С Рождеством! Пусть все невзгоды останутся позади, пусть будут тёплыми и радостными дни! Пусть никогда не будет грозовых, тёмных туч, побольше жизнерадостных моментов, приятных минут и счастья! Здоровья и уюта в каждый дом! Берегите друг друга!
Мое любимое стихотворение – «Alone» Э.А. По: «From childhood’s hour I have not been as others were, I have not seen as others saw…» И с детства же не избывает кошмар, что прокрустово ложе уготовано именно мне, ибо окружающая масса стремится всегда растворить в себе, укоротив всё выступающее, неравновеликое, а особенно тревожащие, злые, непопулярные мысли. Но куда бедному человеку податься с его маргинальным мнением? Только в литературу: социум проповедует конформизм, покладистость и лицемерие, а писатель всегда в той или иной мере (которую задает творчество как таковое) индивидуалист и оригинал.
Что дает неизбывные и не вполне честные преимущества. Ибо лишь у природы есть объективные законы, против которых не попрешь, а всё искусство – такое человеческое, слишком человеческое – царство субъективизма, волюнтаризма, а в худшем проявлении и вкусовщины.
Да, вы не зря поморщились и правильно поняли: я утверждаю, что всё искусство субъективно, а все официально признанные шедевры, врученные регалии, коронованные кумиры – просто игра случая и дело вкуса.
В искусстве не существует объективных критериев качества или универсальных законов, по которым можно судить любое произведение. Ты читаешь, смотришь, слушаешь, твой капризный организм реагирует, твой обогащенный уникальным опытом мозг выносит вердикт, а хитрое сознание пытается убедить всех вокруг, что приговор обоснован, опирается на здравый смысл и соответствие золотому стандарту – запускает привычные игры разума в
Поздравляю всех с наступившим!
Редко стала бывать, но помню всех. Желаю крепкого здоровья, любви, радости и творческих успехов. Пусть исполнятся все заветные желания! И давайте жить дружно! 
Новый год – именно предновогодние дни дарят волшебство, сказку. Сам же праздник дорог детскими воспоминаниями, тогда этот день длился невероятно долго. Ожидание. Вот что было главным. Совсем неважно, какой подарок будет лежать под ёлкой. На самом деле важнее, ощущение волшебства. Когда начинаешь взрослеть, понимаешь, что сам день проходит быстро. А вот предновогодние дни – в каждом из них в памяти сохраняются приятные моменты. Новогодняя суета и выбор подарков, сувениров. Я часами могу ходить в магазине, смотря на витрины с елочными украшениями. А дома остались еще старые игрушки, и ты глубоко в душе понимаешь. В них сохранилась история и память. Домики, шишки, фарфоровые шары. А улицы… это магия. Тишина. Ночные гирлянды переливаются в окнах, некоторые ставят елки на подоконнике, особенно в частных домах. Останавливаешься и просто наблюдаешь.
Этот год принес немало. Череда неприятных событий, как цепная реакция с замкнутым кругом. Не буду утверждать, но думаю это коснулось каждого человека и семьи. Все, что происходит вокруг нас. Влияет на нас самих. Но я хочу сказать спасибо, этот год принес немало новых людей и общения, и я просто хочу сказать Спасибо некоторым людям за то, что они рядом. А другим – за урок, цени тех, кто рядом всегда. Кто независимо от расстояния в твоей душе. Не зажигай чужие звезды, их свет тусклый. Не потеряй себя, найди силы – Выдержать. И всегда говори. Цени близких. Каждый миг, момент.
Желаю вам в следующем году всего, о чем вы
Не то рабство, конечно, что отменили в Америке в 1865 году, а у нас даже на четыре года раньше. И вовсе не то, когда в подвале Донцовой сидят на цепи 15 голодных выпускников литинститута и лудят посменно на пяти стареньких перегретых компьютерах бессмертные ея опусы в количестве 40 штук в год.
Тут немного о другом.
Начнем с того, что свобода творчества далеко не тождественна самой свободе. Художник – раб своего замысла. Он одержим свежей, оригинальной концепцией, забывает всё на свете, кроме этой навязчивой мысли. Он превращается в мономана (Веллер и «Энергоэволюционизм»), идея становится сверхценной, критика не рассматривается, сомнения отметаются, каждый скривившийся, противоречащий – кровный враг, покусившийся на любимое, родное детище. Замысел должен быть воплощен любой ценой; детали, доводка, редактура отметаются на второй план и нередко забываются. Находясь слишком глубоко внутри процесса, художник не замечает явных внутренних противоречий в структуре произведения, логических нестыковок, очевидных любому внимательному зрителю, наблюдающему картину со стороны. В результате, как правило, даже гениальная задумка топится невразумительной реализацией (Хржановский и «Дау», Нолан и «Довод», Джойс и «Поминки по Финнегану»), а если и такого козыря в виде увлекательной, сильной фабулы не было, то произведение сметает волна нечистот, а раздавленный автор выходит на тропу войны со всем миром, отторгнувшим его opus magnum, его «шедевр».
И понять всё его отчаяние, всю
Человеку нравится изобретать. Фантазировать, строить воздушные замки, лелеять тайные грезы и помыслы. У особо беспокойных всё это буйное пиршество прорывается наружу, превращается в творчество, после чего в доступных, принятых формах навязывается окружающим. (Вас тоже в юности ловили начинающие поэты, зажимали в угол, кормили своими виршами: милыми, но претенциозными, пафосными, невыносимыми?)
Но иногда подобная легкомысленная деятельность и вовсе не так безобидна. Изобретают люди разное, изобретают и напалм, и фашизм, и верлибр. Поначалу, конечно, сами пугаются, но не из-за возможной опасности для окружающих.
Просто когда ты до чего-то додумался – действительно нового – на тебя накатывает ступор, так как объяснить это, внятно сформулировать ещё невозможно именно потому, что этого пока нет, и слов, схем, логики взаимосвязей ещё не существует, только ассоциации и аналогии. Ты цепляешься за старые, знакомые понятия, но они утягивают тебя на дно своей замшелой тяжеловесностью. Оригинальность же всегда невесома, не отягощена пока заскорузлым слоем применения, употребления, макания в кисло-сладкий соус. А любая внятная формулировка – это уже первая крапивная рубашка, которой вольных лебедей превращают в покладистых братьев.
Но вот форма найдена, структура задана, эстетические рамки очерчены, довольный автор несет свой труд на суд публики. И тут начинается самое интересное.
Усваивание нового – это стресс. Это страх изменения устоявшегося порядка вещей и способа его восприятия.
Дорогие мастеровчане! Поскольку на лонгмобе «Истории под новогодней ёлкой», участником коего я более не являюсь, фотография салата «Ёлочка», который мы с родными готовили на один из прошлых новогодних праздников, произвела на некоторых читателей такое впечатление, что они захотели рецептик, считаю своим долгом выложить его здесь. Вдруг кто-то не успел записать?
Оффтопик
500 г. размороженных креветок
3 веточки измельчённого укропа
1 средний гранат
300 г. капусты брокколи
Пакет (250 г.) классического майонеза
Соль
Сок ½ лимона
1. Креветки опустите в чуть подсоленную кипящую воду. Добавьте укроп. Варите на среднем огне в течение 3-5 мин., пока креветки не всплывут на поверхность воды. Оставьте в бульоне на 15 мин. – так они будут намного сочнее и нежнее. Слейте воду. Охладите. Очистите.
2. Капусту брокколи залейте 3 ст. холодной воды. Добавьте соль по вкусу и варите на среднем огне в течение 15 мин. Откиньте на дуршлаг.
3. Гранат очистите от кожуры и разделите на зёрнышки.
4. На широкое салатное блюдо аккуратно выложите брокколи, креветки и гранатовые зёрна в виде красивой новогодней ёлочки. Чтобы фигурка не рассыпалась, промажьте все слои густым слоем майонеза и аккуратно выложите креветки.
5. Салат пересыпьте оставшимися зёрнами граната – это придаст блюду лёгкую и приятную кислинку. А перед подачей сбрызните салат соком лимона
Боже мой, как же я ненавижу романы! 80% земной поверхности и каждого романа составляет вода. Каждый раз, соприкасаясь с очередным шедевром, я захлебываюсь и начинаю тонуть в ледяных струях ненужных деталей, несущественных мелочей, словесного недержания. Если Томас Манн, Джеймс Джойс, Хулио Кортасар, Томас Пинчон, Харуки Мураками – это великая литература, тогда я ненавижу литературу. Если их тысячестраничные кирпичи на книжной полке официально и несомненно признаны классикой столетия, то я профан и хейтер. Если за первые сто страниц легендарного романа я не вижу ни одной глубокой мысли, ни одного стилистического изыска, а сюжет топчется на одном месте – стартовой локации, то что это невразумительное месиво слов делает шедевром? Сам увесистый размер кирпича, шандарахнувшего по голове именитого критика; гордость после прочтения, одоления? Но если ты пробежал марафон, в чем заслуга организатора соревнования?
Когда мне на пяти страницах описывают внешность третьестепенного персонажа, который никакого воздействия не окажет на сюжет, более того – исчезнет навеки сразу после этого описания; когда на двадцать пять страниц растянули диалог ни о чем – о бытовой шелухе, а потом кто-то пойдет ещё полглавы покупать, жарить и жрать почку – серьезно?! Более миллиона слов протагонист движется в сторону Свана и утраченного времени со скоростью даже не черепахи – улитки; спасибо Прусту, что хотя бы думает о чем-то не всегда бессмысленном при этом.
Если под видом десятилетнего коньяка вам