Глава 6. О том, как началась война

Капли пота на дубовом паркете.

— Четыре, три, два, один. Стоп.

Она упала, зажмурившись, лицом вниз — не выдержали руки. В тишине гулко разносились удары её сердца. Когда обморочная пелена схлынула, Орлана села.

Комнату для тренировок она выбирала придирчиво: небольшая, с зеркалами по трём стенам, с тёплым полом, по которому не скользили плоские подошвы сапог. Инструктора она тоже выбирала сама, и для этого неделю наблюдала за тренировками в Альмарейнской военной академии.

Орлане нужен был тот, кто не будет испытывать жалость. Кахал казался именно таким — но иногда и в его лице она видела тень смятения. Наверняка он мечтал, чтобы императрица прекратила всё это и отослала его обратно к паренькам-новобранцам.

— Десять глубоких вдохов.

Эфес привычно лёг в руку. Полуторный меч был тяжеловат для неё, много лет не державшей в руках ничего, тяжелее солнечного пера. За недели тренировок Орлана успела заработать мозоли и дожить до того момента, как они сошли. Выпад вперёд, ещё выпад, заныла больная коленка.

Капельки пота текли за шиворот просторной рубашки и щекотали кожу между ключицами — у Орланы не было времени смахнуть их. Ещё четыре выпада. Три. Два. Один. Три глубокий вдоха — перерыв, и начать всё заново.

Мышцы были так напряжены, что она почти их не чувствовала, но бросить и уйти — не могла. Не было такого варианта, она выбирала из двух: остаться и доделать, или упасть и умереть.

…Орлана взъерошила мокрые от пота волосы, на затылке они торчали иголками, как у испуганного ежа. Не успела уйти в ванную: принесли письмо от посла в Оршанге. Она вскрыла печать тут же, стоя у окна, пробежала взглядом по строчкам. Вытерла пот со лба — на рукаве остались влажные пятна.

Когда начальник тайной полиции возник за её спиной, Орлана ощутила его присутствие — дыхание подземельного ветра окатило затылок.

— Моя императрица.

Орлана тряхнула мелованным листом, так что он хлопнул в воздухе.

— Князь Хэльвор перемещает войска к границам под видом учений. Если мы поторопимся, успеем объявить войну первыми. Мы должны поторопиться. Я соберу генералов.

Орлана сложила письмо и отдала его Аластару. Он поймал её за руку и держал, рассматривая отметины мозолей на ладони, коротко срезанные ногти, кровоподтёк у основания пальцев — однажды не рассчитала усилий.

— Я думаю, вам следует прекратить эти тренировки. Поберегите себя.

Это был уже не первый разговор, а Орлана так и не нашла времени, чтобы придумать подходящие аргументы. Она резким движением высвободила руку. Обычный душный полдень над столицей не давал ей как следует отдышаться.

— Я не намерена заново это обсуждать… — Солёный привкус на губах. — Вот демоны.

Кровавые пятна на платке, протянутом Аластаром, и опять гулкое сердцебиение в ушах. Это ничего, так бывает. Всему виной душный полдень.

— Может, вы всё же расскажете мне, что произошло?

Орлана отняла платок от лица — кажется, кровь остановилась.

— Что произошло? — Она разглядывала бесформенные влажные пятна на платке. Любопытно вышло — вся жизнь в кровавых пятнах. — Князь Хэльвор перемещает войска к границам.

— Что произошло с вами, — терпеливо уточнил Аластар. — Всё началось с тех пор, как вы вернулись после дипломатического визита в Оршанг. Что произошло с вами там? Кого вы собираетесь убивать?

Бывают вещи, о которых нельзя рассказать, стоя у окна под сводами белой мраморной галереи. Бывают вещи, вынести которые можно, только подхватывая тяжелый меч, до боли в мышцах, до крови из носа, до гулких ударов сердца в ушах. Каждую секунду надеяться, что откуда-нибудь возьмутся силы.

Орлана отвернулась. В сапогах на плоской подошве она была на целую голову ниже Аластара, и спорить так — абсолютно невозможно, бессмысленно, жалко. Тем более что он — прав.

— Мой граф, давайте займёмся делами. Через два дня — праздник, день всех мёртвых. После него мы должны выступить войной на Оршанг. Князь Хэльвор не нападёт первым, но чем дольше мы будем тянуть, тем меньше шансов на победу.

— Вы собираетесь сражаться лично?

Орлана обернулась. Была бы у неё хоть капля надежды, самый крошечный кусочек.

— Я собираюсь убить Хэльвора и стереть его страну в пыль. И его союзников, если придётся. Лично или опосредовано, не имеет особого значения.

Война была предначертана, проведена алой стрелкой на карте. Столица нарядилась в золотые и синие флаги — цвета империи. Орлана — зачем она обрезала волосы? — в военной форме, подогнанной на женскую фигуру. Тёплый южный ветер дул на границах империи и нёс с собой запах крови.

До некоторого времени им оказывали сопротивление только небольшие пограничные отряды Изъерны. Хэльвор всё-таки не успел приготовиться к войне, его силы были рассредоточены по стране, и пришлось звать на помощь союзников. Впрочем, их истеричная несогласованность сводила на нет все усилия.

За имперскими войсками бледным пламенем горела сухая степь. Орлана отдала приказ не оставлять в живых никого из вражеских солдат, не брать пленных, не жалеть сдавшихся. На одной из застав, в опустошённой крепости нашли женщину — она пряталась в подвале и молча вжалась в угол при виде солдат. Светлое личико и копна рыжих волос — такие не могут представлять опасности.

— Это девчонка. — Генерал подал знак опустить оружие.

В надежде она подалась вперёд.

— Арбалет, — скомандовала Орлана, не глядя. Кто-то из солдат отдал ей свой — взведённый.

Орлана выстрелила, почти не целясь. Кровь из разорванной шеи плеснулась на каменную стену. Точно так же не глядя, Орлана отдавала арбалет и наградила генерала хмурым взглядом. Поджала бледные губы и вышла. Она ничего не сказала, но этого и не ждали. Мысли за её спиной были такими громкими, что для их чтения даже магии не требовалось.

Войска империи вошли в Оршанг, оставив после себя выжженную Изъерну. Солдаты молодого короля — Риша Элэ — дезертировали целыми отрядами, а он не находил способа удержать их на поле боя. Уходя на запад, они не прятались и громко проклинали своих военачальников и вероломных захватчиков.

В маленьком приграничном городишке к Орлане явился посол князя. Он был показательно безоружен, не поднимал взгляда и передвигался, сгорбившись в поклоне, словно боялся показать, что ростом превосходит императрицу.

— Князь Хэльвор просит вас о встрече. Он предлагает мир и готов пойти на любые ваши условия. — Он протянул Орлане официальную грамоту.

Императрица в окружении двух генералов и личной охраны, приняла грамоту из его рук. Судя по всему, Хэльвор не кривил душой, он в самом деле согласился бы на её условия — даже если не на все, то на многие. Орлана всего секунду держала грамоту. В её руках бумага затрещала, и полетела в придорожную грязь золотистая лента.

— Передайте вашему князю, что никакого мирного договора не будет.

…Чем ближе они подступали к столице, тем больше портилась погода. На сторону Хэльвора вскоре перешли Заркай и Кайта. Они-то прекрасно знали, что стоит Орлане расправиться с Хэльвором, и она примется за остальных. А противостоять ей в одиночку не сможет никто.

Файзель во второй раз предложил Орлане помощь. Он явился сам, в белоснежном одеянии и длинном камзоле с золотыми пуговицами поверх — слишком чистый посреди размытых дорог и повешенных на деревьях дезертиров.

Орлана уделила ему не более двух минут. Она была резкой, даже слишком, а Файзель сделал вид, что проглотил обиду.

— Принципус, я прошу вас не лезть в это. Ради вашего же блага, послушайте меня.

Город назывался Вигдис, и с его стен была видна столица Оршанга — башни из жёлтого камня на фоне жёлтого неба над степью. Защитников города казнили, над ратушей вздёрнули имперский флаг.

Кое-кто из мирных жителей покинули город — их выпускали, но большинство предпочитало прятаться в подвалах и убежищах. Приземистые дома угрюмо смотрели тёмными окнами. Уже тогда бесконечно шли дожди, хотя до осени оставалось больше месяца.

Орлана забыла аромат собственных духов. Она так давно не высыпалась, что головокружение сделалось привычным. Всё, чего она хотела, это чтобы поскорее наступил следующий день. Порталы уже были установлены, на завтра планировалось сражение за столицу. Скоро всё закончится — только эта мысль придавала сил.

Но в тот день вместо ужина ей пришлось принимать гостей.

Небольшую комнату освещали три огненных шара, и этого хватало. Орлана видела выражения лиц каждого из присутствующих: от смятённого до делано безразличного. Оба генерала, два мага Совета, начальник тайной полиции и консул Каэда — вот его мнения Орлана уж точно не спрашивала.

Она выдвинула стул на середину комнаты — так проще было видеть их, всех сразу. Села, тяжело сложив на груди руки.

— Говорите. Вы же не чай пить сюда явились, правда?

Её неприятно поразило, что первым заговорил Аластар. Было ли это решено заранее или вышло само по себе — какая разница.

— Моя императрица, мне известно, что князь Хэльвор предлагает подписать мирный договор на любых условиях. Почему вы не можете принять это предложение?

Она закрыла глаза, досчитала до двадцати и только тогда снова открыла. Потеря спокойствия грозила любыми неприятностями.

— Напомните, почему я обязана отчитываться перед вами?

После этого ей не дали и трёх секунд, чтобы перевести дыхание. Поднялся лорд Нохт — расстёгнутый китель, под ним рубашка, верхние пуговицы обнажали могучую шею. Он раскраснелся, как будто стояла жара.

— Вынужден сообщить, ваше величество, что настроения в армии скверные, и я могу это понять. Солдаты устали. Мы теперь ведём войну на три фронта. Ранее мы побеждали за счёт большого перевеса сил, но скоро его может не стать. К тому же, все понимают, что теперь никакой угрозы родине нет. Всё решит одно ваше слово, зачем лишнее кровопролитие?

— Лишнее? — Орлана не повысила голоса. Ей было холодно, сквозняки проходных комнат уничтожали последние крупицы тепла. — Кто как ни вы докладывали мне на днях, что князь Хэльвор собирает основные силы у столицы, а навстречу нам выпускает только отряды союзников да новобранцев, которых только-только обучили мечом размахивать. Как думаете, зачем? Не для того ли, чтобы принять вид несчастной жертвы и унижено просить мира, пряча за спиной отравленный кинжал?

Генерал тяжело навалился на край стола.

— Вы правы, но тем не менее, на стороне Хэльвора теперь почти все страны континента. Он — жертва беспричинной агрессии, именно так видят дело наши соседи. Они подтягивают войска. Если нам и удастся выдержать противостояние, потери будут огромны.

Верховный маг демонологии значительно выдохнул:

— Учитывайте также, какие потери понесёт экономика, если прервутся все торговые отношения.

Орлана молчала, меряя каждого взглядом. Безразлично было, что скажет она. Отрепетированные роли не нуждались в её репликах. Голодная и уставшая, она не видела смысла переубеждать. Демонстрировать свои способности в риторике можно было в зале советов, перед пышно наряженными верховными магами. Здесь, в холодной комнате с голыми стенами, были другие правила.

Орлана щёлкнула пальцами — в них зажглась золотистая искра. Пламя взметнулось, отразилось в оконных стёклах и тут же опало. Орлана щёлкнула снова — ещё одна искра осветила замурованный камин, просто сколоченную мебель, лица собравшихся. Ладонь обожгло мимолётным жаром. Снова — пламя взметнулось почти до потолка.

Накатилась тишина. Императрица подняла голову.

— Ну что же вы прекратили? Продолжайте. Я уверена, вы ещё не всё сказали.

По полу загрохотал отодвинутый стул. Каэда вскочил, не рассчитал и в патетичном жесте заехал по уху верховному магу хаоса.

— Если вы хотите выслушать лично моё мнение, то бросьте эти ваши глупости. Кровавая резня ещё никого не красила. Потребуем с Хэльвора достойную контрибуцию, и делу конец! А то знаете, как это всё называется?

— Как? — холодно переспросила Орлана.

— Да вы себя со стороны вообще видели? — Каэда удивлённо поднял брови. Он всегда говорил то, что другие стеснялись даже подумать, и ни капли не смущался. Верховный маг хаоса, который сидел по правую руку Каэды, заранее побледнел до синевы. — Была такая красивая женщина в шёлковом платье. А теперь что? Волосы обрезали, натянули на себя мужицкую форму. Такое ощущение, что вы свихнулись.

— Мастер Каэда хотел сказать, что вы, должно быть, переутомились, — перебил его Аластар. И хорошо, что перебил. Орлана не была уверена, что выдержит пламенную речь консула всю до конца. — Прошу, возвращайтесь домой. Для подписания мирного договора оставьте здесь доверенное лицо.

— Вы уже сговорились, верно? — Она встала, отряхивая ладони одну о другую. — Пришли, чтобы отправить меня домой. Если я не соглашусь, вы откажетесь подчиняться. Хорошо же. Будем считать, что вы меня победили.

Она уходила в ночной темноте. Временный портал установили на городской площади, подсвеченной тусклым пламенем. Личная охрана императрицы прятала лица за глубокими капюшонами. Не спали дозоры: огненные шары виднелись на городских стенах. Не спала ратуша: там генералы и верховные маги остались, чтобы обсудить мирный договор. Город не знал, что завтра его ждёт освобождение.

По дороге к порталу Орлана вымокла под дождём и продрогла ещё сильнее. Аластар набросил ей на плечи свой плащ — она безучастно приняла.

— Я не собирался вас побеждать. Я только хотел помочь.

— Вы сделали всё, что от вас зависело, — кивнула Орлана. — Как всегда, впрочем.

Его рука на её плече — можно было бы сбросить, но ни к чему устраивать сцену посреди чужой городской площади. Аластар устало прикрыл глаза.

— Моя императрица.

— Ваша императрица, ваша законная супруга, мать вашего сына. Но когда вас это останавливало?

Потом Орлана заперлась у себя в кабинете. Она ополовинила бутылку вина и до рассвета просидела, рассматривая своё отражение в стеклянной дверце шкафа. Размышляла, стоит ли повторить опыт Дарианы. В конце концов, у неё гораздо больше шансов добиться успеха. Никто не решится заходить в её кабинет хотя бы до полудня. А если повезёт, то до самого вечера.

Поднималось солнце над сосновым лесом. Орлана допила вино, глотая его как горькое лекарство, и только так сумела провалиться в сон без мыслей, без сновидений.

Аластар принёс её платье — осторожно положил на кровать.

— Переоденетесь?

Чёрный шёлк на чёрных простынях. Орлана села на постели. Она подолгу спала в те дни, а почти всё оставшееся время посвящала тренировкам. В гардеробной её ждала свободная рубашка и брюки форменного покроя. За дверями спальни её ждал новый одинокий день — в последнее время Аластар заботился, чтобы к ней не пускали посетителей.

«Императрице нездоровится».

— Может быть, перестанете мне указывать? — устало поморщилась Орлана. Пригладила встрёпанные волосы.

Аластар опустился на пол рядом с её ногами, обхватил под коленями. Прошло так много времени с тех пор, как они проводили ночь в одной постели, что Орлана вздрогнула от его прикосновения. У неё внутри давно всё смёрзлось, но сейчас вдруг стало нестерпимо больно.

— Я не могу дышать без вас, — произнёс он глухо. Непривычный к таким словам, непривычный к тому, чтобы много говорить. — Тот дипломатический визит в Оршанг. В третий раз допросил вашу личную охрану. Шпионов. Всех случайных свидетелей, до которых смог дотянуться. Ничего.

Орлана судорожно вздохнула. В спальне было очень душно — солнце расстреливало окна — и вместе с тем очень холодно. Но холод давно жил внутри неё, прорастал, оплетал новыми побегами. К холоду она успела привыкнуть.

— Вы так хотите знать?

Впереди у неё оставалось всего три месяца. Времени, если вдуматься, совсем в обрез, даже если проводить на тренировках каждый день по несколько часов. Сил — тоже в обрез, потому что её силы были как никогда конечны.

Аластар поднял голову. Его спокойный взгляд — только внимательный собеседник заметил бы горькую морщинку на переносице. Сжатые в линию губы.

— Хочу.

— Я умерла, — сказала Орлана.

Она помнила холод камня под лопатками. Основание шеи онемело, так что повернуть головы она не могла. Так и смотрела в низкий потолок, подсвеченный рыжим пламенем. По толстым балкам скользили тени.

Кто-то взял её руку и бесцеремонно стащил с пальца кольцо. Другой — приподнял голову и криво обрезал волосы. Коса не поддалась с первого раза, пришлось дёрнуть ножом снова. Когда выпустили, Орлана ударилась затылком о камень, так что потемнело в глазах. Кровь поднялась по горлу и плеснулась изо рта.

Смертельную рану нанесли в живот, но были ещё — на спине, на предплечье и наискось груди. Ошмётки платья потяжелели от крови. Сначала боли не было вовсе, но когда в онемевшее тело вернулись чувства, пришла и она.

Первым вернулось зрение. Орлана увидела низкий потолок, оплывший свет факелов и знакомое лицо. Князь, уперевшись руками в каменный стол, нависал над ней — широкая шея залита потом, левая щека разорвана до крови. Хэльвор взял её за подбородок, чтобы убедиться — Орлана его видит. Это сражение не далось ему так просто, но он победил.

— Запомни это чувство, — сказал он. — Запомни его и живи с ним. В следующий раз ты умрёшь по-настоящему.

Она хотела ответить, но мышцы ещё не подчинялись. Орлана захрипела и захлебнулась кровью. Слишком много пролилось крови — как будто расплескали вино, десятки бутылок вина — и от этого было не страшно. Кровь впитывалась в трещины деревянного пола.

В залитой солнцем спальне она по-прежнему мёрзла, и Аластар по-прежнему смотрел ей в глаза. Его прикосновение отогревали, но не до конца.

Орлана говорила, и вместе с тем уничтожала в себе надежду. Потому что невысказанная беда — всегда беда наполовину. А высказанная — уже правда, вся целиком.

— Это случится через три месяца. В мой визит к Хэльвору мне лишь позволили это увидеть. Как обрывок сна. Князь тоже видел это. Знали бы вы, как он улыбался во время моего визита. Как он предвкушал. Тогда от злости я обрезала волосы. Я хотела хоть что-то сделать сама.

Орлана бессильно опустила руки.

— В первый день зимы я уйду в замок хранителя. До тех пор есть немного времени, чтобы придумать, как всё исправить. Или смириться.

Аластар поднялся с колен и сел на кровать рядом с ней.

— Если он умрёт, это поможет?

Она старательно улыбнулась.

— Я думала, что да. Но выяснилось, что предопределение сильнее моих желаний. Здесь ничего не поделаешь, мы не сможем его убить. Выскользнет меч, пролетит мимо отправленная стрела. Или войска, вставшие под столицей, решат вдруг, что пора заключать мир. В положенный день Хэльвор явится в замок, и я явлюсь, потому что так хочет мир. А в замке не будет моей охраны и моей армии. Будем только я и он.

— Тогда почему мир позволил ему убить вас?

Орлана медленно покачала головой.

— Мир не позволил. Мир приказал.