Зиновьев (1883-1936)

Цитата Ленина: «Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкому».

Зиновьев.

Участвовал в организованном революционном движении с 1901 года, когда и стал членом РСДРП. Подвергся преследованию полиции за организацию стачек рабочих в Новороссийске. В 1902 эмигрировал в Берлин, затем жил в Париже и Берне, где в 1903 году и познакомился с Лениным. Впоследствии был постоянным представителем в социалистических организациях Европы. На II съезде РСДРП в 1903 году Зиновьев поддержал позицию Ленина, примкнув к большевикам, после чего вернулся на родину, где проводил активную пропагандистскую работу на территории Украины.

В большевистском списке по выборам в Учредительное собрание шел вторым после Ленина.10 октября (23 октября по новому стилю) на закрытом заседании большевистского ЦК совместно с Каменевым выступил против ленинской резолюции о вооруженном восстании и проголосовал против свержения Временного правительства в ходе восстания, считая это преждевременным. В силу своих широких полномочий в качестве руководителя Петрограда Зиновьев выступал против решения Ленина перенести столицу Советской России в Москву.

Поддержав позицию Ленина относительно подписания Брестского мира с Германией и Австро-Венгрией 1918 года, вновь вернул себе расположение Председателя Совнаркома. В состав Центрального комитета Зиновьев был возвращен на VII съезде партии 8 марта 1918 года. Через год был избран членом новосозданного Политбюро без права голоса на VIII партийной конференции.

Во время Гражданской войны и после нее, Зиновьев, будучи «революционным диктатором» Петрограда с неограниченными полномочиями, выступал как главный организатор политики «красного террора» против петроградской интеллигенции и бывшего дворянства, вплоть до полного физического уничтожения эксплуататорских классов. Среди интеллигенции Зиновьев получил презрительную кличку «Гришка третий».

Зиновьев сыграл важную роль в возвышении Сталина. Именно, по идее Зиновьева в 1922 году, Л. Каменев предложил назначить Сталина на пост Генерального секретаря ЦК. На XII съезде партии в 1923 году Зиновьев выступал с политическим отчетом ЦК.

Но в декабре 1925 года, на XIV съезде ВКП(б), Зиновьев, поддержанный Л.Каменевым и ленинградской делегацией, от имени «новой оппозиции» выступил против группы Сталина (Молотов, Рыков, Бухарин). В 1926 году его отстранили от руководства Ленсоветом, решением пленума ЦК вывели из Политбюро (был избран в 1921 году). Объединение с Троцким привело к тому, что в 1927 году Зиновьева вывели также из ЦК (членом которого он был с 1907 года), исключили из партии, 28 ноября исключили из Общества старых большевиков и выслали. Сторонники Зиновьева также понесли наказания по партийной и служебной линии. Особым совещанием при ОГПУ осужден на 4 года ссылки и выслан в Кустанай. В ссылке перевел труд Адольфа Гитлера «Майн Кампф».

В 1935 году вел записи, обращенные к Сталину. В частности, он писал: «В моей душе горит желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Вас и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, что я понял все, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение...».

24 августа 1936 года Зиновьев был приговорен к исключительной мере наказания по делу Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра. Расстрелян ночью 26 августа в Москве в здании ВКВС. По воспоминаниям некоторых очевидцев тех событий, перед казнью униженно молил о пощаде, даже выкрикнул, что все это «фашистский заговор».

Троцкий описывал Зиновьева следующим образом: «В агитационном вихре того периода, большое место занимал Зиновьев, оратор исключительной силы. Его высокий теноровый голос в первый момент удивлял, а затем подкупал своеобразной музыкальностью. Зиновьев был прирожденный агитатор… Противники называли Зиновьева наибольшим демагогом среди большевиков… На собраниях партии он умел убеждать, завоевывать, завораживать, когда являлся с готовой политической идеей, проверенной на массовых митингах и как бы насыщенной надеждами и ненавистью рабочих и солдат. Зиновьев способен был, с другой стороны, во враждебном собрании, даже в тогдашнем Исполнительном комитете, придавать самым крайним и взрывчатым мыслям обволакивающую, вкрадчивую форму, забираясь в головы тех, которые относились к нему с заранее готовым недоверием. Чтобы достигать таких неоценимых результатов, ему мало было одного лишь сознания своей правоты; ему необходима была успокоительная уверенность в том, что политическая ответственность снята с него надежной и крепкой рукою. Такую уверенность давал ему Ленин».

Ремарка И. А. Васильева: «Утром я шел тропинкой через рожь. Накрапывал дождь, но теплый ветерок обдувал колосья, они быстро обсыхали, и стоило коснуться рукой, как с колосьев слетали облачка пыльцы: рожь цвела.

Впереди, слева от тропинки, вспорхнула птичка. Вспорхнула и упала. Рожь была такая густая, что птичка запутывалась в ней и не могла взлететь. Я легко достал ее рукой. Серое с коричневатым оттенком перо, светлый не очень длинный клювик. Ладонью я почувствовал тепло ее маленького тельца, а она, наверно, чувствовала тепло моей ладони и седела смирно, бесстрашно уставив на меня черную бусинку глаза. Я давно заметил, что малые птахи в руке человека не бьются, сидят, притихнув, будто в гнезде.

Я поднял руку над колосьями ржи, раскрыл ладонь. Секунды две птичка сидела не шелохнувшись, потом вспорхнула и, часто-часто трепеща крыльями, пошла прямо вверх, посылая на прощанье звонкую трель. Сразу же свечками поднялись еще две, и еще, и еще — и зазвенели в поднебесье веселые колокольчики.

Жаворонки пели песню признательности человеку за его доброту».