ТЫ, ДА Я, ДА МЫ С ТОБОЙ!..

Через два дня Олесе, наконец-то, соизволил позвонить директор данной организации. Когда она уже, признаться, почти забыла о нем. Директор был очень удивлен тем, что она не хочет больше выходить на работу, и, казалось, искренне недоумевал, что случилось.

Олеся честно и искренне попыталась объяснить ему смысл происходящего. Но он, похоже, был настолько далек от всего этого, что не понял вообще ничего. Впрочем, все это уже на самом деле было несущественно. Директор сказал, что собирается закрывать этот салон, и попросил Олесю еще несколько дней посторожить мебель, — пока он не найдет возможность вывезти ее. Ну, может, неделю, максимум, или дней десять… За тысячу рублей в смену.

Он заверил ее, что с оплатой проблем не будет, — он переведет деньги ей на карту. Мол, они — люди честные, и еще никого не обманывали…

Олесе очень не хотелось бы оказаться первой, кого обманут. Но тысяча за смену на дороге не валяется, — тогда это было больше средней зарплаты по городу за выход. И она, чуть подумав, согласилась.

Прошла пара дней. Деньги директор как-то не спешил пока переводить ей на карту, но Олеся пока не отчаивалась. В конце концов, свою зарплату за прошлый месяц она умудрилась забрать, а этот еще только начался, и поводов для паники, наверное, пока не было… Хотя все вокруг, — сотрудники других салонов, — уверяли, что он ее кинет… Просто вывезет в один прекрасный момент всю мебель, — и поминай, как звали…

Олесе не хотелось об этом думать. Но у нее перед глазами был пример Светы, которую, кстати, так и не рассчитали, — и это, разумеется, как-то не прибавляло оптимизма.

Правда, Светлана сама вела себя очень странно и по-прежнему не слишком адекватно. Она так и не позвонила директору за эти дни, не поговорила с ним лично, не спросила про зарплату… Зато целыми днями строчила в Вайбере какие-то сообщения, на которые директор не отвечал, — и, больше того, которые он даже и не читал. Вполне возможно, он занес Свету в черный список и действительно не собирался больше с ней общаться.

Олеся предлагала Свете позвонить ему с рабочего телефона. Но та упорно отнекивалась и шла писать очередное гневное сообщение. Возможно, она боялась. Только вот было пока совершенно непонятно, чего именно…

Кстати, Света действительно устроилась на работу в салон напротив. Увидев пришедшую Олесю, она обрадовалась ей, как давно потерянному и вновь обретенному дорогому другу.

На тот момент Светлана отработала в другом салоне уже несколько дней. Но, едва завидев Олесю, она кинулась к ней и начала кружить вокруг нее, как черный ворон, приговаривая при этом: “Мы с тобой сейчас сделаем здесь полную ревизию! Мы с тобой сейчас все здесь пересчитаем! Мы с тобой сейчас здесь все проверим!..”

В общем, Светлана окончательно попутала берега. Она совсем упустила из виду, что уже несколько дней, как не работает в данном салоне, и вдруг, с какой-то стати, решила навести здесь свои порядки!..

Олеся, разумеется, сразу же поняла, куда она клонит, но поначалу не стала ни возражать ей, ни соглашаться. Просто игнорировала ее намеки и занималась своими делами. И с интересом ожидала продолжения, весьма справедливо ожидая, что Светина неадекватность границ не имеет.

А та, решив, что глупая и наивная Олеся попросту не понимает ее намеков, начала говорить более прямо:

— У нас с тобой здесь есть неучтенные подушка и одеяло. Мы с тобой сейчас все здесь пересчитаем и, может быть, найдем еще что-нибудь… И тогда мы с тобой просто перенесем все это в мой салон и спрячем там! Мы с тобой…

На каком-то этапе Олесе все это надоело. Вообще-то, она всегда была человеком очень сдержанным и старалась не проявлять эмоций, но тут она уже начала чувствовать, что того и гляди взорвется… Светлана была способна вывести из себя кого угодно.

И, когда Светлана в очередной раз начала строить планы о том, как они вместе будут обносить салон, Олеся, в ответ на это, спокойно проговорила:

— Нет, Света. Мы с тобой ничего этого делать не будем!

Светлана на миг обалдела, а потом кинулась увещевать ее с новыми силами:

— Но мы с тобой должны все проверить!.. Мы же с тобой должны быть уверены, что у нас здесь все в порядке!.. Иначе у нас с тобой потом будут проблемы!..

— Света, — спокойно проговорила Олеся, — у нас с тобой никаких проблем быть не может! Ты здесь вообще больше не работаешь, а я никаких документов не подписывала и ни за что отвечать не собираюсь! И мне все равно, есть здесь что-то лишнее, — или же чего-то, наоборот, не хватает!.. Меня попросили просто несколько дней посторожить мебель. И я ее буду честно сторожить!

Светлана посмотрела на нее, похлопала глазами, а потом, очевидно, просто пришла к выводу, что наивная и глупая Олеська совсем не догоняет. Ну, что же делать, раз она такая бестолковая и не понимает намеков, — и Светлана решилась заговорить уже более откровенно, с трудом скрывая при этом злость и пытаясь замаскировать ее под слащавой фальшивой улыбкой:

— Ну, ты же прекрасно понимаешь, что здесь вообще нет никакого учета! Мы с тобой можем взять отсюда все, что угодно! И никто не узнает об этом! Поэтому мы с тобой сейчас все перетащим в мой салон и спрячем там…

На этом месте Олесе уже просто захотелось засмеяться. Она прекрасно видела, как бесится Света из-за того, что ее такой чудесный план сорвался, и как, наверное, ругает себя за то, что не вынесла половину салона еще раньше, пока здесь работала…

— Нет, Света, — еще раз повторила Олеся. — Мы с тобой ничего подобного делать не будем! Я не собираюсь позориться и вытаскивать товар из салона, в котором, к тому же, установлены камеры! И ты этого тоже делать не будешь! Меня наняли сторожить мебель, — вот я ее и сторожу, и она вся будет в целости и сохранности! Через несколько дней за ней приедут и упакуют, — в том виде, в котором она есть сейчас!

— Но ты же прекрасно понимаешь, что никто ничего не узнает… — никак не желала сдаваться Света.

— Есть такая маленькая проблемка, — сказала ей Олеся. — Я хочу спокойно спать по ночам!

Если уж говорить начистоту, то никакого учета материальных ценностей в этом салоне действительно не было. Остатки были зафиксированы в самом обычном вордовском документе, который вручную можно было изменить в любой момент. И, да, — Олеся прекрасно все это понимала. Разумеется, святой она не была. И она вовсе даже не собиралась бить себя пяткой в грудь и вопить, что подобная мысль никогда даже и в голову ей не приходила. Мол, типа, я не такая, я жду трамвая… Конечно же, нет. Олеся старалась быть честной и вести себя достойно, но, разумеется, ничто человеческое не было ей чуждо. Она все еще не была уверена в том, что ей выплатят зарплату, — поэтому, да, она тоже все давно продумала и рассматривала и такой вариант тоже. И, если директор все-таки решит кинуть ее с зарплатой, — а в мебели, у ипэшников, да еще и без оформления, подобное происходит сплошь и рядом, — Олеся действительно планировала взять товар на соответствующую сумму, прекрасно зная, что никто этого даже и не заметит.

Но, если все будет нормально, и если директор заплатит ей все так, как обещал, — то это кем же вообще нужно быть, чтобы вдобавок вынести еще и пол салона, который ее наняли охранять?.. Последней мразью?.. Ну уж, извините, — но Олесе действительно хотелось спокойно спать по ночам и не переживать, что все это каким-то образом может вернуться к ней, согласно закону бумеранга…

Но по-настоящему ее в этой ситуации насмешило — или же шокировало — следующее. То, что Светлана, с какой-то незамутненной непосредственностью, искренне решила, что они разграбят этот салон вместе!.. Вот это вообще было уму непостижимо!.. Тут напрашивается один вполне закономерный вопрос: а при чем здесь вообще Светлана?.. Эта красавица благополучно окончательно похоронила и без того загибающийся салон и вовремя сбежала. И даже уже отыскала себе другую работу. К данному салону она вообще больше не имела никакого отношения. Если она изначально планировала что-то украсть отсюда, — ей следовало подсуетиться, пока она здесь работала. А сейчас ситуация получалась вообще презабавная. Эта не слишком порядочная дрянь здесь больше не работала, значит, с нее вообще были взятки гладки. Зато здесь все еще продолжала работать сама Олеся. И это ей в данном случае предстояло рисковать. Зарплатой, репутацией, — может быть, даже свободой, если подобные махинации все-таки раскроются. Вся ответственность — и наказание — ляжет, в случае неблагополучного исхода, только на нее…

А Светлана ушла. По-умному. Вовремя слиняла, чтобы ей никак нельзя было пришить таких противозаконных дел. Если уж говорить начистоту, — бросила Олесю расхлебывать ту самую кашу, которую она сама же и заварила. Ведь, если бы она не выжила отсюда Александру, то, возможно, девчонка еще десять лет проработала бы здесь, и о закрытии салона даже и речи бы не зашло…

Но Светлана, похоже, искренне считала себя очень умной и хитрой. И почему-то весьма ошибочно полагала, что ей тоже причитается доля от этого пирога…

Предположим даже чисто теоретически, что Олеська реально решила бы взять грех на душу и украсть мебель, которую ей поручили сторожить. Люди и не на такие подлости зачастую оказываются способны!.. Но, простите, — сам собой в такой ситуации наклевывается только лишь один вопрос, — а зачем ей с кем-то делиться своей “добычей”?.. А тем более, — с какой стати отдавать часть этой законной “добычи” бывшему сотруднику, который вообще больше не имеет к этому салону никакого отношения?..

Почему бы, в таком случае, вообще не кинуть клич по всему торговому центру: “Эй, мальчики, девочки, я тут салон выношу, — кому что надо?.. Налетай, мне не жалко!..”

Наверное, это было бы даже смешно, если бы не было так грустно…

В последующие дни Светлана засылала к Олесе своих подруг, которые пытались объяснить ей, что Света права, и ограбить подобный салон — и подобного директора — святое дело!.. Мол, они со Светой (опять они со Светой!..) имеют полное право вынести отсюда все, что захотят, — тем более, что директор, гад такой ползучий, так и не выплатил Светлане остатки зарплаты. И Олесю тоже, вероятнее всего, планирует надуть. Так что будет совершенно даже естественно и нормально, если они вместе вот прямо сейчас вынесут отсюда все, что смогут, — а потом Олесе просто не следует больше приходить на работу. И никто на нее заявление в полицию не напишет, и все останутся довольны…

Олеська реально не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться. То ли просто сходу посылать на три буквы всех подобных советчиков…

Ей самой, кстати, директор перевел на карту причитающуюся на данный момент часть зарплаты. По первой просьбе и сразу же. А что касается Светланы… То она по-прежнему по совершенно непонятной причине не звонила директору и не пыталась даже обсудить с ним этот вопрос. Почему?.. Этого Олеся так и не поняла. Зато Светлана по-прежнему заваливала его сообщениями в Вайбере, которые оставались непрочитанными. А потом ходила по торговому центру и всем, кто желал ее слушать, рассказывала, как ее подло кинули на деньги…

Однажды, несколько дней спустя, она снова пришла к Олесе и заявила, что тогда она сейчас просто сама заберет товар на сумму, которая ей причитается. Олеся ответила ей, что она сможет сделать это только через ее труп, и снова порекомендовала Свете позвонить директору и обсудить этот вопрос с ним. Ведь он же не отказывал ей в выплате зарплаты; они просто даже не говорили об этом!.. Олеся для удобства предложила ей воспользоваться рабочим телефоном, чтобы он наверняка взял трубку. Света отказалась и убежала, кипя от возмущения. Олеся осталась “сторожить мебель”.

Еще через несколько дней ей удалось-таки продать матрас из салона по скидке. Покупатель расплатился наличкой. Олеся сама позвонила директору и спросила, можно ли ей из этих денег выдать Свете оставшуюся часть зарплаты. Тот, якобы, очень удивился, — он, типа, и не знал, что Света не все получила при увольнении, — и, разумеется, разрешил.

Таким образом, вопрос о разграблении салона пока был снят с повестки дня…

Правда, директор, пообещавший закрыть салон в течение недели, — плюс-минус, — и вывезти отсюда всю мебель, почему-то не торопился это делать. И данный вопрос растянулся на месяц. Все это время Олеся бессменно работала здесь без выходных. Возможно, директор все еще надеялся, что салон снова начнет функционировать?.. Но это было несбыточной надеждой. Олеся была девушкой неглупой, в принципе, но самостоятельно разобраться с их системой заказов так и не смогла, — да и возможности попрактиковаться у нее не было. Поэтому ни проконсультировать возможных — если бы они объявились — покупателей, ни рассчитать стоимость товара она была не в силах. А обучить ее этому никто даже и не пытался.

Светлана, кстати, рассказывала ей поначалу, что, когда она только устроилась сюда в этот раз, ее по телефону, из Москвы, учили работать. Но только она так ничего и не поняла из этого обучения. Олесю же никто даже и не пытался ничему обучить. Видать, в надежде, что все эти сведения как-то сами зародятся в ее голове.

Олеся отработала одна уже чуть больше месяца, когда однажды просто поняла, что с нее хватит. Она устала. Ее неоднократные попытки обговорить с директором возможные конкретные сроки закрытия салона успехом не увенчались. Он упорно продолжал темнить и кормить ее завтраками. А она уже устала так работать, и тысяча за выход давно уже перестала греть душу.

Все-таки есть разница: поработать неделю, плюс-минус, — или месяц?..

Поэтому она договорилась с одной из девочек, “любящей подрабатывать”, дала директору ее координаты, забрала остаток зарплаты, — пока еще в кассе оставалась наличка, — и ушла.

По слухам она узнала уже потом, что данный салон проскрипел еще почти два месяца. Но ее это уже не касалось.