Альтернативный конец

Парень не сказал и слова, но жестким взглядом приказал нам с Вероникой следовать за ним. Когда мы волочились вдоль Бридж стрит, я старательно пыталась не смотреть на растерзанное тело Димы, но у меня ничего не получалось. Я делала глубокие вдохи, чтобы избавиться от тошноты, но слезы неукротимым потоком все равно намеревались хлынуть из глаз.

Нике же было абсолютно все равно. Сейчас она больше заботилась о своей безопасности, поэтому старалась идти так, чтобы при нападении псов вовремя прикрыться мной.

Бар располагался на Мартин Крик роуд, что чуть дальше дома Девона Мейера, но Лидер не поленился и все-таки заглянул сначала туда. Возможно, он просто не наелся тем, что мы оставили ему в салуне. По крайней мере, тогда он был занят увлекательным шоу «Мира плюс Дима равно два шизофреника». Как и ожидалось, кроме воды и хлеба ничего полезного мы не нашли.

Мы — я подразумеваю меня и Веронику. Эд отрыл в обломках крыши незаржавевший топор, что привело его в неописуемый восторг. Точно малое дитя с красивой конфетой в руках. Только с топором. И сумасшедший.

Эдди уже ворвался в апартаменты Девона Мейера, когда мы с Никой еще только пересекали улицу. Послышался сдавленный стон, что заставило меня взглянуть на парня. По неизвестной мне причине он валялся на спине перед входом и держался за ребра. С порога наружу выглядывал гладкий металлический шарик, надетый на толстую и тугую пружину. Видимо, когда альбинос открыл дверь, сработал простой «цирковой» механизм, и тот получил весомый удар в грудь.

Я не торопилась помогать Лидеру: я вообще боялась подходить к нему ближе, чем на три шага. Я ведь уже давно не была уверена в его адекватности. Он больше походил на волка, который борется за свою стаю против врага, даже зная, что сил у него гораздо меньше. Только вот стаи у него не было. Даже в компании с нами он всегда оставался наедине с самим собой.

Вечный одиночка.

Спустя несколько минут, когда мы с Никой все-таки добрались до дома Девона, Эд уже стоял на ногах. Он тяжело и неглубоко дышал, но всем видом пытался показать, что ему абсолютно не больно. Наверняка у него сломано ребро. Остается только надеяться, что кость не задела внутренних органов.

Хотя это было бы на руку…

— У тебя когда-нибудь закончатся силы? — хмыкнула я.

— Даже если каждая косточка в моем теле будет переломана, я все равно не сдамся, — угрожающе ответил парень и скорчился от уколовшей его боли.

— Это хорошо, — буркнула я, а про себя подумала: — Только правильно выбери врага.

Дом мало чем отличался от обители Амелии Блэкроуз: те же старые стены, те же прогнившие дыры в полу и на потолке. Здесь было больше комнат, что подтверждало наличие большой семьи у хозяина. Очевидных подсказок, таких как фотографии, не было, поэтому первые десять минут мы бесцельно ходили и пожимали плечами.

— Так и должно быть, — бубнил Лидер. — Девон ведь не мог сказать жене, что любит другую, поэтому ему нужен был тайник для всех любовных посланий и прочей дребедени. А тайник, он такой: его искать трудно.

— А я бы не удивилась, если бы Мейер прятал компромат на себя под матрасом своей же жены, — усмехнулась я.

— Тебе слова не давали, — раздраженно гаркнул Эдди и бросил на меня уничтожающий взгляд.

Отлично, подумала я. Он предпочитает разговаривать сам с собой, нежели с нами. Не лучшее время он выбрал для обид…

— Вряд ли в деревне начала двадцатого века существовали какие-либо механические тайники, — продолжал рассуждать альбинос. — Должно быть что-то поверхностное, гениально простое.

Мой правый глаз дергался, как от нервного тика, когда Эд наворачивал вокруг меня круги, словно вокруг столба. Я стояла и смотрела в одну точку, не смея пошевелиться без спроса.

…в одну очень интересную точку…

— Возможно, письма он куда-нибудь вшивал. Но в доме не осталось ничего обиходного, типа носков или верхней одежды…

Я подняла руку, как примерная школьница, желающая ответить на поставленный вопрос, но этим я не смогла привлечь внимание думающего парня. Вероника рискнула и демонстративно покашляла, не сводя с меня пытливого взгляда. Лидер резко обернулся и уже набрал полные легкие воздуха, насколько это было возможно, чтобы выдать длинный монолог, переполненный бранью и уничижительными репликами, но я успела пресечь его пламенную речь.

— Стена, — бросила я и указала на ту самую интересную точку, в которую до сих пор бессмысленно, как мне казалось, пялилась.

Одна доска немного выбивалась из ровного ряда деревянных панелей. Можно было бы предположить, что здесь постарались крысы, но даже они уже давно покинули Paradise Valley.

— Если здесь еще и шкаф стоял, — восторженно произнес Эдди и, кряхтя от боли в груди, нагнулся к отверстию. — Это было идеальное место для тайника!

Лидер выудил из стены всего один потрепанный конверт.

— Не совсем то, чего я ожидал, — буркнул тот и развернул письмо.

Я не знаю, где ты прячешь эту дрянь. Но учти: чем позднее я ее найду, тем больнее ей будет. Ты лишила меня семьи — я лишу тебя твоей. Каково тебе быть проклятой своими же проклятиями?

Он ее не нашел, пронеслось у меня в голове. Мне стало даже легче дышать от этой мысли. Маленькая Эмили умерла, скорее всего, рано, но своей смертью, оставаясь при этом чистым беспечным ребенком.

«Как будто художник никогда не видел бабочек». Девочка всю жизнь просидела в заточении и рисовала свою маму. А мир вокруг ее дома был неизведанным, кривым, жестоким…

Эд пришел к таким же выводам, но направил их в другое русло.

— Остался только один! — победоносно выкрикнул он и неожиданно направил на меня дуло пистолета.

Я осеклась. Грудь начала прерывисто вздыматься, язык не поворачивался что-либо возразить.

— Ты же понимаешь, что я не пожертвую жизнью ради тебя? — внушительно произнес парень. — Если в городе кто и останется, так это я. Я даже не могу сказать, что ты этого тоже не достойна. Просто так уж сложилось, прими это.

— Мы тут не за пивом бегаем, Эдди, — выдавила я. — Перестань чудить, опусти пушку.

Альбинос щелкнул предохранителем, и я поняла, что он не шутит. И переубедить его уже невозможно. Его глаза остекленели окончательно, разум отключился.

— Должен остаться только один! — завопил тот и приблизился ко мне.

Вероника лежала рядом со мной и молчала. На нее и не надо было тратить пули, можно было просто проткнуть ее палкой. Или даже бросить ее здесь: все равно она ни за что бы нас не догнала. Девушка могла лишь кряхтеть и молить о спасении.

— Последнее слово, — наигранной гуманностью блеснул Лидер.

Я молчала. Какое к черту последнее слово? Может, мне стоит передать «привет» маме? Нет, тогда она совсем слетит с катушек. Может, стоит попросить перевезти мое тело в Россию и похоронить на нашем кладбище? Не думаю, что меня будет интересовать этот нюанс после смерти.

Мне на ум пришла такая идея, что я испуганно вздохнула.

— Придумала что-нибудь стоящее? — с насмешкой проговорил альбинос.

Я кивнула, проглотила слюну, чтобы смазать пересохшее горло.

— Я использую… — начала я, но закашлялась.

— Быстрее, я не буду ждать весь день! — нетерпеливо поторопил меня парень и крепче сжал пистолет.

— Я использую право смены игрока, — тихонько шепнула я.

Эду мои слова настолько понравились, что он отвел от меня дуло и расхохотался.

— Что она сказала? — спросила Ника, не расслышав меня. — Что она сказала?!

— А ты летаешь так же низко, как и я, — не без удовольствия сказал парень. — Я и забыл, что у тебя в запасе остался козырь. И вряд ли он действует до сих пор, но, знаешь, что? Подарок тебе за то, что повеселила меня!

— Что она сказала?!!! — простонала Вероника.

Так и не ответив на вопрос, Лидер хладнокровно пустил пулю в лоб блондинке. Ее глаза не закрылись, губы все еще задавали свой последний вопрос. Она так и не поняла, что ее убили. Я не могла смотреть на нее, поэтому отвернулась и горько заплакала.

— А теперь…

Я услышала лязг. Эдди взял топор и медленно подошел ко мне. Когда я заметила, как его тень накрыла меня, он уже замахнулся у меня над головой. Я вскрикнула и отскочила.

— Прекрати! — выпалила я и попятилась спиной к выходу.

— Ничего не изменилось, — прошипел альбинос. — Должен остаться только один!

Я выбежала наружу, парень погнался за мной. Я споткнулась о порог и чуть не упала, но смогла выдержать равновесие. Я со всех ног рванула к дому, где, судя по карте, располагался последний пункт — телефон.

Лидер притормозил у того же порога. На время я перестала иметь для него значение. Он нагнулся и поднял маленький предмет с земли. Я заглянула себе в лифчик.

— О, нет! — вслух воскликнула я.

— О, да! — блаженно протянул Эдди, потирая в ладони выпавшую пулю.

Таких кроссов я не бегала со школьных времен: забег на короткую дистанцию настолько быстро, чтобы потом мешком свалиться на пол и долго переводить дыхание. Только сейчас от моих результатов зависела не оценка, а жизнь. А так да, больше никакой разницы… Но когда я ступила на Главную улицу, я заметила, что за мной нет погони. Лидер все еще был в поле зрения, но он никуда не торопился. Он зарядил пистолет, но не пожелал им воспользоваться. Он дает мне фору.

Он играет со мной…

Тело Димы уже не представляло для меня никакого возбудителя страха и ужаса. Думаю, в моем положении он бы тоже не стал церемониться с моим безобразным трупиком. Я снизила скорость и уже трусцой добежала до нужного дома. У двери я замешкалась, не решаясь вихрем врываться внутрь: горький опыт подсказывал, что в этом городе смертельно наказуемо делать какие-либо опрометчивые поступки. Но когда я оглянулась на Эдди, он уже с огромной скоростью приближался ко мне! Он явно пытался зашугать меня как зверя в лесу, сначала давая мне расслабиться и потерять бдительность, а затем нападая, используя неожиданность. И у него это отлично получалось: мое сердце чуть не разорвалось. Все сомнения тут же улетучились, и я ввалилась в дом, посчитав, что лучше меня проткнет насквозь какое-то дьявольское орудие, чем зарубит психопат с топором. Но ничего страшного не произошло. Я помчалась по короткому узкому коридору в самую дальнюю комнату, поднимая за собой столпы пыли. Я не стала тратить время на запирание парадного входа: дверь еле держалась на петлях, и Эду хватит одного удара ногой, чтобы вышибить ее.

В конце коридора не оказалось комнат! Вместо них там находился просторный холл, разделенный пополам стеной с широким арочным проемом. Назад бежать было уже поздно, поэтому я не придумала ничего умнее, чем затаиться во второй части холла. Возможно, если я задержала бы дыхание или кинула бы камешек в окно, альбинос подумал бы, что меня здесь нет. Мне больше не на что было рассчитывать, чем на нелепые действия, стащенные из второсортных американских фильмов.

Я села на корточки прямо у арки, чтобы в случае чего, мигом выбежать оттуда. Я вслушивалась в мерные, неторопливые шаги охотника, уверенного, что загнал свою жертву в самый угол, и теперь он может вдоволь насладиться своим превосходством и чужим страхом. Все внутри меня дрожало, и мне казалось, что Эдди тоже чувствует это. Он словно управлял мной, и это выводило меня из себя. Я бы расцарапала себе горло, чтобы, наконец, выпустить отчаянный стон. Я прятала руки под футболку, чтобы не видеть предательские мурашки.

Сейчас я не хотела быть сильной, дерзкой, колкой и вечно одинокой. Я не хотела представлять из себя особую личность, не хотела выделяться и идти против постоянного напора со стороны окружающих, со стороны Эда. Я хотела, чтобы меня кто-нибудь защитил. Но все мертвы.

Поэтому мне придется защищаться самой.

Внезапно в моих мыслях все переменилось, они выстроились в строгую логическую последовательность, как паззлы в единую картинку. Я почувствовала некоторое облегчение, какое испытываешь после решения сложной загадки. Я не помню, когда именно я пришла к таким выводам, и, наверное, они снова были неверными, но сейчас они были для меня словно молитвой.

Я пряталась за углом, зная, что в любой момент буду найдена. Я замедлила дыхание, насколько это было возможно, в такт шагам Эда. Я вытирала слезы со своих щек, изо всех сил стараясь не всхлипывать. Начала кружиться голова, и в любой другой ситуации я бы уже потеряла сознание.

Маленькая Эмили резво выбежала из-за моей спины и стремительно направилась в гостиную. Еще секунда, и она скроется за углом.

— Нет! — мысленно воскликнула я и схватила девочку за плечо.

Я ее поймала. Я не уверена, что ощущала ее тепло или твердую кость, но Эмили остановилась. Она резко обернулась, задев длинными волосами мое лицо. Меня ударило током. После чего все стало происходить как в замедленном кадре: волосы продолжали парить в воздухе, медленно, еле заметно опускаясь обратно на спину, уголки губ, не торопясь, плыли вверх, распрямляя на милом личике Эмили улыбку. Зрачок девочки расширялся, пока не покрыл все глазное яблоко. Я тонула в этих двух крошечных черных дырах.

Невинность запятнана грехом.

Добро всегда побеждало при помощи зла. Да, действительно, во всех сказках происходит именно так: герой обманывает и побеждает, герой убивает и побеждает… Чтобы жить во имя бога, приходится нарушать его же заповеди. Тем не менее, обман остается обманом, убийство — убийством, грех остается грехом, даже если совершил его во имя добра. Землю не превратить в небо, точно так же, как и зло не превратить добро.

Эмили, для того, чтобы выжить, ты убила Девона, — того, кто преследовал тебя и пытался очернить. Но на этом бедствия в Paradise Valley не прекратились, правда? Они продолжаются по сей день, ровно в эту минуту. Означает ли это…

…что мира никогда не будет?..

— Мира! — эхом, голос Лидера разрушил иллюзию.

Он прогремел так громко, что встревожил стаю бабочек, и те разлетелись в разные стороны, задевая мои руки бархатными крыльями. Бабочки? Откуда они взялись? На месте, где стояла Эмили, образовалась пустота. Так же было, когда рассыпался фантом Амелии. Это означает, что я ответила на вопрос?

— Мира, я знаю, где ты, — прошипел альбинос. — Ты выйдешь или подождешь, пока я сам подойду и разрублю тебя?

— Эдди, я знаю кое-что, чего не знаешь ты, — ровно и тихо произнесла я.

— Что же? — после паузы поинтересовался тот.

— Убьешь меня или нет — ты все равно проиграешь.

— Это не тебе решать! — неожиданно проревел парень прямо у меня над ухом и сделал взмах топором.

Он пришелся мне прямо над макушкой. Я закричала и распласталась по полу, уворачиваясь от следующих ударов. Эд был не в себе, поэтому вместо того, чтобы следить за моими передвижениями, он просто яростно лупил перед собой все, что еще не сломано. Мне удалось проползти немного вперед, встать и выбежать из комнаты.

Лидер быстро преодолевал расстояние между нами, и мне ничего не оставалось, как спрятаться за очередной дверью. Оттуда мне уже некуда было бежать.

Внутри валялись обломки мебели и балки с частично обрушенного потолка. Сама комната была совсем маленькой по площади, но двухэтажной: под потолком когда-то было место для кровати и письменного стола. Мне нужно туда, подумала я, как будто стремилась забираться все выше от потопа или огня. Я подперла дверь ветхим стулом, который даст мне всего пару секунд форы, и ринулась по лестнице. Когда я ступила на первую ступень, Эдди уже прорвался сквозь ненадежные преграды. Он был еще злее и еще сильнее, его мозг отдавал лишь одну команду: убить меня.

— Не заставляй тратить на тебя единственную пулю, дура! — негодовал парень. — Ты и так знаешь, чем закончатся наши гонки! Ты что, даешь мне время передумать?

— А это возможно? — взмолилась я, продолжая бежать по лестнице вверх, вцепившись в периллы.

— Не-е-ет, — протянул альбинос с устрашающим оскалом маньяка.

Он уже достиг лестницы. Я сделала рывок, чтобы перепрыгнуть сразу через две ступеньки, и, казалось, у меня получилось, но когда нога коснулась пола, она провалилась: дерево прогнило, и не выдержало моего веса.

Я забилась в истерике, понимая, что это конец. Я била кулаками по ступенькам, мечтая, чтобы и они обвалились, тогда у меня будет шанс выбежать из дома. Если я смогу встать после падения…

Парень склонился надо мной и, наслаждаясь сложившейся ситуацией, прошептал:

— Хочешь… я отрублю тебе ногу?

— Go fuck yourself, son of a bitch^[1]! — издала я и со всей силы оттолкнула Эда.

Он кубарем покатился вниз. Движимая восторгом от удавшейся выходки, я смогла вытянуть ногу из дыры и скрыться в темноте. Структура комнаты мне сильно помогла: кровать располагалась в недоступном для дневного света месте, а учитывая, что окно и так было заколочено, в глубине меня было почти не разглядеть. Я вооружилась обломанной ножкой высокого стола и встала в стойку бьющего, как в бейсболе.

Лидер тяжело поднялся, придерживая забинтованную руку, и тыльной стороной ладони вытер кровь, струящуюся у него из носа. Затем поднял топор.

— Ты даже представить не можешь, как я зол на тебя, — уставшим голосом проговорил тот. — И минуту назад я бы просто пальнул в тебя из пистолета. Но сейчас ты этого не заслуживаешь. Теперь я поднимусь, уложу тебя на обе лопатки и буду отрубать по одной части тела в двадцать секунд, пока от тебя не останутся только сиськи. Нравится тебе такой расклад?

Послышались приглушенные шаги и скрип старых ступенек. Я затаила дыхание. Руки дрожали, и я в любой момент могла выронить палку.

— Если ты все еще веришь в бога, можешь начинать молиться, — спокойно продолжал говорить Эд. — Потому что вскоре ты не сможешь думать о словах.

Скрип. Я сглотнула подкативший к горлу ком и приготовилась к отпору.

— Все твое существо превратится в неистовую боль, — закончил монолог альбинос.

Шаги прекратились. Я крепко зажмурила глаза, чтобы осушить подступившие слезы.

Нужно дать ему возможность напасть первым, думала я. Я проигрываю в росте, силе и оружии, но это еще ничего не значит. Если он ударит первым, я смогу использовать время, которое он потратит на новый взмах топора, и оглушить его по голове.

Как бы не сорваться преждевременно, как бы не сорваться… Я словно очень сильно разогналась, но попалась в сети. Несмотря на это, я продолжаю набирать скорость, чувствуя, что меня сейчас отпустят, я вырвусь и полечу. Сердце билось так громко, что я боялась, что оно выдаст мое местоположение.

— Catch you! — прокричал Эдди и, резко вывернув из-за угла, вонзил топор в стену.

Он так уже делал в предыдущий раз. Его действия становились примитивными, как у душевнобольного замороченного человека. Я выскочила из темноты и, как могла, ударила парня по голове. По его искаженному яростью лицу побежала струйка крови. Альбинос оставил топор в стене и прижал рану. Он был дезориентирован. Наверняка у него все плыло в глазах. Я сделала несколько шагов для разбега, а затем, набрав максимальную скорость для слишком короткой дистанции, налетела на Эда. Тот, сломав периллы, вылетел со второго этажа, я рухнула на пол.

Я лежала и ждала. Ждала, пока не закричит Лидер. Пока подо мной не провалятся прогнившие доски. Но ничего не произошло.

Я осторожно подползла к обрыву, откуда минуту назад слетел Эдди. Я боялась лишь одного: что тела не будет. Знаете, как это бывает в фильмах ужасов? Казалось, ты поразил своего противника и только на секунду отворачиваешься, как труп пропадает. Но на этот раз не прокатило: мне повезло. Я никак не ожидала, что все закончится именно так. Я думала, надеялась, что, в крайнем случае, я вырублю его, свяжу и сдам властям. Но передо мной валялось всего лишь тело, нечаянно проткнутое одним из обломков мебели.

Я медленно спустилась: теперь мне незачем было торопиться. Я не стала надолго задерживаться у Лидера: он по-прежнему строил гримасу ярости, окропленную своей же кровью. Я взяла у него пистолет. Парень так вцепился в него в свои последние секунды жизни, что мне пришлось сломать ему пальцы, чтобы выудить оружие.

— Я не похожа на тебя, ублюдок, — хриплым голосом произнесла я и плюнула прямо Эду в лицо.

Прихрамывая, я вышла в коридор. Парадная дверь была открыта, и я могла увидеть ожидающий меня на улице фургон. Я устало усмехнулась и поплелась искать телефон…

Дрожащие пальцы еле удерживают трубку от старинного, но работающего таксофона. Я так долго ждала этой тишины…

…тишины…безумной тишины…

…но крики все равно еще не стихли в моей голове, и вряд ли когда-нибудь стихнут.

Я одна. Теперь я одна, хотя я этого боялась. Я не хотела так. Я просто хотела домой. Что теперь делать…что делать…

Неделю назад раздался звонок. Я и мои друзья полетели в Америку.

Друзья…в ту минуту, когда мы должны были, наконец, стать друзьями, мы лишь поняли, как ненавидим друг друга.

Шесть дней назад мы поняли, что втянуты в игру.

Два дня назад мы убили одного из нас, после чего смерть забирала нас один за другим.

А мы его именно убили. Если бы не наше звериное рвение победить, мы бы никогда не позволили Марку умереть.

Четыре часа назад мы поняли, что нужно было сделать, чтобы одержать победу. Но от безысходности мы начали охоту друг на друга.

Пятнадцать минут назад игра закончилась. Я держу в руках трубку, и есть два варианта развития событий: либо я набираю номер одного из своих знакомых, чтобы он стал следующим, кто примет участие в Игре; либо я продлеваю свои страдания. Неделю назад я бы, не раздумывая, выбрала второе.

Но сейчас…

Нужно выйти наружу, нужно выйти… Игра закончилась, осталось сделать выбор. Я просто выйду наружу, сяду в фургон и уеду отсюда… Жаль только я совсем не умею водить. Ничего, плавать я тоже когда-то не умела.

Кто-то наблюдает. Удастся ли мне выбраться? Этим вопросом задавались мы все, когда поняли, что игра началась. Осталась только я. Но игра еще не окончена. Нужно сделать выбор в пользу человечества. Но в этот момент в голову лезут только плохие воспоминания: боль, нелепые слезы, ненависть, толпы… пропавшая сестра, убитая горем мать, мертвые Марк, Дима… Ради кого мне нужно отказываться от себя? Мне больше некого спасать.

Эксперимент разделялся на две части. Сначала мы должны были превратиться в зверей, побороть нелепые страхи, забыть о чувствах, которые мешали нам объективно мыслить. Действовать, основываясь на природных инстинктах, с очищенным разумом, — вот в чем заключается второй этап. Он начался, когда мы въехали в Paradise Valley. И, на самом деле, никого не интересует прошлое Амелии Блэкроуз: ее история служила нам не задачей, на которую мы все время пытались найти ответ. Она была всего лишь подсказкой. А наша задача заключалось в том, чтобы выяснить, кто из нас больше подходит к искомому генотипу идеального человека.

Я поднялась на ноги, опираясь о стену. Со всей силы дернула кабель, соединяющий трубку с телефонной коробкой. Крепко держится. Я коробку с гвоздя, на котором он висел, и тут же уронила. Потом уронила еще раз. И еще. Я пинала телефон с такой яростью, таким усердием, как будто от этого зависит мир во всем мире. А почему бы и нет?

— Верните мне мою жизнь! — вопила я, срывая горло и разбивая пальцы о металлический корпус телефона. — Почему я должна терпеть? Почему?!

Взгляд упал на пистолет. Он так мне и не пригодился, хотя я так стремилась его заполучить. Но это ведь не значит, что Фастов зря втихую прихватил с собой дополнительный патрон. Он все еще мне нужен. Я нагнулась и медленно подняла пушку, так осторожно, словно боялась разбить хрусталь. Я нежно погладила ствол, затем рукоятку, провелась пальцем по курку. В этот момент на улице просигналил фургон, и я чуть не выронила оружие.

«Кто это?» — пронеслось в голове. Я машинально встала и направилась к выходу.

День подходил к концу, смеркалось. Воздух был заряжен озоном, от чего было легко дышать. Вместе с приятной прохладой ощущалась непреодолимая усталость, будто все произошедшее со мной за последнюю неделю разом навалилось на мои хрупкие плечи, и я прогибалась под тяжестью этого исполинского груза.

Первой, кого я увидела, была взрослая женщина с поддерживающими левые конечности пластинами и металлическими протезами вместо двух пальцев на руке. Острые черты лица, впалые щеки, строгая прическа из тщательно зачесанных назад волос. Женщина курила длинную тонкую сигарету в мундштуке. Как это, наверное, было похоже сейчас на меня: те же острые черты лица, те же впалые от обезвоживания и усталости щеки, грязные прилизанные волосы… Я улыбнулась, насколько это было возможно. По крайней мере, мне казалось, что я улыбаюсь, хотя вряд ли мускулы меня еще слушались.

— Джул… — простонала я и рухнула на колени.

Мы были не одни. Вокруг нас собрались незнакомые мне люди. Они были настолько одинаковыми, что мне было бы сложно описать их.

Я по-всякому представляла себе встречу с Джул, но не так. Не так жестоко. Мы давно заподозрили, что она имеет прямое отношение к эксперименту, но не похоже, чтобы она как-то сопротивлялась. Да, я до последнего момента верила, что ее заставили заниматься Игрой. Но нет, эту женщину, стоящую передо мной прямо сейчас, не нужно было заставлять. Она наслаждалась своей работой. Эта искалеченная тощая бесчувственная змея — не моя сестра.

— Провозглашаю тебя победителем, — произнесла та скрипучим голосом.

— Что теперь со мной будет? — на выдохе спросила я.

— Ты станешь чудесным объектом для исследований наших ученых, — сухо ответила Джул.

— Стану… объектом? — почти по буквам проговорила я. — После всего того, что мне пришлось пережить, я стану «объектом»? Как лабораторная крыса?

— Ты будешь значить много больше, чем крыса! — гордо воскликнула сестра. — Ты дашь начало Новому Миру! Миру без страха, без убийств, драк, грабежей, зависимостей…

Я не дослушала женщину до конца, рассмеялась. Это был отчаянный, переполненный ужаса и стресса смех, но он был искренним. Я смеялась в полный голос, обхватив одной рукой живот.

— Сахар из соли! — истерично выкрикнула я в небо. — Сладкое вино из отравленной воды!

Я потеряла голову, больше не могла контролировать себя. Я раскачивалась все быстрее и быстрее, смеялась все громче и громче. Через несколько минут агонии я резко замерла и серьезно посмотрела сестре прямо в глаза.

— Зло не меняется.

Следующее произошло в один миг: я запрокинула голову, приставила пистолет к виску и выстрелила. Без колебаний, без раздумий, без религиозных принципов. Не знаю, какой именно мыслью я была одержима: растрогает ли моя смерть Джул? Остановится ли из-за меня эксперимент? Поймут ли эти одинаковые люди, что нельзя построить добро на его противоположности? Не знаю, не знаю…

Ничего не случилось. Никто не подбежал ко мне, чтобы убедиться, что я мертва. Никто не попытался сохранить мой генотип, собирая кровь в пробирки. Женщина докурила свою сигарету и бросила рядом со мной окурок.

И все разошлись.

— На место прибыли, — сказал лейтенант Гришин, работник ФСБ, в телефон. — Найден труп Фастова. Также совершено еще шесть убийств различного характера. Одно из них произошло намного раньше остальных.

— Есть версии? — прохрипел капитан Ловцов.

— Самая очевидная: некто Мирослава Вольная, опознанная, сначала обманным путем убила пятерых с особой жестокостью, затем застрелилась сама. Имеется предположение, что действовала не одна, так как среди погибших есть мужчины, намного превосходящие ее в весовой категории. Мотив неизвестен. Причина смерти самого старого трупа также неизвестна, личность не восстановлена. Среди погибших находится Эдуард Лидер, тот же Эдвард Хэккер, его личность была восстановлена по материалам из ноутбука, найденном в автомобиле.

— Нет худа без добра, как ни прискорбно, — усмехнулся капитан. — Забирайте тела и возвращайтесь в Россию, пока америкосы не забрали у нас это дело.

[1] Иди к черту, сукин сын (англ).