Нападение.

В конце февраля начались оттепели, которые чередовались с сильными ночными заморозками. Зима не хотела сдавать свои позиции, но время было не на её стороне, поэтому, начав отступление, она оставляла за собой очень опасный гололёд. Дорожники не справлялись и засыпали город солью. Я шутила, что нужны альпинистские "кошки", чтобы передвигаться по улице. Шуткой это было только отчасти.

К тому же меня начала донимать странная, гнетущая тревога. Я не могла понять, в чём дело. Было страшно выходить из дома, появилось чувство, что за пределами нашей маленькой съёмной квартиры мир опасен, и причина этого вовсе не в гололёде.

Я не могла забыть "чёрную" сиделку, что застигла нас со Степанычем врасплох. В голове постоянно крутилась фраза: "Ничего вы не сможете доказать", — и её циничный, пронзающий холодом взгляд. Как женщина, которая самой природой наделена эмпатией для более тесной связи со своим потомством, могла игнорировать страдания больного старика? Сочувствие, сопереживание — это же часть нашей природы, за счёт которой человечество смогло выжить и эволюционировать как вид. Почему она участвовала в этой чудовищной схеме? Неужели только деньги толкали её продлевать мучения дедки Валерки? А может, месть мужчинам? Снова и снова я пыталась забраться в голову этой женщины с чёрной душой.

— Она просто мусор, не думай о ней. У таких ничего хорошего впереди, — резюмировал Макс, но я всё ещё не находила себе места.

Свете нужны были деньги на репетитора для сына, поэтому мы договорились, что начало марта она отработает одна, а седьмого и восьмого числа мы выйдем на смену вместе, чтобы справиться с потоком посетителей, которые придут за подарками к женскому дню. Впереди у меня был мини-отпуск. Во время него я хотела успокоиться, чтобы взять под контроль свои чувства. Я замкнулась в себе и не выходила из дома несколько дней: смотрела кино и готовила обеды впрок, представляя, что перешла работать на удалёнку, и теперь это моя обычная жизнь. Всё это длилось ровно до тех пор, пока моё вновь обретённое внутреннее равновесие не разрушил телефонный звонок. Всего за мгновение, словно замок из песка, его разбил очередной натиск волны непредвиденных обстоятельств.

— Алечка, милая, здравствуй, на Сашу напали! Он пострадал, — голос Валентины Михайловны звенел тревогой, которая отозвалась в моей душе отчаянием. Неужели и до этого дошло? Всё на самом деле так плохо?

— Позавчера он возвращался с работы, и во дворе на него напал грабитель, угрожая заточкой. И это всё в ста метрах от нашего дома! Отобрал барсетку. Хорошо, ключи были в кармане куртки. Потом, чтобы Саша не смог за ним погнаться, этот негодяй ударил его и повалил в сугроб. Саша неудачно упал на лёд и сломал руку, — причитала пожилая соседка.

— Степаныч написал заявление в полицию? — спросила я, когда шок отступил.

— Пытался, но его отказались принять. Сказали, что, судя по описанию, это не местный житель, а заезжий "гастролёр", которого найти теперь невозможно. Да и ущерб небольшой: барсетка видавшая виды и немного денег. Не хотят наши правоохранители себе статистику портить. Сказали прямо.

— Вы думаете, всё это связано с "Сатурном"? — вырвался у меня вопрос, который мгновенно возник в голове, как только я услышала о нападении. К горлу подступил комок.

— Не знаю, милая, не знаю. Может, это только совпадение, как и то хулиганство, что с его машиной учинили в начале января. Какое-то невероятное стечение обстоятельств. Но если не сам "Сатурн", то судьба даёт Саше предзнаменование, что прежними методами действовать нельзя. Я всегда говорила, что он с огнём играет и доиграется рано или поздно. Он больничный оформил — самое время, чтобы взять паузу и обдумать, как ему быть дальше. Но боюсь, Саша его растратит на бесполезную беготню по кабинетам чиновников, пытаясь привлечь к себе внимание, чем ещё больше всё усложнит. Голубушка, попробуй поговорить с ним, может быть, ты сможешь его урезонить.

— Вам с мужем тоже нужно пересмотреть план действий, — продолжила пожилая соседка. — Валере недолго осталось, думаю, что он и до лета не дотянет. Вам нужно успеть продать свою квартиру, пока "Сатурн" не найдёт способ как снова отравить жильцам подъезда жизнь. Ищите пособ, как закрыть ипотеку.

— Валентина Михайловна, так что с Багровым? Такое впечатление, что он бесноватый: слышит голос давно умершей матери и ведёт себя как животное, — спросила я, вспомнив обрывистые слоги, которые выкрикивал больной дед, явно не осознавая, что делает.

— Сосудистая деменция у него, и довольно давно, которая усугубилась инсультом. У моего брата такая же проблема на фоне атеросклероза. Болезнь стариков — ничего не сделать, не вылечить, не исправить, — совершенно спокойно ответила соседка. — Можно ухаживать паллиативно, чтобы помочь сохранить человеческое достоинство, но, как сама знаешь, родственники Валеры давно списали его со счетов. Он для них только балласт.

— А что с вашим братом?

— Леша в таком состоянии, что не может жить в семье: маленькие внуки его боятся. Родственники скинулись, и мы поместили его в частный дом престарелых. Четвёртый год уж пошёл, — вздохнула соседка. — С таким диагнозом нужен постоянный присмотр сиделки с медицинским образованием, которую не просто найти. Так лучше для всех. Пусть родные помнят его адекватным и добрым человеком.

— У Ларисы есть ресурсы, чтобы обеспечить Багрову достойную жизнь. Почему же она этого не делает? Неужели мстит за давние обиды? Может, он совершил что-то ужасное, о чём мы не знаем, и сестра таким образом восстанавливает справедливость? Он бросил без помощи родную мать? — я задала соседке вопросы, которые давно меня волновали. Валентина Михайловна знала семью дедки Валерки много лет. Возможно, она была в курсе семейной драмы, которая разделила родных брата и сестру на два противоборствующих лагеря.

— Алечка, дело вовсе не в Валере. Ведь именно он, вместе с женой, ухаживал за матерью-инвалидом все её последние годы. Багров был очень к ней привязан, а сестра и на пороге не появлялась, оправдываясь занятостью. Причина в характере Ларисы — алчная, эгоистичная, она всю жизнь не упускала возможности подгрести под себя хоть что-то, — задумчиво ответила бабушка. Я решила её не перебивать.

— Ты даже не представляешь, какой она была красавицей — прямо как Царевна-Лебедь с картины Врубеля. Неужели с такими данными нельзя было создать нормальную семью? Вместо этого все её лучшие годы прошли в романах, иногда и с несколькими мужчинами одновременно. Потом на ней женился какой-то незадачливый инженер, да и его хватило ненадолго. Теперь Катя продолжает её путь — такая же меркантильная эгоистка. Скорее всего, и внучки копиями вырастут.

Когда соседка рассказывала мне о судьбе сестры Багрова, я вспомнила картину, которую упоминала соседка: утончённый, нежный образ девушки, похожей на ангела, на фоне серых волн. Тут же в памяти промелькнула аватарка Кати в социальных сетях: одинокая красавица в белоснежном свадебном платье, за спиной которой было неспокойное море. Между ними было что-то общее. Надо же, как странно судьба родителей проигрывается в потомках!

После завершения разговора с Валентиной Михайловной я позвонила Степанычу и напросилась в гости. Он был не в духе и нехотя согласился. Через полтора часа я уже сидела на его крохотной кухне и заваривала "Рухуну", которую принесла в подарок. Мне хотелось подбодрить дядю Сашу, на левой руке которого до самого локтя был гипс.

— Представляешь, у самого запястья сломал, к счастью, без смещения обошлось. Придётся работу оставить на какое-то время.

Я с сочувствием взглянула на дядю Сашу и начала расспрашивать его о ближайших планах. Мне было интересно, как он решил распорядиться диктофонной записью, которую мы недавно сделали.

— Ничего я пока не решил, не до того мне. Ещё эта дура Наталья со своим ремонтом: то сверлят, то долбят, то воду отключают. Устал я от этой ситуации, сил нет! Вздрагиваю и трясусь от каждого шороха, скоро от собственной тени шарахаться начну.

Мне было понятно его состояние.

Я искала возможности повернуть разговор таким образом, чтобы предостеречь дядю Сашу от активных действий. На мой взгляд, в ситуации неопределённости не стоило лезть на рожон. Ведь мы не знали наверняка, было ли нападение на него случайностью или, таким образом, его попытался остановить "Сатурн" после того, как связанная с ними сиделка узнала о нашем разговоре с Багровым. Тогда Степаныч вёл себя вызывающе, и вполне возможно, что теперь мошенники рассматривали его как угрозу существованию своей схемы.

Неожиданно разговор сам повернулся в нужное русло.

— Знаешь, Аля, я бы ту запись в прокуратуру отправил, да из головы не идёт, что эта тварь, что к Багрову ходит, и тебя видела. Если нападение не было случайным, то тебе может грозить опасность, — сказал дядя Саша.

В самом деле, как мне не пришло это в голову!

— В барсетке, в кошельке, было фото моей семьи: дочки и зятя с внуком. Теперь мысль не отпускает, что и к ним придут и "случайно" ограбят, угрожая заточкой или чем. Я уже понял, что полиция искать никого не станет.

Степаныч тяжело вздохнул, на его висках проступили вены. В этот момент я осознала, как хрупка человеческая жизнь. Всё это время мы играли с огнём, мы оба. Валентина Михайловна была права.

— Да и чёрт с ними со всеми! — махнул здоровой рукой дядя Саша. — Скоро дачный сезон. Дочка предложила на полгода переехать загород и пожить на природе. Может, к осени всё наладится и без моего участия. Скучно, конечно, не моё это — грядки копать, но всё лучше, чем с ветряными мельницами бороться. Можно сказать, обезвредили меня эти упыри, в утиль отправили, добились своего: поставили старого дурака на место, — в голосе соседа прозвучала горечь.

Внутри меня густой чернотой разливалось разочарование. "Сатурн" обезвредил не только Степаныча, но и меня тоже.