Радуга раскинулась широкой разноцветной дугой через весь живописнейший луг, который после дождя благоухал наиприятнейшими ароматами и запахами. Каждый цветок на лугу, каждая травиночка старались привнести в этот букет свой неповторимый вклад. Они как будто приглашали: “Посмотрите как мы прекрасны! Почувствуйте нас! Прикоснитесь!”. И с последними каплями дождя луг ожил. Бабочки, зверьки и прочая живность выбежали наружу, радуясь ласковым лучам солнца, влажной траве и сказочному благоуханью. Самые разные птицы пели на всевозможные голоса. Проснулась жизнь и за пределами луга – в лесу, который окружал его со всех сторон. Пышные кроны деревьев перешёптывались с лёгким ветерком на своём наречии. Птицы и звери привычно занялись своими делами. Вот, например, маленький зайчишка весело выскочил из-за пригорка, догоняя бабочку-шоколадницу. Они часто так играли – в догонялки. Сейчас была очередь ушастика. Тут он перепрыгнул ручеёк, даже не замочив свой хвостик. Здесь обогнул столетний дуб и почти что нагнал свою крылатую подружку, но зацепился за сучок и плюхнулся прямо мордочкой в лужицу, появившуюся после дождя. Бабочка захлопала крылышками и стала кружить вокруг зайчонка. Отряхнув мордочку, он грозно помахал хвостиком и решил во чтобы то ни стало поймать крылатую хохотушку. Прыжок, ещё прыжок – влево, затем вправо – теперь она никуда не денется. Они так увлеклись игрой, что не заметили – лес стал меняться.
Почва становилась всё более сухой, а трава будто выжженной. Да и сами деревья всем своим видом выказывали явное недомогание – они явно болели, хотя быть может ещё не так сильно. Но чем дальше удалялась наша парочка, тем более страшный вид приобретало всё вокруг. Но разве за игрой дети что-то заметят?
Но заметила белка. Она жила как раз на самой границе где чудесный сказочный лес начинал меняться. Долго и громко она кричала заигравшейся парочке вслед, пытаясь предупредить их, но всё тщетно. Оставив бельчат дома и заперев дверцу в дупло, она что есть сил побежала в противоположную сторону, в гущу сказочного леса.
— Чудесный дождь! Чудесный день! Чудесное солнышко! – маленького роста (не больше одного метра) старичок в зелёной шляпке с пёрышком, прищурившись смотрел в сторону солнца и по-детски хлопал в ладоши. Хотя назвать его старичком было бы неправильным. В нём не было дряхлости или немощности, не было глубоких морщин и узловатых пальцев рук. Назовём его человечком. Однако в нём чувствовалась длинная и непростая история весьма долгой жизни, мудрость и умение ценить каждый миг этой жизни. В этом смысле седина органично подтверждала впечатление, что перед нами всё-таки человечек в возрасте. Назвать его гномом или карликом было бы тоже неправильно. У него не было бороды и выглядел он абсолютно гармонично и пропорционально. Одежда на нём была вполне обычная для человека – помимо зелёной шляпки с пёрышком, которая и придавала ему несколько сказочный вид, на нём была фланелевая рубашка в бело-зелёную клеточку, мышиного цвета кацавейка и чёрные брючки, заправленные в красные хромовые сапожки.
Всё ещё прищурившись глядя на солнце, он несколько раз глубоко вдохнул свежий и чистый после дождя воздух, пошмыгал своим носом, похожим на маленькую картофелину и громко чихнул.
-Аа-ап-чхи! – гулко раздалось эхо по лесу и вокруг сразу послышался шелест листвы, голоса птиц и зверей как будто все тотчас стали желать ему здоровья. – Спасибо мои дорогие, спасибо! Чистый воздух становится всё большей роскошью и в нашем мире, — сменив улыбку на печаль промолвил он, — уже с непривычки начинаешь чихать… Хмм…, — он присел на пенёк, находившийся рядом, — Неужели она сдалась? Неужели окончательно отчаялась? Или он потерял надежду и веру?
Некоторое время он так и сидел на пеньке, устремив свой задумчивый взгляд куда-то в землю, а затем вдруг подняв голову вверх, произнёс:
— Не поверю я в это! Они сильные! Правда, Руано?
Могучий дуб, возле которого сидел забавный человечек и в сторону ветвей которого обращался его вопрос, тяжело заскрипел и издал звук, похожий на басистый гудок какого-нибудь старого судна. Одновременно он стал покачивал ветвями туда-сюда, словно сильный ветер их качал из стороны в сторону.
— Вот и я так думаю, — улыбка снова озарила лицо человечка, нос вновь зашмыгал, а большие карие глаза засверкали каким-то детским задором. – Им Судьбой это написано. И они это знают, просто…просто пока не могут до конца в это поверить.
На это раз дуб Руано только утвердительно покачал ветвями, словно кивая в знак согласия. И в этот момент на одну из его могучих веток, прыгнула белка и что есть духу ринулась по стволу вниз на землю. И Руано и старичок сразу заметили её и почувствовали что-то неладное. Едва сбежав на землю, белка тотчас устремилась к человечку и лихо забравшись на его плечо, принялась что-то громко верещать ему на ухо.
— Тише, тише, — принялся успокаивать её старичок. – Не так быстро. Отдышись.
Но белочка лишь протестующее замахала лапками и вновь заверещала пуще прежнего.
— Что?! Пунси и Аринэ в беде?! Зловонные топи?! – человечек сильно изменился в лице. Улыбку исчезла, глаза выражали явную тревогу и беспокойство. Он вскочил на ноги. – Скорей показывай где именно! Нельзя терять ни секунды!
Белочка бросилась со всех своих лапок в обратный путь. Руано загудел и зашумел как только можно и деревья, по ветвям которых бежала белка, вторили ему. Получалась своеобразная волна, образующая путь.
Человечек поправил свою шляпку, закрыл глаза и, подняв руки вверх, развёл их в стороны. В этот момент он вдруг озарился ярким не слепящим глаз светом, по форме напоминающим шар. Какие-то доли секунды он будто набирал мощность пока вдруг не вспыхнул, превратившись в луч света, который тотчас последовал сквозь кроны деревьев по пути, что указывали они сами, следуя за белочкой.
Она выбилась из сил, когда лес стал меняться, а больные деревья не могли поддержать хор своих здоровых и полных сил собратьев. Упав на одну из веток тяжело дыша и осознав свою беспомощность, глазки белочки налились слезами.
Луч света, следовавший за ней, ласково пробежался по её шёрстке, словно поглаживая её и бережно вытер ей слёзки. В тот же миг белочка почувствовала прилив жизненных сил, будто кто-то вдохнул в неё их. Вскочив на лапки и распухив свой роскошный хвост, она снова бросилась в сторону ожидаемой беды, которую необходимо было успеть предотвратить. Она понимала что если бы сама сразу же побежала за зайчонком и бабочкой, то не смогла бы их догнать, а что самое главное – по сравнению с зайчонком она была слишком маленькой, чтобы вызволить его из трясины. А тогда было бы уже поздно спешить за помощью. Топи окружали лес со всех сторон. Где-то почва в болезненном лесу была сухой и прочной, но чаще всего она была влажной, болотистой. Поэтому надо было указать точный путь куда именно побежали заигравшиеся друзья, чтобы не пришлось искать их долго и тщетно, теряя время и шансы на спасение.
Наконец, добежав до того места, где она заметила удаляющихся зайчонка и бабочку в последний раз, она вновь громко заверещала, указывая лапкой в правильную сторону. Лучик света закружил вокруг неё, затем на секунду замер и молниеносно унёсся прочь, вглубь мрачного леса, в зловонные топи.
Долго искать не пришлось. Как только сухая почва перешла в болотистую, зайчонок тут же увяз всеми своими лапками в вязкой трясине. Отчаянно дёргаясь, он лишь быстрее погружался вниз. К счастью, он уцепился зубками за ещё не иссохший прутик одного из деревьев и держался за него из последних сил. Ушки уже извалялись в болотной грязи. Из больших, наполненных непередаваемым ужасом глазок, градом текли слёзы. Кричать и звать на помощь было невозможно – прутик был единственным спасением.
Но рядом картина была ещё более чудовищной и счастье зайчонка что он не мог её видеть, потому как она оставалась позади него. Бабочка, пытаясь как-то помочь своему другу, видимо пыталась вытянуть его за ушки. Конечно же это было глупо и бессмысленно, но что вы хотите от детей, которые не знают страха и если дружат, то беззаветно? Её крылышки угодили в трясину, когда она старалась помочь зайчонку и это оказалось для неё смертельным. Лёгкая, изящная, слабенькая – трясина мгновенно призвала её к себе и вот уже она всей площадью своих крылышек и брюшком в её зловонной власти. Когда мерзкий слизняк с присоской утягивал её в глубину, она ещё видела что её друг ухватился за прутик и только и успела крикнуть ему из последних сил:
— Только не сдавайся, Пунси!..
Одно оборванное крылышко с узором шоколадного цвета, безжалостно оторванное слизняком, так и осталось на поверхности.
Оказавшись рядом с утопающим в трясине зайчонком, лучик молниеносно закрутился в несколько оборотов вокруг его ушей, затем сжался будто несколько спасительных узелков обвязали их мёртвой хваткой. Трясина вокруг бедного Пунси как будто расступилась под светом луча. И тогда одним рывком, он вытянул зайчонка из цепких объятий зловонной топи. Недовольно булькнув и издав глухой стон, место, где почти что утонул Пунси, вновь покрылось слоем мха и создавало иллюзию твёрдой почвы.
Зайчонок всё ещё судорожно сжимал зубками прутик, который обломался при спасении, а из испуганных глаз его по-прежнему текли слёзы.
Сделав над бедняжкой несколько кругов, лучик света превратился сначала в светящийся шар, а затем предстал в образе забавного человечка с закрытыми глазами в зелёной шляпке с пёрышком и расставленными в стороны руками, которые он медленно поднял вверх. Открыв глаза, он сразу же бросился к зайчонку. Взяв его на руки и проведя по его шёрстке рукой, он одним этим движением заставил всю болотную грязь исчезнуть. Затем он попробовал забрать у него прутик, но тот вцепился мёртвой хваткой.
— Пунси, хороший мой, — поглаживая по теперь уже чистой и пушистой шёрстке, стал приговаривать человечек. – Всё хорошо. Ты в безопасности. Можешь отпустить прутик. Ну же, всё позади, Пунси…
Осторожно, боясь что в любую секунду неведомая сила снова станет тянуть его вниз, зайчонок стал отпускать прутик.
— Вот умница, — продолжая поглаживать его, произнёс старичок. – Давай вытрем тебе слёзки. – Он вытащил из кармашка своей рубашки чистый белый платочек и аккуратно стал им протирать заплаканные глазки зайчонка.
Только сейчас человечек в зелёной шляпке с пёрышком почувствовал как сильно колотится сердечко у Пунси и как он дрожит всем своим маленьким пушистым телом. Но неожиданно дрожь прекратилась и зайчонок вскочил на лапки. Уши его встали торчком. Оглядевшись по сторонам и видимо не найдя того, кого он искал взглядом, Пунси вновь бросился к трясине, к тому самому месту.
— Стой, малыш! – попытался остановить его человечек.
Остановившись в нескольких сантиметрах от перехода сухой почвы в болотистую, зайчонок увидел знакомое крылышко с красивым шоколадным узором. Какое-то время он стоял как окаменевший и смотрел на то, что осталось от его подруги Аринэ. Затем наступившую тишину нарушил плач. Так плачет ребёнок, который потерял своего лучшего друга. Потерял навсегда.
Старичок осторожно подошёл к плачущему навзрыд зайчонку и снова взяв его на руки, стал ласково гладить, прижал к груди.
— Не сдерживайся, — промолвил он. – Плачь… Плачь, потому что лучший друг в жизни бывает лишь однажды, как и любовь. Плачь, потому что о такой дружбе как у вас с Аринэ большинство может лишь мечтать. Плачь, потому что только так можно прочувствовать боль и хоть как-то смягчить её. Время не лечит, оно лишь сглаживает углы. Боль утраты навсегда будет с тобой, но ты с этим справишься. Ради неё. Ради Аринэ.
Он отнёс зайчонка домой – к его маме с папой и многочисленным братишкам и сестрёнкам. Семья поможет ему пережить его первое большое горе в жизни, от которого, увы, никому невозможно скрыться и нельзя избежать.
Затем он снова вернулся к Руано. Сел на пенёк возле него и тяжело вздохнул.
— Сегодня умер ещё один ребёнок, — мрачно промолвил он, опустив голову. – Они там…в том мире… неужели они не понимают какому злу они открыли двери и что творят со своими детьми?!.. – затем поднял голову и посмотрел на Руано – Но одного ребёнка всё же удалось спасти. На этот раз…
