2. Розы

— Эй! Что это за проделки дьяволида? Почему вы творите такое на глазах у всех? — раздался строгий женский голос из толпы.

Влюблённые не сразу поняли, что обращаются к ним, пока их путь не преградила женщина в чёрной ведьмовской форме Канцелярии. Самого низшего ранга, но всё равно бесконечно высокого по сравнению с неблагословенной и мужчиной.

— Мы просто гуляем, госпожа, — ответила Вия.

Ортан так сильно напрягся, что она вздрогнула от его хватки, но не отвела взгляда от ведьмы. В голосе Вии звучала неуместная дерзость, отголосок спора с хозяйкой нектария. Та стычка также была неуместной, но в значительно меньшей степени, чем спор с представительницей власти. Однако уже Вия разгорячилась ею.

— Не притворяйся мужчиной, неблагословенная, — ведьма ткнула пальцем в печать на плече Вии. — Ты знаешь, что это значит?

Словно неблагословенная могла не знать об этой детали своего существования. Вия дёрнула рукой, инстинктивно пытаясь прикрыть клеймо, но это было незаконно. Ортан на всякий случай сильнее сжал её запястье.

— Я знаю, госпожа, — ответила Вия, и в её тоне сквозило всё что угодно, кроме реальной «госпожи».

— Ну так что это значит, неблагословенная? — потребовала полного унижения ведьма, вскинув подбородок.

— Это значит, что я родилась без дара магии, — медленно и холодно произнесла Вия, но Ортан почувствовал, как её пальцы до крови впились в его руку. — Эта печать лишает меня возможности иметь детей, чтобы я не породила больше безмагических женщин.

— Басти, перестань, — к ним подошла другая ведьма того же ранга, чуть шатаясь, и от неё пахло цветочным вином. — Сегодня же день триумфа! Метакрейсер Вирионов у Антаресских врат обращен в пыль. Блокада нашей многострадальной колонии снята. Все должны радоваться!

— И что, если мы продолжим побеждать каждый день, то позволим низшим бесчинствовать? — кинула Басти подруге. Затем она снова обратилась к Вии. — Так на что, во имя нефилимов (она бросила быстрый взгляд наверх, где они парили), вы надеетесь? В чём смысл вашего союза? — Басти пригляделась к печати бездетности. — Смотри-ка, клан Подземного древа. Знатный род, а опустилась до скотских удовольствий. Твоя утроба упразднена, но ты всё равно находишь способ её заполнить? — ведьма удостоила Ортана лишь мимолётного взгляда, как на инструмент греха.

— Ох, какие гадости ты говоришь, Басти, — возмутилась другая ведьма, но в её голосе слышалось больше веселья, чем осуждения.

— Просто для комфорта, госпожа, — спокойно ответила Вия, но внутри неё Ортан услышал бурю, и его волосы на руках встали дыбом.

— Просто для комфорта! Ги, ты слышала? — Басти повернулась к подруге, не для того чтобы увидеть её, а чтобы обозначить обращение. — А если какая-нибудь неблагословенная, или даже благословенная, насмотрится на вас и решит тратить время на мужчин помимо продолжения рода? А если каждая женщина будет отвлекаться на мужчин вместо того, чтобы заниматься правлением, искусством, магией или войной? Такие, как ты, развращают умы. Думать, что мужчина — это для утех, — порок!

— Но мы ведь сами идём тратить время к мужчинам… — по-пьяному изумилась Ги.

— Мы не меняем мир, госпожа, — сказала Вия, — но делаем его терпимым друг для друга.

Эти слова стали роковой ошибкой.

— Ах, значит, без скотства наш мир, устроенный Канцелярией, нестерпим? — взорвалась яростью Басти. — Может, ты, отвергнутая, ещё и Великую Матрицу научишь, как надо?

— Басти… — её подруга испугалась и взяла её за руку, пытаясь увести в сторону.

Ортан застыл от ужаса, Вия же смотрела на ведьму спокойным, ясным взглядом. Это стало последней каплей, переполняющей сосуд ведьминого терпения.

Басти вскинула свободную руку, и под ногами влюблённых треснула мостовая. Из трещин, в клубах каменной пыли, выросли прекрасные гигантские белые розы, оплетая пару. Шипы размером с палец вонзились в их тела, и Ортон вскрикнул, а Вия мокро захрипела. Бутоны начали багроветь.

— Басти! — моментально протрезвев, панически вскрикнула Ги.

Каждый рывок причинял нестерпимую резкую боль, но Ортан дёргался, словно одержимый демоном. Красный туман заволок его взор, и он видел только фигурку любимой, сжатую шипованными стеблями. Розы на ней широко распускались, почти скрывая её. Она казалась такой маленькой и хрупкой. Ортан почувствовал, как внутри него рождается что-то новое, чужое. Оно заполняло его с ног до головы. Шёпот чистой, неконтролируемой силы.

Стебли роз лопнули и опали. Вия и Ортан рухнули на окровавленную мостовую. Ги отменила заклятье, также вскинув руку. Она потащила подругу прочь, яростно шепча ей что-то на ухо. Затем оглянулась через плечо и бросила истекающим людям: «Простите!»

Ортон, не обращая внимания на собственный побег крови, обнял Вию. Она лежала без сил, из множества ран сочилась кровь, смешиваясь с растительным соком. Самая страшная рана зияла на шее, пульсируя алым фонтаном. Ортан попытался зажать её ладонью, орошая девушку своей кровью и слезами. Она слабой рукой попыталась дотронуться до его лица и что-то шептала, пытаясь улыбнуться.

Он легко поднял её на руки (хоть сейчас разница в телосложении пригодилась) и побежал, спотыкаясь, по трясущейся мостовой, крича о помощи. Кровь текла по его рукам, расплёскиваясь с каждым шагом. Вия становилась всё легче. Её лицо стало ближе, и он наконец услышал, что она шептала одно-единственное слово, снова и снова: «Живи».

— Помогите! — взывал он к миру.

Люди мира же отшатывались. Гомункулы равнодушно обходили их, женщины отворачивались, не желая связываться, либо пугались, либо не могли помочь. Одна женщина, с убитым взглядом, молча указала на свою плечевую печать. Световязь над толпой в это время передавала радостные образы победы у Антаресских врат, создавая из своих ярких линий разрушенный вражеский флот и космические карты.

— Госпожа, умоляю...! — Ортан в исступлении бросился к молодой женщине, среднеранговой магичке, державшей за руку юную дочь.

Девочка сделала шаг вперёд, протягивая руки:

— Мама, она умирает...

— Тише! — мать резко дёрнула её, увлекая в сторону, и бросила на Ортана взгляд, полный беспредельного отвращения.

Он обращался и к мужчинам, но те лишь складывали руки в знаках бессилия или изумления, словно говоря: «Зачем ты к нам обращаешься?». А он в своём отчаянии обратился бы и к самому Проксиону, демону звёздной тьмы.

Тень накрыла их. Ортан, ослеплённый слезами и отчаянием, сперва подумал, что на них надвинулась живая башня. Но это была высокая женщина. Её шляпа уходила далеко в небо, заслоняя свет Солары, на ней сияла вся карта сотен звёздных колоний Эдема. Платье женщины состояло из чёрных переплетённых полос, с талии и рукавов они свободно ниспадали до самого тротуара. Министерша Внешнего Контура, высший ранг — «Повелительница».

В руке она держала букет поводков, на которых вела малых рептильных гомункулов. Она и сама была рептилией с розовой чешуёй и тупым рылом, усыпанным игольчатыми зубками во все стороны. Рептилии были модой этого сезона. На этом тупорылом лице не дрогнул ни один мускул, пока она взирала на мужчину с умирающей женщиной на руках.

— Повелительница… прошу… — слова застревали в горле Ортона, превращаясь в хриплые рыдания. — Спасите её. Во имя праздника! Я сделаю всё. Всё, что скажете.

— Скот, ты не забыл своё место? — её голос был сиплым и нарочито медленным, а рот растянулся вширь, обнажая ещё больше опасных зубиков.

— Что, Повелительница? — Ортон понял слова, но «улыбка» и неестественно-благодушные нотки в голосе сбили его с толку.

Министерша наклонилась к ним так низко, что её тень накрыла их с головой, полностью лишив небесного света.

— Говорю: ты перепутал меня, высшую, со своей скотской самкой? — протянула она сладким, почти интимным голосом.

— Нет, Повелительница… Но Вия… она… она… — страх за любимую пересилил всё, и Ортан продолжал говорить с Высшей Сущностью, как с обычной госпожой.

— Так почему же ты, ничтожество, обратился ко мне напрямую? — из голоса Повелительницы в моргание ока улетучилась вся притворная доброта. Ортан кожей почувствовал ледяной холод её слов. — Ты явно перепутал меня со своей подстилкой, — Министерша вернула свой торс в исходное положение доминации в воздухе и протянула в сторону Вии свою руку. — Не переживай, скотина. Я избавлю её от мучений, а тебя — от глупых надежд.

Вия вспыхнула ослепительным белым пламенем, словно жертвенный оберег. Ортан закричал, но продолжал удерживать её, даже когда огонь охватил его руки. Через одно биение сердца от его любимой не осталось ничего, кроме горстки пепла на его ладонях и последнего «Живи», унесённого ветром.

Что-то важное оборвалось внутри Ортона, и он рухнул на колени. Повелительница перевела на него свою руку с растопыренными пальцами, но остановилась, заметив нечто странное. Воздух вокруг мужчины колыхался и искажался, как над раскалённым камнем. Словно от летней жары, но сейчас была весна. Пролетающие мимо световые линии изгибались, образуя вокруг него невидимый купол.

— Любопы… — начала министерша, но её грубо прервал яростный рёв Ортона и толчок воздуха от него.

Не прекращая кричать (световязь задрожала, резонируя с этим криком), он бросился на убийцу Вии, сжимая в руке обломок мостовой, который на глазах самозабвенно заострялся в грубый каменный клинок. Повелительница молниеносно махнула рукой, скрючив пальцы в жесте проклятия. Из глаз и рта Ортона хлынула кровь, он отлетел назад, ударился о мостовую, пропорол в ней борозду и затих.

Министерша огляделась. Прохожие, застывшие при виде этой сцены, мгновенно вспомнили о своих неотложных делах и бросились врассыпную выполнять их. Один из её гомункулов задрал голову, изогнув тельце аркой и уставился на перевёрнутую хозяйку.

— Конечно, Висельпон. Я тоже видела. Он мужчина-маг. Любопытно… Спорадическая телекинезия и эфирное возмущение. Примитивно, но… Протокол предписывает изучить аномалию, — Повелительница ещё раз огляделась и приказала тем свидетелям, кто был слишком нерасторопен или глуп: — Его — в исправительную «Школу Рационального Обуздания Мужчин». Посмотрим, что из него можно выжать.

И Министерша Внешнего Контура развернулась и пошла прочь, уверенная, что её распоряжение будет выполнено.