Глава 5. Урок

Виланс лежал на кровати, разглядывая потемневшие брёвна на потолке. Ровные ряды тянулись горизонтально, и было легко представлять, как на них накладываются записи из книги. Она настолько сильно втемяшилась ему в голову, что теперь, если сосредоточиться, получалось перенести аккуратные мелкие закорючки на любую поверхность. Голова теперь тоже болела не так сильно. Возможно, потому что надписи воспроизводились больше по памяти.

На улице давно рассвело, и раньше Патия уже выгнала бы его на улицу, помогать с хозяйством. Она и вчера попыталась, но стоило ему опрокинуть ведро с молоком, тут же погнала обратно в дом.

Виланс так увлёкся разглядыванием потолка, что не сразу услышал ржание лошадей и голоса на улице.

— … мы же пообещали, — произнёс знакомый, хорошо поставленный мужской голос.

Сам Серж пожаловал. Виланс договорился с Патией, что если ему удастся вернуть овец, она сходит за старостой. Овцы пришли сами, вечером второго дня. Но Патия, к его удивлению, не стала цепляться к этому, а всё равно сходила за старостой.

— Осень уж наступила, когда, как не сейчас, помогать в поле, — добавил второй голос. Надо же, и сына своего привёл. Хотя они почти ровесники с Гавином, тот всегда держался отстранённо. Ещё бы, будущий староста, чего ему со всякими ленивыми неумёхами водиться.

— Ну что вы, не стоило, — ответила Патия. — Мы бы справились.

Не справились, как-то отстранённо подумал Виланс. И раньше вдвоём не всегда справлялись, а сейчас и подавно. Патия наверняка это тоже понимает, вон сколько радости в голосе.

— И где же наш старичок? — с какой-то добродушной насмешкой произнёс Серж. Он и сам был не молод.

— Виланс! — прокричала Патия. Радость из голоса сразу пропала. — Виланс, к нам гости!

— Слышу, — буркнул Виланс. Неохотно, он сел на кровати. — Так пусть заходят, чего стоят.

Двери отворились, и троица зашла внутрь. Виланс прищурился, силясь разглядеть их.

— Ну и ну, — протянул Серж. — Да ты и впрямь старик. А я, признаться, до последнего надеялся, что это какая-то глупая шутка.

Виланс криво усмехнулся и покачал головой. В сравнении с сухопарым и высоким старостой он казался ещё старше, несмотря на то, что голова была седой у обоих. Что уж тут говорить про Гавина. Тот всегда отличался молодцеватым видом, но в этом больше было заслуги деда, ветерана войны Престолонаследия.

— Хотел бы я сказать, что это просто шутка. — Виланс глухо закашлял. — Но нет. Вы принесли, что я просил?

— Опять ты за своё! — вспыхнула Патия. — Посмотри, в кого эта книга тебя превратила!

— Ну-ну, не стоит. — Серж полез в сумку, что висела через плечо. — Ситуация, конечно, безрадостная, но не стоит отчаиваться.

— А что, вы слышали истории о том, как силт ло молодели? — усмехнулся Виланс.

— Ты же не силт ло. Или…

Серж поднял на него глаза. Гавин, и особенно Патия, тоже выжидающе посмотрели.

Виланс взмахнул рукой.

Ничего не случилось.

— Как видите, нет.

— Может, тебе надо учиться? — предположил Гавин. — Как с письмом. Или любым другим занятием. Если тебе просто дадут книгу, ты не станешь от этого понимать, что в ней написано. Нужен кто-то, кто тебя обучит.

— А ты прав! — подхватил Виланс. — Вот прямо сейчас пойду в Кейиндар и… — он вздохнул и покачал головой. — Если я и стал силт ло, учиться мне негде. Не к придворным силт ло же обращаться, в самом-то деле. Кому я нужен такой. — Он вскинул тонкие руки.

— Тогда пробуй сам, — не отступил Гавин. — Тренируйся, пробуй по-всякому, ты же…

— Нет. — отрезал Виланс. — Я не силт ло. Просто угодил в их паутину, и она выжала из меня все соки.

Гавин презрительно фыркнул, но спорить не стал.

— Ступайте на улицу, — сказал Серж, поставив на стол чернильницу. — Напросился следом, так давай теперь, не отлынивай.

— Пошли, — Патия потянула Гавина за рукав. — Работы действительно много.

Виланс слушал, как Патия перечисляла список дел и гадал, как скоро Гавин пожалеет о своём желании.

— Ну, приступим? — Серж разложил на столе бумагу, перо и пару исписанных крупным почерком страниц.

Виланс со вздохом поднялся, опасаясь как бы завалиться обратно, но обошлось. Он проковылял к столу, держась за стену, и рухнул на стул, напротив Сержа.

— Совсем плохо? — спросил тот.

— Нет, не… — Виланс скривился. — Да чего уж там. Отвратительно. Поначалу надеялся, что через пару дней станет получше. Не стало.

— Это не насморк, чтобы стало лучше. Это — старость. Будет только хуже. И лежание целый день на кровати усугубит дело. Бери пример с меня. Каждое утро — разминка, небольшая пробежка. И Гавина к тому же приучил, как приучил меня мой отец.

— Уж извините, Серж, меня дед и отец к другому приучили.

— Да чему эти бездельники… — Серж умолк. — Ладно, извини. Тебе сейчас и без моих поучений несладко. Патия рассказала, что ты ушёл пасти овец, как обычно, а вернулся вот таким, с какой-то книжкой. — Виланс кивнул. — И всё?

— Увы, никаких интересных подробностей нет, — развёл руками Виланс. — Я шёл по холму, наткнулся на кучку пепла. Когда коснулся её — потерял сознание. Очнулся уже вот таким, а вместо пепла рядом лежала книга.

— Могу я на неё взглянуть?

— Пожалуйста. — Виланс махнул рукой. — Она там, под кроватью.

Серж вытащил книгу.

— Впечатляет!

Староста, как и Виланс, видел за всю жизнь только две книги. И обе сильно проигрывали в качестве исполнения толстому тому с кожаной обложкой.

— Это всё тоже само появилось? — спросил Серж, поглаживая нарисованное дерево с множеством животных на его ветвях.

— Да.

Староста вернулся за стол и открыл книгу на первой странице. Пусто.

— А бумага какая, — протянул он, поглаживая чистые белые страницы.

— Может, лучше закроете? — Виланс даже закрыл глаза рукой, но всё равно невольно подглядывал сквозь пальцы. Снова разболелась голова.

— Что? — Серж посмотрел на Виланса. — Что-то не так?

— Патия говорила, что я вижу на страницах надписи?

— Только вскользь.

— В общем, это главная причина, почему я попросил съездить за вами. Мне на даёт покоя эта книжка. Я не могу не думать о ней. А стоит заглянуть внутрь — вижу исписанные страницы и начинает жутко болеть голова.

Серж закрыл книгу.

— Но ты настаиваешь, что не силт ло?

— Вы же сами знаете множество историй, когда накладывали плетения на обычных людей. Силт ло они от этого не становились.

— Но я не знаю историй, чтобы за эти плетения расплачивались те, на кого их наложили. И, небольшая просьба — перестань ко мне так обращаться. Умом-то я понимаю, что лет тебе как моему сыну, но глаза это категорически отрицают.

— Зато я могу почувствовать себя моложе, — усмехнулся Виланс. — Не отказывайте в таком удовольствии.

— Ну, если так — пожалуйста, — улыбнулся Серж. — Так ты попросил меня приехать чтобы…?

— Научиться читать. Я хочу понять, что в этой книге написано. За что я отдал половину жизни.

— А зачем тогда чернила?

— Хочу попробовать написать её. Мне кажется, тот, кто создал это плетение, этого и добивался. Может, тогда ко мне вернётся молодость, или хотя бы уйдут эти навязчивые мысли.

Серж прикинул размеры книги.

— Ты, возможно, не знаешь, но чернила нам в давние времена отдавали силт ло. Просто так, им это ничего не стоило. Хранятся они очень долго, но от тех запасов почти ничего не осталось. Отец меня учил, как их можно делать из подручных материалов, но, сам понимаешь — они куда хуже.

Серж взял небольшую чернильницу со стола и встряхнул пузырёк. Виланс наклонился вперёд и увидел, как мутный осадок оседает обратно на дно.

— Но они же пишут? — спросил он. — И когда подсохнут не исчезнут?

— Сейчас увидишь.

Серж открыл пузырёк, подтянул к себе чистый лист и взял перо.

— Смотри. — Он вывел большими буквами “В И Л А Н С”. Чернила оказались не совсем чёрными, с бурым оттенком и мелким порошком. — Ты помнишь уроки в детстве? Хоть немного?

— Что-то помню. — Виланс смутился, вспомнив, как на уроках он с другими мальчишками веселился и рисовал рожицы. Он повернул к себе лист, пытаясь вспомнить, что значат эти буквы.

— Хотя бы основы помнишь? Что каждая буква это один звук, за некоторым исключением.

Виланс честно постарался вспомнить. Но чем больше он смотрел на эти буквы, тем больше его мысли тянулись к книге.

— Тут написано “Виланс”, — вздохнул Серж. Все из его учеников могли написать и прочитать своё имя. И Виланс когда-то мог. Но эта семья никогда не испытывала интереса к чтению.

— В, И, Л, А, Н, С, — повторил Виланс. — Одна буква, один звук.

Из-за окна донёсся отдалённый смех. Виланс так редко его слышал, что не сразу узнал Патию.

— Работнички, — пробормотал Серж. — Сейчас вернусь.

Он вышел.

— Гавин! Это что такое!?

Смех тут же стих, за ним раздался виноватый голос, слов Виланс не различал, да и внимание вновь приковала к себе надпись. Его собственное имя. Он совершенно точно знал его и умел писать.

Виланс притянул к себе чернильницу и взял перо. Аккуратно обмакнул кончик и постарался вывести имя собственной рукой. Получилось куда корявее, а буква “А” и вовсе скрылась под кляксами. Интересно, если посадить кляксу в книгу, что будет? Но едва он такое представил, к горлу подступила тошнота и Виланс поспешно отогнал мысли.

Дверь отворилась.

— Устроили тут, — раздалось ворчание Сержа. Он увидел Виланса, корпящего над бумагой и замолчал, наблюдая, как бывший ученик выводит, или скорее пытается, мелкий текст. Потом подошёл ближе и заглянул через плечо. Дождавшись, когда Виланс в очередной раз потянется обмакнуть перо, Серж сказал:

— Интересно. Это что, какой-то дневник?

Виланс вздрогнул. Он так увлёкся, что и не заметил, как подкрался староста.

— Почему дневник?

— Ты понимаешь, что ты написал?

— Нет.

— Первое слово, как я понимаю — день. Опускай перо не так глубоко, меньше клякс посадишь. А за днём — число, тысяча семьсот пятьдесят.

— А потом? — с любопытством спросил Виланс.

— Потом… сейчас, дай-ка. — Серж взял бумагу и подошёл к окну. — Зачем так мелко писать? Ещё и клякс наставил… Мой дом ещё не построили, и я остановился в таверне. Делать совершенно нечего и я изучаю постояльцев. Они похожи.

— На что? — нетерпеливо спросил Виланс.

— А ни на что, — ответил Серж и вернул лист на стол. — Эти кляксы, что ты наставил между словами — знаки препинания. Клякса без хвостика означает конец предложения. Ты последнее не дописал до конца. Так что можешь сам придумать, на кого они похожи.

— Можешь написать ещё имён? — Виланс протянул перо Сержу. — Твоё, Патии, Гавина?

— Конечно.

Староста написал под именем Виланса “П А Т И Я”, “С Е Р Ж” и “Г А В И Н”. Виланс внимательно наблюдал, как Серж обмакивает перо и неспешно выводит буквы.

— Ну, где чьё имя? — спросил Серж.

Виланс задумался.

— Вот это, — он ткнул пальцем в “С Е Р Ж”, — твоё. Там четыре звука.

— Хорошо, — одобрительно кивнул Серж. — А остальные?

Виланс ещё помолчал, но всё же сдался.

— Не знаю.

— Подумай. Вот тебе подсказка. Ты уже знаешь, как пишется твоё имя. Знаешь, какие буквы в нём за какие звуки отвечают. А значит?..

Виланс посмотрел на своё имя. Буква “И” была в обоих именах на одинаковом месте, как и буква “А”.

— Вот это — Гавин. — Виланс указал на “Г А В И Н”. — У него последняя буква “Н”, как в моём имени.

— Молодец, — закивал Серж. Его даже взяла некая гордость. Виланс куда способнее обычного ученика. Вспоминает, чему учили.

— Может написать ещё каких-нибудь слов? — попросил Виланс. — Вы уедете, а я пока буду учиться.

— Давай, — согласился Серж. Он взял второй листок. — Эта книга… слова, что ты написал — это то, что ты видишь в книге?

— Да.

— Она похожа на дневник. Отец мне рассказывал, что силт ло часто записывают свои опыты. На всякий случай, мало ли, чем они закончатся. — Серж вывел на листке “Д Н Е В Н И К”. — Это слово…

— Подожди-подожди, — перебил Виланс. — Я попробую сам.

Он развернул к себе листок и начал сравнивать буквы с уже написанными в именах.

— Невни…Дневник?

— Правильно. Давай запишу ещё несколько слов и буду собираться домой, нам ведь тоже надо убирать урожай. — Серж написал три слова и протянул лист Вилансу. — Ну как, прочитаешь?

Тот принял бумагу и, нахмурившись, начал сравнивать буквы с уже имеющимся.

— О… Это же буква “О”, да? Рот сам открывается, когда пытаюсь её прочитать.

— Она самая, — усмехнулся Серж.

— Олоток… Аор… Веер… Последнее, наверное, ветер? А остальные?

— Молоток и забор. А говоришь, не помнишь уроков. Немного тренировок и всё вспомнится. Может, и со способностями силт ло будет так же. Попрактикуешься и…

— Не будет, — оборвал Виланс. — Хватит уже. Меня Патия за эти четыре дня замучила. Думаете, всё так просто? Я даже не знаю, с какой стороны подступиться.

— Ладно, ладно, — поднял руки Серж. — Больше ни слова об этом. Это я оставлю. — Он подтолкнул к Вилансу исписанные листы. — Перо тоже сделаю новое. А вот чернильницу — извини, заберу.

— Расскажите, как делать чернила? — спросил Виланс.

Серж посмотрел на него с удивлением.

— Ты чего это? Брось, не шути так.

— Я не шучу. Или вы думаете, я побегу рассказывать всем? Вы же знаете зачем они мне.

— Нет, вряд ли побежишь, — покачал головой Серж. — Но, знаешь, всякое бывает. Кто-то увидит, как ты работаешь, или Патия проболтается. Нет, не могу, извини.

— А если я просто помогу вам в чём-нибудь? Принесу, что нужно, или

— Нет. Нет, даже не проси.

Серж торопливо убрал чернильницу со стола в сумку.

— Ладно, засиделись мы, — пробормотал он. — Лирия уже заждалась дома. И в поле поработать надо. — Серж попятился к двери под угрюмым взглядом Виланса. — Я ещё зайду, обязательно. Проверю, как вы тут.

— Да, заходи, — откликнулся Виланс, не сводя с Сержа взгляда.

Тот нащупал рукой дверь и вышел во двор.

— Эй, Гавин! Хватит дурью маяться, поехали!

Ответа Виланс уже не слышал, он сосредоточился на надписях. Слов записали не так уж много, но ещё тут был текст из дневника. Его Виланс запомнил до последней буквы. Конечно, до аккуратных ровных букв Сержа ему далеко, но прочитать можно.

Виланс встал и подошёл с листком к окну. Серж и Гавин седлали лошадей, Патия стояла рядом. Она улыбалась и о чём-то разговаривала с Гавином. Гавин…

Наверняка Серж рассказал ему, как делаются чернила. Может, попробовать узнать у него? Сержа ничем не пронять, староста непреклонен. А вот с Гавином они всё же одногодки, может, получится убедить.

Виланс посмотрел на лист. Чернила ещё больше покраснели и стали походить на запёкшуюся кровь. Он вчитался в текст, что он сам написал. И как Серж это прочитал? Кривые, прыгающие буквы, усыпанные мелкими кляксами, что посадила его дрожащая рука.

— Ну что, доволен? — в дверях появилась Патия.

— М-м-м? — спросил Виланс, разглядывая лист.

— Доволен, говорю? Читать научился? — Она подошла и взяла со стола второй лист. — Мол…Моло… Тьфу, и зачем тебе эта ерунда?

— Ты же знаешь. — Виланс перевёл взгляд на неё и невольно спросил, — ты чего это?

Патия выглядела… довольной?

— А ты чего? — Она заглянула в его лист. — Работать готов? Или и дальше будешь валяться на кровати?

— Да, наверное, готов. — Виланс ещё раз внимательно оглядел лист, запоминая слова. Буквы можно и так заучивать, не сидеть же перед листом целый день.

— Ну и славно. Пошли.

— Слушай, — Виланс положил бумагу на стол и пошёл за Патией. — Может, пригласим Гавина ещё раз?

— З-зачем? — Патия запнулась и едва не упала. Она оглянулась на Виланса и сощурилась.

— Я за один урок не научусь читать и писать, а звать старосту не хочется, у него и других дел полно. А Гавин наверняка умеет читать и писать не хуже. Вот и подумалось…

— А-а-а, — выдохнула Патия. — Ну, если ты так хочешь, я могу съездить к ним ещё раз.

— Правда? — удивился Виланс. Он-то уже обдумывал, чем бы таким её задобрить, а потому поспешил добавить. — Хорошо, давай тогда через пару дней позовём его снова.

— Хорошо, — кивнула Патия. — А сейчас — работать!