Глава 16. В которой все разрешается само собой

— Нет истории печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете, — задумчиво изрек Стас.

Причем сделал он это с таким видом, будто данные строчки должны были разрешить все мои проблемы. Или это тонкий намек последовать примеру прекрасной Джульетты?

Пять часов вечера. Мы сидим на лавочке в нашем дворе и ведем задушевные беседы, в которых все сводится к тому, что я ною, а Стас порой вставляет вот такие умные фразы.

— Поздравляю, — отозвалась я. — Ты выучил две последние строчки поэмы Шекспира. Теперь можешь собой гордиться.

Стас улыбнулся.

— Эх, Рыжая, — вздохнул он. — Знала бы ты, как я соскучился по твоему убогому юмору.

— Ты просто не способен оценить всей тонкости моих шуток, — фыркнула я, а потом «смилоствилась» и добавила. — Я тоже по тебе скучала.

Стас закатил глаза, приложил руку к груди. Эх, вот как был клоуном, так и остался.

— Вот, уж никогда не думал, что за тебя, — Стас особенно сильно выделил "за тебя", — развернуться баталии сильного пола.

— Спасибо за комплимент, — и если бы я не знала Стаса, то вполне могла обидеться.

Но у нас довольно своеобразные отношение, потому данные слова можно понимать так: «Лена, ты такая красивая и я не удивлен, что поклонников хоть отбавляй». Ну, или близко к этому.

В принципе разговор об отношениях, в том числе, о Ромео и Джульетте (надо же Стасу блеснуть своими знаниями в литературе), начался с того, что я рассказала другу о том, что за беспредел творится в Тангрете. Начиная от Демиана и внезапной перемены его отношения ко мне, заканчивая поцелуем Макса. Если честно, далеко не дружеские чувства последнего свалились на меня, как снег на голову. Демиана и его тараканов в голове мне хватало сполна.

Конечно, в числе жалоб не последнее место заняли Жанна и Лиза, из-за которых мы с Марком здесь и оказались. И черт знает, сколько еще пробудем. По правде говоря, ничего не имею против возвращение в Срединный мир. Только отвыкла самую малость от нашей мерзкой и дождливой осени.

— Ну, и холодина же у вас, — буркнула, дыша на замершие ладони. Стас посмотрел на меня и насмешливо проговорил:

— Бедная ты, моя аборигенская девочка. Совсем отвыкла от нашего сурового климата, — угу, спасибо за доброту, белый человек, век не забуду. — А вообще, возвращаясь к теме сердечных дел, тебе сначала нужно в себе разобраться, а потом уже лезть в любовные передряги.

Так, как Стас уже месяцев пять встречается с Сашей, хотя могу и ошибаться с подсчетами, то считает себя чуть ли не психологом, способным разрешить любые конфликты в отношениях. Ну-ну, флаг ему в руки.

— Говоришь так же, как и моя мама.

Что касается Лизы, то та, став невольной свидетельницей проявления далеко не дружских чувств Макса, сразу же набросилась на меня с распросами. Долго ли мы встречаемся? Что я к нему чувствую? И как скоро состоится свадьба?

В ответ я вяло попыталась уйти от ответа, давая понять, что такого я от Макса не ожидала. Мама все поняла и посоветовала мне разобраться в своих чувствах. Потому что, как она сказала, «Макс сделал первый шаг, следующий за тобой». А я как ни пыталась поковыряться в своих ощущениях, ничего особо не заметила. Может, все придет потом. Ну, я вернусь в Тангрет, увижу Макса и почувствую, как земля уходит из под ног, в животе порхают бабочки и прочее в том же романтическом сопливом духе.

— Ну, твоя мама в чем-то права, ведь… — начал было Стас, но был перебит.

— Слушай, это не Санта-Барбара, — прервала я начавшие было нотации на тему "слушай свое сердце и заткни свой разум", — и не любовный роман. Когда я начинаю об этом думать, у меня болит голова, а сердце подло молчит. Столько проблем, что я начинаю подумывать о том, чтобы уйти в монастырь.

— В мужской, что ли?

— Нет, но загляну туда по дороге.

Стас улыбнулся и похлопал по карманам куртки в поисках пачки сигарет. Найдя искомое, закурил. На мое замечание о том, что он вроде бы бросил, обронил:«Я пересмотрел свои принципы. Гибкость ума залог успеха в наше стремительно меняющееся время».

Да уж, такого оправдания зависимости от табака я еще не слышала. Как, однако, ранее чахлая фантазия начинает цвести и пахнуть, когда дело доходит до придумывания причин "почему я все-таки не бросил курить" или "где я пропадал прошлой ночью", или "что делает свитер в морозильнике / телефон в куче грязного белья" (в основном, данные ситуации касаются моей мамы).

— Ты, кстати, надолго сюда приехала?

— Не знаю, — пожала плечами. — Всё зависит от того, как скоро мама помирится с Ахо. Они вчера поругались. Причем мама так громко орала в трубку, что соседи по батарее стали стучать.

— Паршиво, — подытожил Стас.

Мне осталось только с ним согласится. Мы посидели в тишине и спокойствии еще несколько минут, прежде чем раздалось столь до боли в сердце родное.

— Лена! — бабуля приоткрыла форточку и огласила двор нашим фирменным семейным голосочком. — Лена, обедать пора!

Ну, прямо, как в детстве. А то, что мне шестнадцать, существует мобильные телефоны и я не хочу есть, мало кого видимо волнует… Самое главное, с моей бабушкой, не поспоришь: оно кого угодно убедит, что он замерз, проголодался и нуждается в третий порции горячего супа.

— Иду! — похоже моя семья способна общаться только способом "чем громче, тем лучше тебя понимает собеседник".

— Быстро! — закончила беседу бабушка и закрыла окно. Сейчас, Ба, только в песочнице докопаюсь.

Стас еле-еле подавил рвущейся наружу смешок. Я смерила его строгим взглядом. Он с крайне серьезным выражением лица прокашлялся и потушил бычок.

— Моя бабушка мне просто смс-ки шлет, особенно, когда родители куда-нибудь уезжают. Что-то вроде: "Ты поел?" или "Ложись спать".

— Или "постирай носки, а то я с другого конца города чую их приятный запашок", — не удержалась я от колкости.

— Не смешно, Лена, — буркнул Стас.

— Ну-ну, — закивала я. — Стиральная машина, я слышала, проста в использовании: достаточно загрузить вещи, насыпать порошок и нажать кнопку.

— Ты меня спутала со своим братцом-неадертальцем, с которым, как я понимаю, у тебя сложились очень теплые отношения.

— О, мы без ума друг от друга.

Парень хмыкнул, поднялся со своего места.

— Да я заметил уже. Ладно, — он глянул на наручные часы, — мне пора идти. Договорился с Сашей встретиться. Идем в кино. На какую-то комедию. Ты же знаешь, она их любит… Слушай, Рыжая, оставайся-ка здесь. Без тебя скучно как-то.

Я только развела руками в ответ, мол, без проблем. Любой каприз за ваши деньги, сударь.

— Лена! — вновь дала о себе знать бабушка.

И почему у меня такое чувство, что и в старости кто-то тоже будет орать мне, старой, глухой и слепой: "Лена, ты опять забыла свою вставную челюсть (или слуховой аппарат, или какой-нибудь еще гаджет) на кухне!".

Это карма, вероятно.

Наш агент на вражеской территории, а именно, Сорша, позвонила, как полагается, в шесть часов вечера. Обстановка такова: настроение у Ахо паршивое, Сорша скучает, а Демиан … А Демиан пропадает все время с Мелани. Также Сорша добавила, что она столкнулась в школе с Максом и тот поинтересовался, как скоро я вернусь.

— Я ответила, что не знаю… Кстати, Лена, а действительно, вы когда домой-то приедете? Без вас тут такая тишина стоит.

Я бросила косой взгляд в гостиную, где по телевизору шел очередной сериал. Моя бабушка их любит. Мама судя по ее увлеченному выражению лица, тоже подцепила эту заразу.

— Вот и наслаждайся тишиной и покоем, — попыталась я отшутиться. — И вкусной едой.

Сорша еще немного пожаловалась, как им всем тут одиноко и горько без нас, и мы распрощались. Договорились созвониться завтра в такое же время.

Мама и бабушка, увлеченные сериалом, сидели в гостиной, я же направилась в комнату, служившую моим временным пристанищем. Бабушка жила в двухкомнатной квартиры, а потому силы были распределены так: я и Марк в спальне, я на кровати, он на раскладушке, бабушка и мама в гостиной, на раскладном диване.

На кровати, с коробкой из-под обуви в руках сидел Маркус и перебирал какие-то старые фотографии. Заметив меня, широко улыбнулся и подозвал.

— Я нашел старые отцовские фотографии. Смотри эта, когда он до знакомства с мамой путешествовал.

Присев рядом, я придвинулась ближе к брату и достала одну карточку. Саванна. Покосившиеся лачуги. Три негритенка, рядом с которыми стоит высокий худощавый мужчина. Светло-русые волосы, голубые глаза и добродушная улыбка. Марк, конечно, очень на Эдуарда похож. На обратной стороне подпись. Гвинея. Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год.

— Он столько много разных стран посетил. Объездил весь мир… Я бы хотел также.

О, это у брата больное место. Не знаю почему, но он вбил себе в голову, что должен походить на отца. Он для него пример для подражания. И поди ты ему объясни обратное.

— Не забывай, что его потом бросила жена и забрала детей, потому что муженек предпочитал ловить змей в Амазонке, нежели сходить с ней в кино или в гости.

— Я помню, — глухо отозвался брат и, аккуратно сложив все фотографии обратно, закрыл коробку. — Он как-то рассказывал, что примерно в моем возрасте его отправили в школу интернат.

— Да. Потому что ни деду, ни бабушке до него не было дела. Блин, Марк, хватит уже. Ты действительно хочешь походить на человека, который бросил свою семью, ради того, чтобы залезть в какие-нибудь джунгли и пообщаться с дикими племенами?

Братец как-то неопределенно пожал плечами в ответ. На этом неприятный разговор и закончился. Жаль, только, что все оказалось не так просто. Впереди меня ждала еще парочка «веселых» сюпризов.

— Меня здесь нет, — мама ворвалась в комнату и замерла у стенки. — Запомни, Лена, меня здесь нет.

От такого неожиданного поворота событий я даже оторвалась от книжки и бросила непонимающий взгляд на замершую в противоположном углу мать. Эм, я что-то упустила? Обычный поход в магазин превратился в голлидвудский боевик с погонями и перестрелками?

— Хорошо. Тебя здесь нет, — слышала, что с сумасшедшими надо всегда соглашатся.

И только я вернулась к приключениям узника замка Иф, как раздался звонок в дверь.

— Не открывай, — взмолилась мама. — Сделаем вид, что никого нет дома.

Ага. Помню я один случай, когда мы так сделали. Мамин дядя, которого она на дух не переносила, решил к нам как-то заглянуть. Вот, Лиза тоже такую тактику использовала… Всё закончилось весьма плачевно.

— А кто там? — я почему-то подумала про налоговую. Или что-нибудь еще грозное и желающее забрать наше имущество. Ответ удивил меня самую малость.

— Жанна, — отозвалась мама. — Я увидела, как она выходила из такси. Вроде меня она не заметила. И что ей, черт побери, потребовалось в нашем мире?

Я села. Становится всё интереснее и интереснее.

— Твоя душа и сердце. Сердце она съест, а душу заберет себе, — блеснула своей фантазией.

Мама смерила меня мрачным взглядом и пробурчала себе под нос: «Очень смешно».

В дверь снова позвонили.

— Девки, вы что там заснули? Звонит же кто-то! — раздался голос бабушки из кухни.

Мы с Лизой переглянулись. Кажется, ее «гениальный по всем параметрам» план только что дал трещины.

Прошаркав до прихожей, бабуля открыла дверь.

— Добрый день, — раздался голос великой и ужасной Жанны. — Меня зовут Жанна. И я хотела было поговорить с Лизой.

Бабушка, сразу сообразив, кто перед ней, впустила гостью и заглянула к нам.

— Лизка, к тебе гости, — и прекрасно зная привычки своей дочери, посмотрела на меня, мол, «вытащи эту упрямую козу на переговоры».

Я заговорщицки подмигнула в ответ, типа «дай мне несколько минут».

— Пойдемте. Будете чай? Или может хотите картошечки с грибами? Только-только приготовила…

Сейчас начинается самое сложное: уговорить Лизу оставить тропу Ягуара и ступить на мирную дорогу, то бишь вытолкнуть её из гостиной в объятия Жанны. Называется, цирк в спешке собрался и покинул город поздно ночью, оставив парочку особо одаренных клоунов.

— Мама, это детский сад, — она стояла, прижимаясь спиной к стене, скрестив руки на груди и недовольно поджав губы. — Не думаю, что Жанна отправилась в такую даль, чтобы высказать парочку лестных слов о твоей готовке или внешнем виде.

— Я не хочу с ней разговаривать, — процедила Лиза сквозь зубы. — Быть может через несколько лет, но уж точно не сейчас.

Ясно. Придется мне снова изображать голос разума.

— Лиза, ты хочешь вернуться в Тангрет?

— Допустим, — хорошо, округлим ответ «допустим» до «да, очень хочется».

— Значит, надо бороться за свое счастье, — и где я только таких фраз набралась? — Шагни навстречу своему страху, — ага, тому самому, что сейчас безмятежно попивает чай на кухне. — Помни: человек сам кузнец своей судьбы, — последнее не совсем в тему, но дело же не в смысле фразы, а в том количестве пафоса, вложенного в нее. Должно подействовать.

— Борись за свое счастье… — пробормотала мама. — Кухонные ножи подойдут, как думаешь?

— Неа, — отмахнулась. — Слишком много крови.

Лиза задумчиво почесала нос.

— Интересно, где мама спрятала отцовские боксерские перчатки? — вслух спросила она, ни к кому толком не обращаясь.

Я в ответ лишь пожала плечами. К слову говоря, мамин отец, то бишь мой дед, был боксером, поэтому удар у Лизы поставлен хорошо.

— Мам, позволь выразить предположение, — и да, я вижу, как ты охвачена азартом, жаждой мести и прочим, включающим в себя «Боль и Ненависть». — Мне кажется, Жанна приехала мириться.

Лиза прищурилась. Недобро так прищурилась.

Надеюсь, что Жанна сумеет постоять за себя. Ну, или что её смерть будет быстрой и безболезненной. Вероятно, мне стоит уже начать в Интернете поиск средств, отмывающих кровь.

— Думаешь, с мирными?

— Да, — кивнула как можно уверенней. — Не будь такой трусихой, — и такой … Гм … Пацифисткой. — Поговори с ней.

— Хорошо, — мама сделала глубокий вдох, а затем бросила на меня хитрый взгляд. — А что мне за это будет? — и невинно так поинтересовалась.

Ох, вылитая я в пять лет. Плохой пример я тогда подавала родителям, плохой …

— Куплю шоколадку, — буркнула я, а потом, схватив маму за руку, потащила её к двери. — Нельзя заставлять Жанну ждать.

— Может, все-таки перчатки и хук справа? — жалобно поинтересовалась Лиза в прихожей.

Какие же все-таки у меня в семье миролюбцы. Просто за «мир во всем мире».

— Мы не бьем миротворцев, — со слишком умным видом изрекла я и втолкнула мамочку в кухню.

Сама же встала у плиты и отодвинула подставку с ножами, как можно дальше. Простая мера предосторожности. Все-таки кровь трудно отмывается, как я слышала.

Спешу вас обрадовать: кровь мне отмывать не пришлось и глубокой ночью закапывать труп Жанны тоже. Она и Лиза поговорили, извинились друг перед другом за свое идиотское поведение и решили жить дружно.

Вечером этого же дня я принялась собирать вещи. Поезд, на который мы забронировали билеты, отходил в семь утра. Я глянула на Марка, который сидел в кресле, у окна и строчил кому-то смс.

— Мелочь, ты собираться будешь? Поверь, утром тебе будет не до этого.

Братец, не отвлекаясь от телефона, ответил.

— Я не еду, Лена.

Скажу честно, я даже сначала не поняла смысл сказанного. Секунду-две у меня ушло, чтобы осмыслить услышанное.

— Что?

— Я не еду в Тангрет, Лена, — повторил негромко Марк.

— А Тангрет об этом знает? — вырвалось у меня — я повернулась к брату.

Это что еще за новости? Он прикалывается надо мной?

— Марк, ты в своем уме?

— Да, — спокойно возвразил мне младший. — Я остаюсь здесь, — и продемонстрировал мне свой мобильный. — Я списался с отцом. Он поможет мне с устройством в ту школу-интернат, где учился сам. А потом, если все будет хорошо, летом я смогу поехать с ним в Тибет. Ты представляешь?

Представляю. Точнее, не представляю, какой кирпич тебе свалился на голову, братец!

Я сделала глубокий вдох и молча вышла из комнаты. Так, сейчас найду маму. Пусть вправляет мозги своему отпрыску.

Куда это вообще годится?! Остаться он решил! Черт с два, я этому ему позволю!

Упрямство у нас семейная черта. Мама не смогла отговорить Марка. Час с лишним длился наш семейный совет, где братец, заливаясь соловьем, рассказывал о том, как ему хочется пойти по стопам отца. Ни мои, ни мамины доводы он не слушал. Мечта, понимаете ли.

Потом мы сдались. И договорились, год младший проведет в Москве. Если понравится — остается дальше, нет — мы сразу же забираем его обратно. Марка такой вариант устроил. Я, скрипя сердцем, согласилась.

По такому поводу мама даже дозвонилась до отца — он как оказалось сейчас в Италии. Говорила она долго и на повышенных тонах. В ходе разговора мы с Марком узнали, как она «любит» папу, всех его родственников и его страсть к путешествиям. Пожелав милому и его заморочкам «успеха и удачи», мама мрачная вернулась в комнату. Семейный совет окончен. Марк остается, а мы завтра утром возвращаемся к демонам. С Маркуса еженедельные звонки и полный отчет о том, как ему живется на новом месте. С наc приезжать почаще, особенно, на праздники.

На утро прощание было долгим и слезливым. Я предприняла еще одну попытки отговорить братца от его затеи, попрекая его тем, кто же будет докучать мне своими лекциями. Но куда уж там… Вот-вот, сбудется мечта. Пожелав нам всем удачи, Маркус обнял сначала маму, потом меня и под конец даже Жанну.

Здорово. Уехали из Нижнего мира втроем, а возвращаемся вдвоем. Но как однажды, сказал мне Макс, все что ни делается, делается к лучшему. Буду на это надеется.