Глава 18

Новоиспечённый герцог Тремор Ноктис гостил в доме у барона Дареля Йаскара де Тремер, секретаря Главы губернии. Андреус только закончил разговор с отцом, как видеофон зажужжал снова. Звонил Лесерит. После цветистого пожелания благоденствия «несравненному герцогу Тремор Ноктису» и «обожаемому секретарю Дарелю» он сообщил последние новости о появлении «Бритского марала с бандой прихвостней» (тут уж Лесерит не скупился на яд в голосе и титулами приезжих свой язык не утруждал), о кровавой драме с участием Стеллы и «старого стукача Гольшбурга» и о том, что «Акашинский недоносок увез милую леди с собой». Получив пренеприятнейшее, впрочем, подспудно ожидаемое известие о вступлении в игру друга юности, своего босса, а ныне ярого соперника, Андреус задумался. Он знал, что у Антэрта хорошие способности к аналитике, и внук Акаши быстро разберётся в происходящих событиях, захочет вступить в игру и прибрать к рукам то, что не удалось двенадцать лет назад. Андреус знал о звонком щелчке Миллари по самолюбивому носу королевского отпрыска, не знающему с колыбели ни проблем, ни препятствий. Обиднее всего для Антэрта было то, что в ануммону он влюбился по-настоящему и готов был за неё сражаться со своей семьёй и всем миром не на жизнь, а на смерть. Хотя это сильно сказано, так как королева за счастье любимого внука, готова была «придать анафеме» даже собственных сыновей. А почему «Резвого Антика» (такое прозвище он получил ещё в школе) Акаши называла в кругу семьи Перчиком — тут и к гадалке ходить не надо, достаточно посмотреть, как к нему льнули, и до сих пор липнут драконидии и сангуинки. Шарм и внутренний огонь притягивали представительниц женского пола к Антэрту подобно магниту, ему даже не нужно было трудиться и производить на них впечатление умом, силой, талантами или гипнозом. И вдруг такой облом: единственная женщина, к которой он воспылал любовью, пренебрегла Перчиком. К личной обиде добавились насмешки окружающих, словно стервятники, учуявших сладкий запах боли от баловня судьбы. Резвому Антику не простили лёгких побед, моральных страданий сестёр, подруг и жён, гордыни, юношеского нигилизма, наградив, будто намертво припечатав, прозвищем Бритский марал, по сути, то же самое, что и рогоносец. Такой позор смывался в их обществе кровью, на крайний случай — рабским подчинением предмета унижения.

Андреус нутром чувствовал, что друг-соперник выберет одну из этих целей, тем более что в нынешний приход ануммона подготовила более «убойное» оружие — лишила возможности иметь наследников. Короче — шах и мат будущему императору, а это означало только одно — многоходовка должна закончиться смертью или Антика, или Стеллы. Андреус подозревал, что именно такую конечную цель мог наметить друг юности, слишком хорошо он его изучил.

Поразмышляв о превентивных мерах, Андреус решил позвонить матери Стеллы — и не зря. Женщина рассказала, что дочь находится в гостях у Главы губернии лорда Битора Пьетроса и «очень крупного политика, герцога Пасифик-Бритского».

— Он — сын самого принца Бессмертной крови. Представляете?! Мне сказали, что Стеллочка очень герцогу понравилась, — горделиво поведала Мария Ивановна и шёпотом добавила:

— Намекнули, что герцог не женат. Как вы думаете, к чему?

— Ну-у, — протянул Андреус, — наверное, к тому, что он может взять вашу дочь невестой-кормилицей, даже фавориткой.

— Неужели наша семья удостоится такой чести? Стеллочка будет жить во дворце, возможно, будет вхожа в Высший Свет. Мне просто не верится… я так рада за дочь. И всё благодаря заботам несравненного мастера Лесерита, — щебетала обрадованная женщина, а драконид ей поддакивал.

После разговора с сангуинкой в голове Андреуса сложился окончательный план. Он остановился на рискованных и опасных, но действенных мерах по изъятию Стеллы из рук Перчика. Если всё выплывет наружу, то слетит его голова и исполнителя, попадёт в опалу весь клан Тремеров, но «кто не рискует, тот не пьёт шампанского» — так говорят сангуины. И он решил рискнуть. Взял неучтённый коммуникатор с пиратским номером и позвонил подпольному хакеру, с которым познакомился в пору студенчества и неприятия любых законов, и услугами которого пользовался в самых крайних случаях. Хакер, давно ставший офицером спецслужб, работал в подразделении «Государственной электронной защиты информации», знал и умел обходить ловушки собственного ведомства, был посвящен в новейшие секретные разработки учёных и умело ими пользовался для помощи узкому, тайному кругу знакомых.

Через пару часов хакер отзвонился, мол, местонахождение девушки обнаружено, она введена в пограничное состояние, подобное буйному помешательству, её чип замкнут на электронный блок управления домом.

Андреус был доволен, ему осталось только ждать, что предпримет Антэрт в непростой ситуации: проявит выдержку и сам сможет успокоить, решит отправить девочку домой от греха подальше, вызовет медиков или отвезёт в больницу. О том, что бывший друг проявит чудеса сметливости и сможет сам догадаться о проделанных манипуляциях с психикой Стеллы, он не переживал — Антэрт слабо разбирался в новейших технологиях, и нужного специалиста в его команде не было, об этом Андреус побеспокоился, не первый год разрабатывая различные планы по завоеванию власти и расширению территорий своего клана.

***

После завтрака, новостей по транслятору дальновидения (или далятору, как называли все) и небольшой прогулки, Стелла решила выполнить растяжки и кое-какие танцевальные па.

Она до сих пор не могла привыкнуть к техническим новшествам этого мира. Новшествам для неё, отец с матерью к ним уже относились спокойно, как к чему-то обыденному, а Стелла поначалу без замирания и дрожи не могла воспринимать женщину-диктора, разгуливающую рядом — только руку протяни! — после слов: «Торбасо, включись». Тоже в отношении участников ток-шоу, сидящих кружком и преспокойно болтающих о разных пустяках в их гостиной. Самое ужасное и одновременно прекрасное, что объёмные изображения были почти непрозрачными и оттого выглядели живыми, реальными, их хотелось потрогать. Особенно захватывало дух, когда показывали документальные видеокадры о морских обитателях, лесных жителях или полётах в вышине среди облаков. Создавалось полное ощущение реальности происходящего. Конечно, для полной достоверности не хватало запахов и тактильных ощущений, но объёмный воздушный экран был более прогрессивной разработкой, чем с кино-формат 3D в её мире.

А ещё Стеллу привели в восхищение обои в её комнате. Не обои — сказка. Днём в её комнате тихо шуршали галькой и шипели пеной волны прибоя, изображённого на обоях, стоило только сказать слово «прибой», а вечером, наполнив дневным светом встроенные фотоэлементы, обои начинали тускло светиться и «оживать». Зеленовато-синие волны, белея барашками пены, накатывали на чистый прибрежный песок. Высокие стройные пальмы шевелили махровыми листьями под порывами лёгкого ветерка. В траве летали две бабочки. Вместе с шумом прибоя «ожившая» на стенах картина создавала иллюзию живого уголка природы. Это было необычно и прекрасно, и способствовало быстрому засыпанию под мерные вздохи океана. Ещё необычнее было то, что её чип фиксировал момент погружения в сон и подавал сигнал на управляющий элемент обоев — звуки и движения прекращались. Наступала тишина, сопровождаемая темнотой и покоем, так как одновременно с обоями отключался ночник, полностью затемнялись стёкла окон. Так же в квартире сами открывались и закрывались двери, съезжая в сторону, включалось и отключалось освещение, увлажнялся и ароматизировался воздух, работал кондиционер или инфракрасный обогреватель, по голосовой команде наливалась вода в ванну нужной температуры, делал влажную уборку пылесос-автомат и разогревал замороженные готовые блюда кухонный комбайн. Короче, не квартира, а мечта домохозяйки. Для Женьки-Стеллы эти электронные устройства и принцип их работы были в новинку, но родители терпеливо рассказывали и объясняли, ведь дочь хоть и многое забыла, но вернулась живой и сохранившей рассудок. Василий Семёнович, объясняя дочери работу «Домового», интеллектуального электронного устройства, сказал, что учёные разрабатывают девайсы нового поколения, которые будет через чип считывать мысли хозяина и голосовых команд не потребуется. Вот тогда и начнётся тотальный контроль ануннов над человечеством, поняла Стелла.

Делая разминочные упражнения у зеркального простенка, Женька любовалась плавными движениями собственного тела и думала, что надо бы поискать район, где раньше жила семья Стеллы. Её снедало любопытство: есть ли в этом мире девочка, похожая на подругу Олеску. Осторожно расспрашивая родителей о своих школьных годах, узнала, что жили они в третьем микрорайоне, а дружила она с Олесей Коломиной, но о подруге «что-то не слышно последние месяцы». Стелла-Женька стыдилась и злилась на себя, что за круговертью событий совсем забыла о подруге. Она хотела познакомиться с двойником Олеси Кузиной, пригласить её на свой день рождения. Стелла смутно помнила поездку в приемник-распределитель, вообще весь тот день, когда мучилась жаждой крови. Родители ни о чём не расспрашивали и даже не намекали, а она помнила головную боль, жажду, поездку в такси и разговор с Лесеритом по поводу танцевального образа.

«Раз вновь красиво двигаюсь и не испытываю неприятных ощущений, значит, Лесерит дал и то и другое», — рассуждала она, делая ножками па де буре. Где-то на дне сознания шевелилась неприятная муть: расплывчатые картинки с перекошенными лицами и испуганными глазами, чьи-то стоны, вскрики, чувство безысходной тоски, сжимающей сердце. Она старалась муть отогнать и сосредоточиться на физических упражнениях под тихую плавную мелодию. От занятий её оторвала громкая трель видеофона. С экрана улыбалось лицо герцога Тремор Ноктиса.

— Принесла же нелёгкая! — недовольно пробурчала девушка, оглядывая себя на предмет пристойности одежды, потом включила соединение и кинулась к постели, чтобы накинуть халатик, но остановилась, упершись взглядом в появившийся фантом Андреуса посреди своей комнаты, — это «Домовой» вывел изображение с видеофона на воздушный экран. Об этой функции «Домового» Стелла как-то забыла.

— Вот же чёрт! — заливаясь краской стыда и прикрывая руками полупрозрачные трусики и бюстгальтер, выругалась девушка.

— Простите, герцогиня! Я так не вовремя ворвался. Право… я не хотел вас смущать, — пробормотал фантом, отворачиваясь.

— Прекратите называть меня герцогиней! — злясь на себя за глупость и невнимательность к объяснениям отца, сорвалась Стелла на «сволочного упыря».

— Еще раз простите, госпожа Стелла! Завтра у вас день рождения. Много разных хлопот перед праздником. Располагайте мной по своему усмотрению.

— Спасибо, что напомнили. Я как-то за суетой позабыла, — постаралась сгладить неловкость девушка, торопливо натягивала на себя халат. — У меня не круглая дата, поэтому никакого праздника. Просто посидим в семейном кругу… Можете повернуться.

— Нет, не торопитесь. Одевайтесь. Я подожду вас в машине, — не поворачиваясь, сообщил драконид. Он и не собирался просто ждать, он настырно присутствовал в комнате, тем самым подгоняя, наблюдая и не давая шансов для отказа.

«Чёртов упырь… не отделаться от прилипалы», — мысленно чертыхнулась девушка, тяжело вздохнула и полезла в шкаф за одеждой. Отключить телефон она не смела, вдруг драконид разгневается, и что тогда делать без помощи Люси? Стелла решила надеть джинсы со свитером — и на улице пасмурно, и «подлая пиявка» не будет пялиться на оголённые участки тела и мечтать присосаться.

— Я хочу найти подругу. Она живёт в другом районе города. Вы мне поможете, Андреус? — торопливо одеваясь, спросила Стелла.

— Зачем спрашиваете? Я рад услужить вам, Стелла, всегда и во всём, — ответил драконид.

— Спасибо. Я готова.

Андреус оглядел её сиреневый свитер с высоким воротником-стойкой, голубые джинсы, кроссовки, и его прищуренные глаза сверкнули зелёными отсветами.

— Вы меня опасаетесь?

— С чего вы взяли? — с наигранным удивлением спросила девушка, но щёки заалели, выдавая хозяйку.

— Дорогая, прошу вас, не бойтесь меня! Я вас не обижу. Клянусь! Никогда не применю против вас силу. Я готов вам предложить своё плечо, руку и сердце… и умоляю принять мою кровь. Знаю, она вам необходима. Но никогда, слышите, никогда не потребую вашей взамен. Приму как драгоценность, если сами предложите. Даже не так… если очень попросите меня. И никак иначе, — с жаром начал уверять кровосос. Стелле неловко было выслушивать признания Андреуса, ведь это предназначалось не ей, а «квартирантке» Люсе.

«Ишь, как разливается соловьём! — переминалась с ноги на ногу девушка, решая, как аккуратнее замять тему, пока драконид не стал более настойчив и откровенен. — Кстати, о чём он так вдохновенно блеет? Прочит меня в любовницы? В жёны? Представляю, как он закукарекает, когда узнает, что я обыкновенная девчонка».

— Вы неправильно меня поняли, герцог. Я увидела, что на улице пасмурно, и оделась теплее… на всякий случай.

— Ну да, ну да, — расплылся в хищной улыбке Широн-младший. — Со сменой тела изменились и ваши вкусы. Раньше вы носили более открытые наряды.

— То было раньше, — только и нашлась, что ответить, девушка и тут же поинтересовалась:

— Так мы едем?

— Я жду вас, пуэлла, — пророкотал герцог и наконец-то исчез его фантом. Стелла, настраивая себя, что опасаться упыря не стоит, пока он представляет её Милой, собралась сообщить матери о поездке. Открыв дверь комнаты, она увидела Марию Ивановну в коридоре. Та, видимо, стояла за дверью и слушала её беседу с драконидом.

— Ты с кем разговаривала так долго? Он предлагал руку и сердце, я не ослышалась? — нимало не смущаясь, пустилась в расспросы мать.

— С герцогом Тремор Ноктисом, мама. Он позвал на прогулку. Не думаю, что говорил серьёзно о каких-то отношениях.

— Что? Герцог Андреус? Очень обходительный мужчина, — Мария Ивановна обняла дочь. — Я так рада, моя девочка! Наконец-то на твоём пути появились достойные мужчины. Не торопись с выбором! Главное, чтобы мужчина был добр с тобой, щедр. Чтобы ты к нему питала нежные чувства, моя звёздочка, — мать поцеловала её в лоб. — Девочка, выпей гранатового соку. Сейчас принесу.

— Зачем? — удивилась Стелла, отводя глаза и боясь, что Мария Ивановна увидит и заподозрит подмену.

— Как зачем? Вчера ты была с герцогом Пасифик-Бритским, сегодня — с герцогом Тремор Ноктисом. Дорогая, они прекрасные мужчины, но находясь с ними, тебе нужно следить за своим здоровьем, пить определённые препараты, чтобы кровь быстро восстанавливалась.

— Ах, вот ты о чём? Я их не кормлю и не собираюсь.

— Глупенькая моя, — Мария Ивановна обняла дочь за плечи, прижала к себе и поцеловала в щеку. — Быть невестой-кормилицей несравненных учителей человечества почётно. А для высшей аристократии из миллионов соискательниц выберают единицы счастливиц, понимаешь?

Стелла отстранилась и сказала:

— Вот кого они учат, тот пусть и кормит, а я не собираюсь.

— Стелла, нельзя так говорить! — успугалась Мария Ивановна. — Не вздумай такое сказать при посторонних, иначе тебя потащат в суд морали. — Она, нахмурившись, покачала головой:

— Это всё невыдержанность отца. Не понимает, что о таком даже дома грех говорить. Вот и накликал беду.

— Какую беду, мама? — Стелла прижалась к Марии Ивановне. — Герцог Тремор Ноктис сейчас предлагал мне свою кровь и клялся, что моей не попросит. Успокойся! Не нужно мне никакого сока. У меня со здоровьем всё хорошо.

— Да, хорошо, — с сомнением произнесла мать. — А вчера герцог Антэрт занёс тебя на руках. Ты спала… — женщина всхлипнула. — Я подумала, что тебе стало плохо от большой кровопотери.

— Глупости, мама! Это я уснула после установки танцевального образа у Лесерита, — старалась успокоить мать Стелла.

Мария Ивановна вытерла слёзы и недовольно произнесла:

— Высокородный герцог Антэрт тоже сказал, что с тобой всё хорошо. Дескать, это последствия твоей комы… перенапряглась немного. Ну, зачем, дочка, тебе эти танцульки? Мучаешь себя, мучаешь нас…

— Мама, мама, мне некогда, — заторопилась Стелла, и побежала к входной двери. Нотаций от матери насчёт «танцулек» она за эти дни выслушала предостаточно.

Они объехали три микрорайона в разных частях города, но похожего дома, в котором жила Женька, не нашли. На месте, где в её мире стоял жилой дом, поблескивал стеклянными боками торговый центр, а дом, в котором ранее жили семьи Стеллы и Олеси, оказался узкой двенадцатиэтажной коробкой, стоящей напротив кинотеатра. Поднявшись на этаж и позвонив в дверь квартиры, где проживали Коломины, девушка ожидала увидеть подругу или её родителей. Раз это мир двойников (к такому выводу пришла девушка по собственным наблюдениям и мнению «квартирантки»), то родители Олеси Коломиной должны были походить на родителей Олеси Кузиной, но дверь открыл незнакомый пожилой мужчина. Увидев Стеллу, а рядом с ней драконида, он испуганно засуетился, предлагая им пройти внутрь и извиняясь за беспорядок в квартире, так как «старая приболела, лежит с сердцем, а у меня болит спина и ломит суставы».

Стелла вежливо отказалась и спросила:

— Вы здесь недавно живёте?

— Три месяца… как сын нам со старой… кха-кха… купил эту квартиру. Хозяева куда-то в Азию собрались… срочно продавали… со скидкой, — он говорил с расстановками, задыхаясь и покашливая.

— Понятно. Спасибо вам. Не болейте, — сказала Стелла и шагнула к лифту. Кнопка вызова работала, но кабина лифта не приезжала на седьмой этаж. Где-то вверху, наверное, на девятом или двенадцатом этаже, слышался стук и громкие голоса людей.

— Мебель что ли выгружают? — пробурчала Стелла. Она так надеялась найти подругу, что переезд семьи Коломиных за рубеж восприняла подавленно. Стараясь вспомнить, кем работал отец подруги в её мире, она, задумавшись и ожидая лифт, испуганно вскрикнула, почувствовав, что взлетает вверх. Рассердившись на «чёртового упыря», неожиданно и без спросу подхватившего её на руки, резко выпалила:

— Перестаньте немедленно! Я сама могу идти.

— Можете, но я быстрее, — хищно щерясь, заявил драконид и кинулся вниз по ступенькам. Его ноги считали ступеньки лестницы, словно танцевали чечётку — быстро и ритмично.

Подойдя к автомобилю и опустив девушку на землю, Андреус сказал:

— Не переживайте, Стелла! Я, конечно, не школьная подруга, но секреты умею хранить. Примите меня в друзья?

— Посмотрю на ваше поведение, — задрав нос, самодовольно ответила девчонка одному из учителей человечества и лихо вскочила на ступеньку «монстра», чтобы без помощи драконида устроиться на пассажирском сидении, торопливо стала искать ручку на дверце, а ручки-то не оказалось. Этой дерзкой бравадой подростка она хотела замять резкость от своих слов на лестнице. Женька не любила расшаркиваться перед недругами, опыт прожитой жизни этому не учил, а последние дни приходилось только этим и заниматься, и давление на собственное «я» очень злило и напрягало. Правда, она забыла, что двери у зеркально-чёрного монстра открываются вбок и вверх.

— Неправильный мир с уродскими машинами, — пробормотала Стелла себе под нос и, от неожиданности взвизгнув и вскинув руки, начала падать, — это «чёртов упырь» произнёс: «Открыть», и двери начали открываться, столкнув девушку со ступеньки.

— Вы проницательны, моя дорогая, — усмехаясь, мужчина подхватил на руки падающую девчонку и легко поцеловал в губы, а отстранившись, заявил:

— Я тоже влюбился в не правильную, но очаровательную пуэллу.

— Как вы смеете?! — сделав строгое лицо, возмутилась ошарашенная девушка. Занеся её в автомобиль и усадив, герцог, с абсолютно бесстрастным лицом робота, спросил:

— А в вашем мире мужчине требуется разрешение на поцелуй?

Стелла подождала, пока он займёт водительское место, и ответила:

— Да. В некоторых странах за такое могут судить как за домогательство.

— Очень неправильный мир, — покачал головой Широн-младший и оскалил в улыбке клыки. — Я бы в таком жить не смог.

— А мне тяжело жить в вашем мире, — злясь на беспардонного драконида заявила девушка и коротко приказала:

— Домой!

— Ну, нет, Стелла, голодной я вас не отпущу, — возразил Андреус. — И у нас ещё не вся программа выполнена.

— Какая программа? — растерянно спросила она.

— После ресторана у нас намечена прогулка по лесу, а потом клуб.

— По лесу? — У Стеллы от его слов пробежал мороз по спине.

— Да, — спокойно ответил Адреус. — Вы побегаете в образе зверя. Разомнёте свои лапки, — он поймал её ладонь и поцеловал. — Потом я вас покормлю.

Это «покормлю» он произнёс как-то очень доверительно, почти интимно, что Стелла заёрзала на сидении.

— Вы знаете о моём звере? — поразилась она.

— Да. Я знаю, кто вы. Если бы не знал, вряд ли прилетел… даже если меня позвала столь очаровательная пуэлла.

— Значит, вас интересует мой зверь?

— Ну, что вы, несравненная Стелла! Мне дорого всё, что связано с вами… с такой, какая вы есть. Я имел ввиду другое. Если бы вы были сангуинкой, даже раскрасавицей, я бы не прилетел, прислал бы за вами моего мажордома.

Она кивнула и постаралась освободить по-детски пухлую ручку из его больших и сильных ладоней. Как же она не подумала? Если Люська жила в этом мире с кровососами, то они должны были знать о её звере. Но оставаться с упырём один на один в лесу, раздеваться — о, нет! Она не готова.

— Нет. В лес я не поеду, — решительно заявила Стелла, когда они подъехали к ресторану «Зейские огни».

— Вы мне всё-таки не доверяете, — Андреус повернулся к девушке, вновь взял её руку в свои, нежно погладил пальчики и поцеловал. — Я вас люблю, Стелла… Хочу стать вашим верным другом, оберегать и холить, подарить власть и имя. Одно лишь ваше слово!

Глаза драконида горели зелёным огнём, он весь подался вперёд — Стелла отстранилась, испугавшись, что он кинется её целовать, а может… кусать?

— Вы вновь испугались — почему? — недоумённо и даже обиженно спросил анунн.

— Ну… — девушка замялась. — Вы обещали не спешить. Я вас плохо знаю… это меня пугает.

Да, он обещал, но ночью узнал, что сгорел распределитель вместе с осуждёнными, работниками и хозяином. Андреус понимал, что это дело рук кого-то из правящей верхушки клана Вентри. Если это Антэрт, то действует слишком топорно, ведь понимает, что он, Андреус, может опередить и окольцевать девушку первым. Так зачем его пугать так грубо и явно? Но вполне возможно это работа Горгона или Валлара. И Андреус наметил надеть обручальное кольцо Стелле на прогулке или вечером в клубе, а потом сообщить отцу, чтобы клан был наготове, чтобы нападение боевиков из клана Вентри не стало бы для них неожиданностью. Такую возможность следовало учесть и быть наготове. Утром он посоветовался с отцом, и тот пообещал переговорить о его женитьбе с королевой, так как Акаши III терпеть не могла Миллари и сделала бы всё возможное, чтобы оградить сыновей и внука от «наглой зверушки».

А Стелла продолжала:

— Я вчера пила кровь, Андреус. И хочу размять «свои лапки» послезавтра. Завтра праздник, сытный обед, торт, сладости — вот и придётся лишние каллории растрясать.

— Хорошо, что вы мне напомнили про праздник, дорогая, — он достал из отделения под панелью красную коробочку. — Вот мой подарок. Прошу ваш пальчик.

— А почему сегодня?

— А вдруг завтра в машине забуду? Я хочу быть первым, кто вас поздравит и одарит.

Он раскрыл коробочку, и девушка увидела серебристое кольцо, стилизованное под цветок. Лепестки цветка искрились бриллиантами, а сердцевина — алела камнем, похожим на рубин. Вдруг в голове Стеллы зазвучал взволнованный голос «квартирантки»:

«Женька, осторожно! По-моему, он врёт. Это не подарок, это обручальное кольцо. Он хочет тебя женить на себе тайно. Такой фокус со мной проделывали».

«Ах, он — гад ползучий! — мысленно возмутилась девушка и отдёрнула руку, протянутую для примерки подарка, но увидев разочарование на лице драконида, решила пока сохранить интригу и, мило улыбнувшись, прощебетала:

— Дорогой друг, я так тронута. Но лучше, если вы его подарите вечером в клубе. Ближе в часу моего рождения. Я родилась в первом часу ночи. А брать подарки заранее — плохая примета.

Она надеялась за оставшееся время что-то придумать. Отказаться от подарка не получилось бы, но увильнуть от примерки она могла, а потом бы сказала, что кольцо случайно потеряла.

— Хорошо, пуэлла, — проворковал «гад ползучий». — Если вы меня приняли другом, то давайте перейдём на «ты».

— Да, Андреус! — выдохнула Стелла и скромно потупилась, а потом, кокетливо стрельнув глазками, спросила:

— Идём обедать?

— Конечно, моя сладкая, — драконид приблизился и поцеловал её в щёчку. Лихо выпрыгнув из автомобиля, он подошёл и протянул к ней руки. Словно коршун, сцапав желанную ношу, и, коротко сказав автомобилю: «Закрой», Андреус уверенно понёс Стеллу к дверям ресторана. Пройдя мимо согнувшегося в поклоне швейцара, распахнувшего перед ними дымчато-зеркальные двери, он осторожно опустил девушку на мозаичный пол в сумрачном холле.

— Стоило ли утруждаться? — чувствуя неловкость от такого способа передвижения, недовольно вымолвила она,

— Я выразил своё уважение и любовь, — невозмутимо ответил герцог.

— Сомневаюсь, — сказала Стелла, поправила свитер и двинулась к дамской комнате, но, не доходя до двери, обернулась и, поджав губки, закончила:

— Просто хотели показать своё превосходство.

— Стелла, ты обиделась? — спросил Андреус, но спросил он пустоту — девушка, увидев, что в холле появился молодой человек в строгом костюме и с бейджиком на кармане пиджака, круто развернулась и скрылась за дверью дамской комнаты. Когда она вновь появилась в холле, её поджидали герцог и метрдотель ресторана, проводивший их в комнату вип-зоны.

Затянутая в тёмно-красный атлас, с зеркальным потолком, большим кожаным диваном, напольной керамической вазой, украшенной букетом белых роз, круглым столом, двумя креслами и узкой дверью в санузел, комната походила на номер в отеле или в борделе.

«Для таких эксклюзивных гостей, как герцог Тремор Ноктис, думаю, не существует фейс-контроля. Любой анунн может принести, привести и притащить волоком девушку или парня, одетых в шубу, в нижнее бельё или вообще в чём мать родила», — решила девушка, когда герцог вновь хотел понести её на руках, а администратор, делая вид, что не замечает возни клиентов, половичком стелился перед Андреусом, полностью игнорируя его спутницу. Наглые поползновения драконида, посягающие, по мнению Женьки, на её честь и достоинство, разозлили, а тут ещё комната с широким диваном, «дураку понятно, для чего сюда поставленным». Она на диван взирала с опаской, стараясь подавить первые признаки волнения, зная, что эмпат Андреус это чувствует и внутренне торжествует, либо вынашивает новый коварный план. Вышколенный прилизанный метрдотель подал герцогу меню с золотым тиснением на обложке, вновь не обратив на девушку внимания, будто она была элементом интерьера или домашним животным. В Стелле начал потихоньку закипать гнев, но тут Андреус приказал:

— Меню даме предложи, — грозно взглянув на администратора. Прилизанный рассыпался в извинениях, но опять-таки не перед ней, а перед герцогом, и протянул Стелле меню с обложкой другого цвета. Меню содержало большой ассортимент салатов, мясных и рыбных блюд, но она выбрала только кофе и клубнику со сливками. Когда прилизанный удалился, Андреус продолжил разговор, начатый в холле:

— Драконидии у нас, особенно девы-жрицы, олицетворяют прекрасное, чистое и святое. Они носят в себе искру матери-богини. Я не хотел тебя обижать. Прости, если так получилось.

— Ну да, богини, драконидии… а другие? — усмехнулась девушка.

— А кто — другие? Ты носишь в себе дух царицы Сомхетт. Тебя вообще с рук не положено спускать, а ты обижаешься, — улыбнулся он. — Вспомни Дальнеград.

Она замешкалась, не зная, что возразить, ведь происходящее там после танца не видела. В этот момент вошли две официантки, закатив тележку с блюдами, и стали накрывать на стол. Стелла смотрела на высокий бокал герцога с чем-то непрозрачным, вязким и желтовато-зелёным, на тёмную, слегка запотевшую бутылку вина и думала:

«И это всё? Однако дракониды почти святым духом питаются».

Зря так она подумала. Лишь выпорхнули официантки, как открылась дверь, и в комнату вошла высокая фигуристая блондинка. Поздоровавшись и поклонившись, она подошла к креслу герцога, опустилась на колени и скинула цветастое кимоно. От удивления, стыда и возмущения Стелла не знала куда деться — под кимоно на блондинке ничего не было надето.

— Я, пожалуй, пойду, — пролепетала Стелла, вышла из-за стола и бочком двинулась в двери.

— Стелла, куда ты?! — поймал Андреус её в дверях. — Перестань ребячиться. Ты и сама пила кровь сангуинов, и видела, как мы это делаем, — уговаривал он, возвращая девушку на место. — Фемину приучили так кормить. Здесь, видимо, такой порядок. Я питаюсь по-другому. Давай выпьем вина, и ты успокоишься.

Стелла дала себя вернуть, но реши она не подчиниться, её бы всё равно силой вернули — она это понимала, как и то, что нужно как-то привыкать к кормлению «проклятых» кровососов, но как же горько было видеть унижение людей, особенно женщин.

А Андреус, приказав блондинке:

— Оденься! Сядь на диван и жди! — взял бутылку и разлил красное игристое вино в два бокала. Женька спиртное пробовала только один раз, на памятном дне рождения Колюни. В праздничные дни, под хорошее настроение и желание повеселиться, они с Олесей пили баночные лёгкие коктейли или пиво, но сейчас она решила выпить два бокала «Божоле», чтобы заглушить боль и ненависть к кровососам.