Домой Мария вернулась поздним вечером, так как от Вики она ещё заехала к отцу. Дело в том, что по случаю дня рождения единокровных сестёр Марии – Анны и Жанн – он собирался устроить большой праздник и собрать вместе как бывшую семью так и уже новую. Это предложение Мария считала абсолютно глупым и абсурдным, ничего хорошего от такой сборной компании ждать не приходилось. Мало того, что между двумя семьями не было никаких взаимоотношений и после развода родители Марии по сути и не поддерживали никакой связи, так ещё и в самих семьях был самый настоящий раздрай. Но у Вадима Степановича – отца Марии, возникла такая безумная идея, которую, к удивлению Маши, с энтузиазмом подхватила её мама – Ангелина Алексеева. Хотя в целом её рвение было понятным – ей было ужасно интересно узнать как живёт семья бывшего мужа, чем живёт и насколько хорошо. Вероятно и у Вадима Степановича были свои мотивы, чтобы пойти на такие неожиданные для всех задумки, но о них Мария могла лишь догадываться. В любом случае, предчувствия у неё были нехорошие и потому она решила заехать к отцу и, извинившись, отказаться от приглашения.
— Машенька, почему?! – удивился Вадим Степанович, картинно изобразив непонимание решения своей старшей дочери. – Ведь все мы по сути как одна семья, одна кровь…
— Папа, — перебила его Мария. – Не надо про кровь и её зов. Я в эту чепуху никогда не верила и не верю сейчас. Порой чужой человек становится настолько ближе кровного родственника, что начинаешь искренне сомневаться в том, что можно вообще считаться роднёй посредством этой самой крови. Я никогда толком не знала что такое настоящая семья, потому что потеряла её сразу же как только стала что-то понимать в нежном возрасте.
— Ну, Машенька, — развёл руками Вадим Степанович. – Зачем ты так? Да, у нас не сложилось с твоей мамой. Такое в жизни случается сплошь да рядом. Но мы оба всегда любили тебя и заботились о тебе…
— Да?! – Мария удивлённо захлопала ресницами. – Наверное я что-то пропустила и вся забота и любовь прошли мимо меня? Хотя смотря что ты под этим понимаешь… — Она вдруг улыбнулась и махнула рукой. – Ладно, пап, всё уже давно переболело и осталось в прошлом. Я вас обоих люблю, но данная затея мне совсем не по душе.
— Но почему, Маша? – казалось Вадим Степанович действительно заставил сам себя поверить в то, что между членами двух семей имеются тёплые отношения. – Это же твои сестрёнки. Вы же отлично ладите…
— С чего ты взял??.. У нас почти десять лет разницы да и никогда мы не были сёстрами как таковыми. Даже не виделись практически. Вы жил своей семьёй с Кариной и девчонками, а мы – своей. И не знаю как у вас, но у нас было просто сплошное сосуществование. А теперь ты захотел из разбросанных песчинок собрать пирамидку идиллии?
— Это возможно, если песчинки будут пропитаны водой, — улыбнулся Вадим Степанович.
— И что же выступит в роли воды?
— Любовь и родственные узы.
— Пфф…- Мария фыркнула и с укором посмотрела на отца. – Ты издеваешься? Скажи, ну кого ты обманываешь и с какой целью? Ты ведь понимаешь, что ничего хорошего от такого общего собрания ждать не приходится. Ну, хорошо… Хотите собраться – собирайтесь, но, пожалуйста, избавь меня от этого. Позволь ограничиться поздравлением и подарком? Я не хочу обижать тебя или девчонок, отклоняя приглашение, но и меня пойми…
— Маша, — отец обнял её за плечи. – Ты же понимаешь, что без тебя ничего не получится. Ты наш дипломат, наш самый мудрый миротворец. Ты и есть та самая вода, то связующее звено, которое может нас примирить, объединить…
— Я-вода…- покачивая головой, повторила Мария. – Ну вот скажи: зачем тебе вдруг понадобилось соединять две абсолютно разные семьи в одну? Завтра наступит конец света? Или ты знаешь что-то чего не знаю я?
— Я просто осознал, почувствовал…
— Папа! – Мария рассмеялась. – Я тебя умоляю, не надо этого пафоса. Лучше честно.
— Я и говорю честно, дочка. В конце концов, ты должна мне помочь как моя старшая любимая дочь…
— Я должна? Ой ли! Неужто самая любимая?!
— Перестань, — обиделся Вадим Степанович. – Я вполне серьёзно. К тому же и молодёжь сдружить у тебя получится лучше всех.
— Ты отлично знаешь, что девчонки меня на дух не переносят и сестрой своей не считали и не считают, — Мария стала предельно серьёзной. – А мой единоутробный братец и вовсе готов на любую пакость после того как мне досталась бабушкина квартира…
— Как так?! – изумился на сей раз Вадим Степанович.
— А вот так, — с улыбкой ответила Мария. – А ты говоришь “молодёжь сдружить”…
— Но с другой стороны, — отец вновь крепко обхватил её за плечи и пристально посмотрел ей в глаза, — ты ведь старшая. Может всё-таки причина такого непонимания в тебе?
— Что ты имеешь в виду? – не поняла Мария.
— Может причина того, что у тебя не складываются отношения с людьми в тебе, доча? – выражение глаз Вадима Степановича было до омерзения сочувствующим. – Вот видишь, у тебя и личная жизнь не складывается…
— Вот оно что…- тихо промолвила Мария и в следующий миг грубо оттолкнула от себя отца. – Значит проблема вся во мне? Вероятно и развелись вы в своё время из-за меня?
— Постой…
— Нет, папочка, — на последнем слове она сделала язвительный акцент. – Возможно у меня и есть проблемы в общении с людьми, но я с ними предпочту разобраться самостоятельно. И вовсе не хочу выступать в роли громоотвода для человека, который считает меня в чём-то ущербной!
— Нет, Машенька, зачем ты так?..
— Я не пойду на ваш пир! – голос Марии задрожал. – Извинись, пожалуйста, за меня перед девчонками. И прости меня за то, что я не оправдала надежд! За то, что я такая неудачница!..
Вадим Степанович не успел ничего ответить. Мария так быстро выбежала прочь, что он толком не сумел опомниться, так и оставшись стоять в прихожей, растерянно разведя руки в стороны. А Мария… Лишь только когда она выбежала на улицу, из её глаз хлынули слёзы. От обиды, одиночества и непонимания…
Прибравшись в комнате бабушки и частично разобрав вещи, Вика села на кровать и долго пристально всматривалась в фото на стене. Молодые и красивые бабушка с дедушкой смотрели на неё и казалось улыбались. Почти как в том видении, что открылось ей через зеркало ванной комнаты.
“ А что если это правда про рисунки?” – подумала Вика. – “Что если это в самом деле возможно? Ведь я же видела и возможно тут есть какая-то связь с той комнатой напротив ванной?.. Ну не сумасшедшая же я в самом деле…”
Она встала и, подойдя к фото, стала вглядываться в лица изображённой на нём пары, в надежде получить какой-нибудь знак. Увы, ничего не происходило и даже не казалось, что происходит.
— Но попробовать стоит, — сказала Вика сама себе вслух. словно напутствуя.
Осторожно подойдя к комнате с детскими картинками, она застыла на месте и прислушалась. За дверью не было слышно ни звука. Крепко обхватив ручку и аккуратно повернув её, она надавала плечо на дверь. Та не поддалась.
— Вот те раз, — прошептала разочарованно Вика. – Заперто. Неужто нужный час закончился?
В этот момент в соседней комнате Мурави послышалось какое-то движение и зазвучала приятная мистическая мелодия. На цыпочках, Вика подошла к двери и хотела было приложить к ней ухо, как в тот же миг из комнаты донёсся голос Михаила Ракиновича:
— Виктория, входите, пожалуйста. Дверь не запета.
“Неужто он слышал меня?” – застыла на месте девушка. – “Боже, как неловко…”
— Входите, не стесняйтесь, — вновь послышался голос Мурави.
Поджав нижнюю губу от смущения, Вика робко вошла внутрь. Михаил Ракинович сидел за столом и встретил её улыбкой. В этот момент девушка вспомнила, что успела написать на пергаменте своё “волшебное пожелание”, дабы успокоить свою подругу и оттого покраснела ещё больше.
“ Боже, я же ещё и пергамент ему испортила”, — в отчаянии подумала она.
На диване сладко храпел мопс. Он даже не удосужился проснуться, предпочитая не отвлекать себя от приятных сновидений. А судя по застывшей улыбке на его мордочке, сны действительно были приятными.
— Проходите-проходите, — обратился Мурави к Вике. – прошу вас, не стойте на пороге как бедная родственница.
— Извините меня, умоляю вас, — взмолилась девушка, переминаясь с ноги на ногу.
— За что?! – искренне удивился пожилой мужчина.
— За то, что я испортила ваш пергамент, — робко ответила Вика. – Он наверняка очень древний и ценный…
Она запнулась, потому как Мурави громко рассмеялся. Очаровательный мопс проснулся с той же улыбкой, с которой сладко спал, но, поняв что его разбудили, сменил её на недовольную мину и также недовольно фыркнул в сторону разбудившего его хозяина.
— Прости, Руня, — не в силах сдержать смех, извинился перед ним Мурави. – Прости, старина.
Руня глубоко и снисходительно вздохнул, а затем вновь уложил свою мордочку, закрыл глаза и улыбнулся в предвкушении продолжения своих сладких снов.
— Почему вы смеётесь? – недоумённо спросила Вика.
— Вы меня насмешили про ценность этого пергамента, — едва успокоившись, ответил Мурави. – На самом деле ему просто нет цены. В том смысле, что его нельзя где бы то ни было и у кого бы то ни было купить или продать. И нельзя испортить, если только не решите его сжечь.
— Но дело в том, что я написала на нём кое-что, — подходя к столу, пояснила Вика. – Вот видите…
Она указала на пергамент, но тут же её рука застыла в воздухе и отпрянула – пергамент был чист. Ни единого слова, ни даже кляксы какой-нибудь.
— Как такое возможно? – вслух удивилась она. – Я ведь точно помню, что написала…
— Что именно представляется вам невозможным? – недоумённо спросил Мурави.
— Ну понимаете… — Вика нервно хихикнула. – В общем, когда мы с Машей здесь были, то она поделилась со мной своими ночными кошмарами…Ну что ей снятся кошмары в общем…
— Так…
— Ну а я вдруг вспомнила, что если написать на пергаменте этими чернилами и этим гусиным пером своё желание, то оно сбудется, а надпись…исчезнет…
Вика будто бы нашла ответ на свой вопрос и задумчиво почесала затылок.
— Вот она и исчезла, — улыбнулся Мурави и развёл руками. – Что же тут непонятного?
— Да, но ведь это…сказки…
— Получается что нет. Как хорошо, что вы начинаете многое вспоминать, — Мурави с дольным видом потёр ладоши, словно ребёнок. – Главное, прошу вас, не спешите. Вы и так пока вспомнили достаточно на сегодняшний день и час.
— Это вы меня предостерегаете по поводу картинок в запертой комнате? – лукаво прищурилась Вика.
— Ну я же говорил! В самую суть! – всплеснул руками пожилой мужчина и было засмеялся, но тотчас лицо его приняло самое серьёзное выражение. – Да, пока лучше не торопиться. Всё очень неспокойно и тут и там…
— Но получается что всё рассказанное вами сегодня на кухне – правда?
— А вы всё ещё сомневаетесь?
— Я заинтригована.
— Пусть пока всё так и останется, — улыбнулся Мурави. – Всему своё время. Это касается всего в этой жизни.
— Выходит всё заранее предрешено?..
— Так и есть.
— Грустно…
— Возможно. Но в силах каждого пройти свой путь и череду событий со знаком плюс или со знаком минус.
— А это важно, если всё предрешено? Какой смысл в знаке, если итог заведомо известен?
— О, это самое важное, что может быть в человеческой жизни!.. Кроме того, мы ведь все знаем, что в итоге умрём – итог известен и понятен всем. Однако этот неоспоримый факт не мешает одним творить добро и бескорыстно помогать всем и каждому, а другим – сеять зло и алчно высасывать все соки из всего живого и сущего…
По дороге домой Мария немного успокоилась. Обида и тоска особенно отступили когда её рука нащупала в кармане пальто камень, подаренный ей Мурави. Весь негатив моментально загадочным образом исчез и Мария почувствовала как мурашки пробежали по всему её телу снизу вверх, достигну затылка. Это было какое-то особенно приятное ощущение. В голове зазвучала мрачная, но вселяющая необъяснимую уверенность, мелодия. С этого момента происходящее вокруг перестало волновать и тревожить девушку и являлось лишь фоном. Она слушала мелодию и возвращалась к себе домой.
Вика уже легла в кровать, но ей не давала покоя тайна картинок. Что же произойдёт и каким образом? Ведь не зря же комната постоянно заперта – выходит ключ очень просто в использовании. Аккуратно, на цыпочках, она пробралась сквозь полумрак коридора к таинственной комнате. Подойдя к двери, Вика осмотрелась насколько это было возможно в темноте, прислушалась. Зрение потихоньку привыкало. Стояла полная тишина, которую было даже страшновато нарушить собственным дыханием. Без особой надежды, Вика повернула дверную ручку. Нет, дверь по-прежнему была заперта.
“Видимо действительно нужная дверь откроется в нужный час”, — лишь подумала она и уже собиралась вернуться в постель, как вдруг в голову ей пришла мысль.
— Что ж, возможно и получится, — еле слышно прошептала она. – С пергаментом ведь получилось? Надо только вспомнить последовательность… — Вика задумалась, потёрла виски. – Ага!.. Лиса…Семь…Пять…Летнее солнце…Два…Ноль…
Она вновь прислушалась, но всё было тихо. Повернула ручку двери – заперто. Вика уже почти разочарованно хотела махнуть рукой и посмеяться над собой, как вдруг её осенило. Она вспомнила.
— Волк! – достаточно громко произнесла она, но не успела испугаться того что может разбудить Мурави, как откуда-то из темноты послышалось глухое рычание.
“Чёрт! Руню разбудила”, — подумала она.
Однако в следующий миг рычание послышалось из другого конца коридора, затем из ванной и, наконец, за дверью запертой комнаты. Вику охватил вдруг ужас, особенно когда показалось, что кто-то скребётся по ту сторону. Она было собралась бежать в свою комнату, как вдруг из под запертой двери блеснула полоса разноцветного света.
Вика сразу поняла, что Мурави и Руня спали сегодня именно в этой комнате и что она их разбудила. Пулей пронеслась она по коридору, слыша за спиной скрип открывающейся двери. Вика буквально влетела в свою комнату, заперла дверь и прыгнула в постель. Она лежала на спине, затаив дыхание и подтянув одеяло до самого подбородка. В коридоре было тихо. Никаких шагов. Вдруг послышалось как кто-то осторожно скребётся в дверь комнаты. Сердце Вики заколотилось, в висках застучало. Снова наступила полная тишина.
“Может пронесло? – только и успела подумать она, как вдруг сбоку из-под кровати возникло лицо какой-то старушки и беззубый рот прошамкал:
— А фто это ты тут лазлеглась, дологуфа?
Вика вскочила с кровати и хотела закричать что есть сил, но в горле пересохло и дыхание перехватило. У самой двери она обернулась и увидела у изголовья своей постели маленькую, буквально крохотную, старушку в белом платке, которая весло хихикала.
Что есть си, Вика побежала в открытую теперь таинственную комнату, из которой вырывался в коридор яркий разноцветный свет.
“Там Михаил и Руня! Они меня спасут!”
Сломя голову она вбежала внутрь и в тот же миг дверь моментально за ней захлопнулась. Коридор вновь погрузился во мрак.
Всю дорогу домой Мария не выпускала из ладони пирит. Приятные ощущения тем временем стали сменяться на чувство полного изнемождения и потому, едва она вошла в квартиру, как тотчас сняла пальто, в кармане которого лежал камень, и решила держаться пока подальше от воздействия его силы. А сила была и Мария отчётливо её почувствовала. Какое-то время она лежала без сил на диване. Лёгкое головокружение и тошнота постепенно прошли. Мария даже немного подремала. Уже около полуночи она решила всё-таки встать с дивана и привести себя в порядок перед сном. В то же время мысли о сне её пугали. Она боялась очередного ночного кошмара. Боялась что на этот раз его не выдержит. И тут Мария поймала себя на мысли, что за всеми переживаниями прошедшего дня, она совершенно забыла о главном для себя – о своём письме Артёму. Сейчас он был для неё словно луч света в кромешной тьме. И снова нахлынувшая радость моментально сменилась на печаль:
“А вдруг он не ответил?” – с тревогой в душе подумала Мария и решила не мучить и не терзать себя неизвестностью. На сегодня она и так получила большую порцию переживаний не самого приятного характера. И потому, зайдя на осточертевший ей сайт знакомств и открыв такой единственно-желанный ответ Артёма, она готова была буквально прыгать и танцевать от радости и нахлынувшего счастья. Мария с упоением вчитывалась в каждое напечатанное им слово. Сознание параллельно обрисовывало образ Артёма новыми чертами и он ей нравился всё больше. Ей понравилось как он правильно и точно уловил мрачную тональность написанного в её собственной анкете, поняв, что состоит этот полумрак из света – одинокого и печального…
“Здравствуй, Артём! Спасибо тебе огромное, что ответил мне – девушке без фото и с грустным текстом в анкете. Но я верила, что ты меня поймёшь и очень рад, что не ошиблась. Ты очень привлекательный и глубокий молодой человек. С трудом верится, что ты всё ещё не женат. Хотя хорошо зная насколько и среди современных девушек мало достойных – это наверное неудивительно. Не верю, что твоя анкета – шутка и, наоборот, верю, что тебе также как и мне сложно найти человека, который бы стремился только к серьёзным отношениям, к Семье. Да-да, именно так – с большой буквы.
Артём, я понимаю что с моей стороны нечестно не показать тебе хотя бы одно фото, но я боюсь. Боюсь, что не понравлюсь тебе раньше времени – ведь я такая самая обычная… Можно я ещё чуть-чуть наберусь смелости? Ты не обидишься?
Извини меня, пожалуйста. Просто я правда так рада и счастлива, что ты мне ответил!..
Ты даже себе не представляешь себе насколько. Мне так много всего хочется тебе рассказать, поделиться. Но я понимаю, что не имею пока права на это. Сначала я должна выслать своё фото… Я сделаю это. Обещаю. Но и ты обещай мне, пожалуйста, что если я тебе не понравлюсь, то ты напишешь мне об этом, а не исчезнешь, оставив в неведении. Очень об этом прошу. А пока… Что же тебе рассказать? А вдруг это всё пока не так важно? Вдруг я не понравлюсь и… Ой, прости… Наверное я похожа на отчаявшуюся и неуверенную в себе дурнушку. Просто я так рада и так боюсь…
Сегодня мне сказали, что я должна поехать туда, куда совершенно не хочу ехать. Поехать с теми, с кем даже рядом находиться не хочу… Ах, если бы там была возможность встретиться с тобой, то остальное было бы неважно и я бы поехала не взирая ни на что, даже на неприятных мне людей!.. но почему мне сегодня ни слова не сказали про тебя?.. прости, я наверное теперь похожа на сумасшедшую в бреду… Мне так много хочется тебе рассказать, а ещё больше – услышать тебя, увидеть… Завтра я вышлю фото. Обещаю. Надеюсь, ты мне ещё напишешь…. Я буду очень ждать! Береги себя, Артём!”
