Мэри и заколдованный принц. Вербовая Ольга

Когда умерла мать Мэри, девочке было всего пять лет. Когда ей исполнилось шестнадцать, сошёл в могилу и отец. Мачеха, невзлюбившая падчерицу с самого начала, без жалости прогнала сиротку из дома:

— Ступай куда глаза глядят и больше сюда не возвращайся!

Думала Мэри: куда ей теперь идти, горемычной? И, наконец, надумала: «Пойду к тёте Сэлли. Может, сжалится, возьмёт в услужение?».

А жила тётя Сэлли в дальнем селе. Туда можно было пройти через лес, однако местные предпочитали добираться окружными дорогами. Говорили, в лесу живёт страшный трёхглавый дракон, и стоит неосторожному путнику попасться ему на глаза — только кости от бедняги и останутся. Но Мэри не особенно верила в эти слухи. К тому же, её желание поскорее попасть к тёте было так велико, что решила она пойти через лес.

Но лес оказался коварным. Долго бродила девушка, пока с ужасом не поняла, что заблудилась.

«Пойду прямо, — подумала Мэри. — Куда-нибудь да выберусь».

А ночь уже стремительно опускалась на землю. Бедная сиротка уже смирилась с мыслью, что заночевать ей придётся под открытым небом, как вдруг её взору предстал замок, по всему видно, старый и заброшенный.

Несмело приблизилась Мэри к замку. Вдруг прямо с неба, махая крыльями, спустился дракон. Девушка закричала и собралась было уже бежать отсюда со всех ног, но дракон заговорил с ней человеческим голосом:

— Не бойся меня, красавица! Я не причиню тебе зла.

Вопреки слухам, голова у него была всего одна. К тому же многое Мэри слышала про необычные способности этого дракона, но чтобы он разговаривал, не слышала ни разу.

— Я не всегда был таким, — продолжал дракон тем временем. — Я Эдгар, сын короля. Злой маг превратил меня в дракона, чтобы жениться на моей возлюбленной. Она же, как только увидела меня в таком обличьи, сказала, что охотнее выйдет замуж за колдуна, чем станет жить с драконом.

— Ничего себе! — удивилась Мэри.

Испуг и желание убежать прочь сменились неподдельным состраданием. Бедный принц! Как жестоко обошлась с ним судьба!

— Скажите, Ваше Высочество, может, можно Вас как-нибудь расколдовать?

— Это может сделать только девушка, которая проведёт в Башне Смерти три ночи и останется жива. Это самая высокая башня замка. Но живым там может остаться лишь тот, кто не испугается пауков-кровопийц. Стоит их только испугаться, как она набросятся и высосут всю кровь. Но с теми, кто их не боится, они ничего сделать не смогут.

Мэри задумалась. Не раз мачеха, рассердившись, запирала её в чулане. Поначалу девочка кричала от страха, когда видела пауков. Но вскоре настолько привыкла к их обществу, что перестала обращать на них внимание.

Но дракон сказал, что эти пауки раз в десять больше обыкновенных. Ровно в полночь они покидают свои норы и выходят на охоту. С рассветом же возвращаются обратно.

«Больших я, пожалуй, могу испугаться, — подумала Мэри. — Но ведь я могу, когда они появятся, крепко спать. Или просто закрыть глаза и не смотреть на них».

— Позвольте, Ваше Высочество, я попытаюсь Вас расколдовать. Я не буду бояться пауков, обещаю.

— Спасибо тебе, храбрая девушка! — воскликнул дракон.

Когда наступила полночь, Мэри уже сидела на соломе в Башне Смерти с плотно закрытыми глазами. Где-то рядом копошились насекомые, предвкушая очередную жертву. И хотя любопытство подстёгивало девушку открыть глаза и посмотреть на пауков, они так и не посмела этого сделать. Вдруг, увидев, испугается? Тогда они её убьют, а бедный принц Эдгар так и останется заколдованным.

Наутро в окно башни влетел дракон, возвещая, что наступило утро. Открыв глаза, Мэри увидела вместо драконьей головы лицо юноши — да такого прекрасного, что тотчас же влюбилась в него без памяти.

Весь день Мэри и заколдованный принц развлекались. Дракон брал девушку в лапы, и они летали над полями, над лесами, над городскими крышами. Иной раз у Мэри от высоты кружилась голова, но драконьи лапы Эдгара держали её крепко.

В ту ночь девушка заснула ещё до наступления полуночи и проспала как убитая до самого рассвета. Утром в башню зашёл принц Эдгар, статный и прекрасный. И только драконий хвост и задние лапы вместо ног напоминали, что Мэри предстоит провести в Башне Смерти ещё одну ночь.

Гуляя с ним по лесу, она увлечённо слушала истории, которые рассказывал принц. А рассказчиком он был великолепным. Век бы его слушать!

На третью ночь Мэри снова попыталась заснуть, но радостное ожидание долго не давало ей отойти в царство Морфея. Когда девушка, наконец, задремала, вдруг почувствовала, что по ней кто-то ползёт. Вздрогнув, она открыла глаза. Огромный паук сидел на её груди, перебирая лапками. В ужасе Мэри закричала, вскочила с места. Тотчас же к ней кинулись другие пауки — такие же большие и страшные. Поздно вспомнила Мэри, что нельзя их бояться. Армия насекомых-кровопийц стремительно надвигалась на девушку, готовая вонзить свои жуткие жала в её тело. Но вдруг пауки начали разворачиваться обратно. Не прошло и пяти минут, как все они разбежались по норкам.

— Мэри, ты живая? — в башню влетел запыхавшийся принц.

Теперь он был полностью человеком. От дракона ни осталось и следа.

— Ваше Высочество? Слава Богу! Я думала, они меня убьют!

— Тебе повезло, что стало светать, — ответил принц. — Эти пауки боятся дневного света. Спасибо тебе, Мэри! Ты избавила меня от колдовства! Будь моей женой!

Он преклонил перед девушкой колено и взял её за руку.

— Но Ваше Высочество, я Вам не ровня! Что скажет Его Величество король, Ваш отец? Что скажут люди?

— Меня не волнует твоё происхождение! — воскликнул Эдгар. — Я полюбил тебя, как только увидел! Никогда прежде я не встречал такой девушки, как ты: такой прекрасной, такой добродетельной, такой смелой! Прошу тебя: будь моей принцессой! Я не смогу без тебя жить!

— Я согласна.

Король был безумно рад, увидев сына в прежним обличьи. А когда узнал, что Мэри освободила его от злых чар, полюбил её всей душой и без промедления благословил молодых.

Вскоре сыграли свадьбу. Казалось, все счастливы. Только придворные между собой шептались: «Какой позор! Наследный принц взял в жёну простолюдинку!». Эдгара это весьма тяготило.

— Я несчастнейший из смертных! — пожаловался он однажды своему камердинеру Джеку. — Если бы Мария была принцессой или хотя бы герцогиней, я бы её, без сомнения, полюбил. Но я не могу любить простолюдинку и сиротку. Я словно спиной чувствую косые взгляды. О, как это унизительно!

— Но зачем же тогда Ваше Высочество на ней женились? — удивился Джек.

— Так решила злая судьба! — вздохнул принц. — Когда колдун обращал меня в дракона, он сказал, что на той, которая вернёт мне человеческое обличье, я должен жениться. Иначе превращусь в аспида. Или ты думаешь, я желаю провести остаток жизни в змеиной шкуре?

Джек потрясённо молчал, а его господин тем временем продолжал:

— О, если бы Мария была слабой и больной! Тогда бы мне оставалось лишь дождаться её смерти. Я вскоре стал бы свободным и смог бы взять в жёну достойную невесту. Но Мария совершенно здорова!

— Однако, Ваше Высочество, даже со здоровой женщиной может случиться несчастье. Её могут похитить разбойники, получить выкуп и убить.

— Но кто же посмеет напасть на принцессу? На такую дерзость мог бы пойти Свирепый Алекс и его головорезы. Но все они сейчас в темнице дожидаются суда.

— Я думаю, Ваше Высочество, если Свирепому Алексу и его молодчикам предложить выбор: либо смерть на виселице (а приговор суда вряд ли будет более мягким — слишком уж много убийств и грабежей на их совести), либо побег, похищение принцессы и её убийство после выкупа — то решение каждого из них будет очевидным.

— Ты воистину мудрый, Джек! — воскликнул обрадованный принц. — Но что будет потом?

— Потом, Ваше Высочество, чтобы не вызвать подозрений, советую Вам некоторое время погоревать, попечалиться об ушедшей супруге…

— Я не о том. Что потом делать с этими головорезами?

— Я бы, Ваше Высочество, напоил их отравленным вином, чтобы лишнего не болтали. Да и плодить преступность — не самое лучшее решение.

— Неплохо придумано, Джек! Только сколь бы дерзкими ни были эти разбойники, похищать принцессу прямо из дворца… Не слишком ли это?

— Зачем же из дворца, Ваше Высочество? Разумнее будет сделать это во время увеселительной прогулки.

Предложение мужа покинуть стены дворца и выбраться на природу Мэри встретила с большой радостью. Эдгар в последнее время стал нервным и раздражительным. Должно быть, устал от обилия важных государственных дел, которые ему как наследному принцу приходилось выполнять. Мэри надеялась, что отдых на природе отвлечёт её мужа от тягостных мыслей и вернёт хорошее расположение духа.

Карета катилась по лесной дороге. Мэри с удовольствием заметила, что настроение Эдгара улучшилось. Удручённое выражение лица сменилось предвкушением радости.

Неожиданно карета остановилась.

— Что произошло? — осведомился Эдгар.

— Дерево упала поперёк дороги, Ваше Высочество, — ответил кучер. — Думаю…

Не успел он договорить, как из кустов со свистом выскочили разбойники. Двое из них, настежь распахнув дверь кареты, схватили ошеломлённую Мэри и, не обращая внимания на отчаянные крики Эдгара, понеслись с ней прочь.

Когда Мэри осознала, что происходит, попыталась вырваться, но разбойник так сильно сжал её медвежьей хваткой, что она едва не задохнулась.

— Слушайте, может, убьём её сразу? — крикнул один душегуб своим товарищам. — С трупом меньше возни.

— Да погоди ты! — оборвал его другой. — Выкуп получим и уже тогда…

— Боже! За что? — воскликнула бедная Мэри.

— Так надо! — коротко бросил похититель.

— Нет, этого делать не надо! — раздался голос встречного рыцаря, который, услышав крики, торопливо прискакал на коне.

Ответом ему был десяток обнажённых разбойничьих сабель. Рыцарь вынул из ножен меч.

С тревогой наблюдала Мэри, как храбрый спаситель борется один против разбойничьей своры. Трое разбойников, сражённые его мечом, остались лежать на дороге. Остальные обратились в бегство, перекрикиваясь между собой странными речами: «Мы так не договаривались! Нас обманули!», «Принц Эдгар жмот — не желает платить!», «Чёрт дери этого трепача, будь он проклят!».

— Вы в порядке, Ваше Высочество? — обратился рыцарь к Мэри.

— Думаю, что да. Благодарю Вас, сэр! Вы спасли мне жизнь!

— Всегда рад служить Его Величеству!

— Назовите же своё имя.

— Я Генри Говард, Ваше Высочество, — представился спаситель, снимая шлем. — Позвольте проводить Вас к Вашему супругу.

Принц Эдгар был вне себя от радости, увидев Мэри живой и невредимой.

— Я Вам очень признателен, сэр! — сказал он рыцарю, выслушав историю о спасении жены. — Вы не только спасли жизнь принцессы, но и защитили честь королевской фамилии. Это достойно награды!

— Служить отцу Вашего Высочества для меня лучшая награда! — ответил сэр Генри, преклонив колено перед принцем.

— Если бы ты знал, Джек, сколько усилий мне стоило говорить этому выскочке слова благодарности! — делился принц вечером того же дня со своим камердинером. — Я готов был его растерзать!

— Представляю, Ваше Высочество, в какой Вы были ярости! Но у меня есть мысль.

— Говори же скорее, не томи!

— Кухарка, мисс Брукс, влюблена в меня, как кошка, и готова ради меня на всё. Уверяю Вас, Ваше Высочество, убедить её подсыпать в кубок принцессы яд мне будет несложно. Особенно если мисс Брукс будет верить, что от этого зависит моя жизнь, и что я на ней женюсь.

— А ты на ней женишься?

— Конечно же нет!

— Тогда она может тебя возненавидеть и проболтаться.

— Уверяю Ваше Высочество, что она этого не сделает. В пятницу намечается рыцарский турнир. Самое удобное время.

Сбежавших из темницы разбойников, дерзнувших похитить принцессу, нашли на второй день. Однако предать их правосудию не удалось — все они лежали мёртвые. Рядом с трупами валялись пустые бутылки из-под вина.

Самым лучшим на турнире был сэр Генри Говард. Хотя среди его соперников были те, кого Господь наделил большей физической силой, но быстрота и ловкость Говарда, то изящество, с которым он боролся, не могли не привести короля в восхищение.

— Я прошу Вас, сэр Генри, сесть за стол рядом с нами. Давайте же выпьем за отважного рыцаря! Да будет его ловкость и смелость примером для всех!

— Благодарю Вас, Ваше Величество, за оказанную честь!

Желая как можно изящнее поклониться королю, он по нелепой случайности споткнулся. Чтобы удержаться на ногах, подался вперёд, задев при этом кубок принцессы. Тот выпал из её рук. Вино выплеснулось на пол.

— Прошу прощения, Ваше Высочество! В этот раз, увы, ловкость мне изменила.

— Ничего страшного, сэр Генри! — ответила Мэри.

Тем временем Бобби, любимый пёс принцессы, обнюхивал лужицу, затем лизнул пару раз. Вдруг он повалился на спину и затих.

— Что с Бобби? — испугалась Мэри.

— Увы, Ваше Высочество, он мёртв! — огорчённо произнесла её камеристка Одри.

— В кубке был яд! — воскликнул король. — Кто-то хотел отравить принцессу! Приказываю немедленно начать расследование!

— Вы настоящий ангел-хранитель нашей семьи, сэр Генри! — принц Эдгар горячо пожал рыцарю руку. — Уже второй раз Вы спасаете мою дорогую супругу от верной смерти.

— Всегда рад быть полезным Вашему Высочеству! — поклонился Говард.

Злоумышленника нашли довольно быстро. Только выяснить у мисс Брукс, кто и зачем приказал ей отравить принцессу, не удалось. Когда девушку вытащили из петли, её тело было ещё тёплым. Слуги удивлялись: почему мисс Брукс повесилась? Ведь она в последнее время была такой счастливой, летала, как на крыльях, говорила, что скоро выйдет замуж. Должно быть, обманул жених? Или отравительница не вынесла мук совести?

— Я знаю, многие меня недолюбливают за то, что не родилась знатной, — говорила Мэри своей камеристке. — Но я не представляю, кто может меня так ненавидеть? И главное, за что?

— Многие придворные дамы наверняка желали бы оказаться на месте Вашего Высочества, — отвечала ей Одри. — А зависть подчас толкает на самые ужасные поступки.

— И мой супруг… Я прежде никогда не видела его таким злым. Раньше Эдгар на меня не кричал, а сейчас срывается по любому поводу.

— Должно быть, его Высочество жутко нервничает из-за покушения на Вас. Возможно, речная прогулка пошла бы Вашему мужу на пользу. Вода — она прекрасно успокаивает нервы.

— Мудрые вещи говоришь, Одри! — обрадовалась Мэри. — Пожалуй, я попытаюсь уговорить Эдгара.

— Речная прогулка — это замечательно, Ваше Высочество! — сказал Джек своему господину. — Если корабль сядет на мель, каждый будет думать лишь о собственной шкуре, а гибель принцессы легко можно будет списать на несчастный случай.

Новость о крушении королевского корабля во время увеселительной прогулки по реке разнеслась довольно быстро. Обошлось почти без жертв. Почти, если не считать пропавшей принцессы Марии и её камеристки Одри. После того, как их поиски не увенчались успехом, обеих, к великой печали короля и принца, объявили умершими.

Придворные тайком злорадствовали: наконец-то эта выскочка и нищебродка перестала позорить королевский дом! Простые же люди от души любили добрую принцессу и искренне оплакивали её безвременную гибель.

Но никто не знал, что Мэри была найдена. Сэр Генри Говард прогуливался по окрестностям своего замка, когда заметил лежащую на речном берегу принцессу. Вне себя от волнения, он слез с коня, подошёл поближе.

«Живая! — обрадовался он. — Слава Господу!».

Подхватив Мэри, он потряс утопленницу, пока вода не вышла из её рта, затем перекинул её поперёк седла и галопом поскакал в замок.

Оставалось только прислать во дворец гонца с радостным известием: принцесса Мария жива! Но что-то удержало Говарда от этого.

— Прости меня, Боже! — молился он в фамильной часовне. — Это грех — думать так о своём соверене, но уже третий раз я оказываюсь рядом, когда Её Высочеству грозит смертельная опасность, и каждый раз с нею — её законный супруг, который никак не может её защитить!

Иногда ему казалось, что принц Эдгар не очень-то стремится защитить супругу. Любит ли он Марию по-настоящему? Да, Его Высочество радовался её спасению, говорил Говарду слова благодарности, но его взгляд… Точно так же смотрела Розали, когда клялась Говарду в любви. И он ей верил. Поздно он понял, какую ошибку совершил, женившись на той, которой нужны были только его титул и состояние. Первый раз, застав свою вторую половинку с любовником, Говард простил. Но на второй сказал, чтобы убиралась прочь. Даже позор развода не удержал его.

— Однако Его Высочество женился на простолюдинке. Стало быть, любил. Или был благодарен за спасение. А теперь, не выдержав осуждения знати, разлюбил? Прости мне, Господи, эту мысль, но иногда мне кажется, что Его Высочество нарочно всё это подстроил, чтобы избавиться от надоевшей супруги. Нет, не буду я отправлять гонца. По крайней мере, до тех пор, пока принцесса не очнётся.

Мэри пришла в себя на вторые сутки, к великой радости Говарда. Тогда же слуги рыцаря обнаружили на речном берегу распухшее тело Одри.

Теряя сознание от заполнившей лёгкие воды, Мэри слышала, как её камеристка кричала: «Спасите! Я жена принца!», видела, как подплывший камердинер её супруга опустил ей голову под воду. А Эдгар… Он смотрел и улыбался.

— Почему он так поступил? За что? — плакала Мэри. — Мы же друг друга так любили! Неужели он в самом деле хотел меня погубить?

— Я, право, не знаю, что и думать, Ваше Высочество, однако считаю, что ради Вашей безопасности не следует извещать принца, что Вы живы. Про гибель Вашей камеристки я напишу, чтобы несчастную похоронили как полагается.

— Спасибо Вам, сэр Генри! Только позвольте мне проститься с Одри. Бедняжка! Пошла на обман, чтобы выжить, а получилось, что подписала самой себе смертный приговор.

Уже третью неделю гостила Мэри в замке Говарда, когда рыцаря почтил своим визитом сам Великий Магистр. К слову сказать, останавливался он в этом замке не впервые, поскольку был другом покойного отца сэра Генри. Ему-то Говард и рассказал и о своей гостье, и о подозрениях касательно соверена.

— Возможно, я неправ, и принцессе что-то не то показалось, — добавил он в конце. — Но всё это весьма подозрительно. Вы же сильный маг, сам король относится к Вам с почтением и трепетом. Только Вы можете сказать наверняка.

— Ты прав, Генри, что задаёшь такие вопросы, — ответил Магистр, немного подумав. — Я помню принца Эдгара ещё ребёнком и могу сказать, что Его Высочество всегда очень гордился своим саном. И пересуды о происхождении принцессы вполне могут быть обидными для его гордости. К тому же, поведение принца… Его Высочество выглядит опечаленным, однако по глазам вижу, что гибель супруги принесла ему скорее радость и облегчение. Всё это, разумеется, наводит на некоторые мысли, но чтобы их подтвердить или опровергнуть, мне надо провести тщательное исследование. Но для этого нужна какая-нибудь вещь, к которой принц прикасался?

У рыцаря таковой не нашлось. Когда он спросил об этом Мэри, та, немного подумав, сняла с пальца обручальное кольцо:

— Разве что вот это. Эдгар надел мне его на палец во время венчания.

— Очень хорошо! — обрадовался Магистр. — Давайте его мне. Через две недели я смогу с уверенностью сказать, причастен ли Ваш супруг к покушениям на Вас или нет.

— К сожалению, ты был прав, Генри, — сказал Магистр, как только вошёл в кабинет хозяина замка.

С того дня, как Мэри отдала ему кольцо, прошло ровно четырнадцать дней. За это время подозрения Говарда и Мэри только усилились. Причиной стала скоропалительная помолвка принца Эдгара с принцессой Изабеллой. «Моя скорбь по Марии безмерна, — объяснял сын короля свою поспешность. — И даже время не исцелит ран моей души. Но интересы королевства для меня превыше личных переживаний». Свадебная церемония должна была состояться на следующий день, поэтому Магистр спешил поскорее предъявить результаты расследования.

— Разумеется, если принцесса пожелает узнать правду, — добавил он.

— Да, я готова, — смиренно ответила Мэри, когда Говард послал за ней. — Пусть даже правда будет очень страшной".

Лишь только она вошла в кабинет, Магистр взмахнул руками, произнося шёпотом заклинания. Деревянный пол вдруг стал терять свой цвет и текстуру, становясь всё больше похожим на большой лист бумаги. Наконец, на нём стали вырисовываться тени, сначала нечёткие, но по мере того, как Магистр произносил волшебные слова, обретали вполне узнаваемые силуэты. Вот принц Эдгар и его камердинер Джек. Они о чём-то разговаривают. Негромко, но расслышать можно… Разбойники, яд, кораблекрушение… Слова благодарности камердинеру, подкреплённые наполненным золотыми монетами кошельком — за то, что, наконец, избавил Его Высочество от «этой мерзкой простолюдинки».

Когда видение исчезло, Мэри, не выдержав, разрыдалась. Ни Говард, ни Магистр не говорили ни слова, не мешали плакать. Да и что тут скажешь?

— Я думаю, — первым нарушил молчание Магистр. — Нам следует с первыми лучами солнца ехать в город, чтобы помешать незаконному венчанию. Поскольку принцесса Мария жива и является законной женой Его Высочества, принц Эдгар не может жениться на другой.

— А если он снова попытается избавиться от принцессы?

— Едва ли. После того, как я при всём народе покажу доказательства трёх его попыток, Его Высочество вряд ли рискнёт их повторить, понимая, что в случае чего главным подозреваемым будет именно он. И принцесса сможет спокойно вернуться во дворец.

— Нет, господин Магистр, — покачала головой Мэри. — Во дворец я больше не вернусь. Там слишком много подлости и предательства. И прошу вас — не называйте меня принцессой. Не хочу больше быть ею! Сироткой Мэри я повидала меньше горя, чем женой принца. Я многого натерпелась от мачехи, но она никогда не лгала, будто любит меня, и я не ждала от неё ничего, кроме злобы и ненависти. А в любовь Эдгара я верила. Как я теперь после такого жестокого предательства смогу делить с ним кров и ложе?

— Если Вы, Ваше Высочество, этого не хотите, — сказал Говард, — можете не возвращаться к супругу. Однако разоблачить его ложь и предательство, поверьте, будет справедливо. Принц Эдгар — единственный сын короля, прямой наследник. После смерти Его Величества корона достанется ему. Неужели Вы допустите, чтобы такой бесчестный и вероломный человек правил страной?

— Хорошо, я поеду с вами.

Компания прибыла в столицу задолго до начала свадебной церемонии. Узнавая Магистра, встречные прохожие кланялись. Говард как лучший из рыцарей также пользовался уважением среди горожан. Только никто не мог сказать, кто та леди, что их сопровождала, потому как лицо Мэри закрывала плотная вуаль. Отовсюду слышались разговоры:

— Не успел остыть прах нашей милой, доброй принцессы Марии, а Его Высочество уже на другой женится. Это возмутительно!

— Принц Эдгар радеет за интересы королевства. Любовь любовью, а наследному принцу полагается думать о продолжении династии. Тем более, принцесса, упокой, Господи, её душу, не смогла подарить наследника.

— Всё это, конечно, грустно, но мог бы Его Высочество выдержать хотя бы год траура.

— Мужчины — они по природе неспособны хранить верность. Тем более покойной супруге.

Однако к тому времени, когда обе королевские семьи подъехали к храму, улицы заполнила огромная толпа. Совсем как в тот день, когда принц Эдгар венчался с Мэри. Внутрь храма удалось попасть не всем, однако отказать Великому Магистру и его спутникам в этой чести никто не посмел.

Наконец, показался принц со своей невестой. Жених выглядел вполне довольным. Ещё бы! Ведь теперь рядом с ним не какая-нибудь жалкая простолюдинка, а настоящая принцесса. К тому же красавица.

Прежде чем начать церемонию, священник, по традиции, обратился к собравшимся:

— Если кому-нибудь из присутствующих здесь известны причины, по которым эти двое не могут вступить в брак, скажите об этом сейчас или не говорите никогда.

— Мне такая причина известна, Святой Отец! — отозвался Магистр. — Его Высочество не может вступить в брак, поскольку женат, и его супруга жива. Вот она — Её Высочество принцесса Мария.

По знаку Магистра, Мэри откинула с лица вуаль. Все присутствующие изумлённо ахнули.

— Господа, это самозванка! — крикнул принц Эдгар, малость оправившись от неожиданности. — Я удивляюсь, господин Магистр, как легко эта дешёвая актриса сумела заморочить Вам голову, что Вы поверили в её бесстыдную ложь! Всем известно, что принцесса Мария, к нашей всеобщей скорби, мертва.

— То есть, Ваше Высочество, Вы хотите признаться в убийстве своей супруги?

— Да как Вы смеете?

— Я требую объяснений! — сказал король. — Что всё это значит?

— Вы их получите, Ваше Величество. И доказательства вы все сейчас увидите прямо на дороге к алтарю.

Акустика в храме оказалась великолепной. К тому же Великий Магистр не пожалел заклинаний, чтобы разговор теней на полу храма звучал погромче. Поэтому те из собравшихся, которые не смогли ничего разглядеть, прекрасно слышали каждое слово, вылетавшее из уст принца и камердинера. Король, наблюдая действо, всё больше мрачнел. Когда же, наконец, тени исчезли, и дорожка к алтарю обрела первоначальный вид, он закрыл лицо руками, повторяя:

— Боже мой! Боже мой!

Народ негодующе ахал, глядя на принца с осуждением. Невеста стояла растерянная. Первым пришёл в себя её отец. Быстрым шагом он подошёл к алтарю и, взяв дочь за руку, обратился к жениху:

— Очень сожалею, принц Эдгар, но я не могу допустить, чтобы моя дочь стала женой такого бесчестного человека, как Вы… Пойдём отсюда, Изабелла!

— Кстати, Ваше Высочество, — продолжал Магистр. — Колдун Вас обманул, когда сказал, что Вы должны жениться на своей спасительнице, чтобы избежать превращения в аспида. Он сказал так потому, что любил играть на человеческих слабостях, а тщеславие, принц, поистине Ваше слабое место. К тому же, он предусмотрел, что та, которая три ночи проведёт в Башне Смерти и не испугается пауков, едва ли будет изнеженной принцессой.

— Чёрт! Чёрт! — в бессильной ярости воскликнул принц, забыв про всякий этикет. — Да если бы я раньше это знал! Я бы тогда не осквернял себя женитьбой на этой голодранке!

Лицо Говарда запылало благородным гневом:

— Вы забываетесь, Ваше Высочество!

Он уже поднял руку, чтобы бросить перчатку, но Магистр властным жестом его остановил:

— Не надо, Генри! Мы с принцем ещё не закончили разговор… Также, Ваше Высочество, колдун предвидел, насколько оскорбительным для Вашего самолюбия будет неравный брак. И наложил другое заклятие — Вы должны превратиться в аспида, как только погубите свою спасительницу. Говорите, принцесса Мария мертва? Так будьте же тем, кем в душе уже стали!

Только он закончил свою речь, как принца Эдгара окутал густой туман. Когда туман рассеялся, все увидели ползающего у алтаря аспида. Напуганный народ стал стремительно расходиться.

Говард опустился на колено перед Мэри:

— Теперь, когда ты свободна, о, Мэри, я могу признаться, что полюбил тебя с первого дня. Согласна ли ты стать моей женой?

— Но сэр, моё происхождение…

— Я полюбил не принцессу Марию, — прервал её Говард. — Я полюбил ту простую и искреннюю Мэри, которой ты не перестала быть, даже будучи женой принца. Ту, которую не развратил тлетворный воздух дворца.

— Позвольте, сэр, я подумаю.

— Я готов ждать ответа сколько угодно. Потому как всё равно не смогу тебя разлюбить.

Коронация проходила с подобающей торжественностью. Молодой король Георг Девятый, будучи троюродным племянником старого короля, едва ли мог ожидать такого взлёта. Магистр от души надеялся, что власть и почёт не вскружил голову молодому монарху, как случилось с принцем Эдгаром.

Впрочем, дожидаться окончания церемонии Магистр не стал. Он торопился в замок Говарда, чтобы поздравить последнего с радостным событием. Ночью у сэра Генри и его жены Марии родился первенец.