Глава 17. Мастер горы и его палач

Итак, я вернулся из очередного исследовательского похода, чтобы увидеть, как противостоят друг другу две группы. Наши стояли строем, оружных и доспешных у нас была четверть. Пришельцы сгрудились толпой, но почти все были в шмоте. Видимо, на первый раз нам сослали недовыловленных шмотеров. Система, как всегда, логична: показал умение управляться со шмотерами, теперь получай их.

Я быстро пересчитал противников. На самом деле их было двадцать один. Поскольку наши не взяли их сразу в оборот, а ограничились блокадой, они уже сумели немного организоваться. Главным у них был большой буддообразный, благостно улыбающийся китаец в «золотом» шмоте. Словом, почти что классический типаж главаря традиционной китайской мафии. Рядом с ним стоял небольшой китаец с двумя мечами в руках. Игорь закричал:

— Князь, наконец-то! Принимай пополнение!

Китаец сморщился и приторно вежливо (работал автоматический переводчик на субтитры, а то бы даже я, знающий китайский, понимал бы эту высокого штиля тираду с пятого на десятое) произнёс:

— Рад приветствовать достопочтенного главу этого прекрасного поселения. Поздравляю владетельного князя с отличной военной выучкой его народа. Нас, ничтожных, не по нашей воле занесло в ваш прелестный мирок. И я восхищаюсь как Вы, князь, обустраиваете его и управляете своими людьми. Я поражён, как Вы установили религиозные связи с Великой и Могучей Системой, и глубоко склоняюсь перед мудростью и благочестием князя. Я просто раздавлен морально Вашими духовными достижениями и с глубочайшим удовлетворением замечаю в них черты нашей великой китайской культуры и нашего буддизма. Поистине, Вы станете бодисатвой этого мира, а, может, и большого Мира. А мне остаётся лишь смиренно просить Вас принять меня в Ваши духовные ученики.

Я услышал, как за спиной у Тараса вырвалось:

— Во брешеть, сука!

Ольга цыкнула на него, но я понял, что пора вмешаться и столь же вежливо прервал бесконечный поток на своём более примитивном китайском:

— Ничтожный князёк маленького княжества поражён величием и обаянием гостя. Прошу Вас, почтеннейший, назвать Ваше высокое имя. Моё низкое имя Вы уже знаете.

— Моё жалкое, не заслуживающее упоминания, имя Мастер Горы Ван. Я предлагаю ничтожную помощь свою великому князю и вероучителю Барбару. Мне больно смотреть, как такой выдающийся человек вынужден растрачивать силы свои на множество мелочей.

Я вздрогнул, но сразу взял себя в руки. Мастер Горы! Это соответствует крёстному отцу мафии или смотрящему за крупным и богатым регионом России. У нас все знали, что невзрачный и скромный владелец ресторана Максим Петров на самом деле Мокрун, смотрящий за всей территорией «Золотопрофсоюза», и что он не стесняется в выборе средств против переходящих дорогу его людям, но при этом никогда не вступает в конфликт с Жидковым. И я продолжил дипломатию.

— Мой скромный титул отнюдь не сопоставим с Вашим величием, Мастер! Позвольте ничтожному князьку поинтересоваться, какой город или провинцию Вы крышевали?

— Мелкий, не достойный упоминания городишко Гуанчжоу.

Ничего себе мелкий и не достойный упоминания! Теперь остаётся ждать его предложения, но китайский бугрище забыл, что силы за спиной у него больше нет и давать ему собрать её я не намерен. Надо медитировать, не прерывая диалога, и готовиться к битве.

— Почтительно открыл уши и слушаю речь высочайшего и преждерождённого, — источил я из себя высокий китайский слог.

— Ничтожный Ван не смеет заноситься перед великим бодисатвой Барбаром. Я предлагаю великому учителю свои скромные способности и услуги. Хотя я лишён талантов и умений, я кое-как управлялся с людьми своей триады и теми, кто был в сени её благожелательной длани. У мудрейшего и благочестивейшего настолько важное дело: поддержание благоволения Великой и Могучей системы к этому мирку и его обитателям, — что мелкие хозяйственные, военные и административные дела могут помешать ему в его важнейшей миссии. Князь и Первосвященник, я готов снять эту обузу с вас. В данном прелестном месте останутся прежде всего служители Системы и их слуги. Мы построим столицу в другом месте и будем снабжать вас всем, чтобы ничто не отвлекало Вас от Вашей важнейшей заботы и молитв. Я каждый седьмой день буду приходить молиться перед алтарём Системы и приносить жертвы, каяться в своих прегрешениях высочайшему первосвященнику и выслушивать его высокомудрые поучения.

Итак, он будет выслушивать мои поучения как проповедь попа, а потом делать как посчитает нужным. Гораздо более аккуратно и цветисто обставленный вариант Шишкаря. Тот прямо хотел оставаться главным. А этот, как японский сёгун, будет формально почитать «императора», чтобы не потерять благоволение Системы, но фактически править сам. Значит, и кончить он должен, как Шишкарь. Да и алтарь потух.

— В мирах РПГ, откуда мы пришли, да и в сообществах людей в законе, такие вопросы решались поединком. Готов ли Мастер сразиться со мною до окончательной смерти или сдачи? Если я сдаюсь, то принимаю его условия. Если он проигрывает, решать его судьбу буду я согласно нашим обычаями и понятиям.

Как оказалось, Ван был готов и к такому повороту. Он вежливо ответил:

— Князь, я чту понятия и обычаи. Но я не воин, и я выставлю вместо себя своего заместителя: палач нашей Триады, оказавшийся в Мире рядом со мной, Маленький Чжоу. Я понимаю, что Вам, высокомудрый, может быть неприлично драться с ним, и Вы имеете право выставить своего поединщика.

Я изобразил мучительное раздумье (хотя решение было принято сразу же, ведь рискую только несколькими болезненными смертями):

— Не могу я посылать против такого элитного бойца своих людей. И предлагаю снять всё, поскольку при смерти здесь всё надетое имущество пропадает зря.

Из-за спины Вана вышел маленький по сравнению с ним человечек средних лет в весьма функциональном, но без выкрутасов, шмоте, поклонился мне и начал раздеваться. Все остальные хотели было образовать круг, но я потребовал от чужаков отойти подальше. Мастер Ван попросил, чтобы за поединком следили по одному человеку с каждой стороны. Он сам решило следить, поскольку все остальные люди были не его и он им не доверял, а я попросил контролировать бой Игоря и тихонько добавил ему, чтобы наши элитные бойцы были в боевой готовности атаковать и пленить Вана. Я не сомневался, что в некоторый момент, когда почувствует, что палач просто не сможет победить, Ван пойдёт на подлость. Меня порадовал его «золотой» шмот: я уже знал, что в нашем мире все дополнительные плюсы вещей из других миров оборачиваются минусами.

Гармоничные движения Чжоу показали мне сразу, что бой без оружия ему знаком. А я при сближении играл роль туповатого и решившего задавить грубой силой русского медведя. Чжоу изящно поклонился и улыбнулся. Я изобразил кивок, растянул губы в злобной улыбке и зарычал.

Неожиданного перехода к молниеносной атаке, наплевавшей на собственную защиту, Ван не ожидал. Но он действительно был профессионалом кунфу. Я сумел лишь повредить ему ногу, а затем серия быстрых безжалостных ударов отправила меня на перерождение. Но перерождение у меня было практически моментальным, и пока что я продолжил играть в благородство, поклонившись противнику и сказав:

— Добрые удары!

Чжоу глубоко поклонился и ответил:

— Хорошая атака!

Теперь я был цел-целёхонек, а он подбит. Но искусство было несравнимо. Он шесть раз отправил меня на перерождение, и лишь четыре раза я ухитрился при этом нанести ему средние удары. Но теперь руки и ноги у него были отбиты, да и травмы наконец-то сказались, и я, пропустив всего один удар, наконец-то забрал жизнь у Чжоу.

Чжоу встал через пару минут и в другом образе. Теперь это был китаец лет сорока пяти, весь в шрамах, но по-прежнему крепкий. В целом прежний аватар соответствовал его реальному виду, он убрал лишь шрамы и омолодился. Чжоу удивлённо покрутил головой: когда ему не давало жизней за мои перерождения, он подумал, что это условность поединка возле алтаря Системы. Но сейчас жизнь у него пропала.

Теперь мне понадобилось тринадцать раз переродиться, чтобы наконец-то отправить его туда же. Хорошо, что я натренировался терпеть боль.

После перерождения мы кланялись друг другу, а уже затем бросались в бой. Так же мы поступили, когда Чжоу переродился вторично. Но после этого, видимо, по указанию Мастера Вана, он стал немедленно бросаться на меня, когда я вставал. Как ни странно, это оказалось менее эффективно, да и его стиль я изучил. Семь перерождений, ушёл Чжоу, четыре перерождения, ушёл Чжоу, пять перерождений, ушёл Чжоу. Наконец первым же ударом после его перерождения мне удалось покалечить Чжоу серьёзно, но тут мне в спину вонзился кинжал.

Встав, я услышал, как сзади ругается взятый в плен Ван, и сказал противнику:

— Ты видишь: я бессмертен, и твои жизни одна за другой утекут. А твой босс оказался подонком. Теперь ты можешь без ущерба чести служить мне.

Чжоу поклонился мне до земли и сказал:

— Буду служить преданно, государь. А теперь соизвольте убить меня ещё раз, чтобы не быть мне калекой.

Я отправил его на очередное перерождение, а когда он поднялся и вновь поклонился, объявил:

— Ты показал себя достойным бойцом и человеком. Ты принят в число арийцев нашего княжества. Можешь подобрать из этой толпы двух рабов себе. За них ответственен полностью ты. С остальными мы разберёмся. И ещё. Арийцы у нас ходят нагие, кроме военного строя или опасной экспедиции. Это их привилегия. Твоё имущество идёт в общий арсенал. Можешь пару одёжек пожаловать своим рабам.

Я демонстративно повернулся к нему спиной и не спеша подошёл к распятому на земле бывшему мастеру Вану.

— Давай нам разрешение забрать твои шмотки, поскольку на перерождение я тебя обязательно отправлю, — и пару раз врезал ему по болевым точкам. — Промедлишь, позовём Чжоу, чтобы он на тебе продемонстрировал нам искусство китайского палача.

Ван оказался слабаком и сразу же капитулировал. Он ожидал перерождения, может быть, после пытки, но мы водрузили его на алтарь. Мне поднесли каменный нож и я провозгласил:

— Система, прими прогнившую душу. Решай, отправишь ты её когда-нибудь на реинкарнацию или она настолько смердит, что аннигилируешь её. Этот человек занимался самыми грязными делами и в прежнем мире, и здесь.

— В триадах мы помогали несправедливо обиженным и потерпевшим в результате стихийных бедствий, — завопил Ван.

— Знаю, что изредка вы делали тайное или демонстративное добро, чтобы казаться справедливыми, но это не смывает ваших грехов, — припечатал я. — Молись, чтобы их смыл жертвенный нож.

И ещё одно отличие китайца от русского. Русский вопит и ругается, когда ему вырывают сердце. Китаец только скрипит зубами.

Арсений покачал головой и приговорил:

— Сладкую ложь одолеет жертвенный нож

Я расспросил своих и Чжоу и узнал, что же произошло. Из пустоты начали бить типа электрические разряды. Ольга вышла и подошла подробнее рассмотреть. Тут открылся портал и из него вылез шмотер. Увидев ослепительно красивую (дизайн первоклассный, безо всяких перекаченных титек и прочего) нагую Ольгу, он немножко оhуел. Ольга с очаровательной улыбкой подошла к нему и без лишних разговоров отправила его на окончательную смерть, заодно закричав: «Общая тревога! Незваных гостей забрасывают!»

Наши стали быстро вооружаться и по мере появления отводили ссыльных на место сбора. Один из них вздумал сопротивляться, его моментально пленили, «уговорили» с помощью ножа и Ольгиных изобретательных пыток отдать шмот и отправили на окончательную смерть. Так что я не просчитался: чужаков было двадцать один.

Потрясённые поединком и жертвой, остальные девятнадцать без слов отдали вещи. Я, Игорь, Ольга и Алексей чуть расспросили их. Двое из Триады оказались исключениями: все остальные обычная тупая и ничего не умеющая школота.

После дикой боли от многих смертей голова болела, но не помешала мне принять решение.

— Смерды, отдайте шкуры зверей этим. Чжоу, какой позывной предпочитаешь: Палач или Женя?

— Лучше Маленький Женя.

— Женя, назначаю тебя главой северной колонии. Арсений отберёт ещё четырёх наших воинов и отконвоирует вместе с тобой ссыльных к границе северной степи с мамонтами и шерстистыми носорогами. Ты можешь сохранить всё своё имущество, и рекомендую тебе идти в поход доспешну и оружну, а твои два раба могут сохранить штаны и рубашки и взять наши самодельные копья. Место для колонии выберите сами, но в степи. И в лес больше чем на сто метров не заходите, только брать деревья и сухостой. А теперь завершаем ритуал жертвы поеданием жертвенного мяса.

Видно, китайским понятиям всё происшедшее соответствует, и Женя с улыбкой взял кусок мяса бывшего босса. Остальным ссыльным, кроме рабов Жени, мяса не дали, хотя Игорь предлагал их повязать сразу. Но меня что-то удержало.

А затем ссыльных отконвоировали сначала в заранее нами подготовленный загон (в момент приёма наши люди о нём как-то забыли) и на следующее утро раздали им понемногу еды и они выступили на север. Через пять дней наши люди вернулись, сообщив, что по дороге звери убили пятерых и ещё двое смылись. Ещё через три дня один из беглецов заявился, поскольку в одиночку выжить было невозможно. Но он всё равно не выжил.

Ольга сообщила, что ей, когда она «уговаривала» ссыльных отдать вещи, пришло системное разъяснение. Забрать у ссыльных в момент их прихода вещи силой грабежом не считается. Убийство ссыльного не штрафуется, но жизнь даёт лишь если это был поединок или общая битва в случае бунта ссыльных. А вкусивший жертвенного мяса становится подданным.

Я отреагировал:

— Вот видишь, и на твои запросы и находки Система стала реагировать. Поздравляю.

Так что беглецу дали в руку деревянное «копьё» с заострённым наконечником, и я выбрал среди арийцев отличившегося, чтобы премировать его жизнью. Ариец взял своё оружие, разрубил копьё и убил ссыльного. Поскольку у того было две запасных жизни, ещё двое наших их забрали тоже поединками.

Да, мы исключительно гуманны. Дикари, как я видел в кино, тоже давали пленнику оружие без наконечника или лезвия, но вдобавок ещё привязывали одну его руку к камню или дереву и нападали трое на одного. Такая «честность» у них была.

В итоге мы стали тюремщиками для преступников. А я не князь, а гражданин начальник лагеря. Но это я буду держать в себе.