Глава 17

Она помнила его по давнему сну. Всё, что с ней происходило в родном мире, теперь казалось давним, далёким и нереальным от несбыточности мечты туда вернуться вновь. Он был также молод, как и во сне, но раздался немного в плечах, и улыбка уже не казалась задорной, мальчишеской. Да, он явно смотрелся не тем весёлым длинноволосым пареньком на мотоцикле, но и не тем растерянным мужчиной, будто увидевшим привидение на сцене, каким запомнился Женьке во время танца. Она понимала, что Люсю и темноволосого анунна связывает прошлое, ведь не зря «квартирантка» во снах ей показывала эпизоды своей жизни, где фигурировали трое красавцев-кровососов, в том числе и он. Если двоих кровососов с «квартиранткой» связывали близкие, любовные отношения, совместное проживание, то кто для неё «внучок королевы» — Женька не знала. Чтобы как-то завуалировать неуверенность, она подняла голову и холодно взглянула ему в лицо.

— Прошу вас, высокочтимый… э-э… драконид, не столь фамильярно, — сказала Стелла вслух, а сама подумала:

«Боже, как напыщенно! Откуда только Люська берёт такие слова?».

Их ссора произошла, в том числе и из-за сомнений и страхов Женьки, что не сможет вести светскую беседу в среде высшего ануннского общества, темы будут непонятны или неизвестны, лексикон окажется бедным, речь — похожей на молодёжный сленг. Мила успокаивала, говорила, что будет помогать, подсказывать нужные слова. На это Стелла истерично хохотала и отвечала, что речь — одно, а этикет, культура ануннского общества — совсем другое. Тем более она не знает элементарных вещей, которые для обычного человека этого мира естественны, и будет постоянно попадать впросак. Стелла на протяжении четырёх дней истерила, Миле это надоело, и она объявила бойкот.

Темноволосый очень медленно убрал руки; глаза потемнели от сдерживаемого гнева, но вслух он учтиво произнёс:

— Чем я прогневал вас, милочка?

— Милочка? Не думаю, что мы прежде были настолько близки. — Она покрутила рукой, давая понять, что жест и слова относятся к его несдержанному порыву. В глазах у «внучка» гнев сменили едва заметные смешинки; он наклонился так, что дыхание обдало ухо и щёку девушки, и прошептал:

— Представьте, дорогая, настолько, что разрешали ласкать ваше нежное брюшко и чесать за мохнатым ушком.

От страстности, с которой произносилось каждое слово, и от его опасной близости Стеллу опалило жаром; она покраснела, и чтобы скрыть смущение, а за ним и вновь накатившее раздражение, пробурчала:

— Мой визит сюда… не обмен воспоминаниями. Я приехала по делу, и не к вам, распрекраснейший господин Драконид.

Она повернулась к Лесериту:

— Могу я побеседовать с доктором Гольшбургом?

— Конечно-конечно. Прошу вас, пройдите в «Манипуляционную». Доктор ждёт, — расплылся в улыбке хозяин распределителя. Его забавляла разыгранная сценка и нравилось, что девушка дала отпор спесивому молодому выскочке из семьи Акаши.

— Благодарю, — кивнула она в ответ на приглашение, повернулась и шагнула к двери, но наткнулась на преграду. Перед ней в мгновение ока вырос «нахальный внучок». Он по-хозяйски поднял вверх её лицо за подбородок, заглянул в глаза и, хмуря брови, спросил:

— Вы заболели, дорогая? Но человеческий доктор вам вряд ли поможет… а я могу. Пользуйтесь, милая барышня. Я весь к вашим услугам.

«Да что этот наглец себе позволяет?! Думает, если внук ихней королевы, то ему всё можно? Ведёт себя, как сынок новых русских. Только и умеет пальцы гнуть». — Стеллу начало потряхивать от злости. Она сощурила глаза, чувствуя, что внутри заворочалось что-то страшное, тёмное, и медленно, сквозь зубы процедила:

— Я хотела с доктором обсудить проблему… Пристрастилась, видите ли, к ануннской крови… Хочется пить и не останавливаться… до последней капли. Может, доктор что-то посоветует, или вы способны мне помочь?

Он молчал, также пристально глядя ей в глаза. Стелла двумя пальчиками взялась за его руку и отвела от своего лица. Со стороны жест выглядел брезгливым, но на самом деле она боялась к нему притрагиваться, чувствуя, что заворочавшийся внутри зверь может выйти наружу и тогда… Даже не хотелось думать, что будет тогда.

«Драка? Кровавая бойня?.. Ужас! Бежать, скорее бежать!»

Стелла быстро вышла из кабинета и бросилась искать Гольшбурга.

Доктор сидел за столом и заносил в тетрадь какие-то данные с монитора. Он, занятый своим делом, повернулся к девушке не сразу. Стелла села на кушетку и, пожалуй, была ему даже благодарна за не очень радушный приём. За те пять минут, что потребовались доктору на окончание записей, она немного пришла в себя. Но брюзгливый старик всё испортил. Повернувшись к ней и даже не поздоровавшись, он спросил:

— Как дела, милейшая?

— Не очень, — честно ответила Стелла.

— Вы сегодня без жуткой псины?

— Он сбежал, — хмуро выговорила она, чувствуя, что злость вновь поднимается, заливая сознание удушливой волной, только от одного слова «псина».

— Я рад. Такой монстр… думаю, его где-нибудь пристрелили.

— А по мне так лучше вас бы пристрелили, чтобы не калечили людей, — процедила Стелла, еле сдерживаясь, чтобы самой не бросится на противного старикашку.

— Я полезный для государства человек, чего не скажешь о вас, маленькая злючка.

Сказав, он поджал губы и отвернулся.

— Я пришла не скандалить. Мне нужен назад танцевальный образ, — вымолвила она, шумно дыша и стараясь унять зарождающийся внутри звериный рык.

— Я не знаю… спрошу у Лесерита. Программа-то стоит денег… и не малых, — бурчал Гольшбург, набирая по интеркому номер хозяина распределителя.

— Venerable past master Leserit. Ко мне пришла тут барышня. Просит восстановить потерянный танцевальный образ.

«Хм… барышня. Даже имя не хочет называть», — раздражённо подумала Стелла и легла на кушетку.

— Да… да… Видимо, не прижился. Всего раз его использовала… Да, такое вполне возможно… Хорошо. — Доктор отключил интерком, подошёл к Стелле и высказал недовольство:

— Чего же вы, голубушка, улеглись в платье? Куда я электроды цеплять буду?

Он брюзжал надтреснутым, старческим голосом, выключив интерком и обернувшись к Стелле.

— Мне всё снимать? — спросила она.

— О, боги! — закатил он глаза под лоб. — Мне ни к чему любоваться на ваши прелести… оставьте их для драконидов.

— Послушайте, док! — девушка начала раздеваться, гневно сверля Гольшбурга взглядом. — Могли бы просто сказать без недовольства и подковырок.

Она вновь легла, а старый доктор начал цеплять к ней датчики, электроды, провода и что-то невнятно бурчать себе под нос. Следующие полчаса прошли в относительной тишине, только стрекотали и попискивали приборы, да девушка слегка подрагивала и постанывала от неприятных ощущений. Почему-то в этот раз ощущения были намного болезненней, но самое ужасное — зверю такое испытание слабыми токами явно не нравилось. Он ворочался всё интенсивней, и девушка уже не могла сдерживать дрожь, накатывающею волнами, причём, каждая новая волна была интенсивней предыдущей.

Стелла прикрыла глаза, чтобы унять дрожь и ослабить боль от начинающейся судороги, и вдруг увидела живую картинку — обрывок ночного сна. Сна ли? Она и огромный волк несутся за косулей по лесу. Волк первый хватает косулю за шею и с размаху бросает к её ногам. Стелла видит, как животное беспомощно сучит ногами, как упорно хочет и не может подняться. А потом она прыгает на добычу, хватает зубами за шею… и чувствует вкус крови — обжигающей, ароматной.

«Боже, только картинок с охоты Люськи мне и не хватает. И Блэк рядом с ней… а меня покинул, бросил!», — полыхнули яростным пожаром мысли в голове.

— Ну, вот. Готово, — сказал Гольшбург и стал снимать датчики и электроды. Стелла с облегчением вздохнула. У неё даже чувство жажды чуть-чуть притупилось, а в голове бились нетерпеливые мысли:

«Чего он капается, старый идиот? Скорее! Скорее нужно на воздух… Погуляю по аллеям… думаю, пройдёт».

Но старый доктор не торопился и из вредности ворчал:

— И зачем вам этот образ сдался? Эротично вилять перед драконидами телесами? Они и так за вами хвостиком ходят. Вы, вроде бы, знакомы с членами правящей династии, как мне Лесерит сказал. Никто в бордель не отправит. Глупейшая из глупостей так издеваться над собственной нервной системой… Только деньги зря на вас трати…

Он договорить не успел. Захлопнув рот и вытаращив глаза, старик наблюдал жуткую картину: девушку выгибало на кушетке от мучительной судороги; её кожа быстро обрастала шерстью; голова, вместе с шеей, увеличивалась в размерах, а носогубный треугольник вытягивался в пасть зверя. Старик только успел отскочить от кушетки и тоненько, по-заячьи вскрикнуть, как на него бросился зверь, большая полосатая тигрица.

Из-за двери кабинета, где сидели дракониды, потягивая кровь с небольшим количеством алкоголя, предварительно выпитого донорами, и вели неспешную беседу в ожидании девушки, вдруг послышались истошные крики и грозный рык крупного хищника. На несколько мгновений они замолчали, с недоумением глядя друг на друга, а потом, услышав быстрые шаги по коридору, не сговариваясь, бросились вон из кабинета.

Первым выскочил Антэрт. Он увидел только спину охранника, вынимающего на бегу пистолет из кобуры. Перевязь и кобуру тот нервно отбросил в сторону. И только тогда герцог понял, что где-то — вероятнее всего в «Манипуляционной» — разыгралась трагедия. Там справлял кровавый пир разъярённый зверь — монстр-волк, защитник девушки, или она сама.

— Стой! Стоять! — загремел герцог Пасифик-Бритский. Охранник ошарашено оглянулся, пробежал по инерции ещё пару шагов и остановился. Герцог и его начальник охраны моментально оказались рядом.

— Отдай пистолет, — приказал герцог. Мужчина помедлил, со страхом внимая новому рыку зверя, а потом трясущейся рукой положил тяжёлую воронёную сталь в руки Антэрту.

— Стой здесь… и не смей приближаться к комнате. Понял?!

— Угу, — мотнул головой охранник, у которого лицо побледнело от страха.

Герцог, поставив на предохранитель, отдал пистолет своему начальнику охраны со словами:

— Спрячьте, Тазир… и держитесь за мной.

— Но, сэр… давайте я, я смогу, — начал было тот, и осёкся, увидев грозный, потемневший взгляд герцога и его отрицательные покачивания головой.

— Что это? — услышали они шёпот подошедшего Лесерита.

— Не будьте столь любопытны. Стойте здесь! — отдал приказ Антэрт и осторожно двинулся к двери, за которой скрывался опасный хищник.

— Вы безоружны, сэр, — напомнил герцогу Тазир.

— Так и нужно. Агрессия вызывает агрессию. Мне зверь ничего не сделает.

На эти слова Тазир неодобрительно покачал головой, но не двинулся вслед за боссом. Открыв дверь «Манипуляционной», Антэрт увидел неприятную картину: весь пол в комнате был залит и измазан кровью, под кушеткой лежало разорванное платье, в луже крови белели кусочки кружевной ткани — всё, что осталось от нижнего белья девушки, а в дальнем углу тигрица лизала разорванное горло погибшего доктора. Резко обернувшись к вошедшему, зверь недовольно зашипел и полоснул драконида взглядом больших зеленоватых глаз.

— Тише, тише, леди, — не сделав больше ни одного движения, старался успокоить животное герцог. — Я вам не враг… хочу лишь помочь.

Тигрица шумно втянула воздух, по запаху определяя, есть ли в намерениях анунна злой умысел относительно неё.

— Вспомните, как бегали со мной по берёзовым перелескам, как катал вас на лодке, — вновь заговорил молодой драконид. — Мы были друзьями, помните?.. Я признавался вам в любви. Я вас люблю и никогда не обижу, — улыбаясь, говорил он и одновременно делал маленькие шажки в её сторону. Тигрица, заворожено глядя ему в глаза, стала медленно отступать в угол комнаты. И тут она услышала в своей голове недовольный голос «квартирантки»:

«Всё-таки слетела с катушек. Свои эмоции нужно держать на привязи, девочка. Только тогда сможешь справиться с жаждой и зверем».

«Помоги мне, Люся!.. Такой кошмар! Не могу… как мне назад вернуться? Я не хочу быть зверем! Я — человек, я не убийца…» — безмолвно заголосила Стелла.

«Ладно, не хнычь. Слышишь? Не паникуй!.. Давай-ка поспи, успокойся», — стала успокаивать ведьма, испугавшись, что девчонка в таком состоянии наделает ещё больших глупостей, ведь она рычала, пятилась назад, а дойдя до стены, от испуга, что загнана в угол, могла кинуться на герцога. Тигрица пошатнулась, закрыла глаза и медленно растянулась на полу. По ней прошли судороги — одна, другая… И вот шерсть стала втягиваться в кожу, а тело животного съёживаться, уменьшаясь. Потом сверкнула яркая вспышка, тело тигрицы, больше похожее на скелет, обтянутый серой кожей, стало исчезать, расползаясь на отдельные куски материи, которые тоже съёживались, превращаясь в серые чешуйки пепла. Пепел облепил тело худенького обнажённого существа, постепенно становясь сверкающим, похожим на алмазную или металлическую пыль. Слой «пыли» быстро истончался и таял, впитываясь через кожу, и вот на полу зашевелилось человеческое существо, розовое, чистое, с огненными кудряшками. Девушка приподнялась на локтях и, пытаясь встать, начала елозить руками и ногами по полу, залитому кровью, не находя опоры. Она смотрела на герцога и хмурилась, во взгляде не было мольбы о помощи или страха, в нём читалась лишь настороженность противника.

— Я не причиню вам зла, леди, — сказал Антэрт, сняв пиджак, наклонился, закутал в него тело девушки, и, подхватив на руки, вынес из комнаты.

— Что с ней? — видя вымазанные в крови руки и ноги девушки, её откинутую назад голову с закрытыми глазами, спросил встревоженный Лесерит.

— Всё нормально. Просто сильно переволновалась. А ваш доктор того… мёртв. Принесите для неё какую-нибудь одежду. У вас есть?

— Да. Сейчас, — ответил хозяин распределителя и крикнул:

— Эй, Виктор! Принеси женскую форму сорок второго размера.

— Щас, — кивнул головой охранник и кинулся исполнять приказание.

— Её ещё отмыть нужно, — сказал герцог. — Здесь есть ванна или душ?

— Да-да, — засуетился Лесерит. — Пойдёмте, Ваша Светлость, покажу. Сейчас пришлю фемин.

— Фемин-то зачем? — удивился герцог.

— Как зачем? Помоют, оденут.

— Никаких фемин! — отрезал Антэрт. — Чем меньше сангуинов будет знать о происшествии, тем лучше. Вам ли не знать, что не всегда удаётся полностью стереть память… Я сам её помою. Несите два полотенца и одежду.

Когда подошли к санблоку, герцог тихо сказал идущему за ним Тазиру:

— Стойте здесь. Никого не впускайте. И вот ещё что… позвоните в контору Маркушу. Мне свидетели всего этого не нужны. Ясно?

— Все? — уточнил Тазир.

— Все. Несчастный случай… будет идеально. И намекните, что у меня есть ещё один эксклюзивный заказ.

— На ликвидацию?

— Нет. Нужно припугнуть одного любителя чужих пуэлл, но чтобы комар носа не подточил.

— А если герцог Остнорски…

— Он в курсе, — перебил начальника охраны Антэрт.

— Понял, — коротко ответил Тазир. Он собой загородил дверь, в которую Антэрт занёс девушку.

Через несколько минут пришёл Лесерит с одеждой, полотенцами и беленькими сабо. Тазир забрал вещи и отослал хозяина распределителя заниматься своими делами, а потом позвонил насчёт срочной зачистки. Спецы из его бывшего «подрзделения быстрого реагирования» должны были прилететь в течение трёх часов из ближайшей к региону базы, находящейся в Новославинске, и до конца рабочего дня отработать объект.

Герцог посадил девушку на табурет и, придерживая одной рукой, чтобы не упала, начал раздеваться. Стелла глубоко вздохнула, подняла голову и осмотрелась.

— Наконец-то пришла в себя, — обрадовался Антэрт. Раздеваться одной рукой было неудобно, а придерживать её своим телом он не хотел, боясь испачкать в крови серые брюки и кипенно-белую рубашку; достаточно того, что лишился пиджака, который следовало выбросить. Девушка выпрямилась на табурете, давая понять, что может сидеть самостоятельно.

— Вы уже второй раз приходите на помощь, когда мне делается плохо. Это судьба? — улыбнулась ведьма, глядя, как без всякого стеснения хмурый герцог всё с себя снимает.

— Правильно сказали, леди. Это судьба, знак свыше. Я всегда появляюсь в нужный момент, — пробурчал герцог, злясь за испачканную одежду, но, увидев её заинтересованный взгляд, самодовольно улыбнулся. Еще бы! Ему было что показать. По-спортивному подтянутая фигура поигрывала накаченными мышцами ног, рук, груди и недвусмысленно выдавала желание красавца, но данный факт явно его нисколько не смущал, напротив, драконид намеренно демонстрировал, что девушка очень и очень желанна.

— Не всегда, — ответила она и потупилась.

«Пусть думает, что выиграл, и я впечатлена. Хотя… действительно впечатлена… А что же дальше у нас по сценарию?» — размышляла она, когда Антэрт подхватил её на руки и занёс в душевую кабину. И хорошо, что ведьма не увидела, как хищная улыбка сползла с лица герцога, уступив место минутной ярости. Своим уточнением она напомнила ему события двенадцатилетней давности и всколыхнула притихший гнев, который анунн старался сдерживать, именно сдерживать, но не забывать о причинённой боли и не отступать от намеченного плана. К тому времени, как она, упершись ему в грудь, стала отодвигаться, Антэрт взял себя в руки, и озлобленный взгляд сменился на таинственно-игривый; за двенадцать лет управления разбросанной на разных континентах территорией, а теперь союзом некогда суверенных стран, он стал настоящим политиком, мастерски научившись менять маски.

— Не бойтесь, секса не будет, — глухо сказал драконид. — Я помню, барышня, ваши заморочки.

А когда девушка ослабила напор рук, наклонился и шепнул на ухо:

— Но потрогать и поцеловать-то я могу?

И предваряя ожидаемый отказ, продолжил уговаривать, давая свободу своим рукам:

— Вы только что испытали жуткий стресс. Оргазм, леди, одно из лучших средств для снятия напряжения… Не сопротивляйтесь… тшш… просто чувствуйте. Воспринимайте это как лечение.

— Наглец, — только и смогла выдавить из себя девушка, опутанная сетью телесного наслаждения. А его руки и губы уже скользили по её гладкой мокрой коже, возбуждая незнакомые телу эмоции и реакции, но очень знакомые и желанные Матильдой. Девушка извивалась и сладострастно стонала в руках анунна, а он, как опытный мастер, трогал струны её желаний, настраивая инстинкты на нужную тональность. Подведя её очень близко к разрядке, змей-искуситель вновь зашептал на ушко:

— За лечение мне положена плата, а?

Ведьма молчала, злясь, что он «бросил ласки на самом пороге», и пытался выторговать что-то для себя, крепко прижимая её к своему телу. Постанывая, она тёрлась об него, пытаясь догнать ускользающий оргазм, а «змей» нашёптывал:

— Скажите «да» или «нет». Мне продолжить лечение, или достаточно?

— Да, демоны тебя раздери, да! — воскликнула Матильда.

Он вновь положил ладонь на лепестки её разгорячённого лона и шепнул:

— Хорошо, моя кошечка. За это будет бонус.

В тот момент, когда она погрузилась в бездну оргазма, драконид выпустил клыки и прокусил ей шею. В горло ударила горячая струя. Он сделал несколько быстрых глотков крови и поспешно зализал ранки от укуса, а потом прижал девушку спиной к кафельной стене и опустился на колени.

Антэрт вынес Матильду из душа, когда она от его ласк уже не могла твёрдо стоять на ногах. Он замотал её в большое мохнатое полотенце, усадил на табурет, а сам стал вытираться и одеваться, между делом интересуясь будничным голосом, сможет ли она самостоятельно одеться. Девушка сидела сгорбившись, стараясь держать равновесие и не упасть с табурета. Она не хотела смотреть на его восставшее и неудовлетворённое достоинство — со своими проблемами пусть сам справляется. В голове стояла звенящая тишина, головокружительная пустота затягивали в сон, говорить не хотелось. Девушка зевнула и лениво стянула с себя полотенце. Она потянулась за вещами и чуть не «клюнула» носом пол.

— Эй, эй! — подхватил её герцог. — Тельце у вас, дорогая, в этот раз молоденькое, но слабое. Давайте-ка я вас по-быстрому одену.

Он активно помогал ей облачаться в бельё и форму.

— Зачем вам… это нужно? — спросила она, глядя на мужчину полусонными глазами.

— Хочу второго шанса, милая. Но сейчас вам лучше поспать. Поговорим потом.

— Меня… а-а… ждут дома, — предупредила она, активно зевая, и слезла с табурета.

— Конечно, маленькая, только покормлю, — согласился драконид.

Он усадил её к себе на колени и прокусил запястье. Ведьма сморщила носик:

— Меня от одного вида крови начинает тошнить… Как вспомню лицо дока… фу!

— Вы отказываетесь от моей крови? — в голосе Антэрта послышался металл.

— Да ладно вам, герцог…Чего сразу лезете в бутылку? Я не отказываюсь… Просто… только что… ну, сам понимаешь.

— Два-три глотка, или ваша футболка будет вся в крови… Смотрите, сейчас закапает.

Девушке пришлось сделать четыре глотка да ещё облизать руку драконида. Она глянула ему в лицо — герцог самодовольно улыбался.

— Гад, — устало констатировала Матильда, в сотый раз зевнула и закрыла глаза.

— Угадали, — усмехнулся он и краем полотенца вытер её губы и подбородок, перепачканные в крови.

— Что же, милая тигрица, поехали отсюда. — Он встал вместе с отключившейся девушкой и вышел в коридор.

— Вам помочь, сэр? — спросил Тазир.

— Вы — начальник охраны… вот и охраняйте, виконт. А со своими женщинами я сам как-нибудь разберусь. Позвонили?

— Да. Думаю, уже вылетели. Так же позвонил в администрацию лорду Битору Пьетрос. Вас разместят в консульском доме. Он там вас ожидает.

— Молодец, справляетесь и за секретаря. А Битора нам не нужно. Её, — Антэрт кивнул головой, показывая на сонную девушку, — пока не хочу светить. Семья о ней должна узнать перед самой свадьбой.

— Кто она? — спросил Тазир не из пустого любопытства, он как начальник охраны, должен был знать всё о любом существе, приблизившемся к герцогу Пасифик-Бритскому, а эта девушка, по ощущениям — сангуинка, но глаза…

«Кто бы мог подумать, что нашлась ещё одна… А Антэрт похоже её знавал раньше, поэтому на дерзость относительно крови ануннов промолчал. Очень странно», — думал Тазир Йозеф фон Сокри цу Арнус из клана Туредор, ожидая ответа босса.

До появления девушки герцог расспрашивал Лесерита о ней и о собаке. Когда узнал, что она едет к ним, выгнал свою охрану из здания в машины; хотел туда же отправить и Тазира, но тот упёрся, мотивируя своей личной ответственностью за жизнь будущего монарха перед королевой Акаши. Достаточно того, что прежний начальник охраны, по настоянию герцога, не был в актовом зале правительства Дальнеграда, когда там развернулась кровавая бойня. Он находился неподалёку, а когда прибежал на крики — там уже орудовал огромный волчище, настоящий демон. И перед Гидио Кастелло встала дилемма: кинуться на монстра базоружным и погибнуть самому, или взять в машине оружие и подкрепление. Он выбрал второе, за что и поплатился местом службы. Герцог Пасифик-Бритский решил сменить его на спецназовца Сокри-Арнуса, знакомого ему ещё по студенческой поре. Тогда виконт Тазир Сокри-Арнус был капитаном их звёздной команды по семиборью. Уроженец Датсбурга графства Арнус Германского королевства, но проведший детство в русинской Сибири, он отличался быстрой реакцией, силой и выносливостью. За немногословный, замкнутый характер и цепкий, холодный взгляд разноцветных глаз, так не похожих на ануннские, такую гору мышц недолюбливали бы и боялись, если бы ни его помощь, оказанная многим в разных непростых ситуациях, поэтому в университете его называли Ахвиром, что являлось сокращением от возгласа: «Ах, мужчина!»

— Моя невеста, — услышал он ответ.

— Человек или…

— Ануммона.

— Неужели из ордена «Стражей»?

— Не так. Видимо, кто-то, мы с дядей думаем — это Нехбенун, когда-то побывал в другом мире и завёл там дочь вместо погибшей Матильтет.

— Из другого мира… и может в зверя превращаться? — решился уточнить Тазир.

— Может. Она самая настоящая ануммона, только не принадлежит к их клану, мы успели перехватить и за это они её двенадцать лет назад убили. Боялись, что новая раса уничтожит всех нас… Или боялись, что новое поколение сможет объединиться с ануннами, а ануммонов оставить ни с чем.

Ответ герцога поверг скорее в восторг, чем заставил удивиться драконида. Драконида ли? Эту тайну знал лишь он и мать. Мать умерла, подошёл её срок. Тазир пробормотал:

— Понятно, — стараясь скрыть радость обретения близкой родственницы.

— Сообщите Битору, что я сегодня его не приму. Пусть приезжает завтра в три часа пополудни.

— Сейчас сделаю.

Навстречу им из кабинета вышел Лесерит, как гостеприимный хозяин и мелкая сошка он обязан был проводить столь высокого гостя, фактически будущего монарха, до машины, расшаркиваясь и всячески угождая.

— Уже уезжаете, Ваша Светлость? — Он шёл рядом, подобострастно заглядывал в лицо Антэрту, покрикивал и подгонял охранника, сам распахивал перед гостями двери.

— Да, — на ходу ответил герцог.

— Девушка поедет с вами? — спросил Лесерит и залебезил, увидев недовольный, подозрительный взгляд герцога Бритского:

— Я почему интересуюсь, Ваша Светлость? Её родители могут хватиться… и будут мне звонить. Я нижайше прошу вас, просветите… что я должен им сказать?

На террасе Лесерит остановился, увидев, выбежавших из машин семерых охранников, плотным кольцом окруживших герцога.

— Ничего говорить не нужно. Я сам с ними поговорю. Продиктуйте телефон лорду Сокри-Арнусу, — не оглядываясь, ответил Антэрт и занёс девушку в машину. Вскоре две большие чёрные машины сорвались с места, а Лесерит, проводив их взглядом, набрал номер герцога Андреуса.

Проснувшись, Стелла оглядела комнату и кровать, на которой лежала. Настроение было хорошим; во сне она летала над тихой зеленовато-голубой лагуной с тёмнокрылым ангелом, а потом качалась на зыбких морских волнах и слушала тихую нежную музыку. Музыка будто лилась откуда-то сверху, из необозримого голубого купола неба; то был сон — милый, спокойный, умиротворённый, а действительность пугала. Она не узнавала ни комнату, ни кровать. Балдахин из серебристо-бежевой прозрачной лёгкой ткани, резные стойки старинной кровати, тяжёлый серый атлас, украшенного вышивкой постельного белья, большой серо-голубой круглый ковёр на полу и в тон ему шторы на окнах.

«Где я?» — спрашивала себя девушка, разглядывая убранство спальни и свою ночную рубашку из странного шелковистого нетканого материала, переливающего серебристо-голубыми оттенками. Её охватило беспокойство, граничащее со страхом, что кто-то опять начнёт распоряжаться ею как бесправной куклой. И тут память преподнесла «подарок» — показала картинки её превращения, тот ужас, тот смертный грех, что она сотворила с человеком.

«Убийца! Я озверевшая убийца! Монстр! Нелюдь!» — осознание того, в кого она превратилась, сжало горло и виски безжалостным, тугим обручем. Из глаз полились слёзы, всхлипы и рыдания всё усиливались, угрожая перерасти в непрекращающуюся, уничтожающую, выворачивающую наизнанку истерику.

Ослеплённый страшными воспоминаниями мозг стал искать выход из абсурдно-жуткой ситуации и неожиданно нашёл его — в побеге. Вытирая на ходу слёзы, размывающие и заслоняющие обзор, Стелла соскочила с постели и прямо в ночной рубашке кинулась вон из спальни. Куда? Зачем? В данный момент она не рассуждала. Стремление было одно: убежать подальше, забиться в щель, в нору, чтобы не видеть и не слышать никого; чтобы в темноте, вдали от чьих-то глаз, гневных упрёков, сплетен и суждений попытаться зализать свои душевные раны, или умереть. Лучше умереть, ведь теперь она не человек, и среди обычных людей ей делать нечего. Она пулей вылетела из дверей спальни и, пробежав по коридору несколько шагов, налетела на препятствие. Препятствием оказался сильный мужчина, который схватил её в охапку, стараясь прижать к себе и остановить, но куда там — она кричала, царапалась и кусалась, вела себя как обезумевшая дикая кошка.

— Леди, слышите, это я, Антэрт! — пытался урезонить её герцог. — Да что с вами?!

Но в своём безумии девушка никого не узнавала.

— Нет! Нет! Пустите! A-a-a! — кричала и сопротивлялась она. К герцогу подбежал Тазир, и вдвоём они, скрутив воющую и плачущую девушку, затащили назад в спальню.

— Нам нужен врач, — сказал Антэрт, оборвав одну из занавесей балдахина и связав руки брыкающейся и визжащей девушке. — Позвони в медпомощь. Скажи: приступ эпилепсии. Ей нужно вколоть сильнодействующее успокоительное.

— Да, сэр! — отчеканил Тазир, а потом осторожно поинтересовался:

— С ней такое уже бывало?

— Нет. Но и человека она убила, по-моему, впервые. Раньше даже кровь из кормильцев отказывалась пить. Сетх её задери! Что она так орёт?

— Думаю, это послестрессовая реакция, — заявил Тазир, набирая телефон скорой медпомощи. — Помутнение рассудка. Она никого не узнаёт, а видит вокруг страшных чудовищ.

Но очень странно вела себя не только девушка, взбесились и электронные настройки дома. Стёкла то темнели, как во время наступающей ночи, то становились прозрачными, и солнечные зайчики ясного дня играли на полу и мебели. И если бы проблема была только со светом. Кондиционер попеременно работал с нагревателем, и в комнатах становилось невыносимо жарко или холодно.

— Смотрите, что происходит, — указал герцог Тазиру на происходящее в комнате. — И «Домовой» ошалел. Найдите управляющий блок и переключитесь на ручное управление.

— Будет выполнено, — с такими словами за начальником охраны закрылась дверь, а герцог вернулся к девушке, впавшей в буйное помешательство.

— Что же с тобой делать, а? — бормотал он себе под нос. — Может, ещё раз кровью напоить? Ты, как помнится, от большого количества пьянела. Тогда заснёшь? — И, разгневавшись на охрипшую от криков и визга девушку, рыкнул:

— Прекрати кричать! Слышишь!

Он с размаху залепил ей две увесистые пощёчины. Голова девушки задёргалась из стороны в сторону. Стелла прекратила кричать, но от рыданий стала задыхаться. Испуганный герцог схватил её на руки.

— Час от часу не легче… Пуэлла, дыши! Дыши, тьма тебя поглоти!

Видя, что вернулся виконт Сокри-Арнус, и в комнате прекратилось чередование дня и ночи, Антэрт приказал:

— Крепко держите ей голову, а я попытаюсь напоить кровью.

— А хуже не будет? — засомневался тот. — Вдруг захлебнётся?

— А что делать? Нужно попробовать… Поверните ей голову на бок. Вот так…

Он прокусил своё запястье и приложил руку к её, хватающим воздух, широко открытым устам. Она глотала стекающую в рот кровь, кашляла, задыхалась, снова глотала или со слюной выплёвывала. Дакониды на глазах зверели от напряжения и безысходности. Герцог, выпустив клыки и вытаращив глаза, орал:

— Да где же медики?!

Тазир скрипел зубами и рычал:

— Растерзаю! Пусть только появятся.

Но их старания не прошли даром. Стелла постепенно перестала дёргаться и задыхаться; наглотавшись ануннской крови, она лишь тихонько хныкала, бессвязно бормотала и жалобно звала маму.

Тазир намочил платок и отёр перемазанные кровью лицо и шею девушки. Герцог развязал ей руки и закутал в одеяло. В этот момент в дверь постучали — наконец-то приехали медики.

В следующее пробуждение она узнала свою комнату, к которой уже привыкла, прожив несколько дней в просторной квартире Поповых.