Сказка о мудреце Сулеймане / Вербовая Ольга

Султан Мехмед очень любил охоту и казни на площадях. Обожал он также весёлые пиры. Его дворец поражал роскошью не только подданных, но и иноземных правителей. Гарем султана был полон разных красавиц. Но главной его страстью была лесть. Поэты восхваляли повелителя в стихах, музыканты посвящали ему оды, мудрецы восхищались его величием, храбрым сердцем и глубоким умом. Самых ретивых из них султан щедро награждал: и золота-серебра не жалел, и на должности почётные назначал.

Но донесли однажды султану, что живущий в его государстве мудрец Сулейман наотрез отказывается прославлять своего правителя. Разгневался султан, велел привести мудреца во дворец. Верные слуги живо исполнили волю господина. Как предстал Сулейман перед повелителем, тот его и спрашивает:

— Отчего ты, о, нечестивый, повелителя своего не уважаешь? Отчего отказываешься признать меня мудрейшим, благочестивым, доблестным и справедливым?

— О, владыка, — отвечал ему Сулейман. — Как же я могу назвать тебя благочестивым и мудрым, коли ты проводишь время в пирах и забавах и душишь налогами бедняков, дабы возводить роскошные дворцы для себя и своих приближённых? Как могу назвать тебя справедливым, коли на почётные должности ставишь льстецов и лизоблюдов, а честных мужей и жён казни предаёшь? Как доблестным могут тебя назвать, когда в сражениях гибнут твои воины, а сам ты трусливо прячешься?

— Довольно! — воскликнул султан, побагровев от ярости. — Не желаю более слушать этой лжи! Немедленно скажи правду, что более мудрого и благочестивого повелителя в целом свете не сыскать! И будешь свободен.

— Я уже свободен, о, повелитель, потому что говорю правду. И никакая сила не заставит меня солгать.

— Клянусь бородой! — взревел султан. — Если ты, о, дерзкий, сейчас же не падёшь на колени и не извинишься за свои гнусные речи, я повелю бросить тебя в темницу!

— Делай со мной, что хочешь, несправедливейший из смертных, но на колени я пред тобой не встану, — отвечал мудрец без тени страха.

По знаку повелителя, стражники тотчас же схватили несчастного и бросили в темницу.

Целый день и целую ночь просидел там Сулейман без еды, без воды. Наутро султан велел привести мудреца к нему.

— Что теперь скажешь, шакал паршивый?

— Скажу тебе, о, неправедный владыка, всё то, что говорил вчера.

— В пыточную нечестивца! — крикнул султан.

А сам пошёл следом — посмотреть, как Сулеймана пытать будут.

Да только стойкой вынес мудрец мучения жестокие. Как ни старался палач, не запросил он пощады. Видя такое, султан вконец рассвирепел:

— Бросьте его обратно. Завтра велю отрубить ему голову!

Полубеспамятного мудреца снова заперли в темницу. Лежал он на соломе, Аллаху молился и пророку его Мухаммеду. Как вдруг появилась перед ним женщина молодая во вдовьих одеждах. Как увидел её Сулейман, вскрикнул от изумления, ибо узнал в ней Фатиму, казнённую по приказу султана.

Год назад это было. Прослышал повелитель, что один бесноватый рыбак называет себя законным султаном, и велел предать его лютой смерти.

«Что ж, казни меня, самозванец подлый! — кричал несчастный, когда его вывели на площадь. — Ты, творящий беззакония, бесчестящий моё доброе имя, неужели думаешь, что смерть меня устрашит?».

В толпе кто кричал: «Позор!», а кто молча склонил голову, в душе жалея бесноватого. Одна лишь Фатима осмелилась за него вступиться:

«Пощади безумного, о, владыка!».

«Никогда! — твёрдо отвечал султан. — Этот нечестивец посмел оскорбить повелителя и за это будет казнён!».

По мановению его руки, палач размахнулся топором.

«Суди тебя Аллах!» — крикнул бесноватый, прежде чем топор отсёк ему голову.

Султан тем временем обратился к Фатиме:

«Клянусь бородой, о, женщина, ты мне приглянулась! Желаю, чтобы ты была моей наложницей!».

«Не будет этого, о, владыка, — отвечала Фатима. — Не подобает честной вдове идти на блуд».

Не стерпел султан столь дерзкого отказа — велел рубить несчастной голову…

— Ты ли это, о, Фатима! — воскликнул Сулейман. — Возможно ли? Ведь я пока ещё жив! Отчего же я вижу тебя?

— Я пришла, чтобы спасти тебя, о, Сулейман! — отвечала ему Фатима. — Сейчас я тебе расскажу одну историю. Завтра, когда тебя выведут на казнь, попроси исполнить твоё последнее желание и расскажи то, что сейчас услышишь…

Целую ночь Фатима говорила с несчастным мудрецом. А наутро, лишь только рассвело, исчезла. С первыми лучами солнца ворвались к нему в темницу стражники и повели на площадь, где уже собрался народ. Султан сидел на золотом троне, предвкушая позабавиться жестокой расправой.

— Позволь мне, о владыка, последнее желание, — обратился к нему Сулейман.

— Что ж, говори, чего желаешь?

— Желаю, прежде чем мне отрубят голову, рассказать вам всем сказку.

— Что ж, рассказывай, потешь народ.

И начал Сулейман рассказывать:

— Жил на берегу моря один бедный рыбак. Ловил он каждый день рыбу, продавал на базаре, кормил себя и свою семью. Не в радость ему была такая жизнь. «За что же Аллах меня так жестоко обделил? — спрашивал он себя и людей. — Одним слава и богатство даются даром, а я, горемычный, вынужден трудиться и прозябать в бедности». Напрасно мудрые люди говорили ему, что не в богатстве счастье — рыбак лишь скорбно качал головой со словами: «Имел бы я золота и серебра вдоволь — был бы счастливейшим из смертных!». Так и жил он, ропща на весь белый свет и отравляю свою душу чёрной завистью ко всем, к кому Аллах относился благосклоннее. Однажды, забросив сеть в реку, вытащил он сундук тяжёлый. Обрадовался рыбак, думает: «Наверное, в нём золота и серебра полно. Да благословит Аллах этот день и час, если это так!». Открыл он сундук — а там и вправду и золото, и серебро, и камни драгоценные. Но вдруг оттуда повалил дым, и нежданно перед испуганным рыбаком предстал…

— Довольно! — прервал его султан. — Рубить ему голову немедленно!

Народ разочарованно понурил головы, гадая, отчего вдруг повелитель впал в бешенство. Но лишь палач взмахнул топором, как вдруг над площадью откуда ни возьмись появилось облако дыма. Через мгновение перед изумлённой толпой предстал огромный ифрит. Люди, увидев его, оцепенели от ужаса. Султан дрожал всем телом, не в силах от страха вымолвить даже слово. Топор палача так и завис над головой Сулеймана.

— Не смейте его трогать! — закричал ифрит громоподобным голосом. — Кто к нему приблизится — тому верная смерть. Продолжай, мудрец Сулейман, свой рассказ.

— Перед испуганным рыбаком предстал огромный ифрит.

«О, несчастный! — заговорил он. — Ты покусился на спрятанные в этом сундуке богатства, которые хозяин велел мне сторожить. За это я должен свернуть тебе шею».

«Пощади меня, о, ифрит! — взмолился рыбак. — Клянусь, я об этом не знал!».

«Я понимаю. Но поскольку, покусившись на богатства, ты меня освободил, я должен исполнить твоё желание».

«Если так, то оставь меня в живых!».

«Я не могу этого сделать, — ответил ифрит. — Но, если ты пожелаешь, я могу убить тебя лет через сто. А значит, все сто лет я буду оберегать тебя от опасностей и болезней, чтобы ты не ушёл в мир иной раньше срока, и я мог бы исполнить свой долг».

Задумался рыбак и, наконец, сказал:

«О, ифрит, если ты должен меня убить, то дай мне сначала вдоволь насладиться богатством и могуществом».

«Я исполню твоё желание, смертный, — ответил ифрит. — Ты будешь богатым и могущественным, пока о нашей сделке не узнает ни одна живая душа. Но как только кто-нибудь о ней узнает и тебе расскажет, я тебя убью».

Ночью рыбак слёг в постель в лихорадке. На третий день он пошёл на поправку, однако совсем не помнил ни себя, ни своих родных, называл себя Мехмедом, старшим сыном султана. Соседи качали головами: совсем болезнь лишила беднягу рассудка!

В ту же ночь во дворце султана лихорадка поразила его старшего сына Мехмеда. Трое суток лежал он в жару и бреду. Когда же хворь отступила, царевича стало не узнать. Прежде его сердце было столь благородно и великодушно, что отец его, султан Селим, упокой Аллах его душу, нередко по просьбе сына даровал милость тем, кого осудил на казнь. Теперь же столь беспощадным и свирепым стал его нрав, что сам владыка в ужасе: какой шайтан вселился в Мехмеда? И откуда вдруг появилась невиданная прежде тяга к роскоши, куда подевалась былая умеренность в плотских утехах? Но недолго славный Селима сокрушался — через неделю после исцеления сына внезапно скончался, и султаном стал Мехмед. Взойдя на престол, он первым делом велел казнить младших братьев и лекаря, который говорил, что его отца отравили.

— Теперь ты видишь, о, жадный рыбак, которого я сделал султаном — сурово прогремел ифрит, глядя в упор на султана, у которого от страха зуб на зуб не попадал, — что мудрецу Сулейману известна наша тайна?

— Но откуда? — жалобно пискнул повелитель.

— Когда я от жестоких пыток впал в полузабытье, — отвечал Сулейман, — ко мне явилась казнённая тобой Фатима. Она мне всё рассказала. Она же сказала, кто был на самом деле тот бесноватый, за которого она посмела вступиться, и кто отравил султана Селима.

— Пощади меня, о, ифрит! — взмолился султан, упав перед ним на колени. — Все богатства тебе отдам, только не губи!

— Если бы ты был хорошим повелителем, — отвечал ему ифрит, — если бы правил по справедливости, я бы, так и быть, пошёл бы против правил и даровал бы тебе жизнь. Но ты погряз во всевозможных пороках, так что не будет тебе пощады.

С этими словами он приблизился к повелителю и резким движением свернул ему шею. Напуганные стражники даже не пытались ему помешать.

— А теперь, о, мудрец Сулейман, расскажи, кто твои отец и мать?

— Родных отца и мать я не знаю, — отвечал мудрец. — Гончар Юсуф и его жена Зухра нашли меня в корзине у реки с резаной раной на плече и воспитали меня как сына.

— Тогда я расскажу одну историю. Когда-то много лет тому назад султан Селим бился с врагами. Дошли слухи, что он тяжело ранен. Его любимая и любящая жена Ферида, желая быть рядом с благоверным, нарушила все правила и сбежала из гарема, чтобы приехать к нему. Она тогда ждала ребёнка. Но не суждено ей было больше увидеть мужа. Враги устроили засаду и взяли женщину в плен, надеясь, что султан пойдёт на любые уступки, лишь бы спасти жену и наследника. Однако прежде чем гонец донёс до повелителя весть о похищении, по лагерю пронёсся слух, что славный Селим скончался от ран. Ферида, услышав об этом, впала в отчаяние и раньше срока родила мальчика. Роды её сгубили. Младенца враги решили убить. Но у того, кому поручили это сделать, дрогнула рука, и кинжал, вместо того, чтобы вонзиться в сердце наследника престола, оцарапал ему плечо. Когда младенец закричал от боли, палач понял, что не сможет лишить его жизни. Тогда он положил мальчика в корзину и оставил у реки. Там его и нашёл бездетный гончар и отнёс в дом — к своей супруге. Оттого у тебя, мудрец Сулейман, шрам на левом плече. Ты старший сын султана Селима и именно ты должен был стать наследником. Я был причиной низвержения и гибели твоего брата Мехмеда, теперь же возведу тебя на престол. И горе тому, кто этому вопротивится!

— Нет, ифрит! — проговорил Сулейман после некоторого раздумья. — Я не желаю уподобляться тому, которого ты только что убил. Тирания никогда добром не кончается. Пусть народ сам решит, желает ли он видеть меня своим повелителем. Если подданные окажут мне такую честь, клянусь заботиться о них, как любящий отец заботится о родных детях. Если же нет, да пошлёт им Аллах повелителя более достойного, чем я.

— Клянусь всем своим существом! — воскликнул ифрит. — Ещё никто из смертных не осмелился отказаться от моего покровительства и ни один ещё не смотрел на меня так бесстрашно, как ты! Что ж, будь по-твоему. Прощай.

Только он договорил эти слова, как обратился в облако и исчез, будто его и не было, оставив мудреца посреди площади. Толпа, малость оправившись от потрясения, разразилась громкими криками:

— Да здравствует повелитель! Да здравствует султан Сулейман!