Раздел третий. Смилга (1892-1937)

Смигла.

За нелегальную пропагандистскую деятельность был сослан в Сибирь. Откуда, после Февральской революции освободился по общей амнистии. В марте Смилга вернулся в Петроград. В возрасте 24 лет был избран в ЦК РСДРП и отправлен представителем ЦК в Финляндию. Смилга занимал пост председателя облисполкома армии, флота и рабочих Финляндии. Поддерживал связь с Лениным, находившимся в то время в Гельсингфорсе.

Активно участвовал в подготовке Вооруженного восстания в Петрограде. В этот день осуществил переброску верных большевикам войск из Финляндии в Петроград, которые приняли участие в штурме Зимнего дворца.

Уполномоченный РСФСР в Финляндии. Один из главных организаторов революционного движения в Финляндии по заданию Сталина. Однако после поражения финской революции вернулся в Петроград.

Был членом Революционного военного совета фронта, начальником Политуправления РВСР, руководившего деятельностью всех комиссаров в РККА. Участвовал в боях против войск Каледина, Деникина, повстанческих отрядов на Кавказе, Урале и Сибири.

В начавшейся, после смерти Ленина, внутрипартийной борьбе Смилга поддержал Троцкого. Играл ведущую роль оппозиции, его подпись стоит под всеми ее основными документами и воззваниями.

В 1927 году, как активный участник троцкистской оппозиции, был снят со всех постов и исключен из партии власти, и приговорен к четырем годам ссылки и выслан в Минусинск.

В 1934 году, потрясенный убийством Кирова, написал некролог о погибшем, но газета «Известия» его не поместила.

В 1935 году арестован. В 1937 году расстрелян. Тело кремировано, прах захоронен в одной из общих могил Донского кладбища. В 1987 году был реабилитирован.

Ремарка И. А. Васильева: «Я сидел на веранде и ждал, когда догорит последний луч вечерней зари, чтобы включить свет и дочитать книжку. Было тихо, только в отдалении, на полях, гудели тракторы да на мокрой луговине перед лесом беспокойно вскрикивал чибис.

И вдруг, словно по ушам ударило: фью-фью-фью… Я вздрогнул: он? Или мне почудилось? Отложил книжку, встал. Стою, готовый сорваться и бежать. Прошла минута — и теперь уже ясно, отчетливо, торжествующе выкатились из зеленых кустов над рекой круглые, звонкие, золотые колечки: пью-пью-пью… Сомнений не было: прилетел!

Я схватил магнитофон — и бегом на речку. Приготовился, замер. Не дышу. Держу палец на кнопке микрофона: не прозевать бы! Я так хочу записать первую — самую первую — песню соловья. А он… молчит. Ни звука. Гляжу на светящиеся стрелки часов: минута, другая, пятая… Четверть часа стою, как охотник со взведенным курком. Но так и не запел соловей-соловейко.

Я не стал зажигать света, читать расхотелось, остался спать на веранде. Беспокойный был сон. Я приподнимал голову, вскакивал: все чудилось, что соловей поет. Наконец понял, что жду напрасно: сегодня он не запоет. Он с дороги, устал, у него хватило сил только на то, чтобы оповестить пернатое население, что место занято, и теперь отдыхает.

А перед рассветом, когда ни малейший звук не нарушал тишины, когда над рекой поднялась луна и сделала дали прозрачно-зыбкими, когда на траву легла прохладная роса, вот тогда-то, освежив хрустальное горлышко каплей майской росы, соловей запел.

Я словно не спал. Вскочил, но… Можно было не торопиться: песня звучала во всю силу. Теперь он будет до рассвета. Оделся, взглянул на часы — было ровно три, вышел на улицу. Тишина, только неумолимо шумел речной перекат. На небе едва-едва угадывался рассвет, все вокруг спало. А он пел. О, как самозабвенно пел он свою первую песню любви»!