Про фабрику спецодежды (Фомальгаут Мария)

Сценарий для БиБиСи. Шерлок Холмс приезжает на нашу фабрику, чтобы расследовать, кто своровал все веники. Заодно разберется, кто гадит мимо унитаза — на стену.

(спойлер — Мориарти)

Продолжение истории. Реальные события. Веники загадочным образом исчезают в первом цехе и таким же загадочным образом появляются во втором цехе. Причем там пропадают старые, а тут появляются новые.

То бишь, где-то находится портал-веникопровод.

Это уже не к Шерлоку Холмсу, это ужо по части Доктора Кто.

(А виноват будет все равно Мориарти)

БиБиСи, не благодарите.

Кульминация была сегодня, когда начальство смотрит на наши три станка, которые всю жизнь у нас стояли, и никаких других не было — и в панике вопрошает:

— А куда подевался еще один станок?

Вот это тоже хорошо… поиски станка, которого нет…

В выходные в туалете фабрики кончилась туалетная бумага. А новая бумага хранится в сейфе в кабинете начальства, шоб не сперли. Ибо были уже случаи хищения в особо крупных размерах.

И все ходили и спрашивали у меня, а где бумага. Не, где я, упаковщица при фабрике, и где бумага. Логика, прощай. Но спрашивали все у меня.

Я из лучших побуждений пошла в закройный цех и принесла оттуда в туалет обрезки ткани, самой нежной, а-ля салфетка впитывающая.

(Голосом Задорнова) Во-о-о-о-т….

В понедельник уборщица врывается в цех и орет с матюками, какая (вырезано цензурой) опять тряпок в туалет положила.

Все притихли, я выхожу и спрашиваю, а что, а нельзя?

Получаю ответ, нет-нет, категорически низзя.

Я спрашиваю — почему. Тоисть, Бога ради, не хотите, не буду тряпки носить, но объясните мне, темной, собстно, почему.

И как вы думаете, какой был ответ?

Я до этого перебрала все варианты. Уборщица она же еще и закройщицей работает, тряпок, что ли, жалко… да нет же, в кухне вместо салфеток их почем зря используют, никто не возмущается.

Думала, может, у нас ужо раздельный сбор мусора ввели, аки в Европе, и низзя тряпки вместе с бумагой в одну мусорку. Нет, думаю, что-то не то, у нас мусорный коллапс с сентября так и тянется, вон опять мусор не вывозят, уже улицу мусором завалили.

Так что тут другое что-то.

Может, по соображениям гигиены, мало ли хде эти тряпки валялись, негигиенично ими (вырезано цензурой) вытирать.

А причина оказалась совсем другая.

Подсказка: до этого у нас два раза за месяц засорялся унитаз…

(Голосом Задорнова) Во-о-о-о-т….

Под занавес какая-то сволочь истоптала грязными сапогами мой рабочий стол. Не со зла, а по принципу Евдокимова «Ума-то нету». Стол, на котором я, на минуточку, пакую чистые перевязочные материалы для больных онкологией.

Мне велели упаковать накидки для родственников, которые навещают больных в реанимации.

Сказали, что накидок двести штук.

По десять штук в пакет.

Пока всё нормально… да…

Двести штук…

Упаковываю… получается…

Триста пятьдесят.

Мастер требует вскрыть коробку, пересчитать.

Нет, все так и есть. Двести в заказанной коробке, еще сто пятьдесят сиротливо лежат посреди склада.

Обычно в таких ситуациях проверяем, сколько накроили.

Иду в закройный цех, открываю записи в их журнале, где указано, что скроено…

Та-дам-м-м-м-м!

…сто накидок.

Итак.

(голосом Задорнова) Задачка:

На фабрике скроили сто накидок, сшили двести, упаковали триста пятьдесят.

Вопрос: КАК?????????????

Так что Оруэлл был не прав. Нечего было пытать несчастного Уинстона Смита, его на денечек к нам на фабричку… Ну, на полденечка, у него ноги больные, а тут все на ногах… Из столовой стул принести, посадить его какие-нибудь трусы паковать… И он во всё поверит, как миленький… и что дваджды два равно пяти, и во всё…

На фабрике вырубилось электричество, отчего сломались все швейные машины и унитаз. Какая связь между электричеством и унитазом, не спрашивайте.

Хотя, что я скрываю… Кто-то забрался на унитаз с ногами и его развалил.

(косо смотрит на швею весом 100 кг.)

Итак, сломался наш туалет со стеклянной дверью… (повторяю: со СТЕКЛЯННОЙ дверью) и пришлось ходить в туалет с окном на первом этаже, а окно выходит на улицу…

Станки обещали починить утром. Потом в полдень. Потом не починили вообще. Швеи ушли домой несолоно хлебавши. Кроме того разбежались все фурнитурщицы, не выдержали этого дурдома. На фабрике осталась я одна. Серьезно.

А поскольку паковать было нечего, пришлось идти во второй филиал фабрики. Там сидят швеи и поют во все горло:

— Чёрный во-о-о-о-орон!

И ругаются между собой, и орут. Нам с упаковки толком не слышно, мы друг друга переспрашиваем:

— А кто там кого жирной коровой назвал?

Там были две бригады. Они шили комбинезоны. Одна бригада сшила все рукава кривые и косые, а вторая бригада сшила все рукава с манжетом диаметром один сантиметр. На каких гуманоидов с цыплячьими ручонками это шили, я не знаю.

Пришлось вернуть им всю работу как брак.

На фабрике прохудилась крыша.

Растаял снег, потек внутрь фабрики.

В электрощитовую.

Отчего вырубились все швейные станки.

Пять раз приходили электрики чинить, пять раз вырубало снова.

(голосом Бандурина и Вашукова): Вот только крышу залатать никто-о-о-о не догадался.

Швеи исправились, теперь шьют манжеты с обхватом в ТРИДЦАТЬ сантиметров.

И да, сегодня они были пьяные.

Самое страшное. Чтобы починить провода, электричество отключили. И тут я понимаю, что мой паяльник продолжает работать. Как в фильмах ужасов, когда телевизор выдергивают из розетки, а он работает.

Садако из паяльника, правда, не вылезла.

Лучше всего стало в столовой. Когда над столом висит развороченная электрощитовая со всеми оголенными проводами, а с них вода капает.

Безумное чаепитие у мартовского зайца.

На мой вопрос, кто сшил дыру в халате, получила гениальный ответ:

— А это вчера эта шила… которой вчера не было.

Логика, прощай…

Одну швею уволили за то, что принесла наркотики, угощала других швей, чтобы прошибало на ха-ха.

А нас не угощала.

И прально, и нечего жадину такую на работе держать.

На фабрике всё работало. Приходил мастер всё чинить. Как только он ушёл, всё сломалось.

Как только в первом цехе чинится станок, во втором цехе ломается унитаз. И наоборот. Какая связь, не понимаю. Но связь есть.

Добило, когда под вечер бывшие зэки, отсидевшие за убийства, боялись зайти на кухню, потому что там… ТАРАКАН.

На фабрике один за другим переломали все туалеты остался только один, правительственный, в который раньше ходило правительство (зачеркнуто) начальство. Остальные туалеты с разнесенными в прах унитазами стоят на ремонте уже второй месяц. Но теперь какая-то сволочь догадалась выйти из сортира и захлопнуть дверь так, что замок закрылся изнутри. А снаружи его открыть невозможно в принципе. Что самое интересное, так захлопнуть дверь вааще нереально, это против всех законов физики.

Мы долго удивлялись, кто уже битый час сидит в туалете и не выходит. И стучали, и кричали, и дергали дверь. Все без толку. Я уже на полном серьезе пошла по фабрике проверять, все ли живы-здоровы, а то может, в туалете кому плохо стало (хотя в наш туалет зайти, кому угодно плохо станет). Что самое интересное, все были на месте. Хорошо что в нашем бараке в туалете окно на улицу, можно с улицы посмотреть, кто там сидит, а там никого нет.

Пришлось ходить в туалет на руины а-ля Сайлент Хилл, где так и кажется, что сейчас откроешь кабинку, а там труп распятого уборщика, оживет по звуку заводской сирены и выползет. И хорошо, и кабинка освободится.

Эх, не хватало бригады бывших зэчек, которые, если кто долго из туалета не выходит, орут:

— Ты чё там, какаешь, что ли?

А если очень долго не выходит, выламывают дверь. Вот я щас серьезно.

Ну и хорошие новости: на фабрике завелась моль, все пропажи теперь можно списать на неё.

На фабрике какая-то сволочь вытащила затычки из двери. А надобно сказать, что входная дверь у нас выглядит так, как будто в неё врезался камаз. А может, и не как будто. Из перекошенной двери дует ветер, поэтому приходится щели затыкать. Пришлось мне тряпками затыкать щели, а все остальные работники собрались вокруг и давали советы, как лучше конопатить дверь.

Потом заставили паковать трусы. Каждую пару в отдельный пакетик. Запаять. Приклеить инструкцию по эксплуатации (!). Поставить печать фирмы.

Тридцать тысяч трусов. Пока ставила печати, повредила руку до потери чувствительности. Для художника как-то совсем грустно.

Под занавес какая-то сволочь вылила в чайник помои. Теперь по инициативе начальства к объявлениям про соблюдать чистоту, окурки не бросать, свет в туалете выключать, дверь закрывать, на унитаз ногами не вставать, добавилось объявление в чай помои не выливать.

Предложила начальству добавить объявление, чтобы стену супом не обливали. А то некоторым и это не очевидно.

Станок сломался от слова совсем, работает через раз. И надо ж было мне станку сказать «Ах ты ж сука е&@ная», когда мастерица как раз вышла из кабинета.

До сих пор думаю, услышала или нет…

Интрига, однако…

На фабрике запретили музыку. Решили, что она мешает работать.

Так и представляю, как директор ходит, отстреливает музыку, а она прячется. Было у меня такое пророчество в «Ноте после»

Пришла с обеда, люди говорят, меня искали швеи, которым я брак их отнесла. Убить хотели. Прям неудобно перед людьми, они меня убить приходили, а меня на месте не было.

Шьют костюмы трех размеров, размеры помечают нитками на поясе брюк: розовые, фиолетовые, оранжевые. А потом кто-то догадался каждой бригаде швей выдать фирменный цвет ниток, чтобы знать, чей брак. И за неимением других ниток дали им… розовые, фиолетовые, оранжевые.

И приносят мне костюмы… та-дам-м-м-м! — с фиолетовыми и розовыми нитками вперемешку.

И как я должна это понимать? Фиолетовый размер, сшитый розовой бригадой или розовый размер, сшитый фиолетовой бригадой?

Здесь бессилен даже Шерлок Холмс.

И Мориарти тоже.