Глава 11

Но стоило Лесериту вывести Женьку из костюмерной, и она увидела шесть мужских голов, обращённых к ней, шесть пар глаз, разглядывающих её с любопытством, как паника вернулась вновь, ноги задрожали, девушка остановилась не в силах сделать хоть шаг, готовая прямо немедленно упасть в обморок.

«Я не могу, не могу! — кричала она в своём сознании. — Не смогу отключится! Мне страшно. Ой, мамочки, нас съедят!»

Лесерит потянул девушку к подиуму, она, покачнувшись, запнулась за ковровую дорожку и, если бы хозяин крепко не держал за предплечье, упала бы на колени перед важными персонами, облачёнными в регалии и безграничную власть, но, как и столетия назад, смакующими её горячую кровь в своих извращённых желаниях и хищно раздувающими ноздри, обоняя её вкусный запах. Хищник, он и есть хищник, как его не одевай в цивильный костюм, как не развивай интеллект и как не заговаривай зубы философско-богословскими теориями.

В этот момент у Женьки в голове пронеслась не совсем абсурдная, но появившаяся не ко времени мысль:

«А животные также бояться, когда их ведут на убой?»

«Женька! Что ты делаешь! Прекрати панику!» — заполнил её голову крик «квартирантки». Лесерит тащил упирающуюся девушку и тихо, зло выговаривал:

— Прекрати, дура! Иначе воткну укол. Шприц у меня в кармане.

Угроза подействовала, и Женька поплелась за хозяином на возвышение. Блефовал он или нет, она не знала, но доводить до укола, ни в коем случае не следовало, — это гибель, ведь в шприце мог быть наркотик. Лесерит извиняющимся тоном сказал, обращаясь к зрителям:

— The puella is confused, dear Sirs. She first appeared on the catwalk *

Ожидающие танцевального номера дракониды решили её поддержать аплодисментами. Они улыбались и вразнобой хлопали, а хозяин распределителя в это время бубнил ей на ухо:

— Поклонись! И улыбайся. Слышишь? Улыбайся! Да не забудь снять накидку.

Женька рывком освободилась от его захвата, неуклюже поклонилась и растянула губы в смущённой улыбке. Хозяин сошёл с подиума, медленно пятясь и посылая начальству лёгкие поклоны, скрылся за шторами, прикрывающими дверь в костюмерную. Женька осталась наедине со зрителями, готовыми в любой момент, как подозревала, кинуться на неё. Она обвела их лица пристальным взглядом, поправила волосы левой рукой и встала в исходную позицию.

«Лица как лица, — машинально отмечала девушка. — Сидят, вальяжные… надутые индюки. Красивые… особенно… вот эти двое. Ой, да это же тот вампир с мотоциклом! А чего он так смотрит на меня? Даже подался вперёд. Сашка так на меня не смотрел».

«Слушай музыку и танцуй. Пусть смотрит. Покажи, как ты умеешь, Женя», — раздался голос «квартирантки» в голове.

Девушка взмахнула руками и заскользила в трепетном танце, подхваченная музыкальной волной. Движения её были то плавными в адажио, то резкими и быстрыми в аллегро. От них расстегнулись липучки накидки, и полы разлетелись в стороны. Накидка держалась лишь на плечах и реяла за белой гибкой фигуркой танцовщицы чёрным стягом, взлетая вверх при её прыжках или окутывая подобно чёрному облаку дыма рыжие языки пламени при различных пируэтах. Женька удивлялась, насколько легко и гармонично двигалось тело. Движения были далеки от совершенства, но для девушки, два дня назад умеющей лишь дёргать ногами, руками, да чуточку изгибать корпус в простеньком танце под названием «Оторваться под музон», её импровизация казалась верхом профессионализма. Хотя при исполнении многих движений она испытывала болевые ощущения, ведь «танцевальный образ», заложенный через чип в её центральную нервную систему, давал лишь импульсы в мышцы. А сами мышцы и сухожилия не были должным образом растянуты.

Анунны следили за каждым движением обнажённого тела танцовщицы, развалившись в креслах. На лицах «жили» только глаза, ярко блестящие, можно сказать, горящие в страстном желании хищника перед охотой. Женька танцевала и одновременно подавала сигналы «sos»:

«Они так смотрят… готовы растерзать… я боюсь, Люська!»

Музыка стихла. Женька последним движением танца опустилось на одно колено, соединив ручки вместе и откинув голову назад. В зале воцарилась тишина.

«Вставай! — скомандовала Люся. — Поклонись! Да не трясись ты! Постараюсь сейчас отключить тебя. А то хлопот не оберёшься».

«А ты сможешь?.. Пожалуйста, отключи меня! — взмолилась Женька. — Если они начнут меня терзать, хоть не буду чувствовать»

«Не ной! Вставай и кланяйся!» — сердито оборвала её «квартирантка».

Раздались нестройные хлопки. Женька поднялась, поклонилась и трясущимися руками начала застёгивать липучки. Пальцы не слушались. Вдруг сцена поплыла, и она, покачнувшись, начала падать. К ней кинулся Антэрт. В три стремительных прыжка он оказался на подиуме и подхватил девушку. Она вздрогнула, открыла глаза и загадочно улыбнулась.

— Ну, здравствуй, мой мальчик! — мягким грудным голосом, в котором чувствовалась лёгкая насмешка, тихо проговорила девушка. — Ты, как всегда, готов придти на помощь. Или я ошибаюсь? Может, боялся, что опередят другие, и тебе не достанется молодой горячей крови? Так, мой друг?

— Ты? — только и смог выдавить из себя опешивший герцог.

— Не ожидал? А я вам, кровососы Акаши, приготовила сюрприз.

В зале стояла тишина. Дракониды с интересом наблюдали, что произойдёт дальше. Медлительность герцога интриговала, но каждый полагал, что он говорил девушке комплименты, исподволь стараясь воздействовать на её разум. Своим танцем милашка заслужила уйти в мир иной, ощущая только ласку и нежность с первых минут. Все ждали, что герцог поведёт танцовщицу к столу, и начнётся самая приятная часть программы — тосты, непренуждённая беседа, лёгкий флирт. А когда милая танцовщица опьянеет от вина, мужских комплиментов, взглядов и ласковых касаний, её отведут в подготовленную гримёрную. Мероприятие было отработано до мелочей — Царех не любил вульгарного насилия, слёз и криков, вносящих сумятицу в рабочий ритм правительственного здания, которое жило своей жизнью и день, и ночь.

В тишине протяжно скрипнула дверь чёрного входа, и в зале показалась огромная голова зверя, покрытая чёрной шерстью. Ещё мгновение — и в зал вошёл волк, вернее, огромный чёрный волчище ростом с небольшого бычка. Головы пяти мужчин повернулись к нему, по залу прокатился удивлённый вздох, потом — шум, беготня.

Хозяева кинулись к двери главного входа.

Андреус встал в боевую стойку.

Антэрт, обернувшись на шум, от удивления вытаращил глаза.

— Сюрприз? — глядя на медленно приближающегося монстра, спросил он, выпуская девушку из рук.

— Ага, — взмахнув правой рукой в сторону главного входа, подтвердила она. Щёлкнул замок, и спешащие к выходу дракониды налетели на запертую дверь. В следующее мгновение она уперлась правой рукой в живот герцога и проговорила:

— Извини.

Антэрт отлетел к креслам, согнувшись пополам от боли, прошедшей сквозь тело электрическим разрядом. А монстр несколькими огромными прыжками настиг толкущихся у двери ануннов. Раздались предсмертные крики, хруст костей, булькающие звуки, и на зелёную ковровую дорожку одна за другой полетели две откушенные ануннские головы. Два других драконида, стараясь подняться, барахтались на полу, придавленные телами умирающих и огромными передними лапами зверя.

Андреус, видя такой поворот дела, зловеще оскалившись, двинулся к девушке.

— Э, нет, — сказала она и для убедительности погрозила пальчиком. — Стой, где стоишь. Иначе Блэк кинется и на тебя. Твоему шефу ничего не угрожает, Андреус. Я только поговорю и посмотрю в его честные глазки.

Тем временем кровавая расправа у двери закончилась. Монстр рычал, обгладывая кости ещё тёплых трупов. Из-за портьеры костюмерной выскочил охранник, на ходу расстегивая кобуру. Девушка обернулась на звук открываемой двери, вскинула руку и сжала ладонь в кулак. Охранник остановился, будто налетев на невидимую преграду, покачался и рухнул замертво. Со стороны коридора в дверь главного входа кто-то постучал.

— Закрыто на обед! — громко крикнула ведьма — это она в данный момент руководила телом Женьки Поповой — и чуть тише пробормотала:

— Если вы не хотите стать десертом.

— Сядь! — приказала ведьма графу Андреусу, который стоял в шаге от неё, прикрывая собой герцога. — Знаю, что ты смелый парень. Но сейчас твоя смелость — это глупость.

Андреус не пошевелился. Лицо девушки засветилось, голос стал глуше, в нём появились властные нотки.

— Сядь, граф! Тебе приказывает богиня Лилишт.

Андреус попятился и плюхнулся в кресло. Два гостя поглядывали то на девушку, тело которой почтила своим присутствием главная богиня пантеона ануннов, то на страшного монстра у двери, который топтался в огромной луже крови.

— Что, господа, неприятная картина? Страшно? А этой девочке было не страшно? Она знала, что после танца вы её отблагодарите весьма жестоко и изощрённо. И начать должен был ты, милый шалопай, — при этих словах её глаза, взирающие на Антэрта, гневно сверкнули. — Тебе выпала честь первым насиловать и убивать девочку под похотливые, жадные взгляды сородичей. Под завистливый взгляд Андреуса, когда-то мечтавшего в себе развить лучшие качества мужчины и анунна. Преуспел, мой милый? — мать-богиня перевела взгляд на потупившегося молодого графа. — Чего же ты опустил голову, мальчик? А когда-то писал стихи… Ты этой девчушке собирался их читать, раздирая лоно и отнимая жизнь по капле? Так ты понимаешь романтику? Ей нет даже семнадцати. Или вы не знали?

— Не знали, мать-богиня! — спустившись с кресла на колени, попытался оправдаться герцог. Рядом пал ниц Широн-младший.

— Молчи, щенок! — грозно крикнула Лилишт, ткнув в его сторону указательным пальцем, отчего анунна распластало на полу. — Тебе наплевать на самом деле. Ты и сам попираешь закон, став правителем. Не ты ли собирался пытать дев-послушниц раскалённым железом, глумиться над их непорочностью? Как посмел такое помыслить, жалкий червь?!

Антэрт молчал, боясь поднять голову и взглянуть в глаза разгневанной богине. По летописям богиня-мать последний раз приходила вразумлять своих чад триста лет тому назад. Восемь веков назад вспыхнула великая война за власть. Лилась кровь, питая землю. Воевали между собой и люди и анунны. Люди гибли тысячами, анунны — десятками. Но потери ануннов были куда значительней. Через шестьдесят лет пожар войны, пожрав людские и ануннские ресурсы, почти потух, и началось смутное время разброда, шатаний и мелких стычек. Безвластие длилось почти четыреста лет и породило хаос, неоправданную жестокость и кровожадность. Анунны опустились почти до положения свирепых дикарей, ведущих ночной образ жизни, — это вынудило богиню Лилишт разбираться и усмирять свой народ. Она отдала власть в руки представителей из клана Вентри, которые разрозненные семьи, остатки кланов и одиночек собрали в единое королевство с централизованной властью, законами и их исполнением. Они организовали несколько специальных школ, университет и научный центр при нём, возвели центральный храм Всевидящего Ока, очень много сделали для социализации ануннов в обществе людей или сангуинов, как презрительно между собой их называли.

— Ты будешь наказан, Антэрт, за покушение на них. Мои адепты неприкосновенны, но ты заковал их в железо. За столь серьёзное преступление я лишаю тебя возможности иметь детей. А ты, поэт, стоишь перед выбором: мечта или власть. Многие на этом погорели, думали, власть им поможет осуществить мечту. Да не тут-то было. Пока карабкались наверх — сами изменились. Подумай об этом граф Широн, — сказала богиня. Её тело окутало алое сияние и, хлопнув в ладоши, она возвестила:

— Да будет так!

И тут дверь под напором рвущихся в зал драконидов, встревоженных дикими криками и рычанием зверя, сорвалась с петель и грохнулась на пол. Огромный волк, держащий в зубах отгрызенную окровавленную руку, уставился на ворвавшихся ануннов горящими адским пламенем зрачками. Подёргивая верхней губой и показывая зубы величиной с палец, он вновь зарычал. Мгновенно оценив угрозу, трое «любопытных» кровососов кинулись наутёк. Зверь отвернулся и спокойно продолжил лакомиться ануннятинкой.

— Нам пора, — сказала богиня монстру. Бросив недоеденную руку, тот в два прыжка оказался рядом с ней.

— Прости, князь, что не сдержалась и вмешалась в игру. Мальчишка попрал законы священного места — такое нельзя оставлять безнаказанным, — тихо проговорила она волку на ухо. Волк облизнулся и медленно опустился, вытягивая передние лапы вперёд и когтями разрывая ковровую дорожку. Богиня ухватилась за шерсть холки и запрыгнула на шею волку, тот поднялся и потрусил к чёрному входу, откуда ранее появился. Очертания двери размылись, и грозная парочка исчезла в открывшемся портале.

Герцог неспешно поднялся с пола, отряхнул костюм, поправил галстук, и, достав из кармана видеофон, набрал номер. Лицо его было бледным, но взгляд решительным. Пока шли гудки вызова, он невозмутимым голосом приказал секретарю:

— Позвони дяде и сообщи, что его Дальневосточная республика осталась без руководства. На все вопросы отвечу на месте. Мы вылетаем в Москву.

Наконец видеофон Антэрта откликнулся словами:

— Yes, Your Lordship!** — и сосредоточенным лицом белокурого драконида на экране.

— Let‘s freedom future nuns. Bring apologies for the misunderstanding on my behalf. And ask the Holy Redmayne how much she wanted for insulting the sacred temple. That‘s all,*** — проговорил герцог, недовольно поглядывая на столпившихся у порога, встревоженных ануннов и людей.

* Девочка в замешательстве, уважаемые господа! Она впервые появилась на подиуме.

** Да, Ваша Светлость!

***Освободи послушниц. Извинись за недоразумение от моего имени. И спроси святую Рэдайну, сколько она хочет за нанесённое оскорбление священному храму. Всё.

***

Он лакал кровь из большой лужи, посреди которой лежали обезглавленные человеческие трупы. Потом удерживая передними лапами откушенную у локтя руку, стал её медленно обгладывать. Она застыла, превратившись от ужаса в неподвижную статую. Вдруг очень знакомый женский голос произнёс:

— Нам пора.

И огромный чёрный монстр, выронив окровавленную, наполовину обглоданную руку из пасти, кинулся к ней. От дикого страха у неё зашевелились волосы на голове. Женька хотела бежать, но ноги не слушались, сил хватило только на придушенный крик:

— Ма-ма!

Распахнув источающие ужас глаза, задыхаясь и слыша лишь собственный крик да стук сердца, бьющегося в бешеном ритме, девушка подскочила на кровати. За окном серел хмурый рассвет. В открытую форточку слышался шелест дождевых капель. Испуганным взглядом Женька обвела комнату, в которой находилась. Кто-то тяжёлый чёрной громадиной прошёл по матрасу возле её левого бока. Девушка затаила дыхание, страх наполнил голову беззвучным криком:

«Нет!!!»

Её лицо обдало тёплое терпкое дыхание, а потом чем-то шершавым и мокрым быстро провели по носу, подбородку и щеке. Муть и страх от кошмарного сновидения развеялись, сознание прояснилось, и девушка, обняв лохматую голову пса, счастливо прошептала:

— Блэк. Как ты меня напугал!

Тихо повизгивая, пёс вновь принялся облизывать её лицо.

— Я тоже рада, мой хороший. Тоже рада, — приговаривала Женька, прижимаясь к собачьей морде щекой, по которой текли слёзы радости.

В комнате стоял полумрак, но очертания мебели казались знакомыми. Она провела рукой по своей шее — ошейник отсутствовал. И дверь в палату была закрыта.

«Странно».

Женька тихонько встала, на цыпочках подошла в двери, дёрнула за ручку. Скрипнув, дверь изолятора приоткрылась, выпуская в освещённый коридор девушку в чёрной накидке в сопровождение чёрного пса ростом с дога. Они прошли по пустому коридору из одного крыла здания в другое, никого не встретив на своём пути, повернули назад, и девушка стала дёргать за ручки все двери, пытаясь обнаружить на этаже хоть кого-то. В столовой, ногами к двери, в луже крови и с застывшей гримасой ужаса на лице, лежал охранник Виктор. У него было разорвано горло. Блэк, увидев мертвеца, зарычал. Женька мертвецов не боялась, понимая: они никак не могут навредить живым, но разумные мысли — одно, а сосущее под ложечкой неприятное чувство — совсем другое. К мертвецу прикасаться не хотелось, но следовало достать из кармана брюк ключи. Она и так его обходила и этак, чтобы случайно не наступить на кровь. Однако в крови всё же выпачкала руки, когда шарила по карманам. С омерзением ополоснув руки и ключи в мойке для посуды, пошла к комнатам лишенцев. Теперь следовало действовать быстро и чётко, пока не появились работники и хозяин распределителя.

В комнате девчонок все спали; слышалось тихое посапывание, вздохи, бормотание. Женька подошла к кровати Оксаны, потрясла девушку за плечо.

— Оксана, просыпайся!

Девушка подняла заспанное лицо.

— Что такое… Женька? Как ты тут оказалась? Тебя же увезли…

— Я сама не знаю. Сейчас некогда. Виктор убит. На этаже — никого. У меня ключи, — тихо говорила Женька, присев к Оксане на кровать. — Всем нужно уходить.

Их голоса разбудили других обитательниц комнаты «бесправных».

— Одевайтесь, девчонки, быстрее! — торопила их Женька. — У меня ключи.

— И что? — сонно спросила путана.

— Бежать нужно, вот что! — раздражённо ответила Женька.

— Мы не побежим, Женя. Бессмысленно, — тихо сказала Оксана. — Поймают — сразу пойдём на корм.

— А вдруг не поймают. Всегда нужно надеяться! Бороться! — горячилась Женька.

— Поймают, — обречённо подтвердила путана. — Зайдёшь в магазин, парикмахерскую, кафе… куда угодно. Автоматы на входе считывают код чипа. Он сразу поступает в федеральный реестр. А там всё про тебя — фото, счёт в банке, где живёшь и работаешь, гражданка или лишенка, кто хозяин. Всё, понимаешь? И секьюрити приходит ответ, допустим: «Лишенка, в бегах». Он тебя тут же задерживает.

— И везде охрана? — поразилась Женька.

— Нет, не везде, — старалась объяснить бесполезность побега Оксана. — Но у продавщицы или на кассе загорится маленькая красная лампочка. Она будет смотреть внимательно, а у тебя нет ни счёта в банке, ни денег на нём. Значит, ты и есть лишенка. Об этом крикнет покупателям, и тебя они задержат, сдадут милиции. Или нажмёт тревожную кнопку, и милиция через несколько минут приедет.

— Откуда вы всё знаете?

— Об этом крутят ролики по далятору, — сказала чуть раскосая чернявая девушка, по облику — метиска. — Награждают сознательных граждан ценным подарком — продолжительной жизнью. Говорят, уже готовят «Эликсир жизни» следующего поколения. Люди будут жить до трёхсот лет.

— Понятно, — буркнула Женька и задумалась, опустив голову и закрыв лицо руками. Блэк сидел у её ног, и Оксана чесала его за ухом. Пёс был абсолютно спокоен, только жмурил от удовольствия глаза.

— А если его вытащить? — подняла голову Женька. В её голосе слышалась надежда. Ну, должен же быть какой-то выход, маленькая щёлочка в «заборе из колючей проволоки», которым обнесли кровососы весь мир.

— И что? — вновь вступила в разговор путана. — Ты можешь его вытащить, даже придумать правдоподобную историю, почему тебе чип до сих пор не поставили. Сфотографируют и отправят в тот же Реестр. А оттуда — здрасьте-пожалуйста! — сбежавшая лишенка. И всё, крышка тебе! Поняла? Думаешь тут все дураки, а ты явилась самая умная? За то, что как-то прикончила Сашку и Витьку, нам тут всем крышка. Разбираться не будут, кто да что. Всех пустят на корм, долбанная освободительница! — путана сжала кулаки, готовая кинуться на Женьку. Блэк повернул в её сторону морду и ощерившись зарычал. Блондинка зло сплюнула, попятилась и легла на кровать.

— Сука! — выкрикнула она. — Ненавижу! Почему я должна погибать из-за этой твари?! — Она закрылась одеялом с головой. Одеяло затряслось, из-под него послышались глухие рыдания девушки. Женьку её слова поразили прямо в сердце. Она хотела им помочь, спасти, а оказалось — подтолкнула к гибели.

«Люся, что мне делать!» — панически закричала она в своём сознании.

«Прежде всего, не орать, — спокойным голосом ответила та. — И не сбегать. Бандитов и охрану прикончим. Дождёмся доктора и Лесерита. Заставим исправить ситуацию. Вампира в первую очередь. Он здесь хозяин. И тебе нужна его кровь».

— Что?! — заорала испуганная девушка вслух.

«Я же предупредила, не кричи! Они на тебя уже смотрят, как на ненормальную. Когда вампир дал свою кровь, в тебе проснулся зверь. Ему, время от времени, нужна кровь людей или вампиров. Если будешь пить кровь людей, придётся охотиться на них, убивать или добывать донорскую кровь… но это хуже. Толку от неё, как от крови животных, очень мало…»

«Почему?» — перебила рассуждения «квартирантки» Женька. Она сгорбилась, опустила подбородок на чашу из ладоней и смотрела себе под ноги. Вот он — новый удар судьбы. Помощь не бывает бесплатной. Мама говорила про это так: «Госпожа Удача милости раздаёт в кредит». Она не любила просить, боялась неожиданностей и подарков судьбы, не верила в бескорыстную помощь. Саша Поспелов заставил Женьку пересмотреть философию матери, но теперь…

«Что «почему»? Почему толку мало?» — спросила ведьма.

«Почему я должна убивать людей?»

«Во-первых, я не могу заставить людей забыть нападение на них. Во-вторых, ты не должна это делать. Есть третий путь».

«Какой?» — В Женьке загорелась маленькая искорка надежды.

«Кровь вампира успокаивает зверя. Он не выходит наружу».

«Что? Прямо из моего тела будет выходить?» — вновь испугалась девушка.

«Да нет. Ты будешь превращаться в зверя. Почти как оборотень».

«Только не это!» — девушка отрицательно замотала головой. Товарки по несчастью с любопытством поглядывали на странную «пришелицу». А она, закрыв глаза и сжав губы, будто стараясь перетерпеть физическую боль, спросила:

— «И ты превращалась?»

«Да. Превращалась в львицу. А сейчас почему-то — в тигрицу. Наверное, шутки Демиурга».

«И кровь пила… и… и… людей убивала?»

«Кровь пила. Людей из-за жажды не убивала, терпела».

Оксана тронула девушку за плечо.

— Женя, тебе плохо?

— Нет. Всё нормально, — ответила она. — Я просто думаю, рассуждаю сама с собой. Я никуда не уйду. Буду с вами. Дождусь Лесерита и заставлю его кое-что изменить. Он вас отпустит или… подохнет, — с вызовом ответила девушка. Правда, если бы её спросили: это сказала она или не она — Женька не смогла бы ответить утвердительно, что сказала именно она. Следовало прояснить ещё один момент, и она задала вновь вопрос «квартирантке»:

«Как мы выбрались оттуда?»

«Поубивали всех и выбрались» — получила она ответ.

«И вампира на мотоцикле, который снился мне?»

«Пожалела?»

Женька смутилась:

«Он так странно смотрел».

«Внучок королевы увидел перстень и подумал, что ты это я. Он жив, не переживай».

«И нас никто не задержал? Даже в самолёте?» — допытывалась девушка.

«Если бы не трусила, то знала бы всё сама. Я тебе не бюро справок. Выбрались и ладно. Радуйся, что осталась живой».

«Монстр в луже крови… Это произошло на самом деле… или только страшный сон?» — Женька не отставала от сердитой «квартирантки», хотя не была уверена, что получит ответ.

«На самом деле», — последовал ответ.

«Что ты! — возмутилась девушка. — Я бы там сразу в обморок упала».

«Поэтому тебя и отключила, благо чип очень помог. Хватит, болтать, Женька! Иди, освобождай парней. Прихвати пару наручников. Пригодятся. Да оделась бы, а то, как привидение в этой накидке».

— Оксан, где вещи хранятся? Мне бы одеться.

— Рядом с туалетом узкая дверь. Пойдём, покажу, — Оксана встала с кровати и повела Женьку в коридор.

Маленькую комнатку занимали два шкафа, стоящие напротив друг друга, а между ними был узкий проход. В одном шкафу лежали шорты и футболки — форма лишенцев распределителя, в другом — разный секонд-хенд. Мужская и женская одежда разложена аккуратными стопочками, везде подписаны размеры, даже у нательных вещей. Женька выбрала синий спортивный костюм и голубую футболку — в такой одежде удобнее и теплее, ведь на улице начало осени, дождливая погода. Пока тело, машинально работая руками, натягивало на себя одежду, в голове шёл диалог с «кровной сестрой».

«Один охранник, двое с кухни, возможно, не хилые ребята. Бандиты. Я видела троих, но может их гораздо больше… и ещё вампир. Как справимся?»

«Справимся. С шестерыми вампирами справились. Свою задачу ты знаешь: на всё смотреть как на спектакль в театре и не мешать».

«Я не смогу, понимаешь? Я не робот».

«А-а, вот, значит, как? Предлагаешь тебя вновь отключить. Ты вся в белом — спасительница человечества, а я — убийца. Твой карманный киллер на побегушках. Не похожа ли ты, девочка, на одного старичка, которого обозвала чистоплюем? И не боишься, что могу завладеть твоим телом, а назад не отдать?»

«Ты обещала!»

«Уже жалею, что выбрала тебя».

«Почему меня?»

«Казалось, ты самая подходящая кандидатура. Экстрасенсорные способности есть, из неблагополучной семьи. Значит, не раскиснешь от грубого слова, тумака, жутких сцен. Спокойно вступишь в драку, не станешь сопли распускать, жалея каждого урода».

«Я буду стараться, Люся! Только один разочек. Ладно?»

«Ладно. Но меньше бойся и меньше доверяй обещаниям. Я даже Демиургу не очень-то доверяю».

«Кому? Какому-то божеству? Ангелу?»

«Для кого — ангел, а для кого — дьявол».

«Фу, дьявол. Ему, без сомнения, верить нельзя».

«Квартирантка» расхохоталась. Это было впервые, когда Женька услышала её смех.

«Глупая ты, Женька. Скорее обувайся! Время почти вышло».

В небольшом ящике, зажатом между шкафами, нашлись потрёпанные, но целые кроссовки, правда, на размер больше. Женьку это не смутило — главное, чтобы ноги не промокли, а в носки можно ваты натолкать.

— Переодевайся. И девчонки пусть переоденутся. В форме вас быстро вычислят, — предложила она Оксане, а сама пошла освобождать парней.

Блэк, как и положено опасному крупному псу, чинно вышагивал рядом. Она отомкнула замок, распахнула дверь и крикнула:

— Всем подъём! Будем тузить бандитов! Кто со мной?

— А наручники? — спросил бритый под ноль парень, невысокий, но с развитой мускулатурой.

— Сейчас сниму, — заверила его девушка.

В этот момент раздался звонок на входной двери в здание, продублированный звонком на втором этаже, в комнате для охраны, — это приехал кто-то из обслуги.