2. Мечты, находки и потери

Сны и мечты Рааданн начали сбываться прямо с утра. Йарти проснулся здоровым, слопал две тарелки куриного супа и стал канючить, просясь погулять. Шутка ли — целую неделю проваляться в постели! Погулять его отпустили, но не дальше их собственного двора. А потом Рааданн, посланная в лавку за мукой, встретила Че́ри, девчонку, которая была «хвостиком» Мильзы и не на шаг не отходила от нее, пока могла. Чери и рассказала ей, что Мильза сегодня целый день не в настроении, уже довела свою маму до слез и все потому, что разбила свое любимое жемчужное зеркальце.

Это было слишком хорошо для правды. Только вчера Данна представляла все это и вот, пожалуйста — исполнилось по ее желанию! «Нет, это, наверное, случайность, — подумала она осторожно, и исправила себя: — Ну, две случайности. Не может же такое быть на самом деле!»

Вечером ей неожиданно захотелось почитать перед сном. Достав с полки над своей кроватью книгу Ольха, девочка полистала ее и остановилось на одной из сказок. Заглавие, напечатанное крупными красивыми буквами, гласило: «Сказка о Чудаке и волшебной Монете».

— Если не понравится — брошу, — самой себе пообещала Рааданн, и углубилась в чтение.

Бросать не пришлось. Наоборот — Данна очень удивилась, перевернув последнюю страницу — как, сказка уже закончилась?..

— Надо же, Ольх не соврал, книжка интересная, — девочка зевнула и засмеялась, обнаружив, что он не обманул ее и в этом — спать после чтения хотелось неимоверно. Вот бы ей приснились сегодня Чудак и его приключения!

Это желание не исполнилось: во сне Данна видела какую-то погоню и клад в виде бочонка с золотом, но утром ее озарила новая удивительная мысль. Если выздоровление Йарти и происшествие с Мильзиным зеркальцем — дело ее рук, вернее — ее мыслей, если нужно просто представить — как следует, от всего сердца, то, может быть, она сумеет это повторить?

Глубоко вздохнув и закрыв глаза, Рааданн подумала о монетке — не о волшебной говорящей Монетке из сказки и не о золотом из приснившегося клада, а о простой, медной, а лучше — серебряной. Ее раз хватило бы, чтобы купить вышитую бисером ленту, которую Данна видела в ближайшей лавке, торгующей всякими прелестями. Вот бы пойти погулять и найти монетку прямо у порога! Рааданн во всех подробностях представила, как это происходит — как она ступает на порог и видит лежащий на нем блестящий кружок с ивой на одной стороне и королевским девизом — «Осторожность — во всем пример» на другой. Короля так и звали — Ге́райд Осторожный...

Нарочно просидев дома до полудня — Данне казалось, что так ее мечта обретет бо́льшую силу, девочка отпросилась погулять. Ее отпустили без разговоров.

Замирая и волнуясь, Рааданн шагнула на порог, не глядя, куда ступает, и, не решаясь взглянуть…

— Хи-хи-хи, Данька — слепая мышка! — послышалась обидная дразнилка.

Мгновенно рассвирепев, девочка погрозила кулаком прятавшемуся за углом Йарти, но он, конечно, ничуть не испугался. Разочарованный тем, что сестра не погналась за ним как обычно, и не дала повода на всю улицу завопить «мама!», мальчик скорчил рожицу и исчез.

Рааданн, как ни хотелось ей в этот миг опрокинуть на голову братцу бочку с дождевой водой, отвлеклась от злых мыслей и, посмотрев на порог, тихо ахнула. Монетка лежала там, мягко поблескивая серебром, и не ива в виде цифры «один» была на ней, а составленная из узких ивовых листов пятерка. Голова у Данны закружилась, когда она нагнулась чтобы поднять монетку — это было целое богатство. Денежка легла ей в ладонь прохладной тяжестью и, убедившись, что она настоящая, а не плод ее воображения, Рааданн сломя голову бросилась со двора в ту лавку, где продавалась бисерная лента.

Все оказалось не так просто. Ленту уже продали, а купить одну из прелестных вещиц, «как раз для красивой маленькой госпожи», предложенных ей словоохотливым хозяином лавки, Данна не решилась. Бисерную ленту она могла бы «найти», но как объяснить маме появление шитого цветами плаща, новых туфелек, серебристого пояска?.. На пять серебряных можно было купить даже платье, и соблазн был велик.

Рааданн принялась обходить все известные ей лавки, ни в одной не задерживаясь надолго. День уже клонился к вечеру, а она все никак не могла выбрать, что бы такое ей купить, и из одной лавки тотчас бежала в другую.

Людей на улицах становилось все меньше и меньше; в который раз подумав, что еще не поздно и время у нее есть, девочка бегом бросилась к последнему на этой улице крошечному магазинчику и налетела на двух мальчишек-подростков, преградивших ей дорогу.

Все произошло так быстро, что она не успела испугаться, но через мгновение страх сковал ее, не давая ни крикнуть, ни убежать. Да и куда убежишь, если тебя держат за плечо и ворот платья цепкие костлявые пальцы?..

— Смотреть надо, куда летишь! — сказал один из парней, высоченный с бледным лицом.

А второй ухмыльнулся и ухватил ее за запястье:

— А что это у тебя в руке?

Попытавшись спрятать сжимавший монетку кулачок за спину, и убедившись, что из хватки хулигана не вырваться, Рааданн выкрикнула:

— Отпусти сейчас же!

— А ты покажи, что в руке, мы и отпустим! — поддакнул бледнолицый.

Рааданн в отчаянии огляделась. Сумерки сгустились уже до настоящей ночной темноты, и ни одного человека кроме нее и хулиганов не было в переулке.

— Отпусти-ите! — девочка попыталась захныкать, еще надеясь разжалобить их. — Меня мама жде-о-от!

— Да кто тебя держит? — безжалостно сдавив ей руку, ответил высокий хулиган. — А ну-ка, что у тебя там? Не хорошенькая ли медная монетка?..

Рааданн забилась в его руках, стараясь вырваться, и настоящие слезы ручьем побежали по ее щекам.

— Тю-тю-тю, младенчик плачет! А вот мы сейчас уложим младенчика в пыль и покатаем, как следует, да измажем в грязи это хорошенькое платьице…

Это было уже слишком. Рааданн завопила в голос, но бледнолицый быстро завел ей руку за спину и она почувствовала, как сами собой от боли разжимаются пальцы… Монетка упала в руки хулиганов и они тотчас отпустили Данну и скрылись в подворотне, довольно переговариваясь:

— Пятерочка, чтоб мне свариться! У такой малявки…

— Да этого на всех хватит…

Заплаканная, ограбленная, она осталась посредине темной улицы в полном одиночестве, несчастная как никогда, не способная думать ни о чем, кроме своего горя. Появился фонарщик с лестницей и огнями; он увидел девочку, застывшую статуей в темном переулке и окликнул ее:

— Малышка, ты что здесь, совсем одна? Ступай-ка домой родители, наверное, ищут тебя.

И Рааданн со всех ног бросилась к дому.

За нее уже волновались. Случалось, Данна приходила с прогулки и позже, но никогда — такой заплаканной и расстроенной. Но что она могла сказать маме, спросившей ее о причине слез?..

Рааданн забралась в постель и попыталась представить, как два мерзких хулигана попадаются по пути страшному злому разбойнику и как они ползают перед ним на коленях, умоляя пощадить их… но странно, почему-то ничего такого не представлялось, и больше всего было жаль монетки. Данна не была уверена, что сможет навоображать себе еще одну. Легко вспоминалось все, что случилось в темной подворотне и, не в силах забыть и успокоиться, она то и дело начинала плакать, горько и безутешно…

Наступила полночь, а Данна все еще не могла уснуть, хотя слезы давно иссякли, и горе поутихло. Чтобы хоть как-то утешиться, она постаралась представить что-то хорошее… «А что было бы, если бы я шла по улице не одна, а с таким вот Рыцарем, как в сказке о Чудаке и Монете? Вот бы тогда досталось хулиганам! Рыцарь взял бы их за шкирку, и как следует стукнул лбами…» Данна вздохнула. Представить Рыцаря она могла во всех подробностях и очень легко, словно видела их, по крайней мере, тысячу, этих бесстрашных героев в сверкающих доспехах. Но время рыцарей прошло, и едва ли кто-то мог подойти к Рааданн и сказать ей: «Здравствуй, госпожа! Я твой Рыцарь и буду служить тебе, и защищать тебя». Впрочем, именно это она и видела во сне почти всю ночь, когда все-таки уснула…

Ох, какая гроза случилась на следующий день! Казалось, природа злится на кого-то и очень сильно; молнии словно играли в догонялки — не успевала погаснуть одна, как тут же сверкала другая, и трусишка Йарти взвизгивал и прятался за спинкой маминого кресла. Рааданн не боялась грозы, но все же вздрагивала, когда раскаты грома сотрясали дом. Тщетно прождав улучшения погоды и убедившись, что прогулка на сегодня отменяется, Данна вернулась в свою комнату.

Здесь все было устроено так, как ей хотелось. Кровать с высокими столбиками, на которые она вешала покрывало, чтобы получился полог, цветные картинки, приколотые к стенам, большое зеркало — в рост Рааданн, шкаф с куклами, нарядами и коробкой, в которой она хранила сладости, шкатулка с бусами на столике у окна. Девочка взяла шкатулку, и принялась перебирать свои сокровища. Ничего по-настоящему ценного там не было: стеклянные бусы, медальон, внутри которого таилась красивая миниатюра — портрет неизвестной женщины, несколько колечек и камешек на шнурке, подарок Ольха. И еще… Рааданн, чувствуя неладное, снова просмотрела все содержимое шкатулки — главного, самого дорогого и любимого в ней не было! Янтарный паучок с проволочными лапками и глазками из красного стекла исчез бесследно.

Лихорадочный, с замирающим сердцем, поиск ничего не дал. Данна закрыла шкатулку и в полном расстройстве чувств попыталась вспомнить, когда видела паучка в последний раз и куда могла деть его. Получалось, что никуда, да и шкатулку она не открывала всего-то дня два или три… Единственное и самое худшее объяснение пропажи было — Йарти, любитель мелких пакостей. Когда ему было пять, он взял из той же шкатулки позолоченный браслет — единственное сто́ящее сокровище Данны и променял его на шарик цветного стекла. Рааданн обнаружила пропажу слишком поздно — хотя Йарти во всем сознался, вернуть браслет было уже никак нельзя. К сожалению, наказание ничему не научило младшего брата девочки, и с тех пор у нее то и дело что-нибудь пропадало.

Очередной раскат грома потряс дом. Рааданн почувствовала, что больше не в силах сидеть, опустив руки, и бросилась на поиски Йарти, который до сих пор прятался от грозы в той же комнате, где сидела мама, пришивавшая заплату на рубашку своего сына.

— Мама, он опять… — задохнувшись от обиды, кое-как выговорила девочка. — Паучка, моего паучка!..

Мама отложила иглу.

— Йарти, зачем ты это сделал?

— Что, мама? — мальчишка не пытался убежать, только делал вид, что он тут совершенно не причем, да и вообще, разве что-то случилось?..

— Йарти, — повторила мама строго — и право же, лучше было оказаться в такую грозу в темной лесной чаще, чем рассердить маму! И мальчишка немедленно съежился и захныкал, рассказывая печальную историю о том, как он нашел паучка на пороге Данниной комнаты, и как он хотел только поиграть с ним немного, но паучок был хрупкий и сломался…

Тут заревела Рааданн — не столько от обиды, сколько от чувства потери. Паучок был ее гордостью, и потом — она точно знала, что он не мог оказаться на полу сам по себе!

Это было ужасно несправедливо. Отвесив Йарти крепкий подзатыльник прежде, чем мама успела остановить ее, и, не слыша обещания мамы купить взамен паучка что-нибудь давно просимое, Данна закрылась в своей комнате, чтобы никто не мешал ей плакать и не утешал. От утешений становилось только хуже и в ответ на все эти ласковые словечки и объятия, новые потоки слез извергались сами собой. Наревевшись вволю, она очень рано легла спать, просто потому, что больше делать было нечего. Гроза продолжалась, и ей снова снился ее Рыцарь, выходящий навстречу Рааданн из Врат Чудесной Страны, и говорящий слова о том, что он будет отныне служить ей и защищать ее…

Чудесную Страну она придумала так давно что и не помнила времени, когда бы не играла в нее. Страна была все, что Рааданн могла вообразить. Замок на скале и дракон в небе, заколдованный король, обращенный в мраморную статую, которая иногда могла говорить, чертоги лесной феи и Озеро Желаний… У придуманного мирка было свое место в реальном мире — на крохотном заднем дворике, куда солнечные лучи попадали лишь вечером, перед самым закатом, но где так или иначе всегда было светло. Нашла Рааданн его случайно: заплутала в собственном дворе, когда искала маленького разбойника Йарти, ухитрившегося насолить ей в очередной раз, свернула за угол дома и обнаружила удивительное местечко, укромный уголок, полный загадки и тайны. Оно понравилось ей с первого же взгляда; стена дома, глухая без единого окна, была почти не видна из-за зарослей плюща, а там, где ее все же можно было видеть, это почему-то была не штукатурка, а каменная кладка. Сразу же у стены начиналась дорожка, ведущая в никуда, обрывок тропы, выложенный серыми и красными камешками, словно оброненная на землю короткая каменная лента. Дорожка упиралась в то, что должно было быть обыкновеннейшим забором, а было почему-то угрожающе красивой кованой решеткой из копий и листьев, так же заросших зеленью. Еще тут стояла скамейка и большой камень с трещиной на боку. Вот и все. Но в другой раз, вспомнив об этом месте Рааданн, не сумела найти его. Она повторила одно за другим все свои действия, и оказалась всего-навсего на заднем дворе, может быть и интересном по-своему, но самом обыкновенном. Во второй раз Данна отыскала волшебное место так же случайно. Во всем этом была какая-то тайна. А тайна обычно тянется к другой тайне, потому именно здесь Рааданн мысленно расположила Врата в свою Чудесную страну.

И почему-то именно в этом месте, которое то появлялось, то исчезало, воображение рисовало ей особенно яркие картинки. Стоило ступить на тропинку-ленту, и шагнуть меж двух всегда распахнутых створок воображаемых Врат, как девочка оказывалась в мире, где все — и драконы, и волшебство — было возможно. Более того, когда она там придумывала себе приключения, то потом помнила их так, словно по настоящему пережила. Рааданн приходила бы сюда часто, если бы могла; но странное место не всегда допускало до себя. Впервые обнаружив это, она даже рассердилась, но потом привыкла. И если вопреки ее желанию Врата не появлялись, Данна шла играть в другое место.