Розы Эдема

Ортан сидел за круглой столешницей, левитирующей над мостовой, и пытался не смотреть слишком откровенно на Вию-дочь-Картия. Над её головой изящно переплетались магические лозы, издавая мелодичный звон, словно бокалы сталкивались в вышине. Эти растительные щупальца мягко посылали посетителям нектария стеклянные слабогравитационные сферы с напитками: внутри них весело колыхались разноцветные сиропные облачка. Воздух был густ и сладок (не только от присутствия Вии). Несколько гомункулов-официантов, чьи спины срастили с корнями лоз, бесшумно скользили между столиками. К Ортану и Вие они не приближались.

— Ты опять витаешь в эфирах, Орт, — заметила она и наклонила прекрасную безволосую голову, поймав ею луч Солары. — А я-то здесь.

— Это ложная дихотомия, — брякнул Ортан, смутившись, но не отводя взгляда. Улыбка у него вышла неуклюжей, как всё в нём: торс слишком широк для изящных сидений (его левитирующее кресло заметно просело), ладони слишком большие для хрупких сфер, лицо грубое и мясистое, по сравнению с идеальной женской формой. Но Вия тоже не отводила от него взгляда — и это перевешивало всё.

— Набрался у своей тёти всяких мудрёных словечек. Теперь и подразнить нельзя, — хихикнула она.

— Да дразни, пожалуйста! — поспешил разубедить её Ортан.

В этот момент к их столику подошла сухая женщина с тугим шпилем пепельных волос на макушке. На её лице застыло выражение тревожной учтивости.

— Извините, — её голос звучал осторожно, но твёрдо. — Вам лучше удалиться. Прямо сейчас.

— Мы сделали что-то не так? — Вия повернулась к ней, не понимая. — Это ведь уличная часть.

— Не имеет значения, какая это часть моего заведения, — в голосе хозяйки нектария проскользнуло раздражение. — Я имею право решать, кто может быть гостем на моей территории. И вы не они.

Ортан уже поднялся и взял любимую за руку, но она не сдвинулась с места.

— Объясните, пожалуйста, почему вы считаете это место неподходящим для нас? — с вызовом спросила Вия.

— Вия, пойдём, — тихо взмолился Ортан.

— Я просто хочу понять, — Вия-дочь-Картия посмотрела на него виновато, но с твердинкой в глазах. — Спросила на случай, если нам не следует находиться где-то ещё, а мы не знаем.

— Вы правда не понимаете? — у хозяйки дрогнули ноздри от такой непонимающей девушки. — Ваше присутствие портит аппетит у настоящих клиентов. И отпугивает новых. Довольна, что я объяснила, неблагословенная? Или ещё нужно ткнуть пальцем в клеймо на твоём плече? Уходите. В кой-то мере твой связанный мужчина хоть немного соображает. Иначе мне придётся призвать Закон. А этого нам всем не нужно.

— Пойдём, — Ортан смог поднять Вию за руку, хоть с сопротивлением.

Она замолчала, сжав для надёжности губы в тонкую линию, и позволила себя вывести на общий тротуар. Там её лицо снова смягчилось.

— «Всегда» не значит «навсегда». Перемены возможны, если менять вещи, желательно внутри людей, — едва слышно сказала она. Её избранник скорее угадал слова по губам, чем услышал.

— Кто из нас теперь говорит мудрёно? — фыркнул Ортан, радуясь, что инцидент исчерпан. Он взял её под локоть, согнувшись.

Вия вздохнула, посмотрела на него с нежностью и повела по улице. Световая линия пролетела над тротуаром и задела её плечо. Девушка поймала её пальцами, и та на миг закружилась вокруг них золотой искоркой, как по орбите, а затем вернулась к своему путешествию.

Они шли по городу, а город тоже шёл под ними. Мостовая слегка дрожала, разноцветные стёкла витражей на бесчисленных башнях постоянно складывались в новые узоры, как безумные калейдоскопы: то возникало говорящее лицо, то мелькали разноцветные квадраты полей с одноэтажными земляными городками, увенчанными всего одной башней, то бевелсы собирались в прекрасную абстракцию. Стены башен покрывали цветущие мхи, вокруг которых кружились яркие насекомые. Некоторые растения и бабочки светились биолюминесцентным светом, создавая живые вывески и рекламные щиты. На горизонте соседний кантон лениво переступал каменными ногами на фоне огненных столбов «Огней Эдема», впивающихся в небо.

Сотни световых линий новомодной световязи летели вдоль улиц, над головами, между зданиями, закрывавшими свет Солары, но светящиеся линии старались компенсировать отсутствие светила. Одни несли письма, другие — память о реальности, которую можно пересматривать, третьи кружились в ритме незримой музыки. Некоторые светописьма, словно стаи рыбок, сбивались в клубок над важными женщинами, получающими десятки сообщений разом.

— Может, украдем какое-нибудь письмо? Узнаем, что за праздник сегодня, — хищно улыбнулась Вия. Но Ортан знал, что она это предложила несерьёзно. Как и все, она чтила Закон, хоть и не любя.

Он хотел что-то сказать, но лишь смотрел, как её бритая голова отражает отблески города, и думал, что все эти линии, башни и даже шаги их кантона — ничто рядом с ней. Волосы были важнейшей эстетической составляющей их общества, символом красоты, и женщины, потерявшие их из-за болезни или несчастного случая, мгновенно восстанавливали шевелюру. Некоторые даже выделяли магию волос в отдельный тип магии — «Трессомантию». Но Вия сбривала их добровольно, каждый день, будто назло всем. Это яростно выделяло её среди остальных женщин, и Ортану это безумно нравилось.

— У тебя дрожат руки, словно это я тебя смутила, а не город трясётся, — сказала Вия, всё ещё пытаясь растормошить любимого на разговор.

— Может, это всё-таки ты? Смотри, как город замедляет шаг, чтобы подслушать наши секреты, — ответил Ортан. Город не замедлял шаг, и совершенно не переживал об их тайнах, но с Вией он всегда говорил выдающуюся чушь.

Но эта чушь всегда смешила её, и она залилась звонким смехом, от которого у Ортана всегда поднималась температура. Так они и шли по хребту-улице, держась за руки и тихо разговаривая.

— До сих пор слышу голос твоей тёти: «Вия, дитя моё, сила — в знании. Даже если мир отказывается тебя слушать, заставь его услышать тебя правильностью», — сказала девушка, мастерски пародируя интонации его тёти. — Она ведь и тебя так учила.

Ортан усмехнулся, но в его глазах мелькнула тень грусти:

— Учила. Её самой уже нет, но её слова до сих пор крутятся в моей голове. Иногда я ловлю себя на том, что хочу попросить у неё совета, и отвечаю себе её фразами. Такова моя «стратегия преодоления трудностей», — менее похоже изобразил голос тёти Ортан. — Смешно?

— Не смешно. Мудро. Она была великой колдуньей. Уверена, поэтому большую часть времени она говорила присказками, пословицами и словно цитировала саму себя.

— И зачем-то воспитала племянника-мальчишку. Учила его не только мужским ремёслам, но и законам магии, языку света и истории кантонов… Думаю, если бы она не была такой экстравагантной, её безумие после Тихой Чумы не стало бы таким сильным и не погубило бы её.

— И это тоже твоя вина, Орт? Не всё в мире вращается вокруг тебя, знаешь ли, — Вия игриво толкнула мужчину, и тот из вежливости пошатнулся. — А ты как думаешь? Зачем высокоранговой магичке нужен умный наследник?

Вия прижалась к его плечу, и они замедлили шаг. Ортан на мгновение задумался, глядя на уличное представление тонконогих гомункулов-танцоров.

— Предполагаю, она просто хотела, чтобы кто-то после неё тоже умел видеть мир… целиком, а не только свою половину. Наверное. Ну, или что-то в этом роде. Говорила: «Из обрубленного знания вырастают кривые идеи, Орт. Как дерево из щели в камне. Искривлённое и злое». Вот и пыталась вырастить меня прямым.

— У неё получилось, — тихо сказала Вия.

— Не уверен. Я знаю слишком много, чтобы быть довольным мужчиной, и родился не того пола, чтобы это знание хоть как-то применить.

— Применяешь. Со мной разговариваешь. И понимаешь меня. Для начала этого вполне достаточно.

— Для начала чего, Вия? У меня такое чувство, что ты к чему-то готовишься, — Ортан фыркнул. — Замышляешь там себе что-то.