Глава 13

Лидер перестал стучаться и кричать. Он понял, что никто извне ему не поможет, даже если сильно захочет: конструкция ловушки находится на кухне, хотя она и невидима. Провода на потолке уходили в деревянную стену, которую вынести с плеча точно не получилось бы. Эдди продолжил ощупывать пространство в поисках кнопок или скрытого хода.

— Нужно попробовать открыть дверь, — с набитым ртом сказала я. — Мы не можем сидеть, сложа руки.

— После всего того, что он успел натворить? — усмехнулся Дима и сделал большой глоток вина прямо из бутылки.

— Я не опущусь до его уровня, — обиженно ответила я. — Мстить — не моя профессия.

Я проглотила тушенку и добавила:

— Тем более, эти ловушки расставлены психологом. Предположительно, по крайней мере: мне нравится так думать. А если так…

Я встала с колен, подошла к двери и толкнула ее. Та немного приоткрылась и захлопнулась обратно.

— Пружина, — я прикрыла лицо ладонью, выражая разочарование в наших умственных способностях, и снова распахнула дверь.

И встретилась взглядом с ошеломленным Эдом.

— Ты теряешь разум, зайчик, — развязно произнесла я, подтрунивая над парнем.

— Зато ты можешь не волноваться, тебе это не грозит, — огрызнулся альбинос и выпрыгнул из комнаты.

Через две секунды прогремел взрыв, сотрясая весь салун. Меня с Лидером ударной волной отбросило к стене напротив, после чего я крайне неудачно приземлилась на пол. По стонам Эдди можно было сказать то же самое: наверное, он упал на сломанную руку. Вероника и Дима сгруппировались, прикрывая головы. Над нами повисло облако пыли, все закашлялись. Некоторое время было невозможно открыть глаза.

— Тебя бы разорвало на кусочки, — прокряхтела я, обращаясь к Эду.

— Я что, должен сказать «спасибо»? — выдавил тот, скрючившись от боли.

— Что ты, не утруждай себя.

Я наощупь поползла к альбиносу посмотреть, что с ним. Вдруг ему оторвало ноги, и мы, наконец, сможем оставить его здесь?

— Дура, я все слышу, — рыкнул Эд.

Меня напрягало, что я начала думать вслух.

У Эдди основной удар пришелся на спину, поэтому ему до сих пор было тяжело дышать. Рука, конечно, тоже не осталась нетронутой, но я больше ничего не могла с этим поделать: аптечка уехала вместе с фургоном.

— Все живы? — раздался голос Димы.

— Теоретически, — ответила я.

— Так ему не оторвало ноги?

— Гореть вам всем в аду, — Лидер поднялся, отказавшись от помощи.

— Мир, с тобой-то все в порядке? — Фастов подошел ко мне и вдруг обнял, вызывая недоумение со стороны присутствующих.

Этап, когда мы все жалели друг друга, вроде как давно пройден. Мите на голову упала балка? Я стояла, не двигаясь, чувствуя, как все тело окутало тепло. Я словно лежала под одеялом, дома, смотрела телевизор и ни о чем не беспокоилась.

— Мне на миг показалось, что я тебя потерял, — прошептал мне на ухо Дима.

Что-то холодное скользнуло мне в лифчик. Наверное, Дима задел мою грудь пальцем. Я неуверенно обняла друга в ответ, еле касаясь его спины. Я не знала, чего можно было ожидать от подобных выкидонов, и во всем искала подвох. Я боялась закрыть глаза.

Не успела я подумать об этом, как Фастов меня поцеловал. Так, как будто мы сейчас одни, отдавая этому поцелую всего себя. Я невольно поддалась его порыву, ощущая, что мне необходимо выбросить энергию. Да, вот причина: нам обоим необходимо было на время изгнать из своих мыслей Paradise Valley. Бессмысленно было думать о других причинах Диминого поступка.

Хотя бы потому, что когда я все-таки закрыла глаза, я увидела Марка.

Нос Лидера находился в пяти сантиметрах от наших лиц. Он с гримасой наблюдал за происходящим, не переставая это комментировать.

— Между прочим, у меня шансов умереть было больше, — бубнил он. — Но это хорошо, что меня так…не засосало. А то как-то нехорошо целоваться со своим убийцей, да, Дим?

Вероника бесшумно заплакала, никто не обращал на нее внимания.

— Отвали, Эд, — прервался Фастов и снова собрался прильнуть к моим губам, но я отстранилась.

— Означает ли это, что ты выполнишь любое мое желание? — хитро поинтересовалась я.

— Не вижу связи, — улыбнулся Митя и поцеловал меня в шею. — Шучу. Что ты хочешь?

— Хочу зайти в дом Амелии Блэкроуз, — восторженно заявила я, но видя, как парни меняются в лице, мой энтузиазм поугас.

— Ты совсем с дуба рухнула? — примерно это сказал мне Эдди, чуть ли не брызгая слюной. В его реплике цензурным было только «ты».

— Погоди, Эд, — Дима вытянул руку, огораживая его от меня и призывая к молчанию. — Ты ведь уже поняла, что в этом городе нет ни одного безопасного места. И все равно рвешься написать свой репортаж?

— Другие пункты отмечены не просто так, — оправдывалась я. — Неужели вы считаете, что телефон будет легкодоступен? Тогда мы могли бы сразу поехать к нему.

— В этом все и дело, — яростно стоял на своем Лидер. — Мы могли сразу направиться к телефону, но нет! Нужно было проверить и почту, и долбанный желтый крест… Мы уже решили, что в этой части «игры» все построено на психологии! Значит, Они поставили на то, что мы будем таскаться по отмеченным домам, как запуганные крысы, подчиняясь правилам, которые придумали мы сами!

— Да кто тебе сказал, что телефон — это конечный пункт?! — прокричала я, напирая на альбиноса. Дима держал меня за плечи и пытался успокоить. — Любой дебил может подумать, что ему нужен именно телефон!

— Я бы советовал послушаться Миру, — тихонько вклинился Фастов.

Все вопросительно посмотрели на него.

— Когда за вами гнались псы, мы с Вероникой заперлись в доме, помеченном на карте желтым крестом. Раз уж мы осмелились туда зайти, мы решили обследовать помещение. Все-таки, из Марининого сообщения мы узнали только то, что на каких-то бумагах стоит подпись Тэдди.

— А короче? — нетерпеливо оборвал Лидер.

— Подпись стояла на документах об эксперименте под названием «Эмили Блэк». Мы действительно участвуем в проекте, как ты и сказала, Мира. Ты знаешь, в какую хрень мы ввязались.

— Чушь! — воскликнула я. — Я ни к чему не причастна!

— Я этого не говорил! — всплеснул руками Дима. — То, что ты владеешь информацией, еще не делает тебя причастной. По крайней мере, если ты не пытаешься скрыть ее от представителей закона.

— Но я ничего не знаю! — я резко села на корточки и обхватила колени.

У меня раскалывалась голова. Я начала вспоминать, как Джул закрыла меня в той ужасной камере, как какие-то люди забрали меня, потом больница, одинаковые палаты… Маячок гипнолога, который погружал меня в сон. Маленькая Эмили упрекала меня своим строгим взглядом.

— Человек по-настоящему сходит с ума тогда, когда не может понять: ответ на поставленную задачу слишком прост или, наоборот, слишком сложен, — заговорила девочка голосом сестры. — Ведь обмануть можно в двух случаях: когда оппонент не знает, что его обманывают, и идет легким путем, и когда он считает, что его обманывают, и нарочно идет трудным. На самом деле, в мире «больших игр» есть аксиома: задачу не решить, пока не узнаешь всех условий. И дилемма исчерпывает себя, потому что узнать подробности можно лишь потратив время на длительные поиски.

— Но игры называются большими не из-за потраченного времени на решение задачи, — рассуждала я. — А из-за уровня сложности. Какая сложность тогда возникает, если о способе решения думать не надо?

— Сложность в том, что в задаче не говорится, на что нужно ответить. Пока игрок анализирует очередные условия, он сам придумывает себе формулировку вопроса. А она не всегда верна…

Дима присел рядом со мной и попытался растормошить меня, но я не реагировала. Я покачивалась, смотрела в одну точку и бубнила себе под нос диалоги из прошлого.

— Зачем ты закрыла меня там, Джул? Мне страшно… страшно… страшно…

— Это была не твоя игра.

— Тогда почему ты мне все время рассказываешь о ней?

— Готовлю тебя к возвращению.

— Но, Джул, я больше не хочу ехать в Paradise Valley…

— Мира! Мира!!! — Фастов продолжал трясти меня. Он уже замахнулся для пощечины, но Эдди остановил его.

— Послушай, что она еще скажет, — почти шепотом сказал он.

Эмили подкрадывалась ко мне все ближе. Ее лицо менялось, приобретая животные черты. Ее волосы метались и бушевали, словно она стояла на сильном ветру, но я не чувствовала никаких колебаний в воздухе.

— Игра действует по принципу: сначала все боятся и ждут, пока кто-нибудь умрет; потом они убивают того, кого беспричинно объявили виновным, но затем они все равно продолжают умирать. Так похоже на легенду Амелии, правда? Но те, кто верит, что город полностью вымер, обречены на проигрыш. Подсказка победителю — правильное окончание легенды.

— Зачем? Зачем вы это делаете?

Я задрожала и пустила слезу.

— Наш мир действует по такому же принципу. Сначала все ждут, пока кто-нибудь умрет, и ничего не делают, чтобы это предотвратить. Потом обвиняют какую-нибудь маленькую страну, развязывается война. Затем виновник ликвидирован, народ сплотить больше нечем, и они заново начинают друг друга убивать. И они обречены на проигрыш априори. Настало время готовиться к новой жизни, с человечеством, у которого появится шанс.

Больничная лампочка замигала, стены начали отдаляться, как будто меня выдувает из палаты. Мое сознание выпало из черных глаз Эмили, и я пришла в себя. У меня перехватило дыхание, но я не могла и пошевелиться, чтобы схватиться за горло.

— Почему она замолчала?! — негодовал Лидер.

— Заткнись, она сейчас задохнется, — цыкнул Дима и погладил меня по щеке.

— Эдди, — еле слышно произнесла я.

— Что? Они обо мне говорили? — удивился альбинос.

— Эдди, застрели Веронику, — я медленно подняла голову вверх. — У нее очень сложные ожоги. Уже пошло заражение. Через несколько часов она просто сгниет у нас на глазах.

— У нее лишняя жизнь, — резко отказался парень. — И, судя по нашим приключениям в церкви и салуне, она нам пригодится.

Я перевела взгляд на окно, не в силах больше сопротивляться парню. Мне казалось, я нахожусь не в своем теле и проживаю не свою жизнь. Даже видение у меня было как будто через экран телевизора.

— Дождь еще не кончился, — как завороженная лепетала я.

Фастов сел сзади, обхватил меня руками, как плюшевого медведя, и носом зарылся в моих волосах.

— Мирик, ты такая классная, — бархатным тембром говорил он. — Когда мы вернемся домой, мы сможем все изменить.

Меня кольнуло сразу, как только Дима произнес «Мирик». Эту уменьшительно-ласкательную форму «запатентовал» Марк, он никому не разрешал меня так называть. Но не это послужило причиной растущей внутри меня тревоги. Друг строил такие планы на будущее, как будто уже прощался с жизнью, как бы парадоксально это ни звучало.

— Я разведусь с женой, детей у нас все равно нет, — продолжал тот. — Она еще пару раз наденет на тебя ведро и успокоится.

— Все будет хорошо, — выдавила я и сжала Митину ладонь.

— ФСБэшник и журналистка, вот нам весело-то будет…

Вероника хлюпала где-то в углу. Ее ожоги почернели и местами набухли. Я не могла на нее смотреть без рвотного позыва. Девушка добавляла эффект безнадежности в и без того угнетающую обстановку. Вероятно, ее симбиоз с моими воспоминаниями и нагнал на Диму хандру.

Лидер почти с удовольствием наблюдал за происходящим, одновременно пережевывая выделенные ему консервы.

— Замолчи, — процедила я сквозь зубы, обращаясь к Фастову.

— И, знаешь что, я заставлю тебя родить мне дочь, как только мы приедем.

Я вырвалась из объятий, вскочила на ноги и угрожающе тыкнула в Митю указательным пальцем.

— Закрой! Свой! Рот! — срываясь на фальцет, крикнула я.

Потом я резко сменила гнев на милость, опустилась на одно колено, чтобы быть на уровне глаз Фастова, и схватила его за плечи.

— Не теряйся, — прохрипела я. — Не сдавайся слишком рано. Ты нам нужен…

Со стороны Эда раздались наигранные аплодисменты. Именно их он хотел изобразить, хлопая здоровой рукой по ноге.

— Брависсимо, — оскалился тот. — Где-то я это уже видел. О, это не вы снимались в Санта Барбаре?

— Очень мило, что ты увлекаешься дамскими сериалами, Эдди, — мой голос был настолько напряжен, словно еще немного, и я взорвусь. — Но лучше бери свою Веронику и айда на выход.

— Детка, запомнить, кто здесь лидер — не так сложно, — прошипел альбинос.

— Жду приказа, командир! — с сарказмом проговорила я.

Эдди помолчал, подбирая для меня слова пообиднее, но в итоге ему пришлось признать, что я права.

— Берите Веронику и на выход.

Мы шли очень медленно, потому что моя лодыжка распухла и разболелась, да и Ника еле передвигала ноги. Кажется, ей нравилось, как капельки дождя разливаются прохладой по ее воспаленной коже.

Я держала Фастова за руку, потому что боялась потерять его из виду. Он стал походить на умалишенного, и никто не знал, что парень мог выкинуть в следующий момент. Пока он только продолжал строить «планы на будущее», в которых, безусловно, фигурировала я. Никогда бы не заподозрила за Димой проблем с головой, если бы он не говорил обо мне так много.

Эдди шел впереди, постоянно оглядываясь. Перед выходом он почетно вручил мне арматуру, потому что я была единственной, у кого были все руки, все пальцы, и я могла сильно приложить ею пса. Сам альбинос держал наготове пистолет, предварительно спущенный с предохранителя. Вероника ничем не вооружилась, потому что была убеждена, что никакие палки не остановят зверей.

— Если Пресо Канарио получил команду, остановить его может только пуля, — повторяла она каждую минуту и злобно поглядывала на Лидера.

— Дим, а ты ведь сюда не в отпуск приехал? — полушепотом спросила я.

— Официально нет, — протянул тот. — Меня бы не пустили.

— Тогда за тобой должны вызвать подмогу! — громко воскликнула и тут же прикрыла рот ладонью.

Несколько минут мы молча стояли, ожидая нападения стаи зверей-убийц, но этого не последовало. Я перевела дух.

— Чем они лучше нас? — сухо произнес Эдди. — Даже если кто-то из них доберется сюда, чем нам это поможет?

Отсрочка, подумала я. Какой ужас, я жду прибытия новых людей только для того, чтобы мне дали пожить чуточку дольше.

— Но это будет не игра, — прохлюпала Ника.

— Точно, — подхватила я. — Они будут вооружены. В конце концов, у них будет связь с «внешним миром». А может, они сразу прилетят на вертолете…

— Но первая мысль была другой, правда, Мир? — Лидер бросил на меня пытливый взгляд. — Бесполезно мечтать в нашем положении. Вооружены? Их усыпят газом, так же, как и нас несколько раз, а оружие отнимут. Связь? Ты когда-нибудь слышала о глушителях? Подавление мобильных сетей. Учитывая финансовые способности наших Наблюдателей, лишить ФСБэшников связи им не составит большого труда.

— А вертолет?

— Собьют, — отмахнулся альбинос. — А вообще, чтобы не заниматься всей этой ерундой, Они просто купят ФСБ. Если уже не купили. Они ведь знали, что Фастов будет участвовать в игре…

— Зря ты так, — встрял Митя. — Если бы мы были причастны к какому-то эксперименту, я бы знал, — я же не первый день там работаю и занимаю не последнюю должность. Честно говоря, я вообще не думаю, что Россия замешана во всем этом дерьме. Сейчас мы активно решаем какие-то внутренние проблемы, а вряд ли правительство этим занималась бы, если бы знало, что все равно «грядет новый мир», или как они там говорят…

— А как же прикрытие? Да и на плаву держаться как-то надо. Если бы правительство ничего не делало, начались бы революции и прочий open-air^[1].

— Это не прикрытие, а действительная работа. Просто не все ощущают изменения, — пояснил Дима. На его лице появилась полоумная улыбка. — Наверное, дело все-таки касается денег. Но чем больше их хочет заполучить правительство, тем больше нужно проводить дорогостоящих мероприятий. Таким образом, народ все равно получает то, то им нужно, но не в огромных количествах…

Я почувствовала дискомфорт, как будто я возвращаюсь ночью домой, а меня преследует подозрительный мужик. И я представляю, как мне нужно будет от него отбиваться, в какую сторону потом бежать, начинаю высматривать прохожих, которые могли бы мне помочь. Спор Димы и Эдди звучал для меня как-то отдаленно, иногда в мои мысли долетали обрывки предложений, типа «я очень рад, что ты патриот, но…» или «такие, как ты, рушат моральные устои…».

Внезапно, я автоматически развернулась на девяносто градусов, двумя руками схватила арматуру и наугад сделала выпад вперед. Массивная голова пса насадилась ровно на железную палку, проткнувшись насквозь. Я закричала, скорее от резкого выброса адреналина, чем от неожиданности.

Вероника беспомощно уселась на землю, смотря сквозь обступающих ее зверей. Эдди заорал, стараясь сделать свой вопль как можно свирепее, чтобы разогнать стаю из десяти или одиннадцати убийц, и для большей уверенности начал размахивать пистолетом. Он пытался поднять блондинку.

Митя отбивался вручную. Его уже укусили пару раз, но он, казалось, не замечал этого и, наоборот, поддавался. Вскоре, почуяв запах свежей крови, основная часть собак пришлась именно на него.

Лидер понял, к чему все ведется.

— Мира, ты должна водрузить Веронику мне на плечо, быстрее! — скомандовал тот.

Я тем временем со всей силы лупила псов по головам и спинам, но, видимо, они были выучены не обращать внимания на боль. Они были мускулистее обычных представителей этой породы, явно выращенные для боев.

— Я не могу сейчас! — выдавила я, стараясь отвлечь животных от друга.

— Живо, я сказал! — провопил Эд и пронзительно посмотрел на меня.

У него есть план, с облегчением подумала я и поторопилась выполнить его указание. Это оказалось не так сложно, учитывая, что мы не заботились о личных удобствах. Парализованное страхом тело Вероники обмякло на плече Эдди, парню пришлось его поддерживать, чтобы оно не свалилось, пока он будет бежать до дома Амелии Блэкроуз, который располагался уже в тридцати метрах от нас.

Фастов, облепленный зверьем, направился в противоположную сторону.

— Что ты делаешь?! — отчаянно крикнула я.

— Черт возьми, Вольная! Я все еще могу попасть в рай!

Лишь на миг мы встретились с ним глазами. У него был твердый, рассудительный взгляд, какой был всегда. От сумасшествия, что нахлынуло на него в салуне, не осталось и следа. Значит, он идет на жертву осознанно.

Я сдерживала, как могла, подступавшие слезы и бежала за Эдом, убив по пути одного из трех псов, преследовавших нас. Остальные так и остались грызть Диму. Эта мысль помогла мне достигнуть крыльца нужного дома, избить двух псов до полусмерти и закрыть за собой дверь. Когда опасность миновала, я, словно тряпичная кукла, рухнула на колени и тихо заплакала.

Лидер, бесцеремонно сбросив Веронику, тоже медленно сполз на пол, облокотившись на стену, и задрожал. Иногда его передергивало мелкой судорогой, как будто его ударяли током. С него ручьями текла вода, и он рассчитывал, что я не замечу, но готова поклясться, он тоже плакал.

Они были друзьями со школьной скамьи. Наконец-то, Эдди об этом вспомнил.

Мы не шевелились и почти не дышали, пока крики Димы совсем не затихли. После этого мы шумно выдохнули и с каменными лицами направились осматривать апартаменты.

[1] Вечеринка на открытом воздухе, англ.