ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, глава I, V

V

Роман повернулся к другу и взгляды их встретились. Глаза Дульцова, совершенно чумные от избытка адреналина, были широко открыты и налиты кровью; лицо его изобразило гримасу ужаса, вены на шее вздулись, губы подергивались. Он ничего не говорил, не шевелился, даже не убрал с руля дрожащие руки, а окаменев, глядел на Романа, которому от этого вида стало совсем жутко. Время для них остановилось: они сидели и смотрели друг на друга не больше пары секунд, которые показались долгими минутами. Роман почувствовал, что в этот момент выглядит ничуть не лучше, чем его друг: пот выступил по всему его телу, он тяжело и часто дышал и чутко ощущал каждый удар своего сердца, которое колотилось с бешеной скоростью. Через несколько секунд он опомнился и, повернувшись, посмотрел на дорогу, но не смог ничего разглядеть — лобовое стекло с его стороны от удара растрескалось, и все было испещрено мелкими трещинами. В этот момент раздался звук открывающейся двери и он, поняв, что Дульцов вышел из машины, поспешил сделать то же самое.

Дульцов был как загипнотизированный. Пройдя шага четыре он остановился, не найдя в себе сил подойти ближе, и молча смотрел на представшую его взору картину. Человек не вставал. Он лежал метрах в трех впереди спиной к автомобилю, поджав ноги и свернув спину колесом. Лица его оттуда, где находился Дульцов, нельзя было рассмотреть, но судя по телосложению и одежде, это был взрослый мужчина. Одет он был неопрятно: в черную куртку, порванную сразу в нескольких местах, мятые темно-коричневые брюки и сильно заношенные ботинки.

Дульцов не сводил с мужчины взгляда, пытаясь затаить в себе сбитое дыхание, отчего оно было нервическим, коротким и частым. Ему перестало хватать кислорода, голова закружилась, в глазах начало темнеть, но он как будто боялся вздохнуть полной грудью, пока, наконец, не увидел, что мужчина зашевелился. Чувство глубочайшего облегчения испытал он в этот момент, с его груди как будто сброшены были сковывавшие ее пудовые цепи; он перестал ограничивать свое дыхание и начал громко судорожно глотать воздух, жадно набирая полные легкие.

Отдышавшись Дульцов, сам не зная зачем, захотел вновь вернуться в машину. Он развернулся, но, не сделав ни единого шага, так и остался стоять на месте как вкопанный. Навстречу ему с автоматом наперевес шел полицейский: крепко сбитый мужчина среднего роста, на вид лет сорока пяти, с широким лицом, на котором красовались густые черные усы. Майор по званию, он двигался не торопясь, неуклюжей, но твердой походкой.

— Ваши документы, — приблизившись, строго сказал полицейский, даже и не пытаясь представиться.

— А? — испуганным взглядом посмотрел на него Дульцов. Произнес он это механически, сам не понимая, для чего переспросил то, что и так прекрасно расслышал.

Майор, как будто тоже понял, что его услышали, и казалось, вообще не заметил этого вопросительного восклицания. На его лице не дрогнул ни один мускул, и он молча продолжил настойчиво пристально смотреть на Дульцова, отчего тот совершенно растерялся.

— Да… сейчас…, — кое-как собрав мысли в кучу, вымолвил Дульцов. Засуетившись, он заскочил в машину, второпях отыскал там свое портмоне и, вернувшись к майору, судорожно начал доставать документы. Он совсем ссутулился, опустил голову и не только не смотрел на полицейского, а вообще не мог поднять взгляда. Руки его тряслись и не слушались, так что в попытке достать права, он уронил их на дорогу.

— Блин! — досадливо выпалил Дульцов.

Он наклонился, поднял документы и протянул полицейскому, но тот не спешил брать их у него из рук. Боясь пошевелиться, Дульцов исподлобья посмотрел на майора, который, пробуравив его грозным взглядом, медленно перевел его на водительские права, и только сейчас Дульцов заметил, что права были все измазаны в дорожной весенней грязи. С перепугу он уже хотел было вытереть их о брюки, но вовремя остановился, вспомнив, что в кармане у него всегда есть чистый носовой платок. «Значит, начинаю соображать», — неожиданно подметил про себя Дульцов, поняв, что оторопь, напавшая на него и полностью парализовавшее в первые минуты и тело и разум, постепенно стала проходить. Он достал платок и, еще не вполне подчиняющимися руками, развернул его, аккуратно протер права, после чего свернул и прошелся по ним еще раз чистой стороной. Полицейский взял документы, с самым подозрительным и преисполненным недоверия выражением лица посмотрел на фотографию, потом опять на Дульцова, после чего внимательно изучил права с каждой стороны, и ни слова не говоря направился к своей машине.

Только сейчас Дульцов начал анализировать сложившуюся ситуацию, постепенно формируя для себя целостную картину происходящего. Полицейский автомобиль, к которому направился майор, стоял прямо позади его машины и, по всей видимости, в момент происшествия ехал за ним или стоял неподалеку. Помимо усатого майора, который разговаривал с Дульцовым, в машине было еще двое полицейских. Один остался за рулем автомобиля, а другой подошел к лежавшему на дороге мужчине. Это был худощавый лейтенант лет двадцати, который сидел на корточках возле потерпевшего и что-то у него выяснял, но разобрать что именно, не было никакой возможности. Тут же неподалеку стоял Роман: похоже было, что он уже совершенно успокоился и пришел в себя.

На противоположной стороне дороги находилась остановка, которую уже начали заполнять зеваки. Приблизиться они никак не могли — для этого пришлось бы выйти на проезжую часть, но повинуясь неконтролируемому любопытству, некоторые люди подходили к самому краю тротуара, вставали на носочки и вытягивали шеи, чтобы разглядеть хоть что-то через разделяющий их поток машин. Посмотрев в их сторону, Дульцов на мгновение испытал чувство досады, неловкости и глубокой вины за то, что оказался участником столь неприятного происшествия, но это тяжелейшее состояние души, в перспективе обещающее многое, продлилось всего несколько секунд перед тем, как полностью раствориться во вспыхнувшем в ответ ему желчном отвращении к любопытствующим. Чтобы защитить себя от тягостных переживаний, подсознание Дульцова поспешило переложить вину за сложившуюся крайне неприятную ситуацию на собравшихся зевак, обвинив их в аморальном и безнравственном поведении. Он сдвинул брови, губы его скорчились в мерзкой гримасе. «Повывалили, шею тянут, чтобы только насладиться чужим несчастьем, — думал Дульцов, не замечая как эти мысли начинают уже рождать в нем злобу и агрессию. — Вон сколько за три минуты набежало, сразу обо всех делах забыли. Конечно! Здесь же намного интересней!». Отвернув голову и мельком взглянув на Романа, он поспешил сесть в машину.

Оказавшись в машине, Дульцов повернулся так, чтобы с остановки его никак нельзя было рассмотреть. Он отгородил себя рукой, оперев локоть на руль, и барабаня пальцами по панели, попытался трезво взвесить все обстоятельства, но мысли с трудом складывались в голове.

«С какой скоростью я ех..?», — только на секунду возник у него этот вопрос и даже не успел еще полностью сформироваться, как Дульцов поспешил убежать от ответа. Он до боли сжал глаза, обхватил голову руками, начал трясти ею из стороны в сторону и тихо замычал, пытаясь сбить свои мысли, не думать, забыть этот пугающий его вопрос. У него не получалось и он готов был уже отчаяться, как дверь открылась и в машину сел Роман.

Друзья с минуту молча смотрели друг на друга.

— Что там с ним? — с испуганным выражением лица тихо спросил Дульцов, кивнув в сторону лежащего на дороге человека.

— Не знаю. Вроде бы живой… Не знаю.

— Да что за ерунда! — неожиданно громко произнес Дульцов. — Ты видел, как он выскочил?

— Вообще! — с негодованием произнес Роман. — Откуда-то из-за автобуса, резко выпрыгнул. Я даже понять ничего не успел!

Слова друга и тон, с которым он их произнес, несколько подбодрили Дульцова, и он решился озвучить ключевой вопрос — тот самый, который только что не осмелился задать даже самому себе.

— Как думаешь, какая скорость у нас была? — спросил он еле слышным голосом.

Дульцов знал ответ не хуже Романа, но ответ был заключен глубоко внутри него, в подсознании, и он не мог найти в себе силы осознать его. Он боялся самого худшего и его мозг автоматически блокировал эти сведения, не позволяя их анализировать. И Дульцов задал этот вопрос Роману, в надежде, что тот сделает то, что он сам просто не в состоянии был сейчас проделать — осознает и озвучит ему правду, тем самым или укрепив его дух, или очень сильно пошатнув его. Он совсем опустил голову и посмотрел на друга исподлобья испуганным и умоляющим взглядом, подобно тому, как преступник смотрит на судью в надежде услышать от него только одно — помилование. Сказав же «…у нас была?» Дульцов неосознанно стремился взять Романа в соучастники произошедшего и повлиять, таким образом, на его мнение, чтобы его «приговор» был не такой тяжелый.

— Километров пятьдесят…, — ответил Роман, смотря другу прямо в глаза. — Точно не больше шестидесяти, — добавил он, сделав небольшую паузу, как бы взвешивая свой ответ.

— Ты думаешь? — уже громче, с забрезжившей надеждой в голосе спросил Дульцов.

— Не больше шестидесяти. Точно! — Роман произнес эти слова уверенно и четко, отчего Дульцов заметно приободрился и поднял голову. — А мент-то тебе что сказал? — спросил Роман, увидев, что мысли друга начали проясняться и решив воспользоваться этим моментом, чтобы попытаться вернуть ему конструктивный настрой.

— Документы попросил, — задумчиво ответил Дульцов, и тут же весь сморщился в чувстве глубокой досады. — Зачем я ему документы-то отдал?! Он попросил, а я машинально пошел и отдал, — принялся негодовать он на самого себя.

— Да отдал — и отдал. А что бы ты с ним, спорить стал? Права бы качать начал? — вопросительно и на удивление спокойно заметил Роман. — Нет, тут бы ты никуда не делся — так и так пришлось бы отдать…

В этот момент мимо машины со стороны Романа прошел лейтенант, по-видимому закончив с лежавшим на дороге мужчиной.

— Когда он к мужику подошел, тот ему что-то передал, — сказал Роман, кивая головой на проходящего лейтенанта.

— Что передал?

— Не знаю, я не разглядел. Книжку какую-то.

— Книжку? — озадачился Дульцов, но спустя секунду взволнованно воскликнул: — Надо же скорую вызвать! И дорожную полицию тоже!

— Майор наверняка уже по рации вызвал. Они сейчас вообще должны моментом приехать, — сказал Роман.

Дульцов впал в легкое замешательство. Он поразился логике рассуждений Романа и одновременно был озадачен своей недальновидностью: ясно было, что его друг уже давно пришел в себя и не в пример лучше ориентируется в сложившейся ситуации. При этом он внутренне порадовался тому спокойному тону, с которым Роман произнес эти слова — очевидно он не считал ситуацию такой уж безнадежной, какой она виделась в этот момент ему самому.

Вечерний сумрак быстро окутывал город, и вскоре включили фонари, из-за которых дальше проезжей части и нескольких метров от нее стало трудно что-либо разобрать. Пробки уже не было, и машины проезжали мимо вставших посреди дороги автомобилей, практически не замедляя ход. Друзья успокоились и сидели некоторое время ничего не говоря друг другу, пока Дульцов не прервал тишину:

— Странно, до сих пор лежит, — сказал он, смотря на сбитого мужчину.

— Действительно странно, — согласился с ним Роман, наклонясь влево ближе к Дульцову и вытянув голову, в попытке посмотреть на то, что творилось перед машиной, потому что со своего сидения решительно ничего не мог разглядеть.

Мужчина, между тем, не то чтобы даже не вставал, а, более того, похоже, вообще никак не двигался все это время. Он находился на дороге в прежней своей позе — на боку, свернувшись калачом спиной к машине. И хотя на улице приморозило, и талая вода не разливалась уже в таком количестве, как всего несколько часов назад, когда стояло солнце, но все равно было еще довольно сыро, так что мужчина лежал практически в луже.

Полицейских рядом тоже не было: они все трое о чем-то живо общались в своей машине. Майор сидел спереди, а лейтенант на заднем сидении, выставив голову и плечи вперед, чтобы лучше слышать историю, которую эмоционально рассказывал водитель. История эта, по-видимому, была очень забавная, так как майор периодически начинал весело хохотать, запрокинув голову и широко раскрыв рот, отчего его роскошные усы как будто оживали — они забавно приподнимались и шевелились. Лейтенант при этом тоже расплывался в улыбке и, потряхивая головой, весело хихикал, постоянно искоса смотря на майора, отслеживая его настроение и готовясь в любой момент, чуть что, прервать свой смех.

— Если бы он сам не мог встать, значит наверняка менты бы ему помогли, — размышлял вслух Дульцов. — Но они сидят спокойно в машине, получается, что вроде бы и ничего страшного. Что же тогда он не встает? Может быть он сильно повредился, и они побоялись его трогать до приезда врачей, — от этой последней мысли Дульцову стало нехорошо; глаза его беспокойно забегали, а сердце, не успев еще толком успокоиться, снова заколотилось в груди.

— Что же менты тогда оставили его одного? Если он очень сильно пострадал, вряд ли бы они сейчас так весело болтали у себя в машине, — заметил Роман, что немного успокоило друзей, но все равно никак не объясняло причины, по которой мужчина оставался лежать на дороге.

Вдруг откуда-то справа, на проезжую часть прямо перед машиной Дульцова выскочил молодой парень, лет двадцати, в легкой не по погоде курточке, спортивных штанах, кроссовках и без шапки. Пытаясь согреться, он плотно прижал руки к телу, пряча от холода кисти в карманах трико, отчего движения молодого человека были несколько неуклюжими и топорными, а издалека его вполне можно было принять за безрукого инвалида. Парень остановился метрах в пяти от автомобиля, прямо возле лежавшего на дороге мужчины, и, наклонив голову, внимательно с нескрываемым любопытством изучил его; после этого он обвел многозначительным взглядом машину Дульцова, развернулся, подождал пока проедут движущиеся в противоположном направлении автомобили, и быстро, так же несуразно — не вынимая рук из карманов, перебежал на левую сторону дороги к остановке.

— Во дает! — только и смог произнести Дульцов.

Друзья были обескуражены и удивлены даже не столько самим маневром молодого человека, сколько невозмутимым спокойствием, с которым он проделал его, совершенно не смущаясь того факта, что буквально каких-то тридцать минут назад на этом месте сбили человека. Они дружно посмотрели направо в попытке понять, откуда появился этот парень и почему он решил перейти дорогу таким образом, и им тут же все стало ясно.

Справа от того места где стояла машина Дульцова, прямо напротив остановки общественного транспорта располагался большой торговый комплекс. Завлекая покупателей, он сверкал сейчас огнем множества вывесок разнообразных цветов, форм и размеров. Чтобы попасть от остановки к магазину или наоборот, требовалось пересечь широкую четырех полосную проезжую часть с достаточно интенсивным двусторонним движением, пешеходный переход через которую находился метрах в шестидесяти дальше впереди, на перекрестке со светофором. Похоже было, что молодого человека совершенно не устроил вариант дойти до перекрестка, дождаться там зеленого сигнала светофора и, перейдя дорогу, идти столько же в обратном направлении, и он решил поступить более рационально — срезать путь и пройти напрямую. Для этого нужно было пропустить поток машин слева, добежать до середины дороги и, дождавшись пока откроется окно в потоке автомобилей, движущихся справа, перескочить на другую сторону. При этом проскочивший сейчас мимо них парень был далеко не единственный, кому такой способ перейти на другую сторону казался более привлекательным. От торгового комплекса к краю проезжей части напротив остановки вела широкая хорошо утоптанная в снегу тропинка — похоже, данный маршрут пользовался популярностью.

На этой тропинке возле самой дороги стояла сейчас низенькая старушонка в шерстяном платке и аккуратном, хотя и невероятно старом, темно-зеленом пальто. В одной руке у нее была небольшая женская кожаная сумка, а в другой — полиэтиленовый пакет с какой-то ношей. Выйдя к проезжей части, она пребывала в некотором замешательстве, не зная, что предпринять дальше. Старушка крутила головой, смотря то на другую сторону дороги (на остановку, куда ей требовалось попасть), то на светофор, где находился пешеходный переход, то на полицейскую машину, по-видимому, несколько ее смущавшую.

— Сейчас пойдет, — сам не веря до конца своему предположению, сказал Роман, не отрываясь смотря на старушку, в то время как Дульцов достал свой мобильный телефон и начал что-то в нем настраивать.

И действительно, подождав в сомнении еще с минуту, старушка решила перейти дорогу напрямик, справедливо полагая, что полицейские вряд ли в состоянии ей хоть как-то навредить, да и к тому же, в этот раз ей не надо было стоять посреди проезжей части между двумя оживленными потоками, так как машина Дульцова перекрыла целую полосу, создав на дороге прекрасный островок безопасности. Уличив момент, когда в потоке машин образовалось достаточное окно, бабушка, не спеша, сильно заваливаясь во время ходьбы то на одну, то на другую ногу, прошла по дороге и остановилась перед машиной ровно на том месте, где только что стоял парень в спортивных штанах.

Увидев, что старушка все же решилась на переход, Дульцов открыл свою дверь и, выйдя из машины, стал снимать на камеру ее перемещения. Заметили происходящее и полицейские — усатый майор выскочил вместе с лейтенантом из автомобиля и поспешил наперерез старушке.

— Здесь запрещено переходить улицу! — приближаясь к бабушке, сказал майор, стараясь сделать так, чтобы его слова прозвучали как можно более громко и внушительно, но при этом все-таки и не слишком грубо.

Но старушка даже не обернулась. Демонстративно игнорируя полицейского, она продолжила ждать, пока выдастся хорошая возможность перейти через встречный поток автомобилей. Своим полным безразличием к его требованию бабушка совершенно вывела майора из себя; он ускорил шаг, быстро достиг старушки, решительно обошел ее и встал прямо впереди, загородив ей весь обзор своей широкой фигурой.

— Вы слышите?! Здесь запрещено переходить улицу! — исступленно повторил майор с прежней громкостью, несмотря на то, что лицо старушки находилось сейчас только в нескольких сантиметрах от его рта. Было заметно, что он не привык видеть подобную реакцию (вернее, ее полное отсутствие) на свои слова, совершенно растерялся и не знал, как повести себя в такой ситуации. Он навис над старушкой, в негодовании уставившись на нее сверху вниз своими выпученными глазами, а его широкое идеально круглое лицо налилось краской и приобрело такой яркий, и даже бардовый цвет, что он поразительно стал похож на синьора помидора, который почему-то устроился на службу в органы внутренних дел.

Устрашающий вид и поведение стража порядка, однако же, нисколько не смутили старушку, потому что она разверзлась на майора такими выражениями, что тот совершенно опешил и, отстранившись назад, лишь удивленно на нее уставился. Проведя ошеломленному полицейскому краткий курс этики общения с пожилыми дамами, бабушка развернулась и, тоже уже порядком заведенная, пошла через дорогу к остановке, на этот раз не дожидаясь пока появится окно в движущемся потоке и вообще не глядя по сторонам. Она шла тем же неспешным, заваливающимся шагом, под дружный аккомпанемент автомобильных клаксонов, уверенно и нисколько не смущаясь останавливая возле себя проезжающие машины.

Майор с совершенно потерянным выражением лица молчаливо проводил ее взглядом. Вид у него был как у человека, который решительно ничего не понимает, но к его несказанной радости, судьба очень удачно подкинула ему счастливый подарок — обернувшись, он обнаружил рядом с собой лейтенанта. Лицо майора резко преобразилось: удивленно поднятые брови опустились и нахмурились, приоткрытые губы сомкнулись, сложившись в недовольную гримасу, голова запрокинулась назад, а подбородок приподнялся.

— А ты что рот разинул?! — гневно прокричал он лейтенанту. — Беги скорее вон тех останавливай! Не видишь что ли, что у тебя там уже целый табун собрался?!

Получив нагоняй от майора, перепуганный лейтенант поспешил на другую сторону дороги, к тропинке, где на обочине действительно уже успело столпиться несколько человек. Воодушевленные примером старушки, они стояли в ожидании возможности проделать аналогичный маневр.

Дульцов перестал снимать и сел назад в машину, откуда Роман продолжал с интересом наблюдать, как лейтенант пытался направить людей к светофору.

— Да здесь настоящую переправу устроили, — воодушевленно заметил Дульцов. — Посмотри, какую тропу в снегу протоптали. И никого даже не смущает, что здесь только что человека сбили — все-равно напрямик идут.

— На пешеходном переходе меньше людей стоит, чем здесь, — согласился с ним Роман. — Видал, как старушка с майором разобралась? — широко улыбнулся он.

— Бабулька дает! — тоже развеселился Дульцов. — Задала она ему.

В этот момент в конце улицы послышалась сирена, а через минуту машина скорой помощи уже стояла напротив автомобиля Дульцова. Из машины вышли два врача — мужчины, один из которых был на вид лет тридцати, другой несколько моложе. К старшему из них сразу же подошел майор и, передав ему небольшого размера книжку, начал что-то рассказывать. К тому времени, когда он закончил свой рассказ, молодой врач уже успел приготовить носилки; довольно небрежно подняв и переместив на них сбитого мужчину, вместе со своим старшим коллегой они отнесли его в машину. После этого врачи остались в карете скорой помощи, которая почему-то никуда не уезжала, а так и продолжила стоять на проезжей части. Лейтенант был занят регулированием пешеходного движения, и рядом с майором на улице совершенно никого не было. Подметив это, Дульцов быстро вышел из машины и направился прямо к майору.

— А что же они не уезжают? — спросил он, подходя к майору и кивая головой в сторону машины скорой помощи.

— Ждут, пока приедет дорожная полиция, — неохотно ответил майор и, явно не желая продолжать разговор, отвернул голову в сторону — туда, где лейтенант пытался справиться с нерадивыми пешеходами.

Но Дульцов вышел не для того, чтобы просто задать этот вопрос и так легко сразу сдаться. Посмотрев в том же направлении, что и майор, он задумчиво заметил:

— Да-а. Здесь, похоже, надо уже пешеходный переход устанавливать — место-то проходное.

— Да не говори! — эмоционально вырвалось у майора и он, вдруг удивившись такой своей реакции, вопросительно посмотрел на Дульцова.

— Перебегают через дорогу, а здесь такое движение интенсивное, — продолжил Дульцов как ни в чем не бывало, не смотря на майора и будто вообще не заметив его замешательства. — А потом так и получается…, — кивнул он в сторону машины скорой помощи. — И скорость-то у меня была не больше пятидесяти километров в час.

Все это время Дульцов говорил как бы в сторону, но вдруг повернулся к майору и неожиданно спросил:

— А вы сзади нас ехали?

— Да, — также быстро ответил майор, застигнутый врасплох быстрым вопросом.

— Скажите, пожалуйста, вашу фамилию.

— Зачем? — спросил майор. Такой поворот беседы обескуражил его: голос полицейского стал громче и агрессивнее.

— Вы видели, как все произошло, — сказал Дульцов, смотря на майора жалостливым взглядом. — Если вы сейчас уедете, то у меня просто не будет свидетелей. Все, кто стояли в пробке и могли бы подтвердить, что мужчина резко выскочил прямо перед моей машиной, разъехались. Если и вы сейчас уедете, то просто не останется свидетелей происшествия, которые могли бы подтвердить, как все происходило на самом деле, — повторился он, стараясь усилить значение своих слов.

Поведение Дульцова уже разительно отличалось от того, которое было в момент первого разговора с майором сразу после происшествия. Сейчас он смотрел на полицейского прямо, заметно ободрившись и расправив плечи; голос его стал уверенней и даже тверже; но вместе с тем общался он без малейшего намека на равенство между ними — очень вежливо и учтиво.

— Зачем вам мои показания? — заволновался майор, отчего его усы начали как-то странно подергиваться. — Приедет дорожная полиция и все зафиксирует: что столкновение произошло в левом ряду; что пешеход находится в пятидесяти метрах от пешеходного перехода; проверят тормозной путь… Что вы переживаете?

— Но у меня больше нет свидетелей! Получается, что с одной стороны буду я, а с другой этот мужчина. И все! — не унимался Дульцов с видом сильнейшего беспокойства. — Вы же могли бы подтвердить, что он прямо перебегал через дорогу и что я затормозил сразу, но расстояние было слишком маленькое. Скажите, пожалуйста, вашу фамилию.

— Четвертая смена, П-ский участок, — нехотя произнес майор, давая интонацией голоса и выражением лица понять Дульцову, что это все, чем он может ему помочь, и фамилию тот от него не дождется.

Но Дульцову знать фамилию майора было совсем не нужно. Более того, он даже и не собирался запоминать смену и участок патруля. Дульцов уже давно записал номер патрульной машины, в которой ехали полицейские, да и к тому же зафиксировал майора на видео во всей его красе, когда тот, раскрасневшись, пустился в перепалку со старушкой. Найти майора по номеру машины и видеосъемке не составило бы никакого труда. Несмотря на это, Дульцов сделал вид, что очень огорчился отказу майора, но подчиняется его воле, и с нотками разочарования в голосе, спросил:

— А что с мужчиной-то случилось?

— Да кто его знает, — несколько ослабив бдительность, опрометчиво брякнул майор, но тут же понял, что выказал сейчас свою полную некомпетентность как стража порядка. И как обычно бывает, когда человека ловят на том, что он плохо делает свою работу, майор принялся судорожно оправдываться, излагая все, что приходит в голову и наговаривая при этом много лишнего. — Вернее… что-то он… на ногу жаловался…, — сбивчиво продолжил полицейский, но чувствуя, что его оправдания звучат крайне невнятно, вдруг вспыхнул: — Да он пьяный вдрызг — что с ним будет-то?!!! — совершенно потеряв голову, выпалил майор.

— А что это за мужик-то вообще? — тут же спросил Дульцов прежним своим спокойным и кротким голосом, будто бы последней эмоциональной вспышке майора не было вовсе.

— Так у него же паспорт с собой был. Спроси вон у врачей, я его им передал! — раздражительно отрезал полицейский, всей душой стремясь только побыстрее избавиться от дотошного собеседника, создающего ему такой сильный эмоциональный дискомфорт.

— Спасибо, — произнес Дульцов с улыбкой, и направился к машине скорой помощи. Он даже и не рассчитывал услышать столько полезной информации.

Подойдя к микроавтобусу, Дульцов открыл одну из задних дверей и заглянул внутрь. Мужчин лежал прямо посредине на каталке, а рядом с ним справа на сидениях сидели врачи и играли в карты. Они явно не ожидали чьего-либо появления, потому что, увидев Дульцова, бросили свою игру, дружно подскочили и принялись впопыхах освобождать левую ногу сбитого мужчины от одежды.

— Ну и перегар у вас здесь! — сказал Дульцов, оглянувшись.

В машине действительно стоял густой, насыщенный запах переработанного спирта. Его концентрация была настолько сильной, что находясь на улице и дыша до этого свежим вечерним воздухом, Дульцов даже как будто увидел, физически ощутил эту волну тяжелого зловонного духа, вывалившую из открытой машины и окутавшую его с головы до ног.

— Это не мы. Это он! — будто оправдываясь, спешно отреагировал молодой парень.

Говоря это, он показал на сбитого мужчину: тот лежал с закрытыми глазами, совершенно неподвижно протянувшись вдоль носилок, так что можно было бы даже посчитать его мертвым, если бы глубокое ровное дыхание, сопровождающееся громким сопением, не свидетельствовало о безмятежном сне его обладателя.

— Майор сказал, что он вам его паспорт передал, — сухо произнес Дульцов, смотря на старшего врача. — Можно я взгляну на него?

— Конечно. Вот, — врач отпустил ногу мужчины и достал из кармана своего халата паспорт, который был вдет в довольно плотную корочку и от того с виду походил чем-то на небольшую книжку.

Мужчина по паспорту оказался Иваном Михайловичем Щепкиным. Дульцов внимательно просмотрел документ и, сфотографировав на телефон заинтересовавшие его листы, отдал паспорт врачам, которые, к тому времени уже успев понять, что требовалось их собеседнику, совершенно успокоились, позабыли про лежавшего мужчину и, усевшись как и прежде, в нетерпении ждали когда он закроет двери, чтобы продолжить игру.

Вернувшись в машину, Дульцов увидел, что Роман разговаривает по телефону.

— Да, у нас тут небольшие сложности. … С Артемом. … Даже не знаю. … Я подъеду и все расскажу. … Марина, ну давай не сейчас. … Пока, — торопливо завершил разговор Роман. Еще общаясь с супругой, он заметил довольное выражение лица Дульцова, и ему не терпелось узнать, что же такое произошло, что в корне изменило его настроение. — Ну, что тебе сказали? — спросил Роман с неподдельным интересом.

— Все не так плохо! — обнадеживающе проговорил Дульцов с сияющей улыбкой на лице. — Ждем дорожную полицию.

— — ------------------------------------------------

Больше интересного тут:

www.youtube.com/channel/UCHmbRKwvEQSfFhtg-3_iu9w