Nature morte (Vanitas)

Nature morte (Vanitas)

1. АНТОНИЙ

Натюрморт с мёртвой рыбой

__________________________________

«Здесь умерли ангелы, пусто в амбаре,

готов колумбарий для всех дольче вит,

и нечего больше ловить,

здесь землю объяли глубинные воды,

слизали всю соль

с про́клятой этой земли,

об этом давно уже сказано римлянам… » —

Пётр Симон говорит,

отрекаясь от Слова,

становится камнем.

«Oh, mein Gott, быть беде,

неужели мы канем?» — заплакал Антоний.

Но ангел ведёт его в Римини.

Там, в слезах,

спотыкаясь и падая,

спускается к берегу

тихий Антоний из Падуи,

чтобы скормить своё робкое сердце

медленным рыбам.

Их скоро поймают в прозрачные сети,

снесут на безжалостный рынок.

Антоний по горло в воде

растерянно шепчет:

«Иисусе… Мы — рыбы?

Meine liebe… Мы — мёртвые рыбы...»

2. ЛУКРЕЦИЯ

Натюрморт с игральными костями

______________________________

За игральным столом,

рядом с грудой костей

и портретом мёртвого кесаря на конверте,

Лукреция пишет письмо Чезаре —

о Европе, давно превратившейся в грязный вокзал,

о микстуре против ковидной чахотки.

Ей сладкий сироп прописал

доктор Мом,

уверяя, что это лекарство от смерти.

В раме тусклого зеркала

пишет Лукреция:

«Чезаре, здесь уютно,

но фрукты сгнивают прямо в руке,

не успеешь до рта донести!

Прости, я же глупая,

дура дурой,

мне вечно тринадцать лет,

мотылёк я на стебельке.

С тех пор, как срубили горящий куст —

распадается жизнь на после и до,

в животе до сих пор ледок.

На хрустальном столе

улитка живёт,

и бюст мой упруг и пуст.

Здесь носятся толпы чужих детей,

но глаза у них из стекла.

По утрам здесь поют ледяные колокола,

И кожа моя бела,

как посмертная маска давно затонувшей Венеции.

Я спросила у папы Пия: что такое душа?

Он вздохнул — ах, Лукреция...

Долго смотрел в свой в зеркальный шар,

а потом сказал:

энтропия как будто ржа,

у людей гаснет память,

их взгляд, как у мёртвых рыб,

позабыли о правилах

всякой игры,

не знают, что значит благая весть...

Мой Чезаре, всё так и есть!

Здесь не помнят уже, кто такие Борджиа!

Умыли руки в святой воде.

С Востоком разрушили все мосты.

Железные боги опять везде

рисуют свои кресты.

Извини, милый Чезаре,

у меня начинается жар...

Маска вместо лица...

Мне пора пить микстуру

доктора Мома...

Выпал символ «На Ца»

при гадании Мо,

Я не знаю, что это значит...»

Слёзы падают на недописанное письмо.

Лукреция плачет.

3. МАРТА

Натюрморт с горностаем и распятием

Марта любит всё жёсткое,

йогу, шёлковый кнут,

супругу чеканит

«...alles wird gut...»,

ласково гладит по шёрстке

любимого горностая,

рассеянно дамский журнал листает,

закуривает папироску —

тонкую, мятную,

руками бархатными

с кожей нежной и матовой

нажимает на клавиши —

и звучит клавесин.

Фрау Марта презирает новости

всех палестин,

и куда ни посмотрит —

везде мейсенская пастораль:

пастушки́ и пасту́шки,

друг другу шепчут

любовные речи на у́шко.

Вздыхает — ей нравится

один враль,

правда, он весь неправильный,

не такой, как она,

в голове у него мировое зло и война,

на таких лучше вовсе махнуть рукой.

Только хочется с ним

спать, любви и на «ты»...

В алькове

на тумбочке у неё

в корзинке искусственные цветы,

книжки про женские чары,

про чакры,

про апокрифы всех святых

и святой Грааль,

а ещё распятие на стене.

Марта думает:

кто я ему, и кто он — мне?

Она пишет стихи

красивые и с грустинкой,

слушает Стинга,

ей не хочется о войне

даже думать,

ей плохо при виде крови.

Фрау Марта в своём уме

играет то Мессалину, то недотрогу,

ищет истину в красном церковном вине,

думает: а сказала бы ему «нет»?

Смотрит в зеркало:

да, красивая, не простая,

не такая, как дурочка его

молодая и глупая.

Подкрашивает концы ресниц,

брызгает на себя духами,

расправляет ласковый воротник

на пальто с горностаем,

переставляет корзинку с цветами,

включает Wi-Fi,

пишет такому же мертвецу:

«… everything will be fine...»

Чтоб не заплакать —

прижимая ладони к лицу.

считает до ста,

Господу говорит:

«Amen»

Бог молчит,

истекая кровью,

и глядит на неё с креста.

4. КАФКА

Натюрморт с куколками

____________________________

Кафка ждёт превращения в Бога.

Во рту —

всех убитых птенцов молоко.

В тигле — золото, олово, ловкая ртуть,

потемневшая медь,

прах египетских мумий,

тевтонские гены рептилий.

Перед ним —

шоколадные ангелы от «Nestle»,

антикварные книги,

горка гусениц мёртвых

расцветки немыслимых радуг:

горсть куколок на столе.

«Красота исчезает, как дым… » —

Кафка кротко вздыхает

и чувствует лёгкое жжение

тлеющей сигареты.

Кафке ведомы древние эти секреты:

владеть — не имея,

умирать, оставаясь живым,

знать различия между

превращением и преображением.

Кафка помнит,

что лестницы здесь — только вниз.

Невидимкой сидит

в тайной комнате замка,

смиренным алхимиком

ждёт сияния Элохима.

И шарик хрустальный

всё ходит по кругу

на венском серебряном на блюде

ночами бессонных гаданий.

Людям-куколкам снится,

что завтра они —

мотыльки,

драгоценней всех прочих созданий,

возносятся над зеркалами озёр,

парят выше башен,

прозрачных зданий...

Создатель

из Кафки глядит на них

сквозь смутно-свинцовые дни,

зная:

все они — сожжены.

.

5. ИУДА

Натюрморт с серебряными монетами

________________________________

Время течёт и лечит

от совести, памяти и от ран.

Иуда вечен —

тела его кора

застилает землю, и мир, и свет,

его слово и дело

питает корни

у тайных трав.

За столом у Иуды

дворня, весело, пир горой.

Стол газетой накрыт

в сторожевой вышке.

Гости пьют, едят рыбу, вишни,

следят за игрой — "Убей лишних".

гогочут, ржут,

имена

перебирают

будто фишки игральные,

а в полях

прорастают пенька и джут.

Каждый здесь —

душевед, людолов, правдоруб.

У них серебра полно —

неразменный рубль

с неба каждому сброшен на счёт.

Делят тридцать сребреников

пополам.

И вино, как кровь,

по усам течёт,

по рукам, столам...

Все сосуды разбиты.

Блестит стекло.

Это время их,

время

уже — пошло...

6. БОРХЕС

Натюрморт с блокнотом, испещрённым солярными символами

Светает.

Горизонт — разлом земли и неба —

всё тоньше, чётче.

Сквозь иконный окоём

наш Отче дальний

строго и светло,

но с каждым днём

тревожней и печальней,

глядит на мир.

Гиперборейский ветер

сердито трётся об оконное стекло

бездомной кошкой,

тенью от ветвей

скользит,

листает старенький блокнот,

читает шифры цифр, букв, нот,

сухой листвой

о чём-то шепчет —

но слова невнятны,

значений их порою не найти.

Зло побеждает сбившихся с пути.

За необъятным письменным столом

наощупь зная символы от Брайля,

рисует ребусы, шарады и загадки,

кроссворды составляет мёртвый Борхес,

геометрические лабиринты смыслов.

Разгневанные орки книги жгут

в кострах средневековых площадей,

в окно влетают гаснущие искры.

Угрюмый Борхес, старый лицедей,

в прозрачные ладони ловит мыслей

и вещих снов рассыпанные крохи —

вчерашние осколки бытия.

Ему прозреть, воскреснув, суждено,

когда на крест взойдут

последние слепцы —

поэты мёртвых эллинских богов,

солярных знаков древнего зверья,

под визг и хохот бесноватых варваров

очередной

дописьменной

эпохи.

7. Д-Р КОРЧАК

Натюрморт с облаками и одуванчиками

Доктор Корчак от ветра

Прикрывает руками прозрачные головы

Одуванчиков горнего мира

И на землю глядит из окошка

Голубого небесного дома —

Там, внизу, во дворе интерната,

В неизвестность увозят детей.

"Это просто сироты,

Да, на каждого есть бумаги!" —

Суетливо кому-то докладывает

Пожилой директор приюта,

Прижимая смартфон к голове.

"Байстрюки… Разумеется… Пóкидьки..." —

Соглашается ровно минуту спустя.

Стайка худеньких ангелов

Входит в автобус гуськом,

Виновато и тихо.

Недобро глядит

Саранча в камуфляже,

В их руках автоматы блестят.

Впереди ждёт Европа,

Макдональдс, игрушки,

Ракушки, песчаные пляжи —

И море...

Так сказала училка,

Тайком утирая мизинцем слезу.

Надрывается чёрный динамик в салоне:

"Не забудьте, запомните:

Родители номер один,

Номер два,

А быть может — и три… "

Саранча держит выход на мушке.

У автобусной двери замешкался

Мальчик-с-пальчик,

Нечаянный ангел

С прозрачною кожей

И тонкою шеей,

С нежным пухом волос на макушке —

Он чем-то похож на цыплёнка.

Одуванчик дразнили его,

Одуванчик...

Поднял голову вверх,

В акварельное синее небо,

И глядит,

Как лицо закрывает руками

Небесный Отец,

И как плачет,

Полотно погребальное расшивая

Золотыми цветами и птицами,

Небесная Мама...

________________

Примечания к тексту

* Nature morte — франц. «мертвая природа»

* Vanitas — Ванитас — жанр в живописи эпохи барокко, натюрморт, в центре композиции которого человеческий череп (иногда череп животного). Термин «ванитас» восходит к библейскому стиху Экклезиаста «Vanitas vanitatum et omnia vanitas» («Суета сует — всё суета!») Отличается богатой символикой, устойчивой аллегоричностью.

* Анто́ний Падуа́нский, покровитель Лиссабона и Падуи (города его рождения и смерти), католический святой, проповедник, один из самых знаменитых францисканцев, вошедший в историю как блестящий проповедник, чьи слова понимали даже рыбы.

* «… для всех дольче вит»: Dolce vita — сладкая жизнь, по русски можно сказать: «Не жизнь, а малина».

*«...Oh mein Gott...» — о Боже мой (нем.)

* « ...meine liebe… » — моя любовь (нем.)

* Пётр Симон — бывший рыбак Симон, апостол Пётр, ученик Иисуса Христа. Вместе с ап. Павлом называется первоверховным апостолом. В католической церкви считается первым папой римским.

* Рыба — символ христианства

* Че́заре Бо́рджиа — политик эпохи Возрождения, брат Лукреции Борджиа. Их отец — Папа Римский Александр VI.

*выпал символ «На Ца» при гадании Мо — гадание на игральных костях, символ «На Ца» означает — «Рассыпающаяся гора песка» и является наихудшей комбинацией для гадающего, предсказывает разрушения и неотвратимые события, связанные с расплатой за совершённые поступки.

* «Доктор Мом» — препарат из лекарственных растений для лечения простуды и кашля.

* Мейсен — знаменитая марка немецкого фарфора, название происходит от города Майсена, где впервые в Европе стали производить фарфор.

* «...alles wird gut...» — нем., «… everything will be fine...» — англ. — «… всё будет хорошо...»

*Франц Ка́фка (1883 — 1924) — немецкоязычный австрийский писатель, широко признаваемый как одна из ключевых фигур литературы XX века. Культовая повесть «Превращение», с фантасмагорическим сюжетом о превращении человека в насекомое (таракана) — одно из пророческих произведений, отразившее процесс дегуманизации 20 века.

*«Nestle» — швейцарская транснациональная корпорация, крупнейший в мире производитель продуктов питания от кондитерских изделий до корма для животных. На логотипе компании до 1988 Nestle была птица и три птенца в гнезде, после 1988 года птенцов осталось два. С корпорацией связано несколько скандалов по поводу наличия генно-модифицированных ингредиентов.

*Элохи́м (ивр. ‏Элохи́м; Элогим; Елогим; Элои́) — еврейское нарицательное имя Бога, обобщающее названия всех божеств.

В каббале Элохим одно из 10 священных имён Творца, упомянутых в Торе. Имя воплощает идею божественной справедливости.

*Хо́рхе Луи́с Бо́рхес (1899 Буэнос-Айрес — 1986 Женева, Швейцария) — аргентинский прозаик, философ, поэт, публицист, один из основателей авангардизма в испаноязычной латиноамериканской поэзии, мастер концептуальной прозаической миниатюры. Последние 20 лет жизни был слепым.

*Брайль — Луи Брайль — изобретатель азбуки (шрифта) Брайля — рельефно-точечного тактильного шрифта, предназначенного для письма и чтения незрячими и плохо видящими людьми.

* Солярный — связанный с солнцем. Солярные символы связаны с солярной религией (в широком смысле — это все языческие культы, где главными символами были свастики различных конфигураций)

* Я́нуш Ко́рчак (польск. Janusz Korczak; настоящее имя Эрш Хе́нрик Го́льдшмидт (польск. Henryk Goldszmit); 22 июля 1878, Варшава — 7 августа 1942, Треблинка) — польский педагог, писатель, врач и общественный деятель. В 1942 году, когда двести человек воспитанников Варшавского «Дома сирот» фашисты привели на вокзал, чтобы отправить в крематорий, их учитель, Януш Корчак добровольно разделил с ними их судьбу.

*Байстрюки — укр. — дети, рождëнные вне брака, безотцовщина.

*Пóкидьки — укр. — ублюдки, отребье, выродки.

П. Фрагорийский

Цикл Nature morte/Vanitas