Глава 9 (Ольга)

(а если и не позволено, так им на это глубоко наплевать)

— Что это вы с моей коровой делаете? Я её не для того брал,

чтобы вы её за хвост тянули. Нашли развлечение!

— Ты свою корову на цепь посади, — говорит дядя Фёдор.

Кот упирается:

— Это же не собака, чтобы на цепи сидеть. Коровы, они просто так гуляют.

— Так это нормальные коровы! — кричит Шарик. — А твоя корова психическая!

Э. Успенский.

«Дядя Фёдор, пёс и кот»

1

— Союз cum в значении «так как», «потому что» присоединяет предложения причины и называется cum causale. При cum causale ставится...

«Дорогой Белый Кролик! Как твои дела? Надеюсь, что ты здоров, а что жив — знаю точно, потому что со мной всё в порядке...»

—… ставится coniunctivus. Времена — по consecutio temporium: Quae cum ita sint (essent) — «раз это так, то»...

«Спасибо тебе огромное за предоставленного телохранителя! Я, конечно, не Уитни Хьюстон, но телохранитель ничуть не хуже Кевина Костнера, даже немного похож. И он в меня влюблён. Надеюсь, тебе, Белому Кролику, это по душе, а если и нет, то извини, всё равно уже поздно».

— «Themistocles, quod non satis tutum se Athenis videbat, Corcyram demigravit».

«Мы тебя обязательно найдём, ты не сомневайся, даже если ты сидишь в какой-нибудь башне. Нас из башни спасли вчера крутые волшебники — а тебя, наверное, такие же туда и засадили. Мог бы и сказать, кто именно!»

— «Corcyram demigravit»…

«Может быть, тебе будет интересно узнать, что я абсолютно счастлива благодаря твоему другу Андрюшке…»

— Фемистокл переселился на Коркиру, так как не чувствовал себя в достаточной безопасности в Афинах

«Это Фемистокл зря… — подумала Ольга. — В Афинах никто бы не мешал целоваться, верно? А где тут, собственно, «cum»? Нет, зря я на латынь пошла, ведь разрешили же первые две пары пропустить!..»

— Госпожа Заворская, я сильно подозреваю, что ваши эпистолярные экзерсисы не имеют к теме урока ни малейшего отношения. Если уж вы явились в класс, будьте любезны не отвлекаться!

— Извините, господин учитель!

«… Андрюшке, он, как положено пирату, похитил моё сердце...»

«Фу, какой штамп!.. Прямо для любовного романа, но я не собираюсь писать эту фразу в сочинении и сдавать мистеру Хендриджу. Но себе-то, самой себе можно сказать именно так! Ещё тигру можно — непременно вечером скажу тигру...»

— Следующее замечание я изложу письменно, сударыня.

— Да, господин учитель!

«Не пойду на историю — в кои-то веки прогулять можно! Лучше справку для магазина возьму и посижу в библиотеке…»

Постучать в кабинет директора оказалось слабо. Ольга вздыхала, переминалась с ноги на ногу у двери, поминая предыдущий визит, и уже решилась было отложить получение справки до пятницы. Или до субботы даже. Или нет! Попросить Олега Витальевича — пусть возьмёт! Но тут дверь открылась, и Ольга увидела директора: директор стоял прямо перед ней, и в руке у него дымилась большая чашка.

— Минут десять уже мою дверь изучаете, сударыня, — сказал директор и отхлебнул из чашки.

Ольга быстро присела в реверансе:

— Доброе утро, господин директор!

— Неплохое, — согласился директор. — Но не полагается ли вам в это замечательное утро присутствовать в классах? Звонок давно был.

— У меня сейчас история, но Олег Витальевич разрешил мне пропустить.

— Послал ко мне?

— Нет-нет! Я вообще-то в библиотеку иду! Мне там по химии надо доучить… Мне… я хотела взять справку. Если вас не затруднит! Но я могу зайти позже!

— Прошу вас, — сказал директор и посторонился.

Ольга прошла мимо него в кабинет, остановилась на середине и скосила глаза на шкафчик со статуэтками. Шкафчик был на месте — ничуть не подозрительный.

— Присаживайтесь, сударыня, — сказал директор, закрывая дверь. — Кофе будете? — осведомился он, подталкивая Ольгу к креслу около стола. — Вы какой предпочитаете?

— Благодарю, не надо!

— Чашечку, — сказал директор, устраиваясь напротив неё. — Со сливками и орехом, верно? Или крепкий? Ночь у вас, вижу, была долгая. Вот сигаретку, не обессудьте, предложить не могу!

— Я не курю!

— Конечно, сударыня! А я, если позволите, трубочку… Мне давно хотелось побеседовать с вами! Но время! Время — столь философская категория!.. Смею ли рассчитывать, что вы не держите на меня обиды, мадемуазель?

— За что, господин директор?

— Как же! Печальная история с вашим наказанием!.. Прошу вас, попробуйте, — не чересчур сладко?

Ольга взяла чашку (синюю, с золотым ободком) и осторожно глотнула. Кофе был вкусный — даже лучше, чем в столовке. Иметь бы ещё гарантию, что господин маг не подмешал туда каких-нибудь галлюциногенов!..

— Просто кофе, — сказал директор, наблюдая за её терзаниями. — Я вас так напугал, сударыня? Поверьте, поступить иначе я тогда не мог. Лишиться столь талантливой гимназистки! нет, душа моя, это было бы куда как печальнее!

— Я понимаю, — сказала Ольга.

— А кофе мы уже пили вместе, помните? Право, не стоит меня подозревать.

— Извините, господин директор.

Ольга отпила ещё глоточек и завозилась в кресле, устраиваясь поудобнее. Сама ведь хотела с ним поговорить — так лови момент!

— Должен признаться, вам удалось меня удивить. Вы продемонстрировали весьма неординарное восприятие моего… гм… моей коллекции, — сказал директор, указывая трубкой на шкафчик. — Стеклянные храмы!.. Ну-ну, мадемуазель! Я не собираюсь вас гипнотизировать! Мысли вслух, не более. Давайте-ка о деле. Вы ведь пришли по делу?

— Да! Да, господин директор! Мне нужна справка, что я учусь в гимназии.

— Зачем же?

— Я зашла в один магазин, и вот там...

— Ах, продажа фокусов! — воскликнул директор. — Милейшее заведение, уверяю вас. Множество любопытных вещиц! В излишке даже...

Он положил трубку в пепельницу и полез в стол.

— Господин директор...

— Да, сударыня?

— Скажите, а если бы меня исключили? Я бы тогда домой вернулась?

— Вне сомнений, — уверил директор. — Не по степям же бродить в столь юном возрасте!

— А скажите… А многих исключали?

— Отнюдь, — сказал директор и принялся заполнять добытый бланк, макая перо в чернильницу. Перо было самое настоящее — гусиное, наверное! Ольга даже засмотрелась. — Но инциденты бывали, конечно… К чему такие вопросы, дитя моё? Вам вряд ли грозит исключение. Ведь в действительности вы не хотели покидать гимназию? Вам нравится здесь?

— Очень, господин директор. А в этом году никого не исключали? Или в прошлом?

— Вас интересует кто-то конкретный, сударыня?

— Ну… да, пожалуй. Я думала, что встречу здесь одного знакомого.

— Его имя?

— Алексей Гаранин, — сказала Ольга. Как в пропасть прыгнула.

Что, если перед ней сидит враг — ведь кто-то из преподов и есть враг, почему не директор? «Не чините себе осложнений и воспользуйтесь добрым советом… незамедлительно покинуть пределы гимназии и города… не вводите во грех…» — вспомнила Ольга. Но ведь это директор притащил её в гимназию — а значит, нет оснований его подозревать, верно? И уж он-то точно знает, кто тут учился, а кто нет.

Холодный ветер резанул лицо и убрался в сторонку, а в пропасти обнаружилась страховочная сетка, упруго выгнулась навстречу и выкинула обратно — директор и бровью не повёл.

— Такой господин в гимназии не учился, — сказал он после недолгих раздумий. — Сожалею, но нет. Тоскуете по дому, вероятно?

Невинное это предположение поставило Ольгу в тупик. Говоря откровенно, о доме она и думать не думала — до того ли!.. Но на проявленную заботу следовало реагировать, и она изобразила на лице ожидаемые собеседником чувства.

— Немножко. А каникул здесь не бывает?

— Обязательно даже бывают. Зимние и летние вакации, но, увы, вам придётся провести их в гимназии.

— Я понимаю, господин директор.

— Не печальтесь, мадемуазель! Вакации есть вакации — полагаю, вы не соскучитесь. Вас ждут новогодние балы — и не только в гимназии.

«Надеюсь, не утренники во Дворце Пионеров, — подумала Ольга. — Чертовски было бы круто!..»

— Да и магазин фокусов доставит вам немало удовольствий, — со вздохом сказал директор. — Вот ваша справка.

Ольга взяла плотный бумажный квадратик. Ничего особенного — «действительно является… классической гимназии...», печать самая обыкновенная, круглая...

— Благодарю, господин директор, — сказала она, вставая и делая реверанс.

Господин Айзенштайн поднялся тоже и, обогнув стол, легонько щёлкнул Ольгу по носу.

— Секундочку, мадемуазель. Вы уверены, что не хотели бы взглянуть на мою коллекцию ещё раз? без скорбных, разумеется, последствий?

— Я подумаю, — сказала Ольга, отступая.

— Опять напугал? — весело спросил директор. — Станешь теперь изводиться — не зашлёт ли меня злой директор в жуткие места? Я пошутил, ребёнок. Ветерок!..

— Я и не боюсь, — сказала Ольга. — Я, правда, подумаю, — пообещала она почти искренне.

— Вот и славно. Я действительно мог бы показать тебе кое-что интересное. В качестве компенсации. Ты ведь ожидала от гимназии совсем иного, верно? Тайны, подземелья, договора, подписанные кровью!.. Сильно разочарована?

— Совсем нет, господин директор, — сказала Ольга. Знал бы он!..

А он и знал — посерьёзнел вдруг и указал Ольге на кресло.

— И в самом деле! Я осведомлён о твоём приключении — но вкратце. Не расскажешь подробнее?

Как тут было отказать? Ольга присела снова и изложила ночную сагу, стараясь — по мере сил — не преувеличивать. Тем не менее, башня в её интерпретации событий вышла оплотом тёмных сил во мраке Хаоса, кураторы — великими воинами при лазерных мечах, а Андрей Карцев — хранителем драгоценного сокровища в обличье Ольги Заворской. Мы, мол, и сами не лыком шиты, можете выкусить вместе с вашими коллекциями!

Директор не подкачал: слушал, глаз с Ольги не сводя, в нужных местах восторгался и даже рукоплескал. И трубка, забытая в хрустальной пепельнице, давно погасла. Наконец, Ольга выдохлась и скромно призналась:

— Ну, это я немножко ещё придумала.

Смертельно хотелось директора потрясти — указав заодно, что глупенькие гимназисты, выловленные полуголыми в степях, фантазией отнюдь не обижены. В отличие от крутых магов в больших чинах, только на убогий гипноз и способных. Да!..

— Браво, ребёнок! — сказал директор. — Чувствую, твоему куратору нелегко с тобой придётся. Будем надеяться, столь бурное воображение учёбе не повредит. И, вижу, ты таки встретила своего принца? Тоже занятиям не на пользу...

— Что вы, господин директор! Какие принцы в школе! Просто мы гуляли вместе.

— Верю, — сказал директор. — Но всё же развлечения подобного рода отнимают массу времени! Пожалуй, я помогу тебе немного сэкономить — в благодарность за отменный рассказ.

И в ту же секунду Ольга оказалась за столиком в библиотеке. На столике громоздились книги, а прямо перед носом лежал учебник химии, открытый на нужном параграфе. В учебник была вставлена закладочкой свежевыданная справка. Ольга вздохнула, облокотилась на стол и уставилась в учебник.

«Если у одного атома имеется неподелённая пара d-электронов, а у другого вакантна p-орбиталь, то возможно образование так называемой дативной связи…»

Строчки задрожали, расплылись и обернулись синей чашкой с недопитым кофе.

— Чуть не забыл, мадемуазель! — сказал господин Айзенштайн. — А впрочем, ни к чему это всё.

Он махнул рукой и принялся выколачивать трубку.

— Прошу прощения!

«… связи, обусловленной переносом d-электронов...» Душевное вам спасибо, господин директор, за такую романтику!..

Невыносимо долгим был этот день; часы же, проведенные в пиратском убежище среди камней и кустов, напротив, показались чересчур коротки. В девять вечера Ольга усадила на коленки тигра, и они принялись за уроки: почти до полуночи учили вчерашние, потом, до половины третьего, сегодняшние. Тигр слушал честно, не отлынивал, а вот Ольга над геометрией стала клевать носом, что было донельзя погано. Она плюнула, завела будильник на шесть — может, утром смогу! — и улеглась, обнявшись с рыжим. «Так и не придумала ему имя, — вспомнила она, засыпая. — Утром… придумаю утром...»

Но тигр сам представился Ольге — через полчаса после того, как она уснула.

2

Она сидела на тахте по-турецки, накрыв одеялом ноги, а тигр сидел на подушке, обвернув вокруг себя хвост, и они беседовали. Тигр на вид ничуть не изменился: рыжий, полосатый и пушистый. Только совершенно живой. Ольга и всегда знала, что игрушки на самом деле живые, но даже во сне пообщаться с ними не удавалось. Сны у Ольги были сюжетные, богатые событиями, — не до разговоров! А вот сегодня просто шла беседа, неспешная и подробная. Наверное, потому, что приключений хватало наяву. И теперь Ольга обсуждала с тигром все перипетии минувшего выходного.

Тигр был свидетель и соучастник, единственный, с кем можно было правдиво поделиться накопившимися эмоциями. Звали его Флюком Тиргушмисом (можно просто Флюк, сказал тигр), и если бы Ольга не спала — очень бы удивилась. До сих пор все свои игрушки она называла сама, и они против этого никогда не возражали. Мелочь, конечно, и Ольга — во сне — восприняла это как должное.

Тигр соглашался со всеми её выкладками. Тигр всё понимал, и тигру тоже понравился похожий на испанца мальчишка, в руках которого он побывал долгой вчерашней ночью. У мальчишки был приятный запах (что для тигров немаловажно), и мальчишка не дёргал за усы и не таскал за хвост (что было чертовски удивительно). Кроме того, мальчишка — да, точно, Андрюшка! — Андрюшка исключительно хорошо относился к Ольге, а Ольгу тигр выбрал с первого взгляда, разве она не знает, что игрушки сами выбирают себе хозяев? По всему по этому тигр обрадовался, когда Ольга призналась, что любит этого самого Андрюшку.

Но всё-таки тигр плавно закруглил беседу о великой любви и поинтересовался, не скучает ли его новая хозяйка по дому? Второй вопрос за день; но тигру Ольга честно призналась, что если и скучает, то не особенно. Свинство, конечно, но скучать ей некогда. «Даже по игрушкам?» — удивился тигр. Ольга пригорюнилась, и тигр немедленно узнал, что ни единого зверя у Ольги дома не осталось.

Кукол Ольга не слишком любила, а вот звери были ей друзьями: большая компания, испытанная во многих делах. Командовал компанией серый мишка с лысинкой на животе, у мишки двигались лапки, а звали его Алёник (глупое имя, но на момент мишкиного появления Ольге было всего четыре года). Но прошлым летом, когда Ольга каникулярила у бабушки, мама отдала все её игрушки детскому саду. Слёз было — море, призналась Ольга тигру, только никто этих слёз не видел. Большая девочка, куда деваться!

— Ничего себе! — возмутился Флюк. — Тогда и правильно, что ты домой не рвёшься! Слушай, а хочешь повидать своих зверей?

— Ещё бы! — сказала Ольга. — А можно?

Тигр презрительно фыркнул:

— Мряф! Я и не то умею! — и полез под тахту. Под тахтой он провёл минут пять, а выбравшись, радостно заявил:

— Нам повезло! Они вовсе не в садике! Они теперь живут за семь морей, в лесочке. Поехали?

— Поехали! — обрадовалась Ольга. — А на чём?

— А вот на кресле, — сказал Флюк. — Сейчас, подожди...

Он спрыгнул на пол и начал осматривать кресло, а заодно разорвал немножко обивку, поточив об спинку кресла когти.

— Вполне подойдёт! — сказал он, наконец, и потёр лапки. — Залезай!

Ольга подумала мельком, что надо бы одеться, но тигр торопил её, и она забралась в кресло как была, в одной футболке и трусиках. А тигр распахнул настежь оконные створки и устроился у неё на коленках.

— Заклинашку знаешь?

— Не-ет...

— Ладно, сейчас… — Флюк подумал и нараспев затараторил:

Лети, лети за моря,

Кресла лёгкая моя!

Ты помчись как лепесток,

Через запад на восток,

Через север, через юг!

Только ты не делай круг,

Отыщи нам поскорей

Потерявшихся зверей!

Семь морей и десять гор,

Я хозяйка, а не вор!

Кресло зашевелилось, оторвалось от пола и замерло на уровне подоконника.

— Не летит, — шёпотом сказала Ольга.

— Мряф! — фыркнул Флюк. — Ты тоже скажи! Это же ты хозяйка! Давай скорей!

— Лети, лети за моря! — быстро сказала Ольга, и кресло, подскочив, стукнулось ножкой об оконную раму. — Семь морей и десять гор, я хозяйка, а не вор!

— Мутабор! — завопил тигр. — Мряф! Поехали!!!

Кресло вылетело в окно и, быстро набирая высоту, пронеслось над гимназийским садом с ужасающей скоростью. Ольга, вцепившаяся в подлокотники, только и успела заметить внизу несколько огоньков — но не оконных.

— Что это там горит?

— В саду у вас? — спросил тигр. — Пролетели уже! Другой раз посмотрим, — пообещал он. — Тебе не холодно?

— Нет, — сказала Ольга. — Только темно ужасно!

И сразу наступил день: сон (или тигр?) оказался очень покладистый.

Летели высоко — и будто бы над географической картой. На карте были леса, синие ленточки рек, степи — никаких тебе гор и морей! Совсем скоро кресло стало снижаться и приземлилось около маленькой речки. На берегу был невысокий, заросший ковылём холм, а в холме была дверка. Из дверки выбежал серый мишка с лысинкой на животе — Алёник!

— Ольга! Это наша Ольга! — закричал мишка, а Ольга спрыгнула с кресла и подхватила его на руки. Мишка оказался почему-то ужасно тяжёлым, она еле подняла его.

Общий восторг границ не знал! Она сидела на пригорке (который, кажется, ещё недавно был холмом; неважно!) в окружении своих зверей и гладила всех разом, а Флюк вертелся рядом, и его она гладила тоже, благодарная донельзя. Две собачки, Тотошка и Антошка, заяц Брям Василькин, утёнок Тим, и ослик Иквин, и слон Томпопрес, и все остальные — компания была в полном сборе. Только ковыль на пригорке оказался ужасно колючим, словно железными шипами усеянный. Но Ольга не обращала внимания ни на расцарапанные ноги, ни на то, что звери были ужасно большими — по пояс ей. И на каждом звере была перевязь для оружия, и на перевязях — шпаги, ножи и милицейские дубинки, а Флюк обещал привезти им луки, потому что без луков Ольгиным зверям жилось несладко.

— Нам бы в холм зайти! — тревожился ослик. — Пойдёмте в холм! Ведь набегут сейчас!

— Атака! Шпаги вон! — закричал Флюк. — К бою готовьсь!

— Прикройте Ольгу! — закричал мишка Алёник.

И тут на пригорок полезли со всех сторон странные человечки. В проволочных руках у человечков были луки, а на головах у них были жёлтые шлемы, и в каждом шлеме — круглые дырки для глаз. Один из человечков натянул лук и завизжал:

— Вот она! вот попалась! Замри!!! — Он повернулся к остальным и скомандовал: — Ловите!!! Стреляйте!!!

В его шлеме было не две дырки, а четыре; увидев это, Ольга человечков узнала: «Мои пуговицы! Жёлтые пуговицы! Этот, главный, — с маминого плаща!..» Главная пуговица выстрелила, и Флюк, прыгнув навстречу стреле, поймал лапками, повис в воздухе, а пуговица схватила его за хвост. Тигр взвыл — и на пригорке всё смешалось в кучу, орущую и дерущуюся. Только несколько зверей окружило Ольгу, отбивая дубинками и кинжалами сыплющиеся в неё стрелы. А Ольга не могла шевельнуться, словно это она была игрушкой — единственной игрушкой из всей компании.

Алёник сцепился врукопашную с четырёхдырочной пуговицей, вырывал у неё лук, а пуговица верещала:

— Убью! Пусти! Вот она, вот она! Предательница! Теперь всех вас убьём! Пусти, ублюдок плюшевый, а-а-а!!!

Звери подхватили неподвижную Ольгу, потащили её вниз с пригорка, усадили в кресло и кинулись назад, а Флюк остался, прыгнул к Ольге и начал её трясти:

— Говори заклинашку! Говори быстро! Им долго не продержаться! Это же всё из-за тебя, бежим скорее! Заклинашку, мряф! Семь морей!..

— Я хозяйка… — прошептала Ольга, и кресло под ними качнулось. — Десять гор, я хозяйка, а не вор!..

Кресло взмыло вверх, и тигр, вскарабкавшись на спинку, мазнул по Ольгиному лицу хвостом:

— Отомри!

Ольга немедленно перегнулась через подлокотник, но пригорок был уже далеко внизу, и рассмотреть, что делалось в копошащейся на нём разноцветной куче, не удавалось. Тогда она заплакала, а Флюк, слезши к ней на коленки, обнял Ольгу за шею и ворчливо сказал:

— Вот ещё! Не бойся, они победят! Они каждый раз побеждают. Чего там — с дурацкими пуговицами справиться!

— Это боевые пуговицы! — сказала Ольга, всхлипывая. — Я ими играла, как в шахматы. Поле чертила… А жёлтую команду… — И она заревела ещё сильнее. — Я её потеряла! Во дворе! Они поэтому, да? Я же не нарочно! Я маленькая совсем была!..

— Перестань! — сказал Флюк, вытирая ей слёзы. — Хватит уже! Я привезу им луки, и ведь есть другие команды! Красная и сиреневая, да? Так с сиреневой и вовсе никому не справиться, не пропадут твои звери, не куксись! Я ж не знал, что там ещё пуговицы твои!

— Там тогда много кого должно быть, — всхлипнула Ольга. — Ещё ракушки из Евпатории… Шахматы я тоже теряла… И планетоход поломанный… Кошмар какой-то!

Тут тигр вдруг схватился лапками за усы и ойкнул:

— У тебя в плече стрела!

Плечо, действительно, саднило — не слишком сильно, и, покосившись, Ольга увидела торчавшую из футболки тонкую и короткую палку с оперением. И весь рукав в крови.

— Так мне и надо! — горько сказала Ольга.

— Ой, Ольга! Вот, мряф, попутешествовали мы!.. Я не хотел! Я же не знал! Не сердись на меня только!

— Я не сержусь, — всхлипнула Ольга и обняла рыжего авантюриста. — И вообще, это же сон. Просто зверей жалко...

— Зверей твоих никто не победит, не бойся! А меня ты теперь выкинешь, да?

— Ты что! — испугалась Ольга и перестала реветь. — Никогда! А ты не уйдёшь?

— Ни за что! — поклялся Флюк. — Мы ещё полетаем! Повезёшь со мной луки?

— Спрашиваешь!

— Тогда поехали лечиться! Мы уже почти дома! Мряф! А ну, направо и вперёд! — скомандовал тигр.

— Куда лечиться? — насторожилась Ольга и наконец-то посмотрела по сторонам.

Они и вправду были уже в гимназии — кресло, не сбавляя скорости, мчалось прямо на коттедж преподавателей.

— Флюк! Останови! Ты что делаешь! Мама!!!

Поздно: кресло, и попытки затормозить не сделав, с грохотом и звоном внеслось в одно из окон второго этажа (Ольга едва успела прикрыть руками лицо) и плюхнулось на пол. Сверху посыпалось дождём разбитое вдребезги стекло, а Ольга вылетела вместе с тигром из кресла и покатилась по полу.

И проснулась.

Наверное — потому что, проснувшись, обнаружила себя в незнакомой комнате, на усеянном стеклом ковре, перед огромной кроватью с ворохом подушек. С кровати соскочила мадам Окстри и, не обращая внимания на осколки, кинулась перед остолбеневшей Ольгой на колени.

Мадам была, кажется, совершенно голая и спешно заворачивалась в какую-то прозрачную тряпку. А за спиной мадам рывком сел на постели мужчина — тоже безо всякой одежды, и в мужчине Ольга с ужасом узнала Демурова.

— Доброе утро, — сказала Ольга и, вцепившись в неподвижного тигра, зажмурилась в отчаянной надежде, что сон продолжается.

— Твою мать! — рявкнул Демуров.

— Оля! Ках ме! У неё стрела в плече! — вскрикнула мадам.

Фигушки вам, а не сон. Ой, мама, что же теперь будет!..

3

Суета была страшная: суета и толкотня. Создавали суету и толкотню преподаватели: ни в коем случае не Ольга. Сбитая с толку, она никак не могла сообразить — спит или не спит. Вот если б и Флюк бегал вокруг неё, тогда ясно: сон, но Флюк не шевелился, молчал и выглядел самой обыкновенной игрушкой. Демуров бесцеремонно отшвырнул его в сторону, и Флюк лежал теперь на кровати, свесив голову, смотрел в никуда зелёными стекляшками глаз, а Ольга мысленно звала его, уговаривала и отчитывала: ясно было, что кресло в квартиру мадам направил именно Флюк. Может, и не конкретно к мадам целил, но к преподавателям точно, раз лечиться… Значит, сон, потому что кресло пребывало тут же. Как и разбитое окно. Как и стрела в Ольгином плече. Как и сама Ольга.

Лечить её стали не сразу. Мадам первые минуты способна была только хлопать длиннющими ресницами и бессвязно ужасаться. Математик же, ругаясь сквозь зубы, одевался, забыв даже приказать Ольге отвернуться. Она на него и не смотрела, потому что мадам тормошила её, ощупывала, спрашивала что-то — безуспешно, Ольга находилась в полном ступоре.

Одевшись, наконец, Демуров мадам отодвинул, перенёс Ольгу на постель, выдернул стрелу — абсолютно безболезненно — и принялся вытряхивать Ольгу из футболки. Сопротивления он и не заметил — куда там! Ну и ладно! Врачей не стесняются — во сне тем более, а она ведь спит, верно?

Считать себя спящей оказалось удобно: без разницы, что там со мной делают! Ничего особенного, впрочем, не делали: только смазали плечо и царапины на ногах чем-то холодным, с резким запахом полыни. Мадам, сменивши прозрачную тряпку шикарным халатом, сидела на пуфике в изголовье кровати и нервно курила, наблюдая за процессом лечения. Закончив процесс, Демуров накрыл Ольгу одеялом, отобрал у мадам сигаретку и приступил к допросу.

Сон? В подробностях, сударыня. Ольга честно изложила подробности, начав с полёта на кресле и ни словом не обмолвившись о тигре. Если бы тигра (в очередной раз отброшенного и сиротливо лежавшего теперь среди останков оконного стекла) здесь не было, она бы рассказала всё, но тигр был, и Ольга боялась его подставить. Поэтому рассказ вышел косноязычен и мало похож на правду; но ведь она излагает сон, а сон может быть сколь угодно невероятным и плохо запомненным.

Но Демуров так не считал, и мадам Окстри, судя по скептическому выражению лица, тоже.

— Лжёте, Ольга Сергеевна. Весьма с вашей стороны неумно! Попробуйте ещё раз — кстати, вы одна путешествовали?

Задав сей вопрос, Демуров ощутимо напрягся — и Ольга тоже, а мадам вдруг поднялась с пуфика и присела на корточки перед валявшимся на ковре тигром.

— Молчите? И кто же вам компанию составлял? С ним, надеюсь, всё в порядке?

— Думаю, да, — сказала Ольга и покосилась на мадам. Мадам взяла тигра и принялась расправлять ему усы. Догадалась, не иначе!..

— Уже хорошо. Карцев, полагаю?

— Нет, — удивилась Ольга.

Демуров посмотрел на неё пристально — и расслабился.

— А кто же? — спросил он совершенно другим тоном. — Не вынуждайте меня выяснять этот вопрос неприятными для вас методами.

— Тигр, — сказала Ольга шёпотом.

— Кто?..

— Игрушка, — сказала мадам. — Ках цирсшенсмей*, Фарид, как же мы сразу не поняли! Взгляните!

Ольга зажмурилась, изо всех сил прося у тигра прощения. Минута; другая — долгие, кошмарные минуты, а потом Флюк негодующе мяукнул, а мадам рассмеялась.

— На полную мощность! И регулятор мёртвый, — сказал Демуров. — Чего и ждать!.. Где вы это взяли, Заворская?

— В магазине, — пискнула Ольга. — Где фокусы...

Пауза. Ольга приоткрыла один глаз и обнаружила на лице математика блаженную улыбку.

— Не-мыслимо! — сказал Демуров. — Не верю ушам своим! Уж теперь мы приневолим старого беса закрыться. Я сколько лет!.. Великолепно, Кора! Более безупречного повода и представить трудно!

— Разделяю вашу радость, — сказала мадам. — Но умерьте эмоции. Не может этого быть. Магазин фокусов, Оленька? Скажите, вы справку в нём предъявляли?

— Нет… я её только вчера взяла. Я его просто купила, с полки, без справок.

— Час от часу не легче, — с удовольствием сказал Демуров.

— Полагаете, Вольдемар впал в маразм? — спросила мадам. — Кодировки нет. Работа ручная. От Вольдемаровой игрушки шерстинки бы не осталось! Пари, Фарид? Десять против одного.

Демуров внимательно посмотрел на тигра, сунул его мадам и тяжело вздохнул.

— А любопытные первокурсники у нас в этом году! — весело сказала мадам. — Вы не находите? Горленко, Терентьев, Карцев ваш, и Олегу, вижу, досталось! Прелестно!

— Я вот ваши восторги не в состоянии разделить, мадам, — сухо сказал Демуров. — Это вам развлечение, у вас кураторства нет.

— Ханжа, — сказала мадам. — Сноб, ханжа и зануда.

— Ведьма, — отпарировал Демуров и, глянув на Ольгу, кашлянул. — Вот что, Кора, оденьте вы барышню и отведите в интернат. Олегу я сам скажу. Позвольте-ка...

Он снова взял тигра, и Ольга не выдержала:

— Вы его заберёте, да?! Ой, пожалуйста, не надо!..

— Вы, сударыня, вознамерились каждую ночь стёкла бить в гимназии? — поинтересовался Демуров. — Увольте уж! И так с вами проблем несчитано!

— Да перестаньте! — вмешалась мадам. — Регулятор починить — минутное дело! Не волнуйтесь, Оленька, никто вашего тигрёнка не заберёт.

— Кора!

— Я поставлю на минимум! Вам что, Фарид, жалко, в самом-то деле? Пусть девочка летает на здоровье! Будет просто сон, без эксцессов, или вы мне не доверяете?

— Вам-то?.. Нет уж, дорогая, я лучше сам поставлю. Держите, Заворская, вашего тигра! Только не засыпайте с ним, умоляю! Я вечером к вам зайду, отрегулирую… Чем бы ещё я мог заняться сегодня! Решительно ничего смешного, мадам!

Они вышли из комнаты, продолжая переругиваться, а Ольга, прижав к себе Флюка, села на кровати и уткнула нос в рыжую шёрстку. Так он волшебный! Так он на самом деле разговаривать может! Вот это да!..

Но уже в общаге мадам Окстри объяснила ей, что тигр — всего лишь игрушка, да, магическая, но никоим образом не живая. Вроде видеомагнитофона — только для снов. Прибежавший вскорости Олег Витальевич слова мадам подтвердил, но ни мадам, ни куратору Ольга не очень поверила. Да, конечно, им, магам, виднее, но они-то с Флюком не общались, на кресле не летали и заклинашек не твердили! А ведь про беседы и заклинашки она никому не говорила — и не собирается! Вреда ей тигр никакого не причинил, и что путешествие их было только сном, Ольга уже не думала. Последние сомнения отпали, когда в комнате появилось кресло — возникло себе на обычном месте, вот только никто из магов не потрудился убрать с него отметины Флюковых когтей. Ничего себе — сон! Особенно концовка!

Концовку сна она тщательно перебрала в памяти, отмокая в ванне, когда преподаватели, наконец, оставили её в покое. Время оказалось — половина седьмого утра! А пропустить первые две пары Олег Витальевич ей на этот раз не предложил.

Концовка была крутая! Вспоминая голых и напрочь обалдевших преподов, Ольга смеялась так, что чуть водой в ванне не захлебнулась. Правда, разговор у них был не слишком смешной — и чертовски жаль, что мало понятный! Но она хорошо его запомнила, надо будет пересказать Андрюшке — сегодня же. И выяснить в магазине, почему ей продали волшебную игрушку. По ошибке? Правда, мадам утверждала, что продали обычную, а потом подменили, но это, конечно, полная чушь! Кто подменил? Где? Когда? Если в башне…

«Нет, я тут доучусь, — думала Ольга, собираясь на занятия. — Интересно же! Потом, вот отрегулируют мне тигра — и прощай путешествия? А луки кто моим зверям привезёт? Пусть это хоть сто раз сон, но луки-то мы обещали!.. А была бы я магом, фиг бы мне чего отрегулировали! И почему, интересно, Демуров назвал мадам ведьмой? Просто так — или она действительно?.. Нет, нет, я отсюда ни шагу. Если заниматься как следует — так и проблем никаких, а потом, Андрюшка! Без него я точно никуда...»

Тигр, чмокнутый в нос и усаженный в кресло, смотрел печально, и Ольга помахала ему с порога:

— До вечера, рыжий! Мы ещё полетаем!

***

Флюк же, оставшись один, потянулся, встряхнул по очереди всеми четырьмя лапками и принялся тщательно вылизываться. «Милая какая девочка, — думал он, намывая уши, — а сны до чего любопытные! Считай, и не пришлось самому придумывать. А магам-то я носы натянул! Знай наших!»

Флюк, впрочем, бравировал. Он прекрасно понимал, что обмануть Ольгиных преподавателей ему удалось только благодаря безупречно наложенному заклятию — и честь наложения принадлежала отнюдь не самому Флюку. Больше того — Флюка предупредили, что заклятию не продержаться и трёх суток. Так что если кто-нибудь из магов вздумает осмотреть игрушку после обещанной регулировки...

Правду сказать, маги были те ещё! Особенно старший; старший удивлял Флюка несказанно: боевой маг запредельного уровня, преподающий математику!.. Да и ведьма была не из последних, славная ведьма, такой добрую дюжину демонов-сонников порубать — что кофейку выкушать...

Но рыжим пушистым тиграм — равно как и тем, кто обитает под их полосатой шкуркой, — до этого дела быть не должно. Поэтому Флюк спрятал свою браваду подальше. С наступлением сумерек его ждала зверски неприятная процедура, и к ней следовало определённым образом подготовиться. А они с Ольгой порядком устали нынче ночью! «Не уснула бы бедная девочка на уроках, — подумал Флюк, сладко зевая. — Ну ничего, хозяюшка, мы ещё полетаем, ох, как мы с тобой полетаем, моя хорошая!..»

* Перевод невозможен из цензурных соображений.