Раздел седьмой. Маршал Егоров (1883-1939)

Егоров.

Егоров родился в Бузулуке Оренбургской области в семье мещанина. Семья была многодетной. Окончил Самарскую классическую гимназию. В том же году поступил на военную службу, вольноопределяющимся был зачислен в 4-й гренадерский Несвижский полк. С отличием окончил по первому разряду Казанское пехотное юнкерское училище, был выпущен подпоручиком. Участник первой мировой войны.

В чине капитана был переведен в Тифлисское военное училище, где преподавал военные науки на ускоренных курсах, выпускающих прапорщиков. В чине подполковника командовал батальоном, а затем пехотным Бендерским полком в чине полковника. Был 5 раз ранен и контужен.

После Вооруженного восстания, участвовал в разработке декрета об организации РККА. Член партии власти. Работал в Военном отделе ВЦИК. Командовал армиями и фронтами в Гражданской войне, в частности, участвовал в боевых действиях под Самарой и Царицыном. Участвовал в советско-польской войне. Командующий 10-й армией. Был тяжело ранен в бою у Плетнева (у реки Сал). Командующий 14-й армией. Командующий войсками Южного фронта. Командующий войсками Юго-Западного фронта.

После Гражданской войны командовал войсками Киевского военного округа. Командующий войсками Петроградского военного округа. Командующий Западным фронтом. Командующий Кавказской Краснознаменной армией. Командующий войсками Украинского военного округа.

Военный атташе в Китае. Командующий войсками Белорусского военного округа. Начальник Генерального Штаба РККА. Приказом наркома обороны СССР Ворошилова, в честь Егорова, была названа 37-я Новочеркасская стрелковая дивизия. Первый заместитель Наркома обороны.

В период репрессий в РККА Егоров оказался в опале. Сталин, прежде характеризовавший Егорова как «выдающегося полководца и одного из организаторов побед», лично подверг маршала критике: «Известно, что у нас пять Маршалов Советского Союза. Из них меньше всего заслуживал этого звания Егоров, я не говорю уже о Тухачевском… Егоров — выходец из офицерской семьи, в прошлом полковник — он пришел к нам из другого лагеря и относительно к перечисленным товарищам меньше имел право к тому, чтобы ему было присвоено звание маршала, тем не менее, за его заслуги в гражданской войне мы это звание присвоили».

Снят с должности первого заместителя наркома обороны и назначен «в качестве последнего испытания» на должность командующего войсками Закавказского военного округа. Затем арестован. Ежов представил на утверждение Сталина список лиц, подлежащих расстрелу, в котором было 139 фамилий. Сталин вычеркнул из списка фамилию Егорова и наложил резолюцию: «За расстрел всех 138 человек». Таким образом, Егоров, благодаря вмешательству Сталина, прожил еще полгода. Военным судом, по обвинению в шпионаже и принадлежности к военному заговору, приговорен к расстрелу. Расстрелян 23 февраля. Кремирован на Новом Донском кладбище. Реабилитирован в 1956 году.

Егоров писал наркому Ворошилову: «Мое политическое лицо не обрызгано ни одной каплей грязи и остается чистым, как оно было на протяжении всех 20 лет моего пребывания в рядах партии и Красной Армии. Исходя из этого сознания, тем более тяжело переживать всю ту обстановку, которая сложилась в отношении меня. Я переживаю исключительно тяжелую моральную депрессию. Дорогой Климент Ефремович! Я подал записку Сталину с просьбой принять меня хоть на несколько минут в этот исключительный для моей жизни период. Ответа нет. Прошу Вас, Климент Ефремович, посодействовать о приеме меня тов. Сталиным. Вся тяжесть моего переживания сразу же бы спала, как гора с плеч. Я хочу, мне крайне необходимо моральное успокоение, какое всегда получаешь от беседы с тов. Сталиным. Еще раз заявляю Вам, как моему непосредственному начальнику, соратнику по боевым дням Гражданской войны и старому другу (как Вы выразились в своем приветствии по случаю моего пятидесятилетия), что моя политическая честность непоколебима как к партии, так к Родине и народу. Уважающий Вас Маршал Советского Союза А. И. Егоров».

Ремарка И. А. Васильева: «Сижу у края поля на куче валунов и смотрю, как уходит последний день золотой осени.

На пригорке, вычеканенная из красной меди и старой позеленевшей бронзы, стоит березовая роща. Низкое солнце бьет прямо в березы, а за ними грядущим ненастьем поднимается серо-фиолетовая туча. Перед собою туча гонит журавлиную стаю. Птицы устало машут крыльями, кричат протяжно и тоскливо.

Солнце все ниже. Вот оно опустилось на вершины заречного леса, раздвинуло их, потеснило, выбирает место поудобнее, чтобы спокойно полежать в чащобе. От леса упала тень: сначала на берег, потом перешла реку, дотянулась до кучи валунов — и пошла, и пошла по клину озими к березовой роще. По пути вычернила клеверные стога, затушевала сухие кустики иван-чая на пригорке, вот уже стирает теплую позолоту с березовых стволов и вдруг разом пропала. Все поблекло, посерело — с земли ушел последний луч солнца. На короткое время он поджег края тучи и погас совсем. Хозяйкой неба и земли осталась серо-фиолетовая предвестница ненастья.