассира явное недоумение, и Ольга, беря ни к чему не нужную сдачу, еле удерживается, чтобы не показать кассиру язык. Кораблики переходят в Ольгину собственность. Сунув футлярчик в карман куртки, она смотрит на часы и почти бежит к «Прометею».

Пират сидит на лавочке, по сторонам не смотрит, сосредоточенно разглядывает маленькую яркую коробку и Ольгиных шагов не слышит. Ольга, подкравшись сзади, закрывает ему ладонями глаза. Пират мгновенно хватает её за руки, но сразу расслабляется и заинтересованно спрашивает:

— Это прекрасная принцесса в хрустальных башмачках?

— Угадал! — говорит Ольга и, обогнув лавочку, усаживается рядом. — Что это у тебя?

— Не знаю, тут лежала, — говорит Андрей. — Дитё какое-нибудь забыло, наверное. Куда пойдём?

— В тринадцатый, мы же договорились, — напоминает Ольга. — Слушай!.. Ты сможешь мне серёжки вставить?

— Смогу, — говорит пират. — Давай.

Она раскрывает и протягивает ему футлярчик:

— Скажи, классные?

— Классные, — соглашается Андрей. — Протереть бы чем-нибудь. Духов нет с собой?

— Да сойдёт, они же золотые!

— Смотри, уши заболят, — говорит пират, снимая с кораблика застёжку.

— Не заболят. Ты аккуратней, я уже сколько без серёг хожу. Может, дырки заросли.

— Это вряд ли, — говорит Андрей. Пальцы у него тёплые, а действует он умело и быстро — словно ему привычно подобными вещами заниматься. Откуда бы такие навыки, мельком думает Ольга, подставляя второе ухо.

— Тебе замечательно идёт, — сообщает Андрей, закончив. — И серёжки оригинальные. Где взяла-то?

— Купила! Где же ещё? — говорит Ольга и замечает, наконец, шрам на его правой щеке: у самого подбородка, изогнутый, свежий рубец. — Что это у тебя?

Пират хватается за щёку и кривится.

— Да!.. Побрился неудачно. Пошли?

— Пошли, — говорит Ольга, но продолжает рассматривать его лицо, удивлённая не столько шрамом, сколько реакцией. — Сильно порезался, да?

— Зажило уже, видишь, — говорит пират и встаёт.

— Что-то быстро зажило!

— Латинист залечил. Кровь сильно текла, я попросил.

— Шрам останется теперь?

— Да нет, сойдёт скоро, — говорит пират с таким видом, словно его расспрашивают о чём-то постыдном. Ольге становится не по себе — настолько, что выяснять вопрос дальше ей уже не хочется. Чтобы отвлечься, она тянется к яркой коробочке, но Андрей останавливает её:

— Не трогай!

— Ты чего? — удивляется Ольга.

— Да она липкая вся. Измажешься.

— Что-то ты врёшь сегодня всё время, — говорит Ольга и берёт коробочку. — Сам-то не испачкался, нет?

Коробочка при ближайшем рассмотрении оказывается детской игрушкой: паззл с Винни-Пухом. Симпатичная картинка, нисколько не подозрительная, но пират мягко забирает у неё игрушку и, положив её на лавочку, садится перед Ольгой на корточки и трогает пальцем кораблик в ухе.

— Тебе очень хорошо с серёжками. Давай ещё одни купим — с висюльками. А почему ты раньше не носила, у тебя же проколоты?

— Хватит мне зубы заговаривать! — Ольга отстраняется и, посмотрев пирату в глаза, понимает, что тема коробочки тоже обсуждению не подлежит — если она не хочет испортить себе воскресенье.

— Пойдём, а? — просительно говорит пират. — А то сейчас поругаемся. Чего нам ругаться? Я эту коробочку купил и желание загадал. Обратно будем идти — посмотрим, если её заберёт кто-нибудь, значит, у меня желание сбудется.

— А-а, — говорит Ольга.

— Честно. И про серёжки честно, — говорит Андрей и улыбается. Улыбка у него просто неотразимая — а на щеках ямочки.

— А в сумке у тебя тоже секреты? — спрашивает Ольга, и Андрей немедленно состраивает значительную гримасу:

— Сюрпризы!

И, запрокидывая голову, смеётся, а Ольга думает, что именно так он будет смеяться, когда закружит её. И неприятные секреты сами собою вылетают из головы. Май, знаете… воскресенье!..

 

***

 

Историческая родина в лице города Волжского узнаваема и знакома — до тринадцатого микрорайона, а вот сам тринадцатый оказывается чертовски странен. Ольгина девятиэтажка, стоящая на проспекте, напрочь лишена магазина; дома в микрорайоне стоят только по периметру, а внутри — поросший травою пустырь с редкими деревцами. Разглядывая всё это, Ольга забывает про обещанные сюрпризы и игнорирует озабоченные вопросы.

— Как-то здесь… не так, — говорит она, наконец.

— Везде не так, — утешает пират. — Один Ленин был, есть и будет...

— Да нет. Тревожно как-то. Не чувствуешь?

— Это просто потому, что ты тут жила, — говорит Андрей. — Мне тоже в тридцать четвёртом странно было. А потом, дома выше — не заметила? Прилично выше — метров на десять.

— Действительно, — удивляется Ольга. — Слушай, давай на крышу залезем.

— Давай! Самое то место для сюрприза!

В подъезде, том самом, где прожила пятнадцать лет, Ольга с подозрением смотрит на лифт и заявляет:

— Пешком пошли.

— Почему?

— Потому что! — говорит она, и Андрей молча подчиняется. И ладно, перебьётся без объяснений, у неё тоже секретов полно...

Впрочем, она и не смогла бы ничего объяснить — ничегошеньки! Её не трогают чистые, неисписанные стены, и дверь собственной квартиры на шестом этаже, обитая кожей, а не знакомым пластиком, тоже не вызывает особых эмоций. А вот в лифт заходить нельзя, знать бы ещё, почему… Подъезд неузнаваем, но дело не в этом! Ольге кажется, что за ними наблюдают, не сводя глаз: сквозь стены из квартир, и из щели лифта особенно.

Они беспрепятственно выбираются на крышу — ни решётки с замком, ни запоров на люке, и на крыше всё становится почему-то нормально. Тот же майский октябрь, и безоблачное небо, и широкий парапет, и куча разнокалиберных досок у парапета. Карцев сразу же начинает оглядываться в поисках сидений — Ольга давно знает, что он терпеть не может стоять.

— Давай свой сюрприз! — требует она.

— Сейчас-сейчас, — говорит Карцев и обращается к доскам. Он быстро строит из них подобие стола и скамейки и, усевшись, принимается распаковывать сумку. Ольга начинает хихикать, всё громче и громче, глядя на появляющиеся из сумки предметы. Предметы эти ничего таинственного в себе не несут: ядовито-зелёная пачка «Лучафера», спички, бумажные салфетки, полуторалитровая банка, почти до краёв налитая пенистой тёмно-рыжей жидкостью, две стеклянные кружки и объёмистый свёрток. Упаковочная серая бумага вся в жирных пятнах.

— Да чего ты смеёшься! — оскорбляется, наконец, пират. — Могу я пива попить или нет?! Смотри, какого я леща добыл!

— Какого? — сквозь смех спрашивает Ольга.

— Копчёного! Любишь?

— Обожаю!

— Тут главное — с пивом! — оживляется пират. — Нет, серьёзно, сил уже нет терпеть, в святом отказывают! А таких лещей я уже лет пять не видал, а тут… — Он внезапно замолкает и усмехается. — Н-да. Ты пиво-то пьёшь?

— Пью, — великодушно говорит Ольга и мысленно вздыхает, сообразив, что поцелуи откладываются: с таким-то запахом! А сам дурак. — Только ведь засекут.

— Пивом-то мы не напьёмся, верно? В кафешку зайдём потом. И вот я ещё купил. — Андрей добывает из сумки тюбик зубной пасты и гордо говорит: — «Поморин». Ничего гаже не знаю!

— А где ты кружки взял?

— Где-где… — говорит пират. — Спёр, понятно. Кружки — это тоже святое.

Некоторое время они молча вкушают святое, и Ольга исподтишка наблюдает за интересными выражениями пиратской физиономии: истовое наслаждение сменяется напряжёнными раздумьями и после очередного глотка возвращается вновь. Принимая у пирата кусочки, из которых тщательно выбраны косточки, Ольга жуёт обалденно вкусную рыбу и злорадствует, понимая, что он тоже сообразил насчёт поцелуев. А ведь точно собирался! Вот будет другой раз шампанское с конфетами покупать! На свидании пиво пьют одни уроды! Но что с дурачка взять, милостиво решает она, мал ещё!..

— Тебе же пятнадцать, да? А когда у тебя день рождения? — спрашивает Ольга.

— Шестнадцатого мая. Я Телец, — сообщает пират и поднимает кружку: — За Тельцов! Это самые лучшие мужики, между прочим!

— Я так и знала! — победно говорит Ольга. — Ты малявка! Я тебя на три месяца старше!

Кружка пирата дёргается и выплёскивает пиво, а пират начинает судорожно кашлять, и Ольга стучит кулаком ему между лопаток. Откашлявшись, пират жалуется:

— Такие вещи под руку говоришь! — и, поставив кружку на доски, вдруг начинает ржать, складываясь пополам и хлопая себя по коленкам. Ну не дурак? Какое уж тут шампанское, право слово!..

Пережидать, пока он отсмеётся, приходится долго — Ольга успевает вытереть пальцы, отойти к торцу крыши и всмотреться в степь за посёлком Рабочим. И когда она подходит к парапету, происходит одновременно несколько событий: взрёвывает бравурная, смутно знакомая музыка, Андрей резко замолкает, срывается с досок и в два прыжка оказывается рядом, а Ольга с визгом отскакивает назад, едва не сбивая пирата с ног. Он удерживает равновесие, хватает Ольгу в охапку и разворачивает к себе. Говорить они начинают одновременно и громко:

— Ты что! Ты куда пропала?!

— Там море! Море!

— Какое, на х… море! Я тебя не видел! Ты из воздуха прямо выпрыгнула! — кричит Андрей, а Ольга, пытаясь вывернуться, показывает в сторону Рабочего:

— Вон там! Сам смотри!

— Да стой спокойно! Твою мать, меня это всё достало! Куда я должен смотреть?! — и возмущённо орёт, непонятно к кому обращаясь: — Да выключите музыку, вашу мать! Козлы!!..

Ольга показывает снова и смотрит сама, но ничего интересного уже не видит: деревянные дома Рабочего, несколько пятиэтажек, за посёлком — степь, сплошная степь.

— Отпусти меня! — говорит она пирату, но пират прижимает её ещё крепче и принимается объяснять, что она отошла и пропала — исчезла, вашу дивизию, напрочь!..

— Да никуда я не исчезала, не ори! Я подошла вон туда, а оттуда всё изменилось — ни Рабочего, ничего! Море!

— Море? — переспрашивает он и, опомнившись наконец, отпускает Ольгу. — Не отходи, пожалуйста.

Они осторожно идут к парапету, и после очередного шага Андрей замирает.

— Вот, видишь! — говорит Ольга.

Музыка — вне сомнений, это гимн Советского Союза — становится ещё громче. Явившийся взорам пейзаж, в общем-то, вполне обычный, выглядит здесь совершенным бредом: горы и море. Дом обретается на песчаном берегу, а на песке лежат и бродят люди, стоят грибы и шезлонги.

— Ты это видела? У директора?.. — спрашивает Андрей.

— Нет, — говорит Ольга и протяжно вздыхает. — Нет, не это...

— Это Чёрное море, — спокойно говорит пират. — Кабардинка, была там?

— Я в Евпатории только была, — говорит Ольга, и ей становится чуточку легче. Андрей легонько подталкивает её:

— Отойди-ка. Увидишь ты меня?

Ольга отрицательно качает головой, но отступает и сразу же возвращается.

— Кошмар! — говорит она. — Не видно тебя, ногу по колено, и всё… Ф-фу-у!..

— Не пропасть бы совсем, — озабоченно говорит Андрей, и они отходят, пятясь. Пейзаж сразу же меняется: перед Андреем и Ольгой возникает продолжение крыши, скошенное и полупрозрачное. На этом продолжении, не замечая их, возятся с подобием планера двое мальчишек. Андрей свистит и хлопает Ольгу по плечу:

— Ты посмотри! Однако, дела!..

— Что? Кто это?

— Не узнаёшь? Это же мы с Лёхой!

Ольга вглядывается в мальчишек: да, один из них Андрей — года на три помладше, но это он, а второй, значит… Пират тянет её назад, но она упирается, не сводя глаз со второго мальчишки.

— Пошли, пошли, — говорит Андрей. — Это же не на самом деле. Ну его к шайтану, пошли...

Они опять отступают, но вторая крыша пропадает только через несколько шагов, почти сразу появляется вновь и тут же сменяется пляжем.

— Сужается, — говорит пират.

— Что?

— Сужается! Не накрыло бы нас. Из Кабардинки до гимназии не дозвонимся!

И они бегут к люку (Андрей прихватывает по дороге сумку), спрыгивают, игнорируя лесенку, в подъезд. Гимн с шипением обрывается, будто выключили проигрыватель, не подымая иголки.

Подъезд всё тот же — как и двор.

— Всё! — говорит Ольга. — Пошли отсюда! Я же говорила — странно здесь!

— Пиво жалко, — вздыхает пират. — Там ещё полбанки было...

Ольга внимательно осматривается. Но призраков и пляжей вокруг нет, и это даже обидно — она бы с удовольствием посмотрела на ту крышу ещё немножко. К счастью, она успела увидеть достаточно, камень с плеч — вот такой! Теперь она хоть знает, как выглядит объект её поисков!..

— Вы там маленькие ещё были, да? — спрашивает Ольга.

— Да, — говорит пират и мрачнеет лицом. Да ведь он ревнует! — осеняет Ольгу, и ей становится ужасно смешно. Она берёт пирата за руку и просительно говорит:

— Курить хочу. А мы же сигареты там оставили!..

— У меня ещё есть, — говорит Андрей.

— И не ори на меня больше никогда! — говорит Ольга. — Офигел!..

— Я испугался, что ты исчезла, — говорит пират, а Ольга, вспомнив, как он прижимал её к себе, искренне сожалеет, что не в состоянии была получить от этого удовольствие. Создать, что ли, нарочно экстремальную ситуацию? Или он всё же решится обнять её просто так, причём сегодня, а не через месяц?.. А что, если он вовсе и не умеет целоваться?..

— Пойдём посмотрим, забрали мою коробочку или нет, — говорит пират.

Руки её он больше не выпускает. Этот способ прогулки, совершенно детский и долженствующий вызывать воспоминания определённого рода (мерзкое раннее утро, по которому тебя волочат в детский сад), быстро приводит Ольгу в утреннее состояние души. Состояние блаженной, весенней и вечной сиюминутности, а происшествие на крыше кажется забавным приключением — не более. Она не противится этому — напротив, твердит про себя заклинание: «Пусть сегодня мне будет хорошо!» Всё хорошо! А если что, пират (рыцарь и телохранитель) рядом.

Коробочка, оставленная пиратом, лежит на месте, и он, чуть сильнее сжимая Ольгины пальцы, говорит сквозь зубы:

— З-зараза какая!..

 

2

 

Андрей расстроен; чувствуя это, Ольга тормошит его, заглядывает в глаза и всячески старается развеселить. Он тоже старается (сплетение пальцев весьма помогает обоим), и скоро им удаётся сосредоточиться исключительно друг на друге.

Мир продолжает быть прекрасным, а прогулка по улице Энгельса не несёт в себе неожиданностей и неприятностей — по крайней мере, для Ольги. Сегодня, неспешно шествуя мимо знакомых домов, ничуть не трудно представить себе, что находишься дома. Дома: ничего не случалось, ничего не было — ни похода по степи в отцовских штанах, ни вампиров, ни ночных полётов. Нет гимназии — это сон. Не слишком приятный, пока снился, но теперь, когда кончился, даже милый, почему нет. Волшебный, бестолковый, чуточку кошмарный — стоило, право, посмотреть! Главное же — что сон кончился напрочь, а значит, не существует и проклятого письма. На свете — май, рядом идёт влюблённый мальчик, они обсуждают не дурацкий боевик, а книгу «Альтист Данилов» и вычитанное там понятие «дзисай». Невероятное явление — умный мальчишка! Эксклюзив, на самом-то деле!

Около трамвайного распутья Андрей покупает ей мороженое и, пока Ольга разворачивает обёртку, неожиданно замолкает и отходит от ларёчка. Ольга скусывает верхний слой шоколада и, прожевав, открывает рот для вопроса. Но молчит тоже — вопросы неуместны.

Смертельно жаль, но деваться некуда — сон и не думал кончаться. Нет привычного лесочка перед химкомплексом, нет и химкомплекса — за площадью продолжается город. Не Волжский ни в коем случае: ничего подобного в Волжском нет. Жёлтые домики со шпилями карабкаются на довольно крутую гору, а на вершине горы сменяются белокирпичными многоэтажками. Слева, на месте овощной базы, — обрывчик, дальше — знакомый уже завод. Мимо завода идёт товарный поезд.

Ольга адресует небу полный упрёка взгляд и дёргает пирата за рукав:

— Давай туда не пойдём. Может, это тоже мираж.

— Смотри, — говорит Андрей и тянет Ольгу вперёд. Она выкидывает в урну недоеденное мороженое и читает указанную вывеску: «Игрушки, фокусы и развлечения».

Под вывеской — зелёное крылечко; в витрине магазинчика выставлен товар — куклы, мячики, звери и яркие коробочки.

— А вдруг это «нужные вещи»? — говорит Ольга, с опаской разглядывая крылечко. — Помнишь, у Кинга! Такое же крыльцо!

— Кураторам покажем, — говорит Андрей. — Полная гимназия колдунов — разберутся, если что.

Магазин крошечный, без прилавка. В единственном свободном от полок углу стоит на столике касса. За кассой сидит парнишка немногим старше Ольги. На парнишке надеты чёрная в звёздах хламида и остроконечный колпак, изрисованный знаками Зодиака.

— Добро пожаловать, — говорит он. — Всё качественно и недорого. Есть говорящие куклы. Конструкторов куча. Покупать чего-нибудь будете или так, поглядеть?

— А паззлы есть? — спрашивает Андрей.

— Полно, — с зевком отвечает продавец, указывая на полки.

Андрей начинает перебирать коробки. Ольга бродит вдоль пушистых зверей и почти сразу находит большого рыжего тигрёнка. У тигрёнка зелёные глаза, хитрая морда и толстый хвост с кисточкой — мечта! И пошли все к белкам, я его куплю!

— Он ещё мяучит, — говорит продавец, снисходительно наблюдая за Ольгой. — На живот нажми.

Под мяуканье тигра Андрей выбирает паззл и идёт к кассе.

— Скажите, пожалуйста, а там действительно то, что нарисовано?

— Наверное, — озадачивается продавец. — Я ж не собирал...

— Ладно, давайте. И тигра, Ольга? А какие у вас фокусы?

— Фокусы только для гимназистов, — говорит продавец и зевает, а гимназисты одновременно кивают.

— Мы из гимназии, — говорит Андрей.

— Тогда справки давайте, что там учитесь.

— Слушай, — говорит Андрей. — Справок при себе нету. А что за фокусы-то? Вот прямо для гимназистов?

— Без справок не могу, — говорит продавец. — Так берёте что-нибудь?

— Берём. А в следующее воскресенье будут?

— Фокусы-то? Будут, — говорит продавец и пробивает чек. — Восемь рублей тридцать четыре копейки.

Андрей молча вытаскивает бумажник и расплачивается.

— Маразм какой-то, — говорит он уже на крылечке. — Ладно, через неделю со справками попробуем. Дают, интересно, справки-то? Сумасшедший дом, шайтан его делал!..

— Зато тигр классный, — говорит Ольга, утыкаясь носом в рыжую шёрстку. — А зачем тебе паззл опять? Покажи. О, с Винни-Пухом. По всему городу раскладывать будешь?

— Ага, — говорит пират. — Территорию метить. Любопытный магазинчик.

— Наверное, — соглашается Ольга. — Тут вообще любопытное местечко, тебе не кажется? Одна гимназия чего стоит!

— Что ты злишься? — спрашивает Андрей. — Принимай за должное. Помнишь Алису в Стране Чудес? Она вот радовалась… Разве плохо — в сказку попасть?

— Ой, не надо только про Алису! В каждом фэнтези бедную девчонку поминают. Тошнит уже. А Лёшенька твой просто Белый Кролик тогда. Завёл и смылся!

— Наш, — уточняет Андрей. — Наш Лёшенька. Змеюк подколодный.

Не то слово, что змеюк, думает Ольга. Сказала бы я тебе!.. Но тема «Лёшеньки» чертовски скользкая — не стоит на ней задерживаться!

— Сказка! — говорит она. — Ничего себе! Где это ты читал, чтобы в сказках физику изучали?!

— Да везде! Хоть в «Гарри Поттере».

— Не было у них физики! Они вот именно что магию учили! — говорит Ольга. — И вообще… Вот с козлом этим поболтать бы! Ну, который записку написал. Ничего он, по ходу, не сделает! Месяц почти прошёл, а с нами всё в порядке. По-моему, это кто-то из преподов, скажи?

— Вполне, — соглашается пират, запихивая паззл в сумку. — Тигра давай.

— Нет, я его сама понесу… Что-то сегодня сплошные приключения с утра.

— И покупки, — говорит Андрей, а Ольга подозрительно на него смотрит: или не стоило покупать игрушку? Решит теперь, что она ещё малявка… Но пират тычет тигру в пузо и вслед за ним душераздирающе мяукает. — Тоже такого хочу!

— Я первая увидела! — говорит Ольга, устраивая тигра подмышкой.

— Чем бы нам ещё заняться? — спрашивает пират. — Экстремальным? Может, пива добыть?

— Не надо, — говорит Ольга. Меньше всего ей хочется приключений алкогольных: розги трёхнедельной давности оказались действенной кодировкой. — Пойдём лучше за старый рынок. К той башне, помнишь, мы хотели посмотреть. Может, там тоже что-нибудь продают интересненькое. Без справок…

 

3

 

Они возвращаются к площади Ленина и, проходя мимо гимназии (по другую, правда, сторону проспекта), корчат рожи в сторону вековых сосен. Вид гимназии вызывает мысли об уроках и обеде. На часах — три пополудни, впереди ещё целый день, но есть хочется ужасно. Перед тридцать четвёртым кварталом они переходят дорогу, минуют знакомый продовольственный, аптеку и почту и набирают в хлебном булочек. Булочки свежи и аппетитны, но лещ был лучше, замечает Андрей, а Ольга замечает на остановке Никиту Делика и сворачивает к рынку. Чудесное видение не покидает её: бег в объятия пирата и последующий поцелуй — так что кузнец нам не нужен!

Но сворачивать поздно — Никита уже увидел их и, радостно жестикулируя, присоединяется к компании. Все трое с трудом удерживаются от рефлекторных поклонов и реверансов. Ольгину руку Андрей не отпускает, и ясно, что другу он отнюдь не рад. Никита косится на сплетённые пальцы сокурсников и, поинтересовавшись целью прогулки («Какая башня? Это где такая?»), спешно прощается: душою, мол, с вами, да алгебра!..

Башня при ближайшем рассмотрении оказывается не то чтобы башней — просто круглое здание красного кирпича. На четвёртом этаже, под самым куполом, сплошной балкон с оградкой из давно не крашеных прутьев. Окна без стёкол, но с пузырями решёток. Высоченный цоколь. По всему периметру — заросли сорняков. Метрах в семи от башни — кусты смородины, в кустах лавочка, и Ольга залезает на неё, вытягивается на цыпочках, пытаясь заглянуть в окна.

Вопреки явной заброшенности вид у башни уютный и вполне уместный. Словно всю свою кирпичную жизнь в этом квартале обреталась, возмущается Андрей. А ты думал, на курьих ножках пришла недавно, язвит Ольга и, не слезая с лавочки, начинает гадать о прошлом странного строения, склоняясь к мысли о жилом доме. Андрей без энтузиазма протестует: не иначе контора была, надо просто зайти и глянуть, там и покурить можно. Некие посторонние думы бродят в голове у пирата, лицо у него серьёзное, даже грустное. Наконец, он перестаёт спорить — просто смотрит на Ольгу и молчит.

— Ты чего? — напрягается Ольга.

— Вы, Ольга Сергеевна, меня извините, пожалуйста, — говорит Андрей, — но я больше терпеть не могу. Всё, — говорит он. — Кофе убежал.

Андрей снимает Ольгу с лавочки и держит на весу, и она от неожиданности упирается ему в плечи. Тигр выскальзывает из подмышки — Ольга еле успевает схватить его — а пират прижимает её к себе вместе с тигром и целует. Ольга выпускает тигра и обнимает пирата за шею. Мир вокруг начинает кружиться, издавая странные звуки: придавленный с двух сторон тигр выражает негодование отчаянным мявканьем. Бесполезно; его новая хозяйка занята очень важным, очень приятным делом: пират умеет целоваться — да! Ещё как!..

Андрей прерывает поцелуй, усаживает Ольгу на лавочку, — будь благословен этот город за лавочки и кустики! — и они целуются снова, долго и увлечённо. Наконец, он отстраняется и утыкается головой в кулаки.

Ольга поправляет волосы, поправляет воротник курточки и говорит:

— Дай сигарету.

Пират поднимает голову, лезет в карман и виновато улыбается, протягивая ей пачку:

— Пиво это… ничего?

Ольга, с трудом сообразив, что он имеет в виду, мотает головой:

— Ничего… я ведь тоже пила...

— Я не буду больше пиво пить, — говорит Андрей.

— Да, — соглашается Ольга.

Андрей касается пальцем кораблика в её ухе и с сожалением говорит:

— Знаешь, я хотел тебе сам серёжки купить. Можно?

— Купи лучше цепочку, — говорит Ольга. Спичек у неё нет, и она крутит сигарету в пальцах, а пират берёт её руку и заглядывает в глаза.

— Ты безумно красивая, — говорит он.

Он говорит что-то ещё, но Ольга больше его не слушает, потрясённо оценивая свои эмоции. Эмоции невероятны — кто бы мог подумать! Но всё это из-за того, что он классно целуется, ведь не могла же она целый месяц не замечать, что влюблена! С ума сойти...

— Пойдём в башню, — говорит она пирату. — Пойдём?

Ей нужно время, чтобы разобраться с эмоциями, и Андрей, прерванный на полуслове, кажется, понимает. Они встают и целуются, и какое, наверное, счастье, что Белый Кролик Лёша Гаранин этого не видит. Что бы он сказал, интересно, такое увидев, думает Ольга, освобождаясь от совсем ошалевшего пирата.

— Всё же это не жилой дом, — говорит пират, кивая на башню.

Башня ждёт их, приветственно распахнув двери. Левая створка висит на единственной петле. Весь первый этаж занимает одна комната — пустая, полутёмная, окна в ней под самым потолком. У дверей — широкая деревянная лестница с обломанными перилами. Андрей прыгает на ступеньках, проверяя на прочность, поднимается выше и опять прыгает. Ольга проходит вглубь комнаты и оттуда говорит:

— Вот сюда надо ходить курить! Тут точно кроме нас никого не бывает! Пылища одна и пауки, наверное. — Она задирает голову в поисках пауков, но ничего не видно. Пожалуй, дверь стоило оставить открытой. — А ты зачем дверь закрыл?

— Я не закрывал, — говорит Андрей и быстро спускается с лестницы. — Захлопнулась, наверное.

Он безуспешно толкает дверь, потом, примерившись, бьёт в неё плечом, а подошедшая Ольга тянет его за рукав:

— Подожди! Смотри...

Все петли целы — а дверь абсолютно другая. Железные, в мелкий рубчик, створки — серьёзная, надёжная дверь. И ни намёка на замок. Андрей от души пинает дверь ногой:

— С-суки!..

— Думаешь, это он?

— Кто?

— Который записку написал. Он, да?

— Не знаю. Да вряд ли, — говорит пират. — Давай поднимемся. Через окно вылезем, если что.

Через пару часов становится ясно, что выйти из башни невозможно. Вероятно, имеется пожарная лестница, только ни одного выхода на крышу или чердак они не обнаруживают. Пробираться же туда с балкона попросту опасно — балкон кренится вниз и способен, кажется, обвалиться от неосторожного шага.

Спор выигрывает Ольга: когда-то в башне жили. Не злые колдуны и не колдуны вообще — просто люди. В длинных коридорах — полуразваленные тумбочки, ящики и коробки, корпус от древней стиральной машинки, ржавая велосипедная рама. Валяется тут и там старая обувь. В комнатах — остатки мебели, на рваных обоях следы от картин, местами кучки хлама — от тряпок до детских игрушек. Последствия массового переезда, не более. Никаких катаклизмов — собирались вдумчиво, неторопливо, ничего нужного не забывши. А вот причину переезда определить сложно — башня не производит впечатления дома, предназначенного на слом. Правда, нет воды в кранах, бездействуют выключатели и газовые плиты, но когда Андрей дёргает в туалете ржавую цепочку, в унитаз с шумом обрушивается вода. И на том спасибо.

Устав, наконец, от осмотра, Андрей и Ольга выбирают большую светлую комнату на третьем этаже. В комнате нет ничего, кроме обеденного стола необъятных размеров с прекрасно сохранившейся полированной столешницей. Стол лежит на боку; Андрей обламывает две оставшиеся ножки, кладёт столешницу у стены и накрывает ветхим шерстяным одеялом, предварительно одеяло тщательно вытряхнув.

— Как на плоту! — говорит Ольга, усаживаясь.

— Давай, наверное, помощь вызывать, — говорит Андрей. — Семь часов уже, а в девять стемнеет. В темноте мне тут сидеть совершенно не улыбается.

— Есть хочется, — жалуется Ольга. — И пить.

— Ещё полбутылки воды осталось, — говорит Андрей и лезет в сумку. — И три булочки. Ведь хотел же пирожков...

Тут он замолкает, уставившись в сумку, и Ольга с надеждой спрашивает:

— Ещё что-нибудь нашёл?

— Да нет, — говорит Андрей и, достав пакет с булками и лимонад, закрывает сумку и отставляет к стене. — Держи.

— Потом, — говорит Ольга. — А ты точно все краны проверил?

— Точно.

— Без воды неделю, кажется, можно жить. Интересно, тут привидения есть?

— Нет, — твёрдо говорит Андрей. — Привидений вообще не бывает. Домовой если. Такой, мохнатенький. Он нам и воды добудет.

— Белый и пушистый, — говорит Ольга и всхлипывает.

— Ну! — говорит Андрей и быстро усаживается рядом. — Перестань!

— Такой был день хороший! — говорит Ольга сквозь слёзы. — Такой был день!.. Сволочи!..

— Всё будет нормально, — говорит Андрей и обнимает её. — Слышишь? Я что-нибудь придумаю. Сейчас, вот булочку съешь, и пойдём на второй этаж. Я там железку одну приметил, попробую ещё раз решётку разогнуть… Не реви, пожалуйста.

— Только ты в гимназию не звони до темноты, — просит Ольга. — Ладно? Лучше я тут буду сидеть!

В девять часов (примерные гимназисты давно пишут конспекты и зубрят параграфы) они нажимают кнопку на передатчике Ольги — её куратор кажется как-то более безопасным.

«Серая зона. Вы находитесь за территорией города. Серая зона», — бесстрастно сообщает механический голос, и Андрей с размаху швыряет передатчик в стену. Уже совсем темно, и потому Ольга не видит его лица. Оно и к лучшему.

  • Когда засияет Луна в новолуние / Ларионова Анастасия
  • Признание под градусом (Вербовая Ольга) / Лонгмоб "Смех продлевает жизнь-2" / товарищъ Суховъ
  • "Партитура" / Билли Фокс
  • Спецназ / В ста словах / StranniK9000
  • В белых цветах, облетевших с акаций... / О любви / Оскарова Надежда
  • Лапа / Конкурсное / Найко
  • Перекрёсток / Съешь его, когда проснёшься / Ежовская Елена
  • Тонкая грань одиночества / Katriff / Тонкая грань / Argentum Agata
  • По справедливости / Удовиченко Андрей
  • На перекрестье дорог / Стиходромные этюды / Kartusha
  • Есть ли жизнь на Марсе? / Немножко улыбки-2 / Армант, Илинар

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль