5. Перемены и волшебство

Появление Рыцаря что-то меняло в жизни Рааданн. Йарти как-то незаметно перестал делать ей гадости и обзываться, хотя на Ливва по-прежнему посматривал с неприязнью. Когда в гости приходил Ольх, младший братишка Рааданн еще мог мириться с обществом Рыцаря и даже иногда участвовал в их прогулках, но заканчивалось все одинаково: он начинал просить, чтобы Рыцарь показал ему свой кинжал. Но Ливв упорно отказывался, не объясняя ничего, и Йарти бросал ему обидное слово и убегал.

Мильза, считавшая себя взрослой, однажды пригласила Данну на один из своих «цветничков».

«Цветничками» назывались устраиваемые Мильзой чаепития, на которые в ее доме собиралась компания избранных подруг; Рааданн прежде не приглашали, да она и не рвалась войти в круг избранных Мильзой. И вот теперь получила предложение прийти, да не одной, а вместе с Ливвом!

— Прямо и не знаю, что делать, — призналась она Рыцарю.

— Слушай, что скажет тебе твое сердце, — посоветовал Ливв.

Данна вздохнула. Сердце подсказывало ей, что на «цветничке» у Мильзы им с Ливвом делать нечего… Да, ей не хотелось идти, но любопытство подталкивало, ведь другого такого случая могло и не представиться. И потому она решилась один единственный раз пойти против своего сердца и принять приглашение.

Послушавшись совета мамы, и одевшись как можно скромнее, Рааданн вместе с Ливвом отправилась в гости.

Мильза встретила их на пороге своего дома и провела в залу. Гостей было немного; кто-то из них, сидя на кушетке, тренькал струнами лютни, кто-то разговаривал слишком громко, но когда хозяйка вернулась с новыми гостями, она немедленно завладела всеобщим вниманием. Перво-наперво отобрала лютню у игравшей девочки и коснулась струн коротким нарочитым движением. Мильза в самом деле играла очень неплохо. Заставив гостей выслушать немудрящую песенку о том как «ты меня больше не любишь, увы, будут напрасны слова и мольбы...» она повесила инструмент на стену. И дальше продолжалось в том же духе: Мильза была в центре внимания, и только она. Никаких поблажек другим она не давала и не позволяла кому бы то ни было занять свое место. Быть «самой-самой» у нее хорошо получалось; вот только, не видя себя со стороны Мильза не замечала, что порой ее игра в «я лучше всех» превращается в нелепое кривлянье.

Ослепленная роскошью богатого дома, Рааданн не сразу поняла, что Рыцарь никакой радости от подобного времяпрепровождения не испытывает. И ей стало ужасно стыдно за себя, увлекшуюся пустопорожней болтовней и мишурным блеском.

— Давай уйдем отсюда, — тихо попросил Ливв.

Но Рааданн не успела ответить — Мильза заметила их перешептывание, и спросила совершенно бесцеремонно:

— Вам не скучно?

— А что такое скука? — удивился Ливв, словно и не услышав издевки в вопросе Мильзы. — Разве она существует на самом деле?

— Скучно вместо ответа на вопрос слышать новый вопрос, — парировала хозяйка «цветничка».

Рыцарь посмотрел на нее строго и внимательно.

— Мне кажется, что тебе нужен не ответ.

Мильза слегка покраснела.

— Да-а?.. — протянула она, — что же мне нужно?

— Немножко доброты. И может быть это, — Ливв подошел к книжной полке и снял с нее яркую книжку. — Хочешь, я прочту тебе сказку из твоей книги?

— Это не моя книга, — тихо и злоответила Мильза, — это книга моей младшей сестры. Ей на ночь читают сказки…

— А я прочту тебе, — спокойно улыбнулся Ливв, — вот, послушай…

— Нет! —  Мильза вскочила на ноги. — Я не хочу!

— Неправда. Послушай.

Кажется, хозяйка снова хотела воскликнуть «Нет!», но из этого ничего не вышло. Гости окружили Ливва — кто-то сел рядом с ним, кто-то с любопытством заглядывал в книгу, и все ждали сказки. Мильза пожала плечами и села в ближайшее к Рыцарю кресло.

— Ну, если тебе так не терпится…

— Сказка называется «Мечта и Смерть», — начал Рыцарь. — «…Мальчик умирал. Стены дома, в котором он прожил всего десять лет, плакали скрипучими голосами и янтарной смолой, горькой как сама жизнь, плакали мать и отец мальчика и его друг, но никто ничего не мог сделать. Целительница сказала — кровь мальчика, становясь густой, вязкой, бежит по жилам все медленнее, и настанет миг, когда она остановится вовсе. И настанет он скоро.

Пока еще он мог говорить, он попросил маму читать ему сказки. Мальчик любил сказки — почти так же сильно как жизнь, и ни с тем, ни с другим не хотел расставаться. И мама плача, читала ему одну за другой истории грустные и веселые, странные и причудливые...

А потом настал миг, когда мальчик перестал слышать маму. Его сердце стало замирать, и Госпожа Смерть склонилась над мальчиком.

— Ты пойдешь со мной? — спросила Она, хотя знала, каким будет ответ; это было Ее право — спрашивать, и Ее долг.

— Пойду, — сказал мальчик, — ведь остаться я не могу. Но разреши мне сначала рассказать Тебе сказку.

— Расскажи, — согласилась Госпожа.

Мальчик улыбнулся — улыбнулся Смерти, так как Ей может улыбнуться только тот, кто смертен.

— Есть прекрасный цветок. Он вырос в темном глухом лесу, и он один такой на целом свете. Имя цветка — Мечта. Он точно знает, для чего создан — чтобы сделать кого-нибудь счастливым, и ждет того, кто его найдет. Только люди ищут Мечту где угодно, кроме того леса и той чащи. Не потому что это какой-то особенно темный лес и слишком глухая чаща. Просто так уж случается — вместе с жизнью мы получаем множество самых разных даров, и не всеми ими пользуемся. Один из них — поверить в мечту. А мы очень часто ищем, не веря, узнаем, но продолжаем не верить, понимаем, по-прежнему не веря, и так — всю жизнь. А тот кто не верит, не найдет дороги к Мечте.

Но иногда Мечта сама может найти дорогу к людям. Так аромат цветка, пронизав насквозь весь лес, вырвался на свободу из чащи и пустился в самостоятельный путь. Ветер подхватил его и унес далеко-далеко. Принес и сюда, где его почувствовал я. Если бы только мог, я пошел бы в ту чащу, в тот лес, за тем цветком.

Госпожа Смерть задумчиво смотрела на мальчика.

— Ты точно знаешь, где искать цветок, хотя на свете есть много людей, которые не знают? — спросила Она строго — так строги взрослые, когда хотят оградить своих детей от беды.

— Да, я знаю точно, — ответил мальчик. — Я дарю Тебе эту сказку и это знание — о том, что есть такой цветок и даже Ты можешь найти его. Я думаю, что и Смерть может о чем-то мечтать… Но может быть, теперь Ты сделаешь мне подарок в ответ?

— Какой же? — спросила Госпожа удивленная тем, что мальчик понимал, или пытался понять Ее, Ту, Что Приходит За Всеми.

— Станцуй для меня, — попросил он. — Я хотел бы узнать, что рождается от Твоего танца.

Госпожа удивилась еще больше, и хотя сердиться или гневаться — это тоже было Ее право, Она не рассердилась и не разгневалась.

— Вот как ты думаешь обо мне! Но ведь я — Смерть. Я не могу ничего творить и создавать, и едва ли что-то может родиться от моих деяний, кроме погибели — разве не так думают все люди?

— Так. Но я не думаю, что это — вся правда. Пожалуйста, исполни мою просьбу!

И Госпожа подчинилась, немного удивленная тем, что слова мальчика имеют над Нею такую власть.

Что это был за танец? Никто не видел, как танцует Смерть, кроме того мальчика, а он никогда никому не расскажет об этом — не будем же нарушать гармонии, срывая покров с тайны, время которой еще не пришло.

Но от танца Смерти родилась жизнь… Загустевшая кровь становилась быстрой и текучей и весело бежала по жилам, наполняя почти остановившееся сердце мальчика радостью и силой.

— Вот так, — сказала Госпожа, заканчивая свой танец, — теперь ты можешь пойти и отыскать свой цветок. А может быть, Я сделаю это, потому что ведь ты прав — и у меня тоже есть Мечта. Но всегда помни о том, что есть и другие: цветок по-имени Вера, яркий как сама жизнь, и цветок что зовется Надеждой, ослепительный словно солнце. И есть еще цветок Любовь, его ты можешь вырастить сам». Так кончается сказка.

— Это просто сказка, — зевнув, сказала Мильза, — глупая детская сказка.

— У сказок нет возраста, — заметил Ливв с улыбкой.

— Тогда тем более глупо, — хозяйка «цветничка» почти вырвала книгу из рук Ливва и бросила ее на полупустую полку.

Видно было, что Рыцарь огорчен и грусть его продержалась долго, до того самого мгновения, когда Ливв и Рааданн вернулись домой. Тут, наконец, Данна не выдержала.

— Да не расстраивайся ты так! Ну не понравилась Мильзе сказка, ну и ладно. Мне вот она понравилась…

— Дело не в этом, — сказал Ливв, и наконец-то улыбнулся, — я хотел подарить ей красоту и доброту сказки, а она не приняла подарка.

Дядя Рикку продолжал работать в гостинице, и у него хватало времени, навещать магистра Дольмаша, которого восстановили в должности.

Однажды дядя попросил Ливва пойти с ним к магистру; Рааданн, услышав это, удивилась:

— Это еще зачем?

Взрослый мужчина казался смущенным, как ребенок, когда отвечал на вопрос племянницы:

— Мне кажется, он думает, что этот мальчик — бог.

Рааданн — фыркнула, услышав такое. Бог, подумать только! Мама, которая шила — машинка смешно и забавно стучала — остановила крутящееся колесо механической «швеи».

— Почему именно бог, а не великий волшебник или гость с Другой Стороны мира?

— Не знаю, — с чуть меньшим смущением подтвердил дядя Рикку. — Может потому, что господин Дольмаш всегда очень интересовался именно богами, а не магией и Той Стороной. Он мудр, но всегда говорит что, на некоторые вопросы могут ответить только боги. И хочет поговорить не с мальчиком, а с Богом Судьбы, который любит появляться в мире людей в облике мальчика…

— С чего он взял, что мальчик — бог? Что такого ты рассказал ему?

— Все, что знаю, — признался дядя. — Про то, как мы искали работу, про тетушку Эмми, про то, как он разговаривает. — Дядя посмотрел на Ливва с интересом и легким опасением. — Конечно, я не думаю что ты Бог, но совершенно точно, что не обычный мальчик. Если захочешь поговорить с магистром, я провожу тебя к нему.

— В такую познь? — возмутилась мама.

— Но я же пойду с ним вместе! — резонно возразил дядя.

— Ага, а вернетесь вы через месяц, потому что вряд ли вопросы у старика закончатся раньше ...

— Не сердитесь, госпожа, — мягко, но очень настойчиво перебил ее Ливв, — нет ничего плохого в том, чтобы поговорить с мудрым человеком.

— О, я знаю, но все-таки… Ну, что с вами делать, ступайте, только постарайтесь все-таки вернуться поскорее, а то знаю я эти разговоры с мудрецами…

— Этого я не могу обещать вам, госпожа, — лукаво улыбнулся Ливв.

Конечно, вернулись они не через месяц, но нескоро — ранним утром следующего дня. Рааданн, так и не дождавшаяся возвращения своего Рыцаря, блаженно спала, а когда проснулась, спал уже Ливв, проговоривший с магистром всю ночь. Рааданн с нетерпением ждала его пробуждения, чтобы выспросить, о чем он говорил со старым магистром, принявшим его за бога.

— Он спрашивал о богах и о людях, — улыбнулся мальчик. — Я отвечал ему, когда мог, но чем дальше, тем больше становилось у него вопросов. Поэтому он перестал спрашивать и начал рассказывать о том, что важно для него. Я сразу сказал магистру, что я не бог, но он, кажется, не поверил.

— И правильно не поверил, — хитро усмехнулась Рааданн, — когда кто-то совершает чудеса так же легко, как ты, можно подумать все что угодно!

— Но ведь и ты, госпожа, можешь творить чудеса, — улыбнулся в ответ Рыцарь. — Только представь себе чудо — и оно произойдет. А самое большое чудо — это доброта.

— Угу. И того хулигана ты тоже победил с помощью доброты? — шепнула она так, чтобы мама не слышала. И громко добавила: — Вот бы мне так!

— Дочка, — строго сказала мама, вмешиваясь в разговор, — дай ему, наконец, позавтракать, хотя теперь время обеда! Потом вы можете говорить хоть до ночи!

Рааданн со вздохом согласилась.