Раздел третий. Коба во власти

Цитата Ленина: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека».

В 1909-1911 годах Коба находился в ссылке в вологодском городке Сольвычегодске. В 1913 году снова был арестован и сослан в Туруханский край, где пробыл до самого 1917 года, вместе со Свердловым. В марте 1917 года его, пробывшего в тюрьмах и ссылках около десяти лет, наконец-то выпустили, как и всех политических заключенных, в момент отречения Николая второго от власти. Прибыв в Петербург, руководил редакцией газеты «Правда», был избран в ЦК партии власти. Однако, активного участия в политической деятельности не принимал. Шел октябрь 1917 года. В Петрограде произошло Вооруженное восстание, и пришли к власти бывшие эмигранты и ссыльные, все время мечтавшие о воплощении идеи Маркса: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма».

В России установился новый политический строй, и появилось новое правительство. Ленин предложил Кобе занять пост наркома по делам национальностей. В жизни бывшего духовного семинариста начался новый этап.

Читателю может показаться, что пост, который он решился все-таки занять, не такой уж и значительный. Но на самом деле, в то время, когда на окраинах империи поднимало голову национальное движение, с которым нужно было контактировать и считаться, это была очень влиятельная должность в стране, распадавшейся на части. Однако он не так уж и часто занимался национальным вопросом. За все послереволюционные годы только несколько раз исполнял свои прямые обязанности.

При необходимости, его посылали на другие, тогда более важные участки, на фронты Гражданской войны. В Царицыне произошел первый конфликт Кобы с Троцким, который для улучшения боеспособности красногвардейцев пригласил в армию бывших царских офицеров военспецов, которые быстро и эффективно наладили работу войск. Однако Коба, военспецов Троцкого на своем участке фронта арестовал в Царицыне, списал на них все поражения РККА на Южном фронте, посадил на баржу и затопил.

В этом городе, когда начались перебои с хлебом, бывший семинарист начал показывать свой характер и стал пользоваться инструментами, которые через десять лет войдут в обиход уже при его власти. Так, сразу же по приезду, он провел акцию по расстрелу «саботажников и контрреволюционеров», которые якобы срывали поставку хлеба в столицу. После ряда репрессий, продовольствие рекой пошло в Москву.

В ходе войны России с Польшей в 1920 году, по вине члена военного совета Юго-западного фронта Кобы, который не подчинился приказу главкома С. Каменева (однофамилец Л. Каменева), была проиграна битва под Варшавой Западным фронтом под командованием Тухачевского. В результате, в 1921 году Россия была вынуждена заключить с Польшей Рижский мир на польских условиях. Западные области Украины и Белоруссии остались под юрисдикцией Польши.

Однако война его уже не так волновала. В 1921 году он был близок к смерти: у него развился гнойный аппендицит, из-за которого ему пришлось долгое время лечиться в больнице и на кавказских курортах.

1922 год. По предложению Каменева и Зиновьева, на должность генерального секретаря аппарата ЦК партии власти был назначен Коба, который именовал компартию «орденом меченосцев». Первоначально эта должность понималась как техническая и потому никак не интересовала Троцкого.

Как пишет Пайпс: «Коба понял, что основную силу коммунизм черпает из русского народа. Из 376 тысяч членов партии в 1922 году 270 тысяч — были русскими, а из остальных большая часть — половина украинцев и две трети евреев. До 75 % членов партии имели лишь первоначальное образование».

Коба один обнаружил вкус к подобной работе, которую другие лидеры партии находили «скучной». Ведение переписки, бесчисленные персональные назначения, рутинная канцелярская работа. Однако, свое положение генерального секретаря, вскоре стал использовать для методичной расстановки на все ключевые посты в стране своих личных сторонников, и открыл путь к власти. По понятиям Кобы, государство это «машина».

В партию были включены огромные массы необразованных людей, которые зачастую понимали смысл этих дискуссий лишь поверхностно, зато прекрасно понимали свои привилегии перед беспартийными, и смотрели на партию, «как на пирог с начинкой». Эти люди хорошо видели, что огромное беспартийное большинство населения России полностью бесправно перед диктатурой коммунистической партии.

В течение 1922 года, Ленину на какое-то время удалось вернуться к работе. Он лично вмешался в острую дискуссию по национальному вопросу, раскритиковав сталинский план «автономизации» РСФСР. Заявив по адресу Кобы, что «обрусевшие инородцы зачастую пересаливают по части истинно русского настроения», Ленин выдвинул план устройства СССР как объединения союзных республик. Также в 1922 году Ленин предложил Троцкому стать одним из четырех его заместителей.

После своего временного возвращения к работе в 1922 году, Ленин был поражен развернувшимся, в связи с окончанием Гражданской войны, бурным процессом построения госаппарата. Совнарком успел образовать 120 новых комиссий, по подсчетам Ленина, должно было хватить 16.

В январе 1923 года Ленин написал программную статью «Как нам реорганизовать Рабкрин», в которой пытался сделать из этого органа противовес усиливающейся бюрократии. По выражению самого Ленина, «самый худший у нас внутренний враг — бюрократ. Это коммунист, который сидит на ответственном (а затем и на неответственном) советском посту и который пользуется всеобщим уважением, как человек добросовестный».

Тем временем Коба, начиная с 1922 года, методично расставляет на все ключевые посты в партии своих сторонников. Особое внимание он уделяет секретарям губернских и уездных парткомов, так как они формируют делегации на партийные съезды, а съезды имеют право переизбирать руководство партии. Троцкий писал: «Свинцовый зад бюрократии перевесил голову революции».

В секретном заключении врачей, направленном членам Политбюро ЦК, подчеркивался крайне серьезный характер болезни Ленина. Сразу же образовалась «тройка» в составе Каменева, Зиновьева и Кобы для совместной борьбы с Троцким, как одним из вероятных преемников.

10 марта 1923 года с Лениным происходит третий инсульт, и он окончательно отходит от дел. Политбюро какое-то время колеблется, кто должен будет выступать вместо Ленина. В итоге Политбюро поручает зачитать доклад Зиновьеву как председателю Коминтерна.

Известие о смерти Ленина21 января 1924 года застало Троцкого на следующий день, в пути на оздоровительную поездку в Сухум, на похороны он не явился. Одним из вопросов, с которым правящая «тройка» столкнулась сразу же после смерти Ленина. Был вопрос, кто займет его место, становящемся все более декоративным, Председателя Совнаркома. Политбюро ЦК продвигает назначение на эту должность второстепенного и неопасного А. Рыкова.

В течение 1924 года Троцкий постепенно теряет контроль над армией. Командующий Западным фронтом Тухачевский переведен на должность помощника начальника штаба РККА в Москву. Заместителем Предреввоенсовета назначен М. Фрунзе. Коба предпочитает пока что оставаться на вторых ролях. В мае 1924 Троцкий подвергается настоящей травле на XIII съезде Партии власти. Первым входит Зиновьев, он не смотрит в сторону Троцкого, и Троцкий тоже делает вид, что его не видит, и рассматривает бумаги. Третьим входит Коба. Он направляется прямо к Троцкому и размашистым широким жестом дружелюбно пожимает ему руку. Он ясно ощущает фальшь и ложь этого жеста. Коба — ярый враг Троцкого и его терпеть не может. Фраза Ленина: «Не верьте Кобе: пойдет на гнилой компромисс и обманет». Рыков выступает с осуждением призыва Троцкого «равняться на молодежь», как на «верный барометр партии». Зиновьев окончательно обозначает свою претензию на лидерство, выступив на Съезде с Политическим докладом. Каменев, становится председательствующим на этом съезде. Съезд резко осудил «троцкизм», потребовав от Троцкого отказа от фракционной деятельности и признания ошибок. При выступлениях на съездах Коба использовал, необычный для коммуниста, оборот «братья и сестры».

Одновременно Зиновьев и Каменев усиливают давление на Троцкого, требуя его исключения из партии, но не собирают большинства членов ЦК. В это время Коба, лавируя между двумя группировками, протестует против исключения Троцкого из партии, но предлагает освободить его от обязанности наркомвоенмора.

Увидев, что «тройка» фактически раскололась, Троцкий решает идти в наступление. В октябре 1924 года он публикует статью «Уроки Октября». В этой статье Троцкий напоминал о своей роли организатора Вооруженного восстания, и в порядке «компромата» напоминает читателям, что Зиновьев и Каменев вообще были против выступления, а Коба в нем никакой роли не сыграл. Новым наркомвоенмором в 1925 году становится Фрунзе, а его заместителем — Ворошилов.

После такого удара Троцкого, «тройка» окончательно распадается, сторонники Зиновьева и Каменева формируют так называемую «новую оппозицию». В декабре 1925 года Зиновьев заявил, что сталинская доктрина «отдает душком национальной ограниченности». На XIV съезде партии власти обнаружилось, что на стороне Зиновьева с «монолитным единством» выступила одна только ленинградская делегация, но Коба выставил против нее все остальные делегации, также действовавшие в таком же «монолитном единстве». Разгром «новой оппозиции» был полным: Зиновьев теряет свои ключевые посты главы Ленсовета и Коминтерна, а Каменев — пост главы Москвы.

Как писал директор средней школы в Ленинграде Р. Куллэ: «1925 г. 30 декабря. Интересно, из-за чего они передрались? Внешне как будто все из-за тех же старых штанов Ильича: кто лучше понимает их запах; 1926 г. 1 августа… Мир ждет диктатора… Драка только из-за личности: кто кого слопает».

К началу 1926 года происходит сближение политических платформ группы Троцкого и группы Зиновьева-Каменева на основе единства взглядов по вопросу возможности «построения социализма в одной стране» и «сверхиндустриализации». В апреле-июле 1926 «старая» («троцкистская») и «новая» (зиновьевско-каменевская) оппозиции объединяются («троцкистско-зиновьевский блок»), что явно обозначилось на проходивших в апреле и в июле пленумах ЦК. Но основные оппозиционеры уже полностью потеряли реальную власть. Коба и здесь позиционирует себя, как «умеренного», выступив с двусмысленным заявлением, что «мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры». Троцкий яростно атакует Кобу, заявляя: «Идейное убожество заменено аппаратным всемогуществом», и «наверху создалась каста, оторвавшаяся от масс».

Стремясь найти противовес идеологическим нововведениям оппозиционеров, Коба объединяется с Бухариным, взгляды которого впоследствии были осуждены, как «правый уклон».

Бухарин ожесточенно атакует «левых» оппозиционеров, обвиняя их доктрину «сверхиндустриализации» в строительстве «внутреннего колониализма» и подрыве «смычки» между городом и деревней. Накал страстей приводит к тому, что во время совместного июльского пленума ЦК прямо в зале заседаний у Дзержинского происходит сердечный приступ, 20 июля он умирает.

Осенью 1926 года оппозиция пытается организовать агитацию на «низовых» партийных ячейках, что сопровождается хорошо организованными обструкциями, и исключениями сторонников оппозиции из партии «за фракционную деятельность».Судоплатов: «Тухачевский и его группа в борьбе за влияние на Кобу попались на его удочку. Во время частых встреч с Кобой Тухачевский критиковал Ворошилова, Коба поощрял эту критику, называя ее «конструктивной», и любил обсуждать варианты новых назначений и смещений… Материалы дела Тухачевского содержат разного рода документальные свидетельства относительно планов перетасовок в военном руководстве страны».

С 1930 года вся власть сосредоточена в руках Кобы, в связи, с чем в стране начались потрясения и перестройки. Этот период ознаменовывается началом массовых репрессий и коллективизации, когда сельское население страны сгоняли в колхозы и морили голодом. РККА была преимущественно крестьянской по своему составу, и в ее среду объективно проникало недовольство итогами коллективизации.

В 1931 году в интервью немецкому писателю Эмилю Людвигу на вопрос «Что вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?» Коба ответил: «Нет, мои родители обращались со мной совсем неплохо. Другое дело — духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма».

В 1937 году грянул пик репрессий, в это время шли зачистки не только среди граждан страны, но и среди руководства партии. В период Большого террора Ежов представлял на рассмотрение Кобе разнарядки для каждого региона на расстрелы или ссылки в ГУЛАГ, и он определял статистический план «зачисток». На местах, в районах шло соревнование, кто первый перевыполнит этот план. И каждый раз, когда местный сотрудник НКВД выполнял разнарядку, он просил разрешение «на сверхплановую резню», и каждый раз Коба разрешал. В ходе репрессий, для получения признательных показаний, в широких масштабах применялись пытки. Во время большого террора были расстреляны 56 из 73 человек, выступавших на февральско-мартовском пленуме ЦК. В стране окончательно установился тоталитарный режим, характеризующийся массой отрицательных моментов, которые и вызывали ужас в обществе. Репрессии, диктатура, террор, насилие — все это считается главными характерными особенностями его власти. Его вина состоит в подавлении целых научных направлений страны, сопровождавшимся травлей врачей и инженеров, что нанесло несоизмеримый вред развитию советской культуры и науки.

Л.Каганович дал довольно откровенное объяснение террора: «Самое активное участие в чистке принял ряд лиц из ближайшего окружения Кобы, в частности, Ежов, Молотов, Каганович, Жданов, Маленков, Ворошилов. Однако, несомненно, что именно Коба являлся главным «распорядителем» террора. В частности, он собственноручно писал обвинительные речи для громких судебных процессов. Имеются сотни записок, сделанных рукой Кобы, в которых он требовал от чекистов убивать все больше и больше. Приговоры он выносил красным карандашом. Напротив некоторых имен писал: «Бейте еще». Внизу многочисленных страниц стояло: «Всех расстрелять».

В 1937-1938 годах были проведены масштабные политические репрессии командного и начальствующего состава РККА и РККФ.

Последовали аресты военачальников. Дело по обвинению Тухачевского, Уборевича, Якира, Корка, Фельдмана, Эйдемана, Примакова и Путны в шпионаже, было рассмотрено в закрытом судебном заседании. Коба дал указание о применении ко всем подсудимым высшей меры наказания. Всех восьмерых приговорили к смертной казни без права на отсрочку приговора. Сразу же после этого Тухачевский и остальные обвиняемые были расстреляны в подвале здания военного суда. Согласно показаниям свидетелей, Тухачевский перед смертью выкрикнул «Да здравствует Красная Армия!»

В 1956 году КГБ проверил уголовное дело Тухачевского и других с ним осужденных лиц, и установил: «Приговор в отношении Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Эйдемана, Примакова, Путны и Фельдмана был сфальсифицирован. В статьях и выступлениях Тухачевский исторически правдиво охарактеризовал роль Кобы в Гражданской войне. Сталинские репрессии в РККА нанесли серьезный урон обороноспособности страны, привели к значительным потерям советских войск в начальный период Великой Отечественной войны».

Как подобрать всем этим поступкам синоним. В русском языке есть слово — сатрап! «Нелюди — благими намерениями проложена дорога в ад».

Ремарка И. А. Васильева: «Пробили по радио куранты. На улице радеющий сумрак теплой ночи. Я одеваюсь и выхожу на крыльцо. Вот-вот взойдет солнце. Зарозовели края высоких облаков. Мягкой оранжевой дымкой подернулись березовые рощи. Даже серая стерня сжатых полей посветлела, будто ее выстирали на ночь. А неподвижный воздух кажется налитым в хрустальный сосуд янтарным раствором. Все звуки необыкновенно отчетливы, по ним, как по книге, можно читать жизнь окрестных деревень. Гулко заработал далекий трактор: тракторист готовится пахать зябь. Хлопнули раз, другой, третий двери — это выгоняют в поле скотину. Скрипит ведро на дужке коромысла — кто-то идет к реке по воду.

Солнце, словно капля кармина из тюбика, выдавливается из серой низкой гряды облаков. Вот капля оторвалась, выкатилась на чистый небосвод, начала желтеть, раскаляться до жаркой белизны, и тогда воздух чуть дрогнул, шелохнулась листва на вершинах берез — родился робкий ветерок.

Я поднялся на гору, за которой начинаются перелески. Только сейчас разглядел, что весь приречный лес с полевой стороны окаймлен березниками. А через поле к лесу лучами тянутся узкие березовые ленты.

Это — траншеи. Когда-то тут была передовая, траншеи от передового края сходились в тыл, к батальонным и полковым узлам обороны. А когда война отдалилась и сюда вернулись пахари, им было не до траншей. На брустверах выросли березы.

Я пошел вдоль военной борозды. За тридцать лет отмирающие травы и палая листва затянули траншею, но глаз легко угадывал в осыпях бывшие блиндажи, стрелковые ячейки, пулеметные гнезда.

Вдруг что-то остановило меня. Огляделся — и… Да это же не белые березы столпились у траншеи, это дочери и внучки солдат пришли посмотреть на места, где воевали их отцы и деды. Пришли и, потрясенные и зачарованные, остались тут в вечном карауле.

Сколько лет ты прождал меня здесь?

Вот и встретились… Здравствуй, отец...

В небе глухо березы шумели.

Горько пахло опавшей листвой.

Не торопитесь рубить березы на старых траншеях!