Глава 7

*** Три года назад ***

Странная поездка наметилась. Кто-то собрал нас всех, семерых человек, которые так или иначе связаны друг с другом, в одном месте и предложил нам поиграть в игру, раздав всем роли. Толпа иностранцев, я и Джул. Все были настолько разными, что, казалось, нас специально отбирали по особым характеристикам. Рядом с сестрой Игорь — ее парень, который жил с ней по соседству в Аризоне. Я только что с ним познакомилась. Не понимаю, что Джул в нем нашла: неотесанный придурковатый парниша, который в свои двадцать девять уже должен был стать мужчиной. Он напомнил мне Марка. Слава Богу, я, смогла с ним развестись! Наверное, у всех женщин нашего рода в генах заложено встречать балбесов (да извинит меня мой папаша).

Я предположила, это мероприятие затеяла Джул: не все в компании были прежде знакомы друг с другом, но все знали сестру.

Джулия — сильная женщина со строгими жизненными принципами. Я бы хотела вырасти такой же, как она. Я никогда не поощряла курение, но Джул это безумно шло: когда она делала затяжку, ее взгляд затуманивался, было ясно, что она глубоко задумалась. А хрипловатый низкий голос совмещал несовместимое: грубость и красоту. Определенно, это придавало сестре шарма.

В «игре» она была медсестрой. Таскала за собой огромную аптечку и ругалась, что в ролевых играх быть медсестрой намного приятнее.

Один из однокурсников Джул, Кевин, был лидером в нашей команде. Кевин напоминал мне Эдди. Он был таким же скрытным и отчужденным, а глаза выдавали огромный ум. Он был умен и хитер, а очаровательная внешность была настолько опасной, что парень попросту отталкивал от себя людей. Но не думаю, что он сильно переживал по этому поводу. Меня он презирал особенно.

Как и Эдуард Лидер.

В десятом классе мы с Марком неудачно подшутили над ним. Вообще-то, мы разыгрывали каждого, кто попадался под горячую руку, но в случае с Эдди немного переборщили. Однажды мы притащили в школьную кладовку кучу инструментов: ножи, напильники, гаечные ключи и прочее, аккуратно все разложили и по центру поставили стул. В углу разместили школьную видеокамеру, на которую мы должны были записать прохядящую в то время вечеринку.

Кладовка превратилась в камеру пыток.

На вечеринке в честь Нового Года, пока я насильно выталкивала альбиноса танцевать, Марк подсыпал ему в чай снотворное. Потом мы и еще несколько ребят перетащили спящего Эдди в эту кладовку и стали ждать его пробуждения. Нам важна была реакция: мы жаждали увидеть страх, услышать крики о помощи, посмеяться над унижением одноклассника… Но все обернулось истерией.

Никто не знал, что у Лидера алгофобия, боязнь боли.

Он метался в поисках выхода, дверь он выбить не смог. Глядя на разложенные инструменты, он начинал задыхаться и всхлипывать. Пока я бежала по коридору, чтобы отпереть замок, одноклассник совсем потерял контроль над собой.

На той неделе он в школу больше не приходил.

После новогодних каникул я подошла к нему, чтобы попросить прощения.

— Почему ты никогда не говорил, что боишься боли?

— Людям свойственно делать другим больно, — сухо ответил тот. — Поэтому я предпочитаю вообще с ними не возиться.

— Что значит «возиться»? — охнула я. — Люди — не игрушки, они такие же живые, как и ты.

— Вот раздухарилась, — фыркнул Эдди.

— С таким отношением, ты всегда будешь один, — обиженно бросила я и добавила: — Даже Фастов от тебя уйдет.

— Зато ты, Мира, за решеткой будешь нарасхват.

Я сделала глубокий вдох, чтобы удержать накипевшую внутри ярость.

— Я попросила прощения. Ты меня не простил. Лично мне этого достаточно. Ради чего ты сейчас говоришь гадости?

Эдди наклонился ко мне, чтобы прошептать на ухо:

— Ради того, чтобы представить твою милую несчастную мордашку в окружении пяти грязных мужиков…

От злости у меня затряслись руки. Но вместо того, чтобы ударить парня или оскорбить его в ответ, я оставила ему задачку на размышление.

— Как думаешь, я смогу сделать так, что к завтрашнему дню тридцать твоих одноклассников увидят видео, где ты как девчонка кричишь «а-а-а, какая страшная пилочка для ногтей!»?

— Я так не кричал.

— Да-а, с этим придется повозиться.

Был среди знакомых Джул интересный персонаж. Денни на вид был не особо крупнее обыкновенного подростка (что было странно в его двадцать девять), но сил ему было не занимать. Я скептически отнеслась к его разряду по боксу, но успела лично удостовериться в его способностях: как-то на Денни в шутку навалились трое других ребят, но тот спокойно выдержал на себе их вес и даже не покосился. Я была рада, что ему досталась роль нашего охранника.

Вспомнила своего анекдотичного одноклассника Мишу Иванова — усыновленного афроамериканца. Уже в старших классах сквозь обтягивающую футболку у него начал проглядываться рельеф мышц. Но, несмотря на превосходство над сверстниками, Миша оставался добродушным и отзывчивым парнем. Сколько его помню, он постоянно ухлестывал за милой азиаточкой Мариной, которая выражала сущность девочки-тинэйджера как никто другой: она обожала розовый цвет, делала нелепые прически, не блистала умом и сообразительностью, была чересчур эмоциональна, но в большей степени жизнерадостна. Казалось, она ничего не боится.

Миша и Мариша составляли великолепную пару.

Блондинка Шерри была точной копией моей блондинки Вероники. Наверное, во всех странах есть подобные экземпляры: посмотрев на такую мадаму хочется произнести только одну кислую фразу: гламур прет изо всех дыр. С Никой я дралась чуть ли не каждый день: девочка влюбилась в Марка, который основное время проводил со мной. Но дралась я с ней, конечно, не из-за него. Она путалась под ногами, пыталась выставить меня на посмешище, проливая на меня суп или какао, распускала нелепые слухи о моей сексуальной ориентации… А я была вспыльчива и нетерпелива.

Не знаю, как так получилось, но с Шерри сложились такие же отношения. В открытую мы с ней не воевали, но не упускали возможности задеть друг друга колкостью. А делили мы, как ни странно, сестру. По-моему, блондинка была к ней неравнодушна…

Наш водитель по духу был ближе всего ко мне. Он подкалывал ребят, шутил и был дьявольски зол на весь мир. Хорошо, что эта злость выливалась в черный юмор. Его звали Хью, но, по его словам, еще со школьной скамьи его знали как Люцифер или, сокращенно, Люци. У него были низкие брови и маленькие глаза, что создавало иллюзию беспрестанной ярости, и даже когда он весело улыбался, оголяя идеальные острые клыки, казалось, он скалится и готовится укусить.

К Игорю я не испытывала ничего, кроме раздражения. Джул видела, как он мне не нравится, но что она могла поделать? Она просто попросила меня быть терпимой, но получалось это далеко не всегда.

Игорю досталась роль банкира, что никого не привело в восторг. Но сыграв пару «раундов» мы поняли, что правила лучше не оспаривать…

Какой удобный мотель. Не в плане обстановки, а в плане расположения: администратор вовсе не заметил, как мы пробираемся через черный ход и расходимся по комнатам. Там вообще был администратор?

Люци неплохо умеет взламывать замки. Безусловно, эта его способность пригодится нам в дальнейшем.

В комнате Денни лежала кассета, и мы решили посмотреть ее, пока Джул и Игорь проходят испытания. Уже тогда мы начали принимать это как должное, хотя был всего лишь третий «раунд». Я на грани нервного срыва.

Это было самым ужасным видео, которое я когда-либо смотрела.

Это была черно-белая съемка на скрытую камеру. В начале ролика не намечалось ничего особенного: в пустую комнату завели двух взрослых мужчин с завязанными глазами и заперли за ними дверь. Один из мужчин был абсолютно лысым, другой имел очень длинные волосы, как будто не стригся половину своей жизни.

В стены были встроены круглые яркие лампочки, чтобы освещать помещение — окон не было. Когда прогремел механический голос, мужчины сняли повязки и огляделись. Похоже, их завели туда не насильно, но что их конкретно ждало, они не знали.

Когда они, наконец, посмотрели друг на друга, они начали кричать. Механический голос продолжал говорить:

— Вас связывает общая проблема: у каждого имеется фобия, с которой вы желаете бороться. Мы поместили вас сюда, чтобы вы помогли друг другу.

Мужчины забились в противоположных углах и закрыли лица руками. Они дрожали и пытались разойтись еще дальше, но комната была довольно маленькой, и из четырех стен бежать было некуда.

— У одного из вас — каэтофобия, боязнь волос, у другого — пеладофобия, боязнь облысения. Взаимодействие друг с другом поможет вам побороть чувство страха и избавиться от фобии на всю жизнь.

Но контакта не выходило. Первые полчаса мужчины, не двигаясь, сидели каждый в своем углу, стараясь не встречаться взглядом. Мы впятером завороженно наблюдали за ними, не перематывая. Кевин даже пил пиво, закусывая чипсами, как будто смотрел футбол. Шерри иногда зевала и тащила у него закуску. Я сидела, прикрывая рот ладонью, вздрагивая от любого шороха.

Внезапно лысый мужчина сорвался с места и набросился на длинноволосого с воплями «я так больше не могу». Я подавилась, остальные ребята начали делать ставки. Дикие…

Завязалась ожесточенная драка. Лысый клочьями вырывал волосы у другого, тот кричал от боли и страха и пытался освободиться от цепкой хватки нападавшего. И оказался сильнее: он повалил лысого на лопатки и начал безостановочно бить его головой о бетонный пол даже после того, как мужчина перестал сопротивляться. Голова превратилась в кровавое месиво, череп раскололся, и оттуда показалась желеобразная масса.

Меня затошнило.

— Пятьдесят баксов с тебя, — обратился Денни к Люци.

— Подождите, это еще не все, — Шерри тыкнула в экран телевизора.

Победивший мужчина опустился на колени и начал лихорадочно перебирать свои вырванные волосы. Он подобрал их и попытался приклеить обратно, но, конечно же, у него ничего не вышло. Тогда он издал отчаянный срывающийся вой и после замолчал. Мужчина медленно поднялся с колен, взял черную повязку, которая прежде закрывала ему глаза, и направился прямиком к камере. Он привязал к чему-то свою ленту (видимо, из стены под камерой торчал какой-то штырь) и другим концом обмотал свою шею.

На его лице больше не читался страх. Мужчина был пуст, словно кукла. Он подождал одну минуту, наслаждаясь последними вдохами, с силой дернулся и обмяк.

Я не знала, от чего он умер: от перелома шеи или удушья. По моим щекам катились крупные слезы безмерного ужаса. Завершил запись все тот же механический голос:

— Номер сорок четыре. Опять провал.

— Кто-нибудь смотрел «Паранормальное явление»? — спросил Люци как ни в чем не бывало.

— На твоих глазах только что погибли два человека, — низко произнесла я. — Как ты можешь оставаться таким…

— Я смотрела, — перебила меня Шерри.

Я даже не успела договорить. Мне стало страшно находиться среди этих людей, и я вернулась в свой номер.

Этого не может быть. Сестра вернулась без двух пальцев. Я не верю в это. Нам стало страшно, очень страшно, но вместо того, чтобы объединиться, мы начали друг друга ненавидеть. Испытания, которые уже окончились, покоробили нашу нервную систему. Мы начинаем превращаться в диких зверей. Я следующая… я и Игорь следующие… Какой у меня секрет? Какой чертов секрет? Я схожу с ума. Я сижу на матрасе и истерично хихикаю. Джул не реагирует на меня. Она вообще ни на что не реагирует.

— Кто такая Эмили Блэк? — спросил Люци.

— No ideas^[1], — в один голос ответили все, кроме сестры.

— Джул?

Но та не откликалась. Она пялилась в одну точку и немного покачивалась.

— Я знаю, что ты знаешь, — с излишней грубостью сказал Люци.

— Если я расскажу, у меня совсем не останется шансов выжить, — тихо, почти шепотом, произнесла Джулия и бросила на меня неоднозначный взгляд.

У меня в горле пересохло.

В тот момент я поняла, что сестра знает мой секрет.

Мы с Игорем молча ждали звонка от Кевина. Он звонил на каждом испытании и старался помочь побыстрее его закончить.

— Ты ведь не собираешься меня вытаскивать? — усмехнулся парень.

— Я не настолько тебя ненавижу, — раздраженно ответила я.

Я совершенно не хотела разговаривать, особенно с ним. Я не понимала, что нужно сделать, чтобы завершить «раунд», потому то видимых опасностей не было: Игорь был просто прикован к полу за одну руку на короткую цепь.

Наконец, мобильник завибрировал.

— Что там у вас? — протянул Кевин.

— Ничего, — честно сказала я. — Игорь прикован, молоток при нем. Но ему ничего не угрожает, так что почему бы вам не найти масло или что-то в этом роде, чтобы мы смогли стянуть оковы? Только как вы войдете…

— Проблемы нужно решать по мере их поступления.

Кевин отключился. Опять наступило тягостное молчание, в воздухе повис заряд ненависти и нетерпеливого желания вернуться в фургон. Так прошло минут пять, ребята все не приходили.

— Что-то щелкает, — настороженно произнес Игорь и поднял голову вверх на странный звук. — О, черт!

Я проследила за его взглядом и ужаснулась: прямо над парнем под потолком блестели длинные острые шипы. Казалось, они могут сорваться в любой момент. Я мгновенно схватила молоток и замахнулась над закованной рукой и сделала удар. Игорь залился истошным воплем, я отпрянула и начала от испуга плакать.

— Давай! — сквозь зубы кричал Игорь. — Еще раз!

Я ударила снова, хотя из-за слез практически ничего не видела. Когда я замахнулась очередной раз, сверху раздался громкий скрежет, и я рефлекторно отошла. В следующую секунду на Игоря упала огромная тяжелая решетка, проткнув его тело своими шипами. Я приоткрыла рот. Шок не давал мне испытывать какие-либо другие чувства. Я даже ни о чем не думала в тот момент.

Решетка начала подниматься в исходное положение, и я снизу увидела труп парня во всей красе. Я сделала шаг вперед и встала прямо под ним. На меня капала кровь, почти как крупные капли осеннего дождя. На губах я ощущала металлический привкус. Только когда дверь в помещение отворилась и в комнату вошли сестра и компания, я обессиленно упала на колени и начала тихо рыдать. Из груди не вырывалось ни единого звука.

Джул так же беззвучно смотрела на печальную картину смерти ее возлюбленного и полуживой непутевой сестры, которая не смогла ему помочь. Потом она вышла и закрыла за собой дверь. И я не могла больше покинуть «камеру смертника». Я подползла к выходу и начала колотить по двери, умоляя выпустить меня, но тщетно.

Перед тем, как потерять сознание, мне показалось, что до меня долетели последние слова Джулии:

— Метка «секрет» — это ставка. ОНИ хотят, чтобы выиграла ты.

Все померкло и сузилось, превратившись в маленький черный кружок — зрачок смотрящей на меня Эмили. Я как будто выпала из ее подсознания.

— Читай газету, — неразборчиво, словно под водой сказала девочка.

— Что? — не понимала я.

— Читай газету.

— Я тебя не слышу, повтори еще!

— Мы уезжаем, говорю, — Марк поднял меня с постели и вынес в коридор.

— Мы в больнице?

— Нет, мы в мотеле.

— Я должна быть в больнице. Я помню, что должна быть в больнице!

Марк поставил меня на ноги, и я с бешеным взглядом вцепилась в него.

— Я забыла, — словно в бреду произнесла я. — Я действительно была здесь раньше.

[1] Без понятия, англ.