Глава 8

— Я в больнице, — повторяла я вновь и вновь, как умалишенная. — Мне показали, что я уже была приглашена на проект. Но я не прошла его до конца. Попала в больницу.

— Так тебя вытащили отсюда?! — воскликнула Мариша.

Все ахнули. В их глазах снова появился живительный огонек: ребята обзавелись надеждой на скорое спасение.

— Я стала ненужной, — грустно пояснила я. — Не играбельна.

— Какой еще проект? — Лидера не волновало мое душевное состояние. Ему нужна была разгадка.

— «Эмили Блэк», — сказала я таким тоном, будто это было очевидно.

— Ты отлично понимаешь, о чем говоришь, — вымолвил Фастов. — Я с самого начала это знал.

— В «дополнительных правилах» написано, что я знаю? — уточнила я.

Люци тоже заранее знал о том, что моя сестра владеет важной информацией. Связать такую осведомленность одинаковых персонажей можно только прописным правилом.

— Тогда какого черта ты соврал, что в твоем конверте ничего нет? — разозлился Эд.

— Ты бы начал пытать Миру, — тон Фастова опустился почти до шепота. — И тогда еще в аэропорту мы могли бы стать врагами.

— Как ты могла такое забыть? — недоумевала Вероника.

— Ее заставили забыть, — со знанием дела пояснил Марк.

Все, включая меня, вопросительно уставились на него.

— Три года назад она лечилась в психиатрической больнице.

— Ты только что назвал меня душевнобольной, — неожиданно для самой себя я стала говорить вразумительно.

Я больше не тряслась и не металась, поведение обернулось в прежние грубость и пофигизм. Я чувствовала себя изнеможенной, как будто только что пробежала десятикилометровый кросс. Захотелось курить.

— Тебе смогли помочь только гипнозом. Подтерли память, и ты как новенькая. Но сейчас тебе почему-то кажется, что ты все еще лечишься.

— Нет, — отнекивалась я. — У меня все хорошо. Не считая опухшей ноги, из-за которой я скоро получу заражение крови, и двух плохих новостей.

— Мы тебя внимательно слушаем, — поторопил Тедди.

— Во-первых, только Джул знала, что такое «Эмили Блэк», — я пожала плечами и поковыляла на улицу, хлопая по карманам в поисках сигарет. — Во-вторых, Мариша, для тебя у меня есть особенно плохая новость, — я интригующе помолчала и повторила слова сестры: — «Секрет» — это ставка. Они хотят, чтобы выиграла ты, — и с сарказмом добавила: — Ты счастлива?

Все, кроме азиаточки, разочарованно разинули рты. Я ухмыльнулась и театрально чикнула зажигалкой.

— Мне весело с вами, ребята, — я выпустила густой клуб дыма и прикрыла глаза, представив, что это была моя последняя затяжка. — Весело.

Мы заехали в магазин купить отравленной еды. Я бы с большим удовольствием поела, несмотря на давящую обстановку. За кассой сидел уже знакомый нам старикан с ружьем в обнимку. Мы дружно проигнорировали его и молча рассосались по универсаму.

— О, все еще живы, — задорно прокряхтел дед и указал на перевязки Эдди и Димы. — Но не все целы.

— Обхохочешься шутка, — сыронизировал Лидер. — Эй, Вольная! Помоги мне вытащить шоколад из этого долбанного автомата!

Я посмотрела на черный холодильник. Чтобы его открыть, нужно было одной рукой держать щеколду, другой тянуть прозрачную дверцу на себя. Перевела взгляд на Эда.

— Нет, — коротко и без эмоций сказала я и вернулась к своим покупкам.

— Почему?! — вылупился на меня Лидер.

— Я тут вспомнила кое-что и решила послать тебя к черту.

— Ну, это все объясняет, — буркнул парень. — Только сейчас не самое подходящее время, чтобы отделяться от коллектива.

— Ты где достал розовые очки, Эд? — я обвела рукой по магазину. — Где ты видишь коллектив?

Со стороны и впрямь нельзя было сказать, что мы пришли сюда вместе. Все затаривались по-отдельности, каждый начал действовать сам за себя. Все это после того, как я озвучила имя потенциального победителя. Бедная Мариша, она стала совсем зашуганной: теперь ей кажется, что мы убьем ее во сне.

— Вы, наверное, уже знаете «секрет», — словно прочитал мои мысли старик кассир. — Но, ведя себя подобным образом, никто из вас не останется в живых. А сменив тактику, все могут победить. Может, вы и не видите, но все условия для победы у вас есть. Не то, что в подлинной истории Paradise Valley…

Ребята заинтересовались и собрались вокруг деда, который неожиданно стал таким разговорчивым.

— Старая легенда этих мест. О ней уже никто не вспоминает, потому что жители того городка вымерли много лет назад.

В одном из старых, ничем не примечательных домов, жила смертельно красивая женщина по имени Амелия. О ней ходило много слухов: одни утверждали, что она ведьма, другие — что сам Бог проклял ее за то, что она была Ангелом, но предпочла жизнь на земле. Третьи, не верующие в высшие силы, говорили, что Амелия была просто хладнокровной убийцей с необыкновенной, оттого и смертельной красотой. Дело в том, что все мужья этой женщины умирали через несколько лет после свадьбы, независимо от их возраста.

Как предвестники беды, вокруг дома Амелии росли дикие розы и цвели только в канун чьей-либо смерти. Но женщина все равно бережно ухаживала за ними, как за детьми, мечтая, что со следующим бутоном розы родится новая жизнь и искупит все грехи злосчастного куста.

Сколько бы Амелия не меняла фамилии, люди называли ее Блэкроуз^[1], потому что ни единая душа не верила, что женщина когда-нибудь избавится от своего проклятия, и дикая роза продолжит убивать поселенцев.

Однажды к Амелии наведался сосед и попросил разрешения вырубить куст, чтобы он больше не наводил страха на местных жителей. Но Блэкроуз наотрез отказала, и тогда сосед пробрался ночью к ней во двор и уничтожил розы без ее ведома.

Утром Амелия поливала голую землю, улыбаясь и плача одновременно. Она бормотала себе под нос: «Смотрите, сколько цветков собирается дать моя Дикая Роза! Все умрут, один останется…». Люди думали, что женщина сошла с ума от череды горьких потерь, и не придавали значения ее словам, пока в городке не начали умирать и старики, и дети один за другим. Испуганные и обозленные родственники усопших пришли к Амелии с вопросом: «Кого помилует роза?». На что Блэкроуз скривила ухмылку и молча указала на дом соседа, который вырубил куст.

И люди сожгли этот дом вместе с его обитателями.

Спустя год весь городок вымер.

— Может Амелия Блэкроуз оказаться Эмили Блэк? — разрушил атмосферу загадочности Эдди.

— Да как только ее имя не коверкали, — махнул рукой старик. — Легенде-то уже сто с лишним лет. Тогда еще ходили слухи, что в этих местах разрастается эпидемия чумы. На самом деле от нее, скорее всего, все и погибли.

Рядом со мной материализовалась взрослая женщина в свадебном платье черного цвета. Лицо было прикрыто фатой.

— А где Эмили? — как можно тише произнесла я, чтобы никто не заметил, что у меня снова начался приступ.

— Ты стала на шаг ближе к ответу, сказала невеста, проигнорировав свою реплику.

«Шаг» в моем подсознании имел прямой смысл. Образ Амелии располагался ко мне ближе обычного, но дотянуться до нее я по-прежнему не могла. Я уже по инерции сделала выпад, чтобы схватить фантом за плечо, но он опять растворился. Я безнадежно опустила руки.

— Почему Вы решили рассказать нам об этом? Так нужно по правилам? — недоверчиво поинтересовался Фастов.

— Вообще-то меня накажут, как только вы уйдете, — крякнул кассир, но по его голосу не было заметно страха или печали. — Но я уже стольких людей пропустил через свои магазины, стольких сопровождал на неминуемую смерть… Но в вашей команде чувствуется потенциал. Не знаю, как это объяснить. Если бы вы посидели на моем месте последние десять лет, вы бы поняли.

— А Вы можете сказать, кто стоит за всем этим? — вклинился в разговор Тедди.

— Их много, — загадочно произнес дедан. — Их все знают, но никто не попытается остановить их. Я никогда не видел их, и меня не просветили об их истинной цели. Но когда меня принимали на работу, мне сказали… — кассир заговорщицки наклонился и прошептал: — …что мир станет лучше.

— Нам пора, — тихо проговорил Лидер и направился к выходу, поманив всех за собой.

Мы молча последовали за ним, стараясь не оглядываться на старика. Я поникла, уставилась себе под ноги. Марк сравнялся со мной, выхватил пакеты с продуктами и приобнял меня за талию. Вероника шла позади нас, чертыхаясь и ломаясь под тяжестью фруктов и овощей, которые она набрала в огромных количествах.

— Помоги лучше ей, — я указала на блондинку. — Лишняя жизнь тебе не помешает. Я серьезно.

— Мне не нужна лишняя жизнь, если при этом мне придется бросить тебя, — ответил тот. — Я серьезно.

У меня в груди что-то екнуло. Как будто остановившееся четыре дня назад сердце снова забилось. Я промолчала, но сильнее прижалась к парню. Он этого мне становилось теплее и спокойнее.

Получается, он знал, что я лечилась в псих.больнице, знал детали моего лечения… Он что, навещал меня?..

Все уже отошли на приличное расстояние от магазина, как вдруг раздался звук бьющегося стекла. Пуля прошла сквозь тонкую дверь и впилась в голову старика-кассира. Но никто так и не обернулся.

— Давайте сегодня опять в мотеле переночуем, — простонала Ника. — У нас ведь есть еще возможность завалить администратора? Вроде у Димы был пистолет.

— Технически, он уже у меня, — поправил Эдди.

— Что?! — воскликнула я, обращаясь к Мите. — Почему ты отдал пистолет ему?!

— Я уточню: ты спрашиваешь, почему Эду или почему не тебе? — съязвил друг.

— Просто ответь на вопрос! — рассердилась я. — Он что, переспал с тобой?

— Ты лишила меня возможности ответить «он самый близкий мне сейчас», Мира!

Я ощутила на виске металлический холод.

Щелчок предохранителя.

— Заткнись, — Лидер направил на меня пистолет.

У него в зубах был кусочек черного шоколада, поэтому говорил он неразборчиво. Но все и без слов могли его понять.

— Давай-те будем слушаться меня. Поверьте, мне все равно кому достанется эта пуля. Главное, что раздражитель будет устранен.

— Эд, — осторожно окликнул Дима. — Я отдал тебе пистолет, потому что не смогу сам им воспользоваться в нужный момент. Что ты делаешь?

— У меня свои «нужные моменты», — оскалился альбинос и сел в фургон.

— С каких пор мы стали врагами? — грустно спросила я у Фастова.

— С тех пор, как я перестал тебе верить, — парень покрутил в воздухе оставшимися пальцами. — Я не понимаю, почему нас калечат так… неравномерно.

Мне стало предельно обидно от его слов. Подступившие слезы душили меня. Я оттолкнула обнимавшего меня Марка и сорвала с себя в футболку, оставшись на глазах у ребят в одном бюстгальтере. Многочисленные рваные шрамы, покрытые свежей коркой крови, предстали перед ними во всей красе. Дуров тут же заслонил меня собой.

— Не надо строить их себя жертву, — кричала я. — Мы все одинаково влипли, и подыхать мы будем все одинаково! Только у нее шансов чуточку больше! — я метнула озлобленный взгляд на Маришу.

Азиаточка теперь всегда молчала и шарахалась от резких движений и от любого шороха. Она больше не была такой бесстрашной, какой казалась всю жизнь.

— Должен быть какой-то фактор отбора семерых кандидатов и одной ставки, — более спокойно продолжила я, натягивая футболку обратно. — В прошлый раз под «секретом» была я. Могу предположить, что это из-за осведомленности моей сестры: она могла бы мне помочь, как близкому родственнику. А тебя, Марин, кто греет?

Девушка посмотрела на фургон, но тут же отвела взгляд.

— Эдди?! — одними губами произнес Дима.

Мариша не подала никаких знаков, а просто промолчала, что и послужило ее положительным ответом.

— Харе болтать! — послышался голос Лидера из машины. — Нам нужно ехать дальше!

***

Я открыла газету, которую читала еще в самолете — заняться все равно было нечем. К тому же мое подсознание в виде маленькой черной девочки подсказало, что ответ нужно искать в статьях. Я вернулась к своей любимой колонке, посвященной психологии, и наткнулась на заголовок: «Убивают не только убийцы». Раньше он не казался мне странным, и я не останавливалась на нем, чтобы задуматься. Но теперь он невероятным образом вклинивался в происходящее.

Людей, которые убивают, не наказывают, как сказал старик. Потому что их не считают за убийц.

… если прошедший тяжелые испытания Человек встанет перед выбором: продолжать жить подобным образом или заставить другого пройти то же самое, Он выберет второе...

Сейчас нас пытают, поставив в стрессовые ситуации, и наблюдают за нашей реакцией. Неужели мы попали в лапы этим психам-психологам? Я передала газету Марку, потому то не хотела озвучивать всем безумное предположение, а сама задумалась о своем.

«Заставить пройти другого то же самое». Получается, сестра победила три года назад и передала эстафету мне? Я всегда считала ее воплощением идеала, а она пала под прессом свалившихся обстоятельств до уровня среднестатистического эгоиста. Она не прошла последнее испытание. Но я думала, она хотела спасти меня, когда заперла в комнате с погибшим Игорем. Она что, просто оставила меня в запас, на случай, если ей не удастся совладать с собой?

Я начала задыхаться. Амелия склонилась надо мной, и я почти почувствовала физически, как ее фата касается моего лица. Я подняла руку, чтобы сорвать фату с женщины, и у меня получилось. На меня смотрела бледная черноглазая Джул. Ее взгляд был преисполнен печалью.

Но вдруг сестра закричала и засветилась. Спустя мгновение она взорвалась и разлетелась в стаю черных бабочек! Я поразилась, какие спецэффекты может производить моя больная голова.

— Наконец-то, мы можем вернуться к главному вопросу, — раздалось где-то сбоку.

Я оглянулась на звук и увидела маленькую Эмили Блэк.

— Но я нашла ответ, — недоумевала я.

— Но не на тот вопрос, — грозно прошептала девочка и испарилась.

— На что ты нашла ответ? — с любопытством поинтересовался Эд.

— Ты знал, что бабочка — символ Великой Богини и возрождения? — я выхватила у Марка газету и запустила ее в альбиноса. — Все согласны с тем, что людям пора переродиться в нечто более совершенное. А кто-то хочет стать богом нового, перерожденного мира.

Лидер пробежался по тексту и рефлекторно сглотнул.

— А теперь скажи нам, Эдди, — угрожающе произнесла я. — Какое ты имеешь к этому отношение?

— Нам кто-нибудь объяснит, в чем дело? — раздраженно воскликнул Миша.

— Не ответишь ты, ответит Марина, — предупредила я. — Я в душе садист.

— Мне все равно, что ты с ней сделаешь, — фыркнул Лидер, но удрученно добавил: — Но она действительно кое-что знает.

— Заинтриговал, Эд, — усмехнулся Дима.

— Не смейся, ты уже сто процентов не вернешься домой, — зловеще оповестил Лидер. — Все знают, кто такой Эдвард Хэккер?

— Кто-то вроде крутого хакера? — уточнил Марк. — О нем недавно в газетах писали.

— Эдвард Хэккер взломал секретную базу данных ФСБ, ФБР и компьютер Американского президента, — медленно проговорил Фастов. — На сегодняшний день он считается самым гениальным взломщиком в мире. Да он в Интерпол объявлен! Но ходит слух, что Эдвард Хэккер — русский, поэтому основная часть работы свалилась на нас.

— У меня возникла сумасшедшая мысль, — с придыханием заявила я. — Но можно я задам наводящий вопрос? Эдди, ты любишь говорящие фамилии, да?

— Я не люблю задумываться о таких мелочах, как красивые псевдонимы, — методично отчеканил тот.

Фургон на секунду потерял управление, Дима даже прикусил до крови язык.

— Ты арестован, — ровно проговорил Митя, пребывая в замешательстве.

— По этой причине вдвоем мы домой не вернемся, — с деланной грустью вздохнул Эд.

— Меня не волнуют ваши ролевые игры! — взъелась я. — Вопрос был поставлен иначе! Какое чертово отношение вы с Маришей имеете к этому чертову эксперименту?

— Мы не думали, что занимаемся ЭТИМ, — запротестовал альбинос.

— Я — инженер-механик, — тихо пропищала азиаточка, потому что все еще чувствовала исходящую от нас угрозу.

— Ты же только ПТУ закончила, — озадаченно напомнила Вероника.

— На инженера, — кивнула Марина. — Просто мне нравилось то, чем я занимаюсь. Очень нравилось. И… по заказу я создала механизм дверей к камерам пыток… Конечно же, я не знала, что это будут за камеры.

— То есть, ты знаешь, как их открыть, и молчишь?! — с надеждой за будущее и досадой за прошлое воскликнул Тед.

— Эдди знает, — устало повела бровью девушка.

— Да, детка, — Лидер явно наслаждался своим положением. — Правительство Израиля наняло самого крутого в мире хакера, чтобы сделать самый крутой замок! И систему слежки. Ну, понимаете: никто не выйдет, никто не скроется.

— Но почему ты раньше не сказал?! Например, до того, как мне отрубило пальцы? — объективно возмущался Фастов.

— Дело в том, что мы только что поняли, что это наша работа, — виновато протянула Марина.

— Я случайно заметил собранный мной лично чип, когда валялся на полу с расквашенной рукой. Без ноутбука дверь не открыть ни снаружи, ни изнутри.

— Тогда же и я внимательно изучила структуру засовов. Точно моя работа, — добавила азиаточка.

— Орудия пыток тоже твоя работа? — агрессивно пропыхтела я, как бык, готовясь наброситься на красную тряпку.

— Нет! — прикрикнула девушка, но мгновенно смерила пыл. — Они определенно сделаны по моим чертежам. Но изначально это были безобидные вещи без игл и лезвий. Я даже не могу сказать, что это было! Мне нарисовали эскиз, как это должно выглядеть. И я построила для этого механизм. За отсутствие вопросов мне платили сверх гонорара!

— Ладно, — перебил Миша. — Теперь нам будет намного проще. Ведь у нас есть возможность проходить испытания вместе!

— М-м-м, — промычал Лидер. — Видишь ли, в чем дело. Если бы я еще не прошел испытание, возможно, я бы помог. А так у нас еще три человека абсолютно целы. Тебе не кажется это несправедливым? Нужно быть солидарным по отношению к членам своей команды.

— Ах ты говнюк, — плюнул Дима.

— Это чтобы все поняли, что я не шучу, — жестко ответил Эдди. — В особенности ты.

— Ты действительно собрался его замочить?! — не выдержал Марк.

Я толкнула его в бок локтем, чтобы тот заткнулся.

— У Мити, по крайней мере, есть две руки. Фраза «мы не вернемся домой вместе» еще не определяет, кому придется остаться…

***

— Я покажу, как пройти, — я повела ребят за собой к черному входу.

— Ты меня совсем за идиота держишь? — фыркнул Лидер. — В моей программе слежения нет слепых точек!

— Ну, тогда ты не совсем идиот, — надменно кивнула я. — За нами следят не администраторы, а организаторы. Просто смотрят и записывают. Администраторы нужны как мотиватор страха быть замеченным.

Дверь была заперта на обычный замок. Люци взламывал такие на раз.

— Мариша, покажи нам высший пилотаж, — я жестом пригласила азиаточку приступить к необходимой работе. — Ты ведь наверняка знаешь, как бороться с подобной нечистью.

— Ты что, это же незаконно! — запротестовала девушка, но поймала на себе взгляды негодования. — А, ну да…

— Могу отвернуться, если ты стесняешься, — усмехнулся Фастов.

Не прошло и минуты, как мы оказались внутри. Создалось впечатление, что Мариша занималась взламыванием всю свою жизнь. «Еще бы, с Эдди поведешься — срока в тюрьме добьешься», — подумала я.

Я приложила палец к губам, призывая молча следовать за мной. Мы шли на цыпочках по захламленной комнате, стараясь ничего не задеть.

— Я не против переночевать и здесь, — прошептала Вероника.

— Я не останусь с тобой в одном помещении, — протянула я.

— Боишься, что я тебя покалечу? — съехидничала та, как гиена.

— Не хочу, чтобы на меня лишние трупы вешали.

Я вывела всех в коридор, который располагался буквой «г».

— Если разместиться в комнатах за углом, о нашем присутствии не заподозрят, — объяснила я. — Но тут их всего три, поэтому группируемся. Тедди и Мариша пускай пройдут через главный вход и отвлекут администратора, а мы в это время проскользнем в номера.

— Они же заперты, — напомнила Ника.

Я пыхнула и вытащила из рюкзака связку ключей.

— Где ты их взяла? — поинтересовался Митя.

— В кладовке. Где еще хранить запасные ключи?

— Их специально для нас оставили, — скептически буркнул Лидер.

— Ну да, — непонимающе сказала я. — А ты против?

— Я ничего не вижу! — кричал Тед, пытаясь разбудить Маришу.

Но та словно не слышала его.

В комнате было сумрачно, углы освещались электролампами. У Миши на голове было устройство, напоминающее каску, только металлическое и, наверняка, тяжелое. Также механизм покрывал глаза стальной лентой с двумя выпуклостями, повторяющими форму глазного яблока. На лбу были расположены таймер и две красные горящие лампочки. Пол был усеян капканами с острыми зубьями, ступить было практически некуда.

Но Тед не мог этого видеть.

— Похоже на игровой шлем, — наконец, раздался женский голос.

Азиаточка находилась в запертой застекленной будке и говорила в микрофон.

— В каком-то плане, это он и есть, — усмехнулся парень, но тут же стал серьезным. — Ты знаешь, как мне выйти отсюда?

Марина осмотрелась и заметила на противоположной от Миши стене ключ. Видимо, с помощью него можно было снять шлем.

— Знаю, — хитро произнесла девушка. — Но у меня нет никакого желания помогать тебе.

— Зайка, о чем ты?! — воскликнул Тедди.

— Мы с тобой столько лет вместе, а ты отказался от меня так же просто, как и они, — Марина говорила сначала деланным скучающим тоном, но после сорвалась на крик. — Ты должен верить мне, даже если тебя живьем на кусочки разрезают!!!

Микрофон жутко фонил от такого визга. Миша закрыл уши, чтобы не оглохнуть.

— Как я могу верить тебе, если ты лжешь?

— Я никогда не лгала тебе! Я просто делала то, за что мне платили! Я понятия не имела, кому и зачем! Или… — Мариша опустилась до полушепота, который сложно было разобрать в микрофонных помехах. — Ты ненавидишь меня за то, что у меня больше шансов победить?

Внезапно одна лампочка на лбу погасла, после чего Тед грохнулся на колени и отчаянно закричал:

— Мой глаз!!! Что-то с моим глазом!

Девушка испугалась и схватилась за дверную ручку своей будки. Как ни странно, заперто не было.

— Тедди, стой на месте, слышишь?! — кричала она. — Вокруг тебя расставлены капканы! Я сейчас подойду к тебе и сниму шлем…

Марина пошла за ключом, сквозь слезы пытаясь разглядеть пол. Она осторожно отодвигала с пути капканы, боясь, что они чувствительны и могут захлопнуться от любого прикосновения.

— Мариша, где ты? Сколько мне осталось? — нервозно спросил парень.

Он сидел и медленно покачивался. Его руки тряслись мелкой дрожью, как будто ему было холодно.

— Я не знаю, — голос азиаточки предательски дрожал.

Она повторяла себе: «Мне не страшно, я держу свои эмоции под контролем. Миша должен быть уверен во мне». Но как только маленькая ножка натыкалась на очередную ловушку, у Марины прерывалось дыхание.

— Главное — не двигайся. Прошу тебя, не двигайся! Я уже иду. Я уже держу ключ, который позволит снять с тебя эту хреновину!

Мариша добралась до парня и начала искать замочную скважину. Ее трясло, от чего удерживать ключ было затруднительно. Миша бормотал под нос молитву на родном языке.

И снова Тедди разразился новым воплем. Он резко подскочил и случайно оттолкнул от себя Марину, та пошатнулась и отступила… прямиком в капкан. Стальные зубья сомкнулись на хрупкой лодыжке девушки и переломили ее. Два крика слились в один оглушительный вой.

Марина пребывала в состоянии шока, вызванного мучительной болью. Она еще не поняла, что с ней произошло, она только чувствовала горячую, кипящую кровь, которая как серная кислота разъедала ее кожу и кости. Девушка не слышала ничего, кроме собственного плача и бешено колотящегося сердца.

— У меня нет глаз!!! — орал Миша.

Железная полоска жгла глаза, как будто ее раскалили в считанные секунды. Шипение плавящейся склеры сводило парня с ума. Он пытался снять с себя шлем, но лишь сдирал ногти.

Никто из них и не заметил, как дверь в комнату отворилась, что означало, что испытание закончилось. Но никто не пришел им на помощь.

— Не знаю, почему ты отдаляешься от меня, — Вероника хитро улыбнулась и лукаво потупилась вниз.

Она медленно и элегантно подплыла к Марку и провела рукой по его торсу, опускаясь все ниже.

— Не трогай меня, — раздраженно прыснул парень.

— Также я не знаю, что творится у тебя в голове, — не отступая, продолжила блондинка. — Но я всегда знала, что любит ОН.

Девушка моментально расстегнула пуговицу джинсов Марка и запустила туда руку.

— Ника, я прошу тебя, — неубедительно простонал Дуров.

Но блондинка взяла обмякшую кисть парня и положила себе на грудь. В то же время она умело перебирала пальчиками по его члену. Тот мгновенно стал твердым.

Марк невольно стянул с Вероники майку и припал к ее шее.

— Ты помнишь? — сладко поговорила Ника. — Какие глупости мы вытворяли?

Она помогла парню раздеться и повалила его на кровать, усевшись сверху.

Я тихонько вошла в комнату, боясь разбудить Марка. Но мне не стоило так беспокоиться о своем присутствии, потому что он оказался настолько занят, что даже если бы я вихрем ворвалась, он бы меня не заметил.

Я попятилась обратно в коридор. Меня глушили слезы, но я старательно сдерживала их. Я подперла дверь, словно скрывала кого-то за своей спиной.

— Ты чего? — пробасил Фастов, напугав меня.

— Страшно оставаться одной, — пролепетала я, смазывая слова. — А ты почему вышел?

— Перепихнулись с Эдом, вышел покурить.

— Я все слышал! — раздалось из их комнаты.

— Надоело с ним сидеть, — исправился Митя. — Он грозится пустить мне пулю в лоб за каждый раздражающий его звук, даже если его издаю не я.

Я усмехнулась.

— Пошли ко мне, — протянула я и переступила порог комнаты напротив.

Внезапно Дима прижал меня к себе, как отец обнимает маленькую дочь, чтобы успокоить. Я тут же дала волю слезам, уткнувшись в широкую грудь друга.

— Сильные тоже плачут, — прошептал он. — Никто тебя не осудит.

— Только не говори никому, — всхлипнула я.

— Он снова разочаровал тебя?

— Я разочарована во всем, — призналась я. — Даже в себе. Я — всего лишь сумасшедшая со стертой памятью, он — всего лишь развязный дурак. Мы все умрем здесь, поэтому наши сущности больше не имеют значения, хотя именно из-за них мы и умрем.

Немного помолчав, я добавила:

— Ни в ком из нас нет того, что помогло бы выиграть у Эмили Блэк.

Я предпочитала одушевлять проект, называя его по имени.

— Не заводись, — вздохнул Фастов. — Мы же русские, нас не сломить.

— Несколько часов назад мы лаяли друг на друга, как бездомные псы.

— А ЧЕРЕЗ несколько часов мы будем любить друг друга.

Эдди с ноги вынес дверь, которая чуть не слетела с петель. В перевязке чернел пистолет, готовый служить в любой момент. Чистая белая рубашка Лидера была неаккуратно натянута и расстегнута: видимо, он пытался переодеться, но из-за расквашенной руки у него ничего не вышло.

— Возвращайся, — сгоряча прошипел тот. — Буду тебя любить!!

— Мне ваши шуточки перестают казаться шуточками, — грубо бросила я и спешно отвернулась, вытирая предательские слезы.

Я услышала, как щелкнул предохранитель.

— Он опять хочет пристрелить меня, да? — скучающим тоном спросила я, не оборачиваясь.

— Нет, это он меня так зовет, — вздохнул Дима. — Учти, я сверху!

— Да мне пофиг, — хихикнул Эд.

Несмотря на то, что смешок был скорее нервным или даже истеричным, я удивилась и тут же уставилась на альбиноса. Митя даже приоткрыл рот.

— У тебя хорошее настроение? — выдавил он.

— Просто шутка смешная, — Лидер пожал плечами и решил войти в мой номер.

— Я думала, мы его педиком обзываем, — растерянно шепнула я на ухо Фастову.

— Кажись, ему это нравится, — задумчиво предположил тот.

— Так мне поможет кто-нибудь с рубашкой? — добродушно позвал нас Эд.

— Я боюсь его, — отрицательно помотал головой Дима и подтолкнул меня.

Я неуверенно подошла к парню и села рядом с ним на кровать. В нос ударил приятный аромат мужского геля для душа.

— Ты мылся?

— Если можно так назвать то, что я делал всего одной рукой, — кивнул альбинос.

— Ты кормишь мое воображение, — смутившись, сказала я. — Лучше молчи.

Я привстала, чтобы поправить измятую рубашку и заметила, что Эдди болезненно прижимает раненную руку к себе. «Ясно, почему он добрый», — подумала я. «Ему больно, и он нуждается в помощи. Истинный эгоист, ничего не скажешь».

Все равно мне было безумно жаль его. Эд стал похож на пятилетнего мальчика, которого должна опекать мама. Мне захотелось обнять его и приласкать, как пять минут назад это делал Дима.

— Я вколю тебе лидокаин, — промурлыкала я и погладила Лидера по голове.

— Почему ты раньше молчала?! — взорвался Фастов. — Тут не только ему больно!

— Потому что обезболивающего мало, — терпеливо пояснила я. — Себе я не колола в том числе. Ждала, пока подвернется что-то действительно зверское. А у этого подонка фобия, — я указала на Эдди. — Он отлично борется с ней. Значит, заслужил.

— С каких пор именно ты решаешь, кто заслужил лидокаин?! — совсем раскричался Митя.

— С тех пор, как я играю в медсестру, — томно ответила я и занялась альбиносом, пробубнив себе под нос: — Видишь, ты снова лаешь.

В комнату вбежал запыхавшийся Марк и увидел примерно такую картину: краснющий Фастов пялится на меня, стоящую на коленях перед полуголым Эдди. Я не обращала на Дурова внимания. Я аккуратно снимала бинты, уговаривая желудок не расставаться с недавним обедом: рука парня была в отвратительном состоянии. Я вовсе не была уверенна, что она когда-нибудь восстановится, но решила не озвучивать эту мысль.

— Ну извини! — с порога взмолился Марк.

— Хорошо, — не отвлекаясь, отозвалась я.

Мой голос был холоден и низок. Даже у меня от него побежали мурашки.

— Мариша и Тед закончили, — глухо сказал парень. — Я слышал, как открылась дверь, но они не вышли. Нужно помочь им.

— Я занята, — цинично произнесла я.

— Ты не можешь так себя вести!

— Кто ты такой, чтобы говорить мне о поведении?

— Понял, — грустно ответил Дуров и поплелся обратно в свою комнату.

Дима бросился в камеру пыток.

— Ты очень похожа на меня, — заговорил Лидер. — Пытаешься это скрыть, отказаться от эгоизма, но не всегда получается. И сейчас ты возишься со мной ради себя.

— Давай сделаем вид, что ты остался лапулей, — устало прокряхтела я и сделала Эду укол. — Я засыпаю.

— Всего лишь действие отравленной пищи, — прокомментировал альбинос.

Из коридора послышались грохот и сдавленные всхлипы.

— Сейчас заворачивай, — приглушенно напутствовал Фастов.

Мимо моего номера наощупь шел Тедди. Я не с первого раза поняла, как его покалечили.

— Миш? — позвала я, и парень повернулся на зов.

В животе началась революция. Два белых выжженных глаза одноклассника уставились в пустоту. Белок стал похож на сгоревшую яичницу. На веках застыла корочка крови и гноя, по щекам текли грязные струйки соли.

Содержимое моего желудка без спроса вышло наружу.

— Я теперь тоже не засну, — немного беспечно напел Митя.

Он нес на руках Маришу, но особого внимания ее ранам не уделял: капкан — это так банально. А вот про случай Теда рассказывал излишне увлеченно.

— Представляешь, в его шлем были встроены прикуриватели. По крайней мере, это похоже на автомобильные прикуриватели.

— Я слепой, мудила! — отчаянно воскликнул Миша. — Это не забава! Я слеп!

Марина попросила, чтобы Дима поставил ее рядом с любимым. Тот выполнил просьбу. Девушка обняла парня и, несмотря на боль и все еще не снятый с ноги капкан, начала его успокаивать.

— Все будет хорошо, — причитала она. — Я всегда буду с тобой. Ты научишься жить другой жизнью и приобретешь новые ощущения, мысли, веру. Я тебя не оставлю, даже если ты откажешься от меня.

Тедди снова заплакал и прижался к Марише.

— Тебе очень больно? — проскулил он. — Прости меня. Прости, это я виноват!

— Физическая боль — это чувства смертного тела. А я живу бессмертной душой, — дрожащим голосом вымолвила азиаточка.

Только мы могли видеть, какие муки она испытывает на самом деле. Но Марина не хотела зацикливаться на себе, когда ее половинка так нуждается в поддержке и помощи.

— А мы можем убить их? — со злостью шепнула я Эдди.

— Зависть — это грех, — сквозь зубы процедил тот.

Никогда бы не подумала, что меня можно сравнить с Лидером, но сейчас мы и правда были очень близки по духу и образу мышления. Единственное, что нас различало, — это моя изредка просыпающаяся гуманность.

— Мы можем выехать прямо сейчас, — переключился Фастов. — Три часа дня. Можем убить двух зайцев сразу, за сутки.

— Один «заяц» выжил, — рассмеялся Эд. — На второго я бы деньги не поставил!

— Это не смешно, идиот! — рассердилась я, поняв, что речь идет о Марке.

— Кому как, — пожал плечами альбинос и встал. — Осталось два чек-поинта. Давайте просто пройдем их и поедем домой? Чего сидим-то?

Из противоположной комнаты доносился женский плач. Марк молниеносно выбежал на улицу, оставив дверь распахнутой. Внутри, вся в синяках и гематомах сидела Вероника.

— Вот, смотри, что ты наделала, — довольный ситуацией протянул Эдди, обращаясь ко мне.

— Я не при чем, — шикнула я.

— Поспорил бы, но лень. Мне все равно, просто хочу поставить всех перед фактом, что нас теперь потенциально шестеро, — парень указал на избитую девушку. — Не похоже, что бы Дуров был искомым генотипом, да? — Лидер перевел взгляд на меня и настолько глубоко вошел в мое подсознание, что мне показалось, что мы с ним наедине. — Ты ведь понимаешь, что его убьют?

[1] Blackrose, черная роза (англ).