Ведьма

В самую засушливую пору лета, вместе с облаком красной пыли, пригнанной ветром с юга, в деревню людей пришла великая беда.

Первыми удар на себя приняли лошади и коровы. На их шеях и спинах появлялись гноящиеся язвы, расползающиеся по шкуре и превращающие ее в сплошную, смрадную рану. А потом захворали и люди. Вначале пастухи, хозяева скотины. Половина деревни за неделю слегла. Стояла жара, к телам погибших животных и людей боялись прикоснуться еще здоровые, а у больных все равно уже не было сил на работу. И в этом аду, нынешнему пастору деревни пришло ночью во сне озарение. Он нашел причину бед своей паствы.Разумеется, болезнь косящая селян направо и налево ничто иное как гнев господень. Гнев за то что истинные христиане принимали помощь богопротивной ведьмы-Ильзы, а может быть и сама старуха постаралась, наслав за какую-то обиду жуткое проклятье на соседей.

Решено было собрать делегацию из здоровых мужиков во главе с пастором и направить их в березовую рощу. Цель похода была простой: потребовать у старухи снять порчу а если откажется маленько припугнуть.

Тогдашний пастор Мартин Краушвейц был малый маленького роста, и весьма плотного сложения. Одутловатое его лицо с пухлыми щеками, между которых будто был запихнут крошечный курносый носик, сильно напоминало рождественского поросенка.Не хватало только печеного яблока в зубах.

В погожий денек пастор в сопровождении пятерых послов мира направился за деревню. Расположение его духа было самым что ни на есть благостным, так как утром он хорошо позавтракал, а на дорожку староста деревни угостил его отменной яблочной наливкой.

Солнце играло бликами в листве деревьев, по нему медленно шествовали похожие на тучных овец облака.

Спустя половину часа компания послов мира остановилось у избы старой Ильзы и пастор решительно постучал в ее дверь.

— Кто там ломится? — заворчала Ильза.

— Фрау Меннелинг, откройте дверь. Это я, отец Краушвейц, пришел поговорить с вами.

— О чем это нам с вами беседовать, святой отец? — в голосе Ильзы слышалась насмешка. — не думаю что у святоши и у знахарки, или как вы там меня зовете, есть общие темы для разговора.

— Вы ошибаетесь, фрау Меннелинг-голос Краушвейца стал вкрадчивым. — все мы дети Господа, и для всех у него есть слово… откройте пожалуйста дверь.

Послышалась какая-то возня, звон и скрежет — будто откинули ногой железное ведро.Дверь избы распахнулась и из мрака на пороге выросла тщедушная фигурка старой Ильзы. Горбоносая, в латаной рубахе, с распущенными серыми и жидкими волосами она действительно смахивала на ведьму. Сходство довершала метла из прутьев, которую она словно копье наставила в живот пастору.

Пастор и его сопровождающие немного озадаченные, попятились и сбились в кучу, аки агнцы перед злым волком.

— Ну, и зачем вы заявились сюда? — гневно возопила Ильза.

Краушвейц потер руки.Разговор, судя по всему обещал быть неприятным.

— Фрау Меннелинг — начал он издалека, — вы наверняка знаете, что нас всех постигла большая беда.

— Да что вы? Ну, и причем тут я?

— Фрау Меннелинг, как раз… кхм… как бы это сказать… мы все предполагаем что вы приняли в данном событии как это бы помягче? Ну скажем, вы приняли некоторое участие. Надеюсь, я не оскорбил вас?

Старуха заметно оживилась, предвкушая добрую перебранку .

— Нет, пастор, что вы! Мне даже интересно. А какова моя доля работы, в этом как вы сказали событии? И что там наконец, у вас случилось?

— Как! Неужели вы не осведомлены? Ах да, вы же живете на отшибе … Видите ли, фрау Меннелинг, у нас погибло очень много людей. И животных.Словно всевышний обрушивает на нас кару…

— Всевышний, но не я! Я то, если вы еще не поняли не господь бог! Или вы так перепились, что приняли мою лачугу за свою кирху?

Пастор что то возразил, но его голос был заглушен возгласами вконец раздосадованных наглостью старухи мужчин.

— Старая тварь! Да тебя лошадьми на части порвать надо! Проклятая ведьма! Это она во всем виновна, из за нее на нас гневается бог!

Ильза отпрянула назад, пытаясь закрыть дверь, но не успела. четыре пары сильных рук схватило ее и швырнуло на землю. Ее долго пинали ногами, даже когда она перестала дышать.

Один из мужиков выломал из забора деревянный кол и с силой воткнул его в горло уже мертвой Ильзы. Черная, густая кровь забрызгала его лицо и руки, но никто не заметил этого.

Когда убийцы отошли от истерзанного трупа старухи, пастор Краушвейц наклонился над ней и шепча слова молитвы осенил ее крестным знаменем. Кто то из миротворцев связал ниткой две веточки орешника в форме креста и вложил в руки Ильзы.

Господь отпустит ей все пригрешения, ибо она почила как христианка— произнес он с пафосом. — Предайте огню это логово дьявола.

Через час шестеро мужчин направились через рощу обратно в деревню. К женам, детям. К обычным, повседневным делам. Лица и одежда пятерых были выпачканы в крови. Впереди шел пастор, составляя странный контраст своим безупречно выглаженным костюмом и накрахмаленным воротничком. Уходя, он повернулся к догоравшей избе и еще раз перекрестил ее.