Глава 8. Обеты молчания

…Орлана проводила в тренировках так много времени, что престала различать дни. Они сливались в один, бесконечный, однообразный, серый. Путь пролегал по одним и тем же лестницам и коридорам. В один из таких переходов её за руку поймал Аластар.

— Это не справедливо. Вы не можете победить мастера меча, даже если будете тренироваться сутками. Иногда нужно отдыхать. Идёмте, сбежим отсюда на пару дней.

Когда они покидали столицу, Орлана увидела первых предвестников зимы: хрусткую корочку льда на мостовых и опавшие листья, почерневшие от холодов. Она задохнулась от безысходности. Кажется, совсем недавно её время измерялось месяцами, а сейчас приходилось разве что считать часы.

В Кабадде — втором по величине городе Оршанга — башни науки подпирали небо. Круглые сутки здесь было шумно и многолюдно от студентов. Они сновали повсюду: кто в обнимку с книжками, кто без — хохотали, затевали ссоры, соревновались в эрудиции. Орлана долго наблюдала за ними из окна на втором этаже гостиницы, прежде чем решилась выйти.

Они были здесь инкогнито — и никакой военной формы, никаких чёрных мантий с бриллиантовыми застёжками. Орлана носила такое же платье, как остальные горожанки. В Оршанге женщины прятали волосы под платки и украшали себя цветными бусами — чем больше рядов, тем лучше.

По утрам Аластар уходил, оставляя её одну на какое-то время. Орлана бродила по улицам неприятельского города, только-только поднявшегося из пепла войны. В маленьких придорожных лавках она рассматривала каменные и стеклянные ожерелья, слушала праздную болтовню торговок у речного рынка.

Четыре университетских здания поднимались в четырёх сторонах города. На севере — точные науки, на юге — естественные, на востоке — военные, и башня искусств — на западе. Найдя их взглядом, всегда можно было выбрать правильно направление. Орлана не боялась заблудиться.

Аластар сам нашёл её — в сутолоке второй столицы осторожно коснулся её локтя и дальше шёл рядом.

— В этом городе живёт лорд Мишир, опальный брат нашего знакомого князя. Можно сказать, сидит взаперти под неусыпной охраной. Он труслив, хиловат, но самомнением не обделён.

— Вы собираетесь поднять восстание? — одними губами произнесла Орлана, когда они свернули с широкой людной улицы.

— Я? И в мыслях не было.

В парке, обнесённом кованой оградой, студенты университета сидели на коленях, образуя круг, в центре которого под руководством крепкого мужчины, сражались двое. Мечи неловко бились друг о друга и коротко звенели. Воины то и дело отступали, чтобы выровнять дыхание и принять правильную позицию. Преподаватель покрикивал на них.

— Вы думаете, это поможет? — Орлана заговорила, когда они вышли к набережной и в лицо ударил запах тины и рыбы. Вдалеке поскрипывали деревянные арки — остатки старых порталов, в них не осталось и проблеска магии. У тех, которые до сих пор работали, выстраивались очереди из путников.

— Ещё есть время, чтобы проверить.

Орлана нечаянно выпустила его руку, и её тут же оттеснили в сторону уличные артисты. Мальчишка акробат обдал её запахом куриного супа и прошёлся колесом по мостовой. Совершенно лысый старик возвёл руки к небу и выпустил в воздух целую стайку разноцветных щебечущих пичуг. Простоволосая женщина затанцевала — взметнулась алая юбка. В преддверье зимы, на холодных мокрых камнях она танцевала босой.

— Подайте на пропитание бедным бродягам, — потребовала женщина и сама выхватила монету из руки Аластара.

В немом возмущении Орлана глянула им вслед — женщина встретила её взгляд спокойно и снисходительно. Цветная компания удалилась, и Орлана смогла, наконец, оказаться возле Аластара.

— Вы подаёте нищим? — Она рассмеялась, отвернувшись. — В самом деле? Я не ожидала такого.

Минуту они шагали молча. Орлана смотрела в сторону, чтобы Аластар не увидел её пылающего лица. Он осторожно взял её под локоть.

— Теперь вы никогда не будете со мной разговаривать?

Она долго не могла найти слов, чтобы ответить.

Река, подступившая к площади, взбиралась по множеству узких каменных лестниц. Волны накатывали и откатывали, оставляя на ступеньках радужные отпечатки. На другом берегу в туманной дымке виднелись мануфактуры: приземистые тёмные здания, прикованные металлом к крутому спуску.

Разглядывая пейзаж, Орлана обо всём забыла, а когда обернулась — увидела в руках Аластара узкий клочок бумаги, свёрнутый спиралью. Бессмысленные и беспорядочные на первый взгляд закорючки и палочки были выведены на бумаге серебристыми чернилами, так что становились видимыми только под определённым углом. Аластар скользнул по шифровке взглядом и спрятал её.

— Так вот чем вы занимаетесь, когда уходите из замка. — Орлана обхватила его за локоть.

— Я давно уже не занимаюсь подобным лично. Просто решил, что вам нужно развеяться.

Она улыбнулась в сторону.

Лорд Лантан из тайной канцелярии — кругленький и живой, как ртутный шарик — явился под вечер. Из-за задёрнутых штор проступали яркие пятна уличных фонарей.

Орлана зажмурилась, ощущая тепло прирученного огня. Она понемногу отогревалась. Оцепенение последних месяцев сползало, как изношенная змеиная шкурка. Орлана слушала разговор, прячась в высоком кресле — говорящие были у неё за спиной, и изредка она могла подсматривать за ними, оборачиваясь и ловя плавные движения теней.

Лантан покрутил головой, принюхался, как будто уловил аромат её духов, но в его мыслях не было и единого подозрения. Его мысли были заняты другим, но все — бледные, размытые, как пятна краски под дождём.

— Какие новости? — спросил Аластар. Орлана не могла видеть выражения его лица, но отлично чувствовала эту усмешку в голосе.

— Какие уж тут новости? Одни старости. Люди говорят, с деньгами нынче туго. Вот и распустили половину стражи, платить им нечем. Лето холодным выдалось, рыба в реке перемёрла. Уловы падают. В столице, говорят, полегче дела идут, кое-кто туда даже на заработки уезжает. А вот ещё: ректор местного университета наблюдал за птицами и утверждает, что зима будет суровой. Бьёт себя кулаком в грудь, мол, в этом-то он понимает.

— И что сделали в связи с этим?

— Выделили две когорты арбалетчиков. Птичек, значится, пострелять, чтобы не порхали почём зря, настроение не портили.

Орлана, сощурившись, смотрела на огонь. Плавные интонации её успокаивали, и было безразлично, что она не всегда понимала, о чём идёт речь.

— Я надеюсь, стреляли с должным усердием? — серьёзно поинтересовался Аластар.

— Обижаете, — протянул лорд Лантан, шумно отхлебнув горячего вина со специями. В дождливую погоду — отличное согревающее средство, и его ароматом пропахла вся комната. — Не враги же они сами себе, чай не первый день работают. И даже отчёт написали. Каллиграфическим почерком, представляете? Каллиграфическим. Может, кой-кого из них писцами устроить, как по-вашему?

Дрогнули тени. Словно самое важное уже было сказано, Аластар успокоено откинулся в кресле.

— Поверьте, не в писцах теперь счастье. Что скажете по поводу моей вчерашней просьбы?

— Я тут покопался в архивах и в своей памяти — уж не знаю, что надёжнее — ох, не наврал бы нам ректор. Птицы разные кружились. Тут ворону с воробьём перепутать недолго! — Лантан снова отхлебнул. Зазвенели приборы. — Через три дня — праздник, ночь большой луны. Намечаются гуляния. Ну конечно, из-за проблем с деньгами масштабы придётся подсократить. Но всё равно, советую вам проявить внимание к такому выдающемуся событию.

— Обязательно, — пробормотал Аластар. — Обязательно проявлю. В каком часу, говорите, планируется выступление бургомистра?

— За час до захода солнца, лопнуть бы мне на этом месте. Но советую прийти пораньше, чтобы, значится, место в первом ряду занять. Наш бургомистр слаб голосом. Бывает, что с задних рядов его совсем и не слыхать.

Орлана совсем отогрелась и, кажется, задремала, потому что уже не могла уловить сути разговора. Оранжевые тени плясали в темноте закрытых век. Она очнулась, только когда загрохотал по полу отодвигаемый стул. Приземистая тень Лантана возникла на стене в полный рост.

— А мне доложили, что вас видели на городской набережной. Вы обнимались с какой-то девчонкой в цветастом платье. Она стояла на бордюре, гладила вас по голове, а вы ни-че-го кругом не видели. Не боитесь, что супруга узнает?

Орлана поднялась, распрямляя затёкшую спину. Обхватывающий голову платок сполз на плечи.

— Э, — начал было Лантан, но замолчал, увидев Орлану.

— Прошу прощения, что прервала вашу беседу. — Она сдёрнула бесполезный платок и бросила его в кресло. — Это было занимательно. Но я, наверное, спущусь и выпью чаю.

— Да что вы, что вы, я уже удаляюсь, не извольте беспокоиться. Мы, енто, засиделись слегка, пора бы уже и того… — Скорчившись в недоделанном поклоне, он попятился к выходу.

Орлана проводила его взглядом.

— Я слышала, он же умеет разговаривать. Тогда почему при мне вечно строит из себя идиота?

— Философский вопрос. — Аластар погасил оба огненных шара, парящих над столом. Так стал ярче свет городских фонарей за шторами. Аластар осторожно взял Орлану за плечи, поцеловал в шею, обнажённую между воротом платья и коротко стриженными волосами. Поднялся выше и тепло шепнул в ухо: — Всё готово. Три дня, и Хэльвор прибудет сюда по делам. Тогда всё и начнётся.

Орлана задержала руку на его плече. Впервые за всё это время ей захотелось остановиться, опустить руки и ждать. Ощущение необратимости догнало её — прилетело из Альмарейна следом и холодными когтями вцепилось в горло. Зима была так близко, обдавала морозным дыханием погружённые в ночь улицы.

Если мир уже определил Хэльвора на роль её палача, им не удасться убить князя. Изменит траекторию пущенная стрела, дрогнет в полёте занесённый меч. Случайность наложится на случайность, и он снова выйдет победителем.

Как обычно, Аластар ощутил её смятение и провёл ладонью по спине.

— Ведь дело не в том, чтобы убить его. Можно доказать, что он не по праву носит свой титул. Кое-кто считает, что Хэльвор — бастард, и больше всего он боится, что тайна будет раскрыта.

— Он и правда бастард?

Не надежда, но слабый интерес прорезался из-под тупого смирения.

— Так считают, — отозвался Аластар, глядя ей в глаза. Слабый свет камина отражался в его зрачках. — И мы должны попробовать.

Орлана задремала, положив голову ему на плечо, но быстро проснулась. Город за окнами притих, и дотлевали угли в камине. Спокойствие всего вокруг никак не вязалось с внутренней тревогой.

Она рассмотрела: Аластар, сузив глаза, наблюдал за догорающим огнём. Неверные блики света делали его лицо напряжённо-серьёзным.

— Мой… — начала было Орлана, но вспомнила, что они не должны были упоминать имена и титулы друг друга. Аластар погладил её по предплечью. — Вы когда-нибудь меня ревновали?

— Нет, — сказал он, размышляя не больше секунды. — Нельзя испытывать ревность к тому, кто мне не принадлежит. Вы принадлежите миру.

Орлана подобралась к нему ещё ближе, ткнулась лицом в шею.

— А я вас ревновала. Самую чуточку, но почти каждый раз: и к той женщине с набережной, которая суёт вам в руки записки. И к девице, которую вы приняли на работу в мою личную стражу. Правда, я не сразу поняла, что это женщина. По росту и размаху плеч она как мужчина, а лица под алым капюшоном не видно. И к служанке, которая принесла нам ужин.

Аластар крепче обнял её. В свете потухающего камина стало видно, что он улыбается.

— Вы шутите.

— Я ведь живая? — враз пересохшими губами прошептала Орлана.

— Вы живее всех, кого я знаю.

***

Орлана поднялась рано. Утренняя свежесть ухватила её за голые щиколотки. Холодный шёлк платья заскользил по холодной коже. Она не зажигала огня, хотя и слышала по дыханию, что Аластар давно не спит. Стоя перед зеркалом, нанесла краску на глаза и губы.

— Вы спали хоть немного? — Он поднялся на локте — зеркало поймало его взгляд.

— Нет. — Ритуал приготовления существовал только для того, чтобы занять пустое время. Никому в замке хранителя не будет дела до её лица и до платья. Там любой облик, тщательно подобранный, меняется до неузнаваемости.

За окном хмурое небо силилось выдавить из себя снег, но только сыпало моросью на облетевшие деревья. Наступил первый день зимы.

— Не провожайте меня, — сказала Орлана. — И скажите, чтобы никто не провожал.

Она постояла перед зеркалом, глядя на Аластара через его отражение. Приоткрыла рот, словно собиралась ещё что-то сказать, но опустила голову и тряхнула головой.

— Моя императрица… — пробормотал он.

— Я не сказала вам. Мир показал мне кое-что ещё.

Орлана не поднимала взгляда. Бледная — даже не бледная, а прозрачная, как утренний подтаявший снег.

— Он показал мне, как вы умрёте.

По тихим галереям она ушла к порталу, и стражи в галереях почтительно склоняли головы.