Глава 11 (Ольга)

(а занявшись рукоделием, вы получаете жирный шанс

поменять свои моральные принципы)

Атаман разбойников поправил повязку на глазу.

Оба его глаза были в полном порядке, но к человеку

в форме люди, как правило, относятся более уважительно.

Терри Пратчетт. «Дамы и господа»

1

Прожив чуть не месяц в сравнительном покое и стабильности, герои наши ожидали, конечно, перемен и происшествий – но ведь не столь интенсивных! События понеслись вскачь с места в карьер, пену роняя и удила закусивши, – словно бы перцу им под хвост сыпанули. Предварить же себя приметами и намёками события не потрудились: ничто не обещало столь бешеной скачки! Разве гороскопы – но если и были гороскопы составлены, героев наших с ними не ознакомили. Впрочем, посетовать на эдакую несправедливость никому и в голову не пришло. За недостатком времени; а ведь озаботься Андрей Карцев причинами возникновения перца под событийным хвостом, вполне возможно, что… Но ни о чём подобном в те дни он не задумался ни разу.

Тем более в среду вечером. Замученный похмельем, Андрей ничего подозрительного в поведении возлюбленной не заметил, а ставши обладателем фантастического оружия, и вовсе про Ольгу забыл. Способен оказался только глупо хихикать, прикидывая степень своего родства со знаменитым джедаем. Да и правду сказать, господа, кто на его месте вёл бы себя иначе?

Так что сгубивший пирата зелёный змий оказался Ольге на руку – звезда наша и в самом деле была смертельно занята. Весь вечер, не покладая рук и не снимая наушников, она готовила уроки и к полуночи справилась даже с геометрией. Флюк трудился тоже: суетился вокруг, подавал карандаши, перелистывал страницы в учебниках, подсказывал, заглядывая в словарик, латинские слова – мешал, словом, страшно, но Ольга терпела, памятуя о предстоящем ночном полёте.

Да, магнитофоном для снов Флюка назвать было трудно. Живой он был – дальше некуда, и произведённая регулировка ничуть не улучшила его характер, скорей уж подпортила! Обведя лохов-магов вокруг кисточки хвоста, тигр возгордился собою несказанно и хозяйкины планы на ночь принял поначалу в штыки, оскорблённый утерей пальмы первенства. «Никуда не пойду, – упирался он, – пока не скажешь зачем! Ничего себе, мряф! Ещё меня авантюристом обзывала!..»

Пришлось объясняться, хотя Ольге совершенно не улыбалось вмешивать кого бы то ни было – даже и Флюка! – в грядущее приключение, навязанное ей чертовски грубо и бесцеремонно.

А было так: придя прошлым вечером со свидания, Ольга обнаружила на столе записку. Судя по почерку, автором записки являлся тот самый козёл, предложивший им с Андреем свалить из города. Правда, обращаясь к пирату, он был полюбезнее, а вот с Ольгой обошёлся без изворотливых пассажей. Записка содержала краткое повеление явиться следующей ночью на переговоры – одной и без оружия. Стрелку, то есть, набил. «Ладно, козёл, будет тебе стрелка, – решила Ольга, – я и сама не прочь с тобой, уродом тряпочным, пообщаться. Но тигра придётся взять – уж извините! Из общаги-то ночью выход один – через окошко. Не отпрашиваться же мне у куратора, в самом деле?!»

Покончив с уроками, Ольга в точности повторила действия пирата: потушила свет и смастерила на постели накрытую с головой спящую себя. Вышло недурно. Ольга распахнула окно, а тигр залез в кресло и мрачно сказал:

– Заклинашку сама придумывай.

– Флюк, а на стуле нельзя? Он всё-таки меньше, спрятать легче. Мне же только спуститься, дальше я сама пойду, а то вдруг заметят!

– Ты что! – завёлся Флюк. – А мало ли что у вас тут в саду! Не разрешают же вам, сама же говорила!

– Ну, Флюк! Если с тобой заметят, тогда что? Все по саду ходят, ничего со мной не случится! А какую надо заклинашку?

– В тему, – буркнул Флюк, обнюхивая стул. – И в рифму.

– Дурацкие подлокотники, – пожаловалась Ольга, усаживаясь. – Верхом бы удобнее. Жалко, метлы нет!..

– А ты сидеть на ней пробовала? – ехидно спросил Флюк.

– Седло можно приспособить, – мечтательно сказала Ольга и прикрыла глаза, рисуя себе полёт над ночным городом. Грива волос за плечами...

– Заклинашку давай, – напомнил Флюк, забираясь к ней на коленки.

– Ты только поаккуратней! – попросила Ольга. – Слышишь? Вниз – и всё! Э-э… стульчик, стульчик! Не робей! Вниз неси нас поскорей! О! Словно Сивка, словно Бурка, словно Вещая Каурка! Ой!..

Стул плавно вылетел в окошко и осторожно приземлился у самой стеночки общаги.

– Молодец! – шёпотом похвалила Ольга.

– Я-то? – хмыкнул Флюк. – Бестолковая ты, мряф!.. Пошли.

– Может, ты не пойдёшь? Я стул вот в кусты затащу, а ты на нём поспишь пока.

– Щаз! – окрысился Флюк. – Хитрая какая! А охранять тебя кто будет? Прошлый раз вот чего бы без меня делала?! Научишься колдовать как следует, тогда и будешь одна гулять!

Спрятав стул (с оглядками и всевозможными предосторожностями), они почти бегом добрались до гимназийской ограды. Флюк вскарабкался наверх, уселся у домика с фонарём и принялся командовать и советовать, хотя замысловатое переплетение прутьев решётки труда для перелаза не составляло.

Усадив тигра на плечо, Ольга обогнула универмаг, пересекла проезжую часть (чтобы не рисоваться под окнами мальчишечьей общаги) и пошла по проспекту. Можно было бы и срезать дорогу, отправившись дворами, но времени оставалось ещё целых полчаса (неизвестно до чего!), а ночь была тиха и прекрасна.

В кайф оказалось вот так идти – по безлюдному ночному городу, свободной и в кроссовках! Стоит, пожалуй, иногда выбираться – можно даже с Андрюшкой… Луна, тишина, пират роз на клумбе надерёт… В руках букет, у плеча возлюбленный мужчина – кайф!..

Но сегодня розы остались нетронутыми, а на плече сидел тигр и, помехою мечтам, распевал вполголоса песню. Ольга прислушалась: песня была та ещё! Боевая была песня.

– За четвёртой полночью озверею полностью… звёзды вылезут на небо, изо рта клыки!.. Я хвост распушу, мряф-мряф! Злобно землю укушу, мряф-мряф! И накинусь на врага, как голодная блоха!.. Ау-у!!! – подвывал Флюк, и Ольга дёрнула его за кисточку на хвосте.

– Что это ты за кошмарики поёшь?

– Готовлюсь, – сказал Флюк. – На такой мутабор идём! Мряф, из стали коготки, убегайте, дураки!.. Может, драться придётся! Вот повяжут сейчас – и привет, мряф! Сама в западню лезешь!

– Флюк, только ты не лезь никуда! Если что, я вот кнопку нажму! – Ольга показала тигру гимназийский мобильник (мобильник висел на шнурке у неё на шее).

– Выпорют, – сказал тигр.

– Зато не съедят.

– А может, это твой куратор и есть!

– Да нет, – убеждённо сказала Ольга. Олег Витальевич в этой роли ей не представлялся. Особенно после башни. Демуров ещё куда ни шло… – Нет, это не он! Да может, и вовсе не препод...

– Таинственная история! – с удовольствием сказал Флюк. – Люблю!

В беседе они дошли до «Спутника» и свернули ко Дворцу пионеров. Минуя статую школьника, Ольга покосилась на постамент: статуя ей не нравилась. Было в ней что-то на редкость неприятное – вот только что?.. Каменный школьник на косой взгляд, по счастью, не среагировал, стоял себе и противно улыбался: «Иди, дура, иди!»

Конечно, дура; Ольга прекрасно это понимала, но что прикажете делать? По крайней мере, хоть что-то она узнает! Хоть что ему нужно! Сумму выкупа, к примеру...

Около Дворца тигр спрыгнул на землю и бесшумно нырнул в кусты. Так, по отдельности, они добрались до крутого спуска на дачи, до Пионерской горки. Той самой, где много лет назад (и в другом мире) Лёшка Гаранин потерял зимой свой талисман.

Выйдя на горку, Ольга остановилась и, скрестив на груди руки, зажала в правой мобильник. От решётки ограды отделилась тёмная фигура и шагнула ей навстречу. Предполагаемый враг очевидно рассчитывал напугать с первого взгляда и, заметив, что Ольга замерла и челюсть отвесила, громыхнул громовым смешком.

Вид врага действительно способен был повергнуть в ужас кого угодно – кроме, разумеется, юной гимназистки, рождённой в конце двадцатого века и поимевшей удовольствие прогуляться в ночи по окрестным степям.

Враг был высок. Враг был внушителен. Чертовски эффектно смотрелись на нём плащ до пяток и маска до губ. Враг был – вылитый Зорро.

– Класс, – искренне сказала Ольга, ожидавшая вампиров и гоблинов.

– Не впечатляет? – спросил враг.

– Мне больше Киану Ривз нравится, – сказала Ольга. – В фильме «Матрица», вы, наверное, не видели… Но Бандерас тоже ничего. Только к вашему прикиду маска другая нужна.

– Вы, сударыня, однако, наглая девица, – сказал враг.

– Вы мне тоже не нравитесь. Говорите, чего хотели, а то мне вставать рано.

– Груба и распущена, – задумчиво продолжил враг. – И вот же всегда я полагал, что хвалёные гимназийские манеры из-под палки только и великолепны. Что, милая барышня, учителя ваши совсем мышей не ловят? Или с вами случай особый? Извольте-ка реверанс!

Ольга взялась пальчиками за полы куртки и чуть-чуть согнула в коленках ноги.

– Так сойдёт? В гимназии не насмотрелись, что ли?

– Я? В гимназии? – переспросил враг и рассмеялся – нормальным человеческим смехом.

– А можно подумать, вы не там работаете! Маску вон натянули, чтобы я не узнала!

– И не думал даже! – возразил враг. – Недооцениваете, дорогуша!

Он развёл руками, и Ольга увидела перед собой Олега Витальевича. Куратор, сказавши «Оп!», превратился во фрау Бэрр и сдвинул на затылок шляпку.

– Дошло? – спросила бабуля. – Или ещё кого изобразить?

– Карлсона, – сказала Ольга. – Всю жизнь мечтала вживую увидеть.

– В театре я тоже не тружусь, – сказал враг, возвращая себе обличье Зорро. Рядом с ним появилось кресло, и враг уселся, закинув ногу на ногу. Полы плаща разошлись; под плащом у врага оказались джинсы и массивные ботинки-берцы.

– Всё ясно, вы из цирка, – сказала Ольга. – Почём билетики, дяденька?

– В партер-то дорого, – сказал враг. – А вы, душенька, именно в партере обретаетесь. И уходить не желаете. Стало быть, оплачивать надо. Вашему товарищу я уже пытался втолковать, где бесплатный сыр водится...

– Андрею? – перебила его Ольга. – Когда это?

– Ах, вы не в курсе? И отметинку мою не видали? – Враг коснулся маски. – Или юноша сказал, что побрился неловко?

– Так это вы?..

– Так это я, – покивал враг. – Хотел было голову откусить дурачку, да передумал. Ведь у меня есть сладкий кусочек для двоих славненьких гимназистиков! Может, пользу какую извлеку, как вам кажется, барышня? У нас товар, у вас купец.

Сладкий кусочек! Ах ты сука позорная!..

– Где он?!

– Товар-то? Да цело сокровище ваше, – уверил враг. – Тоже, знаете, вёл себя отвратительно. Но любовь слепа, сударыня, верно? Смотрю я, как напарник ваш о дружке печётся, и просто рыдаю от умиления. Кто бы мог подумать!.. Или денег задолжал, признайтесь?

– Задолжал, – сказала Ольга. – Немерено должен. И Андрею, и мне.

– Оу, – сказал враг. – А вас, барышня, не учили, что лгать стыдно? Я, видите ли, недурно осведомлён, что именно должен вам Лёша Гаранин.

Враг поднялся с кресла и подошёл к Ольге. Ольга стиснула мобильник ещё крепче, но не отступила.

– Ведь это ваш обоже бескорыстно в дерьмо лезет, – сказал враг. – Во имя, так сказать, вечной дружбы. А вот у вас-то, драгоценная моя, тут интерес другой. Вы, полагаю, за собственную шкурку опасаетесь.

Враг протянул руку (рука была в огромной перчатке) и приподнял Ольгин подбородок. Ольга дёрнулась, но враг схватил её за плечо.

– Шкурный, стало быть, интерес, – сказал враг. – А раз уж мы выяснили суть вашего интереса, приступим к основной части беседы. Не возражаете?

Ольга попыталась вывернуться, но враг толкнул её в кресло и, нагнувшись, взялся за подлокотники.

– Сидеть! – прикрикнул он. Маска оказалась совсем близко, в прорезях блеснули глаза, и Ольга, наконец, испугалась, вжалась в спинку и – гори оно всё! – зашарила пальцем по мобильнику в поисках кнопки. Враг тут же выхватил у неё мобильник, сорвал со шнурка и бросил себе за спину.

– Отдайте!

– Попозже. Учителям твоим шеи свернуть я всегда успею.

– Что вы от меня хотите?!

– Неверный вопрос. У меня уже всё есть. Это ты чего-то хочешь, рыбка моя. И наживку скушать, и с крючка соскочить. Что, понравилось в гимназии? Кормят сладко, лупят редко?

– Понравилось! Вам-то что?!

– Поздравляю тебя. Значит, будем оплачивать. Будем или нет? Ах, ты!..

Грязно выругавшись, враг подскочил, чуть не опрокинув кресло, и прыгнул к обрыву. У обрыва мелькнула рыжая молния, но враг оказался быстрее и поймал молнию за шкирку.

– Соглядатай? – спросил он, потрясая трофеем. – Телохранитель?

Флюк, извернувшись, вцепился зубами и когтями в державшую его руку, и Ольга сорвалась ему на помощь, но врезалась носом в подставленную перчатку – в железку какую-то! – и упала мимо кресла. Из носа немедленно потекла кровь, Ольга зажала нос и запрокинула лицо. Враг, не обращая на неё внимания, перехватил Флюка за хвост и поднёс к маске.

– И что это у нас тут? Ах, вон какая штучка… А ну, цыть! Хвост оторвать или сам угомонишься? Чуть ногу не прокусил!

– Отпустите его! – попросила Ольга. – Флюк, перестань!

Враг кинул ей тигра, и Ольга крепко прижала к себе неудавшегося защитника. Флюк вырываться не стал, но вздыбил шерсть и рычал тихонько, корча врагу рожи. Враг развернул кресло и уселся так, что Ольга оказалась у него между ботинками.

– Короче так, радость моя. Хочешь сберечь шкурку – придётся на меня поработать. Согласна?

– Обманет! – завопил Флюк. – Съест! Где наш Лёха, говори, урод! Сожрал уже?!

– Заткни его, – потребовал враг.

– Не сожрал, Флюк, – сказала Ольга. – Если бы сожрал, я бы… я бы знала. Говорите, что я должна делать.

– Ты вышивать умеешь? – спросил враг. – Крестиком?

2

Перелёт был быстр и неприятен: повиснув вниз головой у врага на плече, Ольга зажимала кровоточащий нос и тихо ревела, будучи твёрдо уверенной, что в гимназию ей уже не вернуться. Не менее отвратительным вышло и приземление: сброшенная безо всяких церемоний, Ольга шлёпнулась в мокрое, холодное и мягкое. Снег!..

Снег был повсюду. В пустынной бесконечности за спиной, в жидкой рощице сбоку, на обрыве (а они снова были на обрыве), на спуске вниз, к огромному озеру, на высоких холмах, озеро окружавших. И был белый день. Мороз и солнце, день чудесный… Ольга вытерла снегом нос, встала и сунула подмышки замёрзшие руки. Враг обнаружился в нескольких шагах – стоял к ней спиной, взирал на озеро. Можно было врага толкнуть вниз – не то чтобы это чему помогло, а так, для морального удовлетворения. Но подойдя ближе, Ольга и думать об удовлетворении забыла.

Представший взору пейзаж вполне мог свести с ума художников-сюрреалистов. Озеро схвачено льдом, а лёд – весь – расчерчен на квадратики, словно приготовлен для какой-то странной игры. Внизу, под обрывом, лежали на берегу плоские камни, а на камнях – охапки ярких разноцветных тряпок.

Налюбовавшись пейзажем, враг схватил Ольгу за руку и поволок по скользкому склону; несколько раз она теряла равновесие, но враг упасть не дал – правда, чуть руку из плеча не выдернул.

Тряпки при ближайшем рассмотрении оказались верёвками – толстыми и короткими, всех цветов, аж в глазах зарябило. Ольга ущипнула себя за ногу и зашипела от боли. Не сон. Ужасно жалко, но нет. «Спасибо, Алексей Николаевич, дорогой мой Белый Кролик, за такую обалденную сказочку, – думала Ольга, дыша в сложенные ладони и слушая пояснения свихнувшегося мага. – Ведь и не расскажешь никому – ведь не поверит же никто!..»

Враг, сдёрнув с ближнего камня несколько жёлтых верёвок и ступив на лёд, обучал Ольгу азам предстоящей ей работы. Работа была нетрудная. Квадратики на льду имели по углам дырочки, и в дырочки следовало просовывать концы верёвок, чтобы верёвки легли крестиком. «Вот так вышивка, – ошеломлённо думала Ольга, кивая в знак полного понимания. – Завязывать подо льдом не надо, нет?» Вопросов она, разумеется, вслух не задавала, опасаясь подать психу лишнюю идейку. Мог ведь и иглу притащить, грех жаловаться...

Квадратики были довольно мелкие – где-то метр на метр. Дабы не ошибиться в цвете верёвок, были на квадратиках выцарапаны в середине наименования цветов: сиреневый там, зелёный и так далее. В конечном итоге – ежели смотреть с высоты птичьего полёта – и впрямь получится вышивка. Этакий ледяной гобеленчик… «Вот только вышивать я тут буду месяца два, не меньше, – прикинула Ольга, – а вообще-то вряд ли, замёрзну насмерть нынче же к вечеру…»

Скоро выяснилось, что враг позаботился и об этом. На одном из камней обнаружились отороченные мехом белые валенки и красный пуховик с капюшоном. В кармане пуховика были варежки – пуховые, мягонькие, сразу согревшие руки.

Закончив инструктаж, враг присел на камушек, вытянул ноги и добыл из кармана пачку папирос.

– Дайте закурить, – попросила его Ольга. Враг дал, и она устроилась на соседнем камне, подложив под себя валенки и кутаясь в необъятный пуховик. Папироса была мятая, чуть не наполовину высыпанная. Тоже – волшебник...

– Вы хоть еды мне принесите, – сказала она.

– Не проголодаешься за пару часов, – сказал враг.

– Я за пару часов не успею всё сделать, – кротко сказала Ольга. – Если вы поможете хоть немножко...

Обалденное было бы зрелище – вдвоём засовывать верёвочки в дырки… Очень колоритно бы вышло: враг, пыхающий «беломориной», и она, в валенках и пуховике ниже колена. Зорро и гномик в трудах на благо цивилизации.

– Работать будешь по воскресеньям, – сказал враг. – Скажем, с десяти до двух. Подойдёт?

– Да, конечно, – согласилась Ольга. – А жить я где буду? Тут, на бережку?

– Я вас умоляю!.. – сказал враг. – В воскресенье придёшь… М-м… Придёшь в эту высотку, что первая от проспекта, около гимназии вашей.

– В тринадцатиэтажку, что ли?

– Да, в неё. Зайдёшь в лифт, нажмёшь шестой этаж. Ровно в десять утра. Поняла?

– Поняла.

– Умница, – сказал враг и выбросил бычок. – Теперь обговорим остальные твои обязанности.

– У меня ещё почерк хороший, – сказала Ольга. – Ничего переписать не надо? Или полы помыть?

– Полы? – задумчиво спросил враг. – Да нет. Полы не надо. А вот в гимназии ты мне пригодишься. Понимаешь, тошнит меня от твоих учителей. Хочу я их соусом полить для аппетита. И есть у меня, зайка, один недурной рецепт. С твоей помощью, пожалуй, дело у нас пойдёт.

И он изложил рецепт – коротко и чётко.

– Да вы что? – Ольга вскочила с камушка. – Вы что?! Не буду я ничего такого делать!

– Барышня, а барышня, – сказал враг. – А позвольте полюбопытствовать: к напарнику вашему вы тоже шкурный интерес имеете? Его безопасность мы вроде ещё не обсуждали.

– Это же шантаж!

– Разумеется, шантаж, – согласился враг. – А ты как хотела?

– Да вы просто...

– Радость моя, – сказал враг. – Тут спорить не о чем. Чего ты так взвилась-то? Я ж не прошу тебя динамит по учительским квартирам разложить.

– Лучше бы динамит, – мрачно сказала Ольга.

– Думаешь?

– Я ничего не думаю. Отправьте меня домой, пожалуйста.

– Домой куда? – поинтересовался враг. – К маме? Да без проблем.

– В гимназию! – закричала Ольга. – К маме мне не надо! Псих дурацкий!..

– Пока ещё нет. Дурацким психом, барышня, я становлюсь, когда к гимназийским магам просачивается касающаяся меня информация. Крушу всё подряд, самому страшно делается. Веришь?

– Да, – сказала Ольга, отступая от нависшей над ней маски. Зорро, как бы не так! Если только в другой роли. Есть у Бандераса такая классная роль – в фильме «Интервью с вампиром»…

– Славно. Это вселяет надежду, что Лёша Гаранин останется жив. Я, знаешь ли, успел к нему привязаться.

– Я поняла.

– И не огорчайся так, зайка, – посоветовал враг. – Вырастешь и отомстишь. Делов-то…

Тут бы ей и заплакать опять, но она не заплакала. А с неба повалил снег, покрывая белой шубкой верёвки. Прослушав инструкции и получив ингредиенты, Ольга подставила под снег ладонь.

– Позвольте мне поговорить… с Алексеем, – сказала она. – Пожалуйста. Я вас очень прошу...

И стало темно; а в руки прыгнуло тёплое и пушистое.

– Ольга! – завопил Флюк. – Ольга!!..

Снег на ладони растаял; Флюк спрашивал что-то, мурлыкал, тыкался мордочкой в растрёпанные волосы, а она смотрела на оставшееся от рандеву кресло, на ночь, на Дворец пионеров и молчала. В зелёном свете луны Дворец был – словно сказочный замок, и сказочный тигр вылизывал шершавым языком нос и щёки… Ольга осторожно опустила тигра и, примерившись, толкнула кресло. Кресло покатилось вниз легко и шумно, и Ольга швырнула вслед креслу камнем.

– Ты чего? – спросил Флюк. – Ольга! Он чего с тобой сделал?..

– Ничего, – сказала Ольга. – Знаешь, Флюк, я, наверное, буду ведьмой. Злой такой, знаешь. Настоящей.

– У тебя не получится, – сказал Флюк и потёрся об Ольгины ноги. – Ты у меня хорошая.

– Получится, Флюк, – сказала Ольга. – Вот посмотришь.

3

Домой! Домой – в волшебное убежище, к добрым волшебникам, строгим, но добрым, – как в голову только пришло, что они способны на мерзости!

Всю дорогу до гимназии она почти бежала, а добежав, быстро перелезла через ограду и уселась на парапет ограды, прижавшись к решётке лбом.

Сквозь холодные прутья решётки тянулись сосны, мягкими, совсем не колючими ветками ласкали щёки, бормоча что-то утешительное. За соснами было оно – волшебное убежище. Дом и приют. Неприступная крепость, семью рвами окружённая, тринадцатью драконами охраняемая, сотней защитных полей огороженная. Рвы, поля и драконы безотказно пропускали драгоценную обитательницу крепости, сокровище неоценимое, талантливую воспитанницу и любимое дитя – гимназистку Ольгу Заворскую. Хозяева убежища стояли на страже её интересов, готовые в любой момент защитить, накормить и спать уложить. Доверяли, короче, Ольге Заворской, как самим себе, лохи несчастные.

По всему по этому драгоценной воспитаннице следовало бежать отсюда сломя голову и рюкзачка не собравши. В пустоши бежать, в степи, где уж конечно никто теперь её, новоявленную террористку, не обидит – напротив! Примут за свою, угостят тухлыми жабками и соответствующим напитком. Кровь сухая, концентрированная, двадцатипроцентная, разводить на полтора литра.

А ежели не бежать – так постучать в окошко на первом этаже учительского коттеджа, разбудить Олега Витальевича и всё ему рассказать. И, разумеется, господа маги сумеют справиться с одним-единственным психопатом, подрядившим Ольгу Заворскую на работу. Им, господам магам, это – раз плюнуть. А Ольга Заворская будет с чувством исполненного долга рукоплескать победителям. То есть, если психопат не успеет быстренько прирезать Белого Кролика Лёшеньку, залог её драгоценной шкурки… А он успеет, дело нехитрое. И тогда рукоплескать придётся Андрею Карцеву – в гордом одиночестве. Хотя вряд ли и он доживёт до дня победы. И как всё это славно! Так славно!..

Террористка шмыгнула носом и оторвалась от решётки.

– Хочешь, я за стулом сбегаю? – спросил Флюк. Он сидел рядышком, положив морду ей на коленки. – Я мигом!

Ольга помотала головой и полезла через ограду, всерьёз мечтая об оборотнях и привидениях.

Не повезло. Гимназийский сад и не думал являть ей страшные чудеса и перевоплощения. Тишина, уют и покой царили в саду; ласково шелестели деревья, а над деревьями торчала четырёхскатная крыша учебного корпуса. С крыши поднимался в звёздное небо дымок – не иначе кто-то из преподов, разведя в камине огонь, читал большую толстую книгу, ни сном ни духом не ведая о грядущих неприятностях...

«Я привыкла, – с ужасом думала Ольга, медленно бредя по саду, – я уже привыкла!..»

«Кормят сладко, лупят редко»? Да – именно! и что?! Недовольства, претензии и горести по поводу гимназийского быта предстали вдруг в совершенно ином свете – глупыми и ничтожными. Даже приятно было из-за них страдать – в уюте, в наушниках и с чистой совестью. Кошмарные, ясно, мысли, оскорбительные даже! Но куда кошмарнее оказалось воображать последствия предстоящего террористического акта. Ведь если узнают – наказанием не обойтись, выкинут сразу и объясниться не дадут, и правильно!..

Флюк лежал воротничком на плечах, сочувственно сопел, и Ольга была ему очень благодарна за присутствие и сочувствие. Но Флюк был маленький – младший, а хотелось уткнуться носом в широкое плечо – просто так, ничего не рассказывая… Но не в мамино. Нет.

Она остановилась в аллейке напротив мальчишечьей общаги и отсчитала окна на третьем этаже. Четвёртое справа, распахнуто настежь. В окне горел свет. Хорошо ему – зубрит себе...

– Флюк, – сказала она. – А ты можешь к Андрею в окно залезть?

– Да я могу, – сказал тигр. – Но он же перепугается, мряф!

– Я ему рассказывала про тебя. Не хочу я домой идти. Всё равно не усну.

– Ладно, – сказал Флюк. Он был непривычно мил и безотказен. – Приведу.

Устроившись под деревом, Ольга смотрела на окошко не отрывая глаз, но Флюка так и не увидела. Минут через пятнадцать свет потух. В окошке показался пират, ухватившись за виноградную лозу, слез с подоконника и довольно ловко добрался до земли.

– Идёт твоя радость, – сказал Флюк, спрыгнув с дерева. – Он тебе и не поверил вовсе. Испуга-ался меня – жуть!

Тут перед Ольгой возник пират – босой и взъерошенный.

– Ну, вы даёте! – сказал пират. – Так он что, настоящий?!

– Хочешь, укушу?! – оскорблённо спросил Флюк.

– Предупреждать надо! Если б я заорал от неожиданности?

– Так ты и заорал, – заметил Флюк.

– Я предупреждала, – сказала Ольга. Ей стало чуточку повеселее – пират имел чертовски обалделый вид.

– Вот дела! – сказал он, устраиваясь рядом. – Напугают среди ночи… Ольга? Ты что? Что-нибудь...

– Я крайне корректно к тебе подошёл! Мряф!

– Уж корректно! – Андрей покачал головой.

– Ольга, можно я его укушу? – спросил Флюк.

– Не надо, – сказала Ольга и, обхватив пирата за шею, изо всех сил к нему прижалась. Пират немедленно её обнял и спросил снова:

– Что случилось?

– Ничего. Соскучилась.

– А-а, – сказал Андрей.

– Она всю ночь страдала, – подтвердил Флюк. – Только про тебя и говорила. Свет, мол, белый не мил без моего Андрюшеньки, хоть бы глазком на любимого глянуть. Ну, думаю, надо идти, а она тогда и говорит...

– Слушай, рыжая ты бестия! Может, пойдёшь теперь погуляешь? – спросил пират.

– Я тигр! – сказал Флюк. – Сам ты бестия! Чего моя Ольга в тебе нашла, ума не приложу.

– Я тебя, между прочим, из башни спасал, – напомнил Андрей.

– Спасал он! Да удержать не смог! Я все лапы себе отшиб, когда ты навернулся!

– Флюк! – сказала Ольга. – Ну пожалуйста!

– Хорошо! Ладно! Погуляю, на шухере постою! А вы целуйтесь себе, голубочки! – Флюк, задравши хвост, пошёл к изгороди и, не оборачиваясь, добавил: – А ещё раз обзовёт – укушу!

– Подслушивать будет, – сказал пират, проводив взглядом рыжего негодника.

– Будет, – сказала Ольга.

– А совет он дельный дал, да?.. Боюсь только, барышня не целоваться ко мне пришла.

– Не называй меня так, – попросила Ольга.

– Звезда моя. А у звезды моей всё в порядке?

– Ты прямо как психоаналитик! «Не снился ли вам жёлтый банан на блюде красных манго?» Снился, доктор!

– Мне снилась ты, – сказал Андрей. – Что мы… – И он замолчал.

– Ты же не спал. У тебя свет горел, я потому Флюка и послала.

– Ага, горел… Ваш покорный слуга постигал науки и позорно приснул, носом в физику… И тут эта морда!.. А ты сразу ко мне или гуляла? Тут вообще-то не стоит гулять. Я вот прошлой ночью… – И он опять замолчал.

– Что – прошлой ночью?

– Да мы с Никитой бродили тут… Пейзаж был такой… странный...

– Знаешь, – сказала Ольга, – а я бы здесь осталась… На все четыре года.

– Значит, останемся.

– А получится?

– Если только не умрём от своей латыни… Знаешь такую песню? «На французской стороне, на чужой планете предстоит учиться мне в университете»*… Ольга?

– Я засыпаю, – пожаловалась она. – Совсем ведь спать не хотела!

– Тогда пошли потихонечку? Я тебя провожу. Вот выспаться бы и всю ночь погулять, да?

– Ага… Андрюш… А если бы… А вот если меня исключат?

– Да за что?

– Ну за что-нибудь. Ты тогда...

– Я тогда тоже уйду. Как же я без тебя? Мы же договорились – десять детей...

До девчоночьей общаги они добирались почти час, и за этот час Ольга успела смириться с неизбежным и убедить себя, что ничего страшного в замысле врага на самом деле нет. Так, злая, но безобидная шутка. Не динамит же, в самом-то деле!..

Ужасы таяли, словно мороженое на жаре, рядом с Андреем Карцевым, и никто не помешал Ольге наслаждаться обществом своего личного рыцаря. Не возникали на небесах странные светила, не выли в кустах монстры, не попадался на пути Витька Бельский с фонариком, и даже Флюк великодушно оставил хозяйку наедине с пиратом – они нашли тигра мирно спящим на запрятанном в кустах стуле.

Но один свидетель Ольгиных приключений всё же имелся. Ему мало что удалось услышать – подходить очень уж близко он не осмелился и потому остался незамеченным для всех участников событий. Свидетель этот, собственно, взял на себя обязанности телохранителя – и никак не ожидал, что они окажутся столь неподъёмны. Не передать словами, что ему пришлось пережить, когда здоровый дядька (похожий на Зорро в исполнении Антонио Бандераса и потому особых тревог поначалу не вызвавший) унёс Ольгу в небо, перекинув через плечо как мешок сахара!

Но зато свидетель всё видел, а это не так уж мало, ведь верно?

* «Песня про студента» (из поэзии вагантов, перевод Л.Гинзбурга).