Казаков Александр - 2

Поступив в институт, я поселилась в общежитии в отдельной комнате. Моя комната была крайняя по коридору. Меня сразу предупредили, что я одна студентка в этом блоке — все остальные уже учителя. Но соседей своих я никогда не видела. Слышала только, через тонкую перегородочку. Слышимость была отличная, и сознание так и рисовало то, что происходило за стенкой. Так я влюбилась в свою иллюзию. По ночам мне не спалось, и я читала книги.

А мой сосед — а это явно был мужчина, судя по шагам, или даже целый кентавр, с тяжеловесной поступью — судя по всему, вообще и жил-то только ночью. То я слышала размеренные шаги туда — сюда, и мне рисовался задумавшийся творец, ходящий вдоль по комнате возле стола или конторки. Потом — шумное дыхание, как будто кто-то делал дыхательную гимнастику или тяжелые физические упражнения. Красивые мускулы, широкая грудная клетка… Иногда тихо, таинственно, и очень интимно — как будто только для меня и него — играла музыка, завораживающая, ненавящивая, манящая. И когда его голос впервые заговорил под эту музыку — у меня мурашки пошли по коже… Властный, сильный… Я сразу почувствовала, что влюбилась…Представлялись его глаза, пылающие волей, похожей по своей сути на клинок кинжала…Он читал. Стихи? Заклинания?

Не знаю. Меня заводил ритм. Я хотела расслышать слова, а расслышав — понять их. Насладиться смыслом. Воображение рисовало его обнаженным, и засыпала я всегда в эротических фантазиях.

Дважды я стучалась днем в дверь, но никто не открыл. Потом даже постучалась к соседям соседа — узнать что-нибудь о нем. Тоже самое. Никто не открыл.

В коридоре кто-то периодически убирался, как и на общей кухне, и везде вполне были следы постоянного проживания — менялось содержимое холодильника, готовочной плиты, мусорного ведра, стола, полотенца в ванной, одежда в коридоре. Неизменным оставалось мое одиночество.

Прийдя с занятий я не с кем не сталкивалась. Все везде было тихо, двери закрыты. И только ночью сосед слева оживал. Я стала замечать за собой, что стала задумываться о вещах, раньше не интересовавших меня. Читала о смыслах и предназначениях, о боге и богах, о источнике сознания, о мире снов, об отражениях, о тенях, о других мирах.

Больше всего меня вдохновляла Африка. Ее простота, красота, и глубина. Целиком — от Египта до Побережья Слоновой Кости, Пустыни, Горы и Саванны. Вообщем Африка. Место столкновения Черного и Белого, где они взаимопроникали, не смешиваясь, и взаимодействовали, не соприкасаясь. Пирамиды, пещеры, джунгли. Если раньше мне виделся свет свечей, и одинокий мужчина, мучавшийся безделием по-соседству, то теперь при его деятельности я видела костры под ночным небом, а его слова стали ритмичными песнями, я слышала звук барабанов и видела сонм пляшущих обнаженных тел, красивых, черных и белых. Я мастурбировала на свои видения, ласкала себя с ненасытной страстью.

И мне казалось, что он видит меня — мой сосед. Меня это только возбуждало еще больше. Я даже проверила перегородку на предмет дырочек. Хотела даже просверлить отверстие сама. Выйти ночью в коридор я не решалась, не знаю почему. Тем более постучаться к нему. Ночью. Во-первых, и неудобно как-то, а во вторых страшно. (Я чувствовала, что я одна живая душа в квартире. В смысле — с телом.) И еще я не хотела разочарования.

А однажды ночью произошел такой случай. В дверь позвонили. Музыка в комнате соседа сразу стихла. Открывать, разумеется, никто не спешил, а звонили все настойчивей и настойчивей. Я накинула халат и пошла открывать.

— Кто там?

— Милиция.

— Милиция по ночам не ходит!

— Откройте немедленно!

Руки сами потянулись к замку. Ворвались, сразу отстранили меня. И к комнате соседа. Двое, в серой форме…Но почему? Почему за спиной у них мелькнули крылья Архангелов?

— Архангелы — скрежетало сознание…

Молодые люди не церемонясь вышибли дверь и разочарованно стали на пороге.

— Тьфу. — сплюнул один. — Ушел гад.

— В смысле? — спросила я?

— Эдмунд по кличке Граф, эпический негодяй и враг народа — проговорил второй глядя на меня инеистыми глазами. Голоса у них были холодные.

Они не сговариваясь прошли к выходу. Второй задержался возле меня, пристально глядя мне в глаза.

— Не знакомы? — спросил он.

— Нет, не успели еще…- ответила я.

Я закрыла за ними дверь, и пошла к себе. Дверь соседа была распахнута, я остановилась у входа.

Комната была пуста. Коробка 2,5 на 4 с одним окном, невзрачные обои…Я хотела было уйти, но внутренний голос сказал мне дверь закрыть. Что я и сделала.

А потом пошла спать. Во сне мне пришел мой сосед, и начал на меня орать, что он узнал меня суку по моему поступку, и долбанной покорности, и что я ни головой не сердцем думать не хочу сколько он меня знает. Орал он по-английски, а я понимала. Потом он отвернулся в сторону, и уже спокойно мне сказал, что с сегодняшнего дня я его ученица, и звать меня теперь Герда, а я должна звать его Каином.

В следующую ночь по комнате соседа опять кто-то ходил, лил воду, играл музыку и читал стихи. Только во мне это стало отдаваться как-то иначе. Я вдруг все вспомнила, и наш сад, и нашу жизнь, и всё всё всё. Первое что я сделала — это избавилась от серебра. Серебро — металл бесстрастных, бесстрашных и бестолковых. Металл русалки — не рыба, не мясо. Отреклась я от князя серебряного, и потекли мои убеждения… Нет, теперь-то как ведьма скажу — серебро металл как металл, не хуже и не лучше остальных, то что он дает — многим кажется силой. Но тогда он был препятствием на моем пути. Вообщем вспомнила я все свои принципы, наши принципы, железные, наши с моим мужем и братом Каином и многими другими. За покорность-то он меня и любил больше всех остальных, мой муж и учитель…

Ах, что это были за времена…Мое ученичество. Счастливая ностальгическая улыбка сама наползает на лицо. Конечно. Учеником то быть легко. Все равно, что старинной коллекционной монеткой. Главное придти в руки к искреннему ценителю и знатоку.

А ученицей…Это необьяснить. Сплошной секс. На всех уровнях. Астральном, ментальном, каузальном. Ну и на физическом конечно.

Расскажу, как я добралась до него. Так легко — не за что не поверите…

Во первых надо принять змею — во всех смыслах этого слова. Это на уровне символа, принципа, и энергии. А во вторых — раздавить ей голову. Змее. Это моя обязанность как богини просто. Запоминайте — Искренность-Сила, Покорность-Гибкость, ну и дальше по списку — дуплеты, дуплеты, которые одно и тоже. Совместить не совместимое, объять необъятное. Это все внутренняя работа, работа над собой, телом, сознанием и душой — что у нас — одно и тоже, неразрывное, единое.

Ну а внешняя работа — легче легкого.(Внутренняя, по подготовке сознания куда сложней.)

Что бы увидеть дверь в то измерение — надо очертить глаза углем. И вот мы уже видим то, что раньше не видели. Уголь — раз.

Ртуть — Кровь Дракона, Семя Дьявола и чего там еще — вообщем пьем ее без страха — два.

Я открыла дверь в нафантазированную мной давно соседскую комнату, где меня ждал он.

Конечно, для перехода мы учли и время («пепельная ночь»), и интерьер, и настроение, вообщем — все, что можно.

Он намучался со мной, мой Каин. Потому что я сильнее его, я и есть его сила. Я и соблазнила его быть сильным. Я. Герда. Сила богини — в покорности, но сила бога в непокорности. Это мой Принцип. Я сама. А он обычный бог пшеницы, моя любовь.

Первое что он сделал — это обручил мои руки железной змеей — нашим символом. В том мире, где мы обитаем это очень важно. У бога — все есть. И если у меня уже есть змея, то нас не навестят змеиные духи — наши враги. Они не могут пройти. Нас защищает Принцип магии. Железка заполняет их нишу в нашем измерении.

Всех, ходящих по краю, неутоленных и неутолимых, тихих, настороженных, не знающих верха и низа, не стремящихся к высоте, не знающих греха — мы…

PS. Мой Бог пшеницы, хороший поэт, потому что пишет, то что знает… И поет не навящево. Это я предложила ему поискать себе другое предназначение…Пока получается…Но мне страшно, за него — Закон не обманешь. Ну не пшеницу же ему сеять, тому, которого люблю Я???

Глаза очерчены углем

И капли ртути возле рта

Побудь натянутой струной

В моих танцующих руках

Каких бы слов не говорил

Такие тайны за тобой

Что все заклятия мои

Тебя обходят стороной

Открыта дверь тебе, я жду,

В одну из пепельных ночей

И твои руки обовьет

Змея железных обручей.

Один лишь шаг до высоты,

Ничуть не дальше до греха,

Не потому ли в этот миг

Ты настороженно тиха.

Глаза очерчены углем,

А ты не выпита до дна,

И этой прихотью одной,

Душа беспечная больна.

И я надеюсь, этот мир

Не утолит тебя ничем

И на руках твоих уснет

Змея железных обручей.