Глава 3

Когда Женя и Александр возвращались домой с собранным урожаем, он, пряча улыбку и изредка поглядывая на девушку с зеленоватыми глазищами, которыми исподтишка косила в его сторону, сказал, мысленно сравнив её тревожно-застывшую позу и мимолётно перехваченные пугливые взгляды с поведением маленького зверька, осторожно выглядывающего из норки:

— Пойми меня, Женя! Я взрослый, ты… пока ещё маленькая. Ты мне очень нравишься. Я хотел бы стать твоим другом.

Она молчала, отвернувшись к окну. Увы, Женька уже знала, если парень говорит: «Давай станем друзьями» — это означает, что он к девушке не питает никаких романтических чувств. Впрочем, ничего другого и не следовало ожидать. Она наказана за свой болтливый язык. Женька помирилась с Поспеловым, но лучше бы «война» продолжалась — было бы какое-то оправдание перед собой за бдения возле его дома, встречи.

«А что теперь? Просто высадит, помашет рукой и — забудет», — тоскливо думала она.

— Я тебе запишу свой номер телефона, — следя за дорогой, продолжал Александр. — Звони в случае чего. Ну, там… обидит кто, потребуется совет, возникнет проблема или от скуки захочешь поболтать.

Парень вновь глянул на безучастный профиль сидящей рядом молоденькой девушки, почти девочки. Её опущенная белокурая головка в обрамлении локонов, на солнце отливающих червонным золотом, походила на цветущий подсолнух.

— Женя, ты меня слушаешь?!

— А? — она повернула к нему растерянное лицо.

— Что — «а»? Ты слышала, о чём я говорил?

— Да, — ответила Женька с кислой миной на лице. — Сказал, что мы останемся друзьями.

— А ещё? — настаивал Поспелов.

Она пожала плечами.

— Понятно, — покачав головой, констатировал Александр. — Телефон у тебя есть?

— Какой?

— Сотовый.

— Нет, но со следующей зарплаты хотела купить.

— Ты работаешь? — удивился он.

— На площадке слежу за младшими школьниками из нашего и соседнего домов. Нам немого платят, — пояснила она.

— О-о! Молодец. После школы в педагогический хочешь поступать?

— Не знаю, может быть.

— Завтра вечером я привезу тебе телефон, хорошо?

— Хорошо, — несмело улыбнулась она.

— Вот и прекрасно — улыбнулся в ответ Александр. — А то насупилась — «останемся друзьями». Я же сказал не так, подсолнушек.

Он протянул руку и растрепал её рыжеватые локоны.

Когда подъехали к её дому, Поспелов вытащил из кармана свой телефон:

— Улыбочку.

— Зачем? Не надо, — отстранилась и закрыла руками лицо девчонка, застеснявшись.

— Сфотографирую твоё милое личико и сделаю заставкой в своём смартфоне, — ответил он. — Хороший муж всегда носит фото жены с собой, поняла? Ну, улыбочку. Я жду.

Женька убрала руки, пригладила волосы и улыбнулась. Александр сфотографировал, потом вывел фото на дисплей смартфона:

— Смотри. Нравится?

— Ничего, — ответила довольная девчонка.

Парень протянул ей пакет с овощами и сливами.

— Держи витамины, кушай! А то ты какая-то бледненькая. До завтра, жена, — лучисто улыбаясь, проговорил Александр, не преминув подколоть Женьку.

— До завтра, — зардевшись, попрощалась смущённая девочка, торопясь покинуть салон автомобиля. Она стояла и смотрела, как он лихо развернулся, и как быстро удалялся его «скайлайн», разрезая зеркало грязных луж на разбитом полотне дороги. Её сердечко трепетало от радости, что взрослый парень хочет продолжить знакомство, и от тревоги, что он в суете разных дел, скорее всего, забудет об обещании.

Хлопнула дверь подъезда, и к Женьке выскочила встревоженная подруга.

— Всё в порядке? А я так боялась… Сашка был такой злющий.

— Конечно, — подтвердила Женька. — Ему пришлось за покраску и два новых колеса выложить пятнадцать тысяч рублей.

— Он тебе ничего не сделал? Когда поймал меня во дворе — думала, что прибьет. Орал, порывался идти к тебе домой, с родителей деньги трясти. Я ему рассказала, какая ты была измученная в тот день, как тебя избил Колюня.

— А он? — спросила Женька.

— Немного поутих, но настаивал, чтобы сказала, где тебя найти. Я сказала. Извини!

— Да ладно — всё хорошо. Он меня пальцем не тронул. Собрали овощи, сливы… Вот даже мне дал, — она открыла перед Олесей пакет. — Сказал, что завтра привезёт телефон.

— Фу-у, пронесло, — обрадовалась подруга. — Теперь будете перезваниваться?

— Не знаю, — девчонка неопределённо пожала плечами.

— Конечно, будете, — убеждённо заявила Олеся. — Зачем бы ещё Сашка решил подарить тебе мобилу? Иди, отнеси пакет и приходи ко мне. Я кое-что придумала.

— Что? — спросила Женька.

— Кое-что про твоих вампиров, — таинственно прошептала Олеска.

Дома Женю встретил недовольный отчим.

— Я битый час дома. Ни хлеба, ни тебя! Где шлялась до сих пор?! Я должен суп так хлебать?! — накинулся он на падчерицу.

— У Олеси засиделась и не посмотрела на часы, — оправдывалась она. Девочка быстро выложила продукты из пакета и выпорхнула из квартиры, пока отчим ужинал на кухне.

У Олеси в комнате светился экран монитора.

— Смотри сюда, — повернулась она к подруге. — Ты зарегистрирована в «мейле» и «одноклассниках». Давай «вобьём» в «статус» слова… Как в твоих снах звали вампиров?

— Одного звали Гортоном. А что? — спросила удивлённая Женька.

— Давай зайдём на «мыло». Та-ак… Вбиваем твой логин и пароль… и заходим в «Мой мир», — подкрепляла словами свои действия Олеска, зайдя в Интернет. — Теперь пишем в статусе: «Ищу встречи с вампиром Гортоном».

Это же Олеся проделала в социальной сети «Одноклассники».

— А дальше что? — недоумевала Женька.

— А дальше? Ну, начнут всякие придурки письма слать, дескать, я — это он, давай общаться. Ну, сама знаешь, что обычно парни пишут. Так вот! Ты мне говорила, у него есть нормальное человеческое имя. Пусть каждый из написавших назовётся им, а лучше ещё и фамилию напишет.

— Олеска! Ты — гений! Тогда и узнаю — существует ли такой человек.

— Именно.

— Ой! Что-то мне страшновато. Вдруг такой реально существует, и он — вампир.

— Ну-у, не знаю, — пожала плечами подружка. — Если боишься — давай уберём.

— Нет, — покачала головой Женька. — Пусть остаётся. Очень любопытно узнать: есть на самом деле вампиры, или их нет… и какие они. Знаешь, Сашка, по-моему, считает, что про сны я всё придумала. Видимо, в них видела будущее… только не своё.

— Почему?

— Там он называл меня Люлей.

— А этот Гортон как тебя называл?

— Маленькой или Ирмой.

— Странно… А второй как звал?

— По-разному. Заей, птичкой, милочкой.

— А именем?

— Ни разу.

— Мда-а, — Олеся почесала затылок. — Постой! А во сне в зеркало когда-нибудь смотрелась?

— Никогда.

— Жаль. Выходит — ты видишь будущее разных девушек.

— Выходит, — печально вздохнув, подтвердила Женька.

— Не переживай! — постаралась успокоить её Олеска. — Ответит вампир, начнётся переписка — вот и не встретит он свою Ирму.

Вечером следующего дня Поспелов привёз Женьке телефон «nokia». Не зная в котором часу он приедет, да и приедет ли, девчонка терпеливо ждала в беседке. Александр подъехал в восьмом часу. Она радостно подбежала к «скайлайну».

— Привет, подсолнушек! — взяв за руку, ласково поприветствовал Поспелов девушку. — Как провела день?

— Нормально, — ответила счастливая Женька. — Работала на площадке. Водили с Олесей ребятню в краеведческий музей, читали книжки.

— Ну, пионервожатая, не хочешь ли сходить в поход?

— В поход? — удивилась она, чувствуя, как по руке, которую держал Александр, легонько поглаживая пальчики, разливается тепло и трепет.

— В субботу поедем на озёра, пожарим шашлыки, порыбачим, расслабимся. Поедешь со мной?

Женя смотрела в его глаза, в которых искрились смешинки и что-то ещё притягивающее, и чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

— Да, конечно, — ответила она.

— Тогда до субботы, подсолнушек, — сказал парень, отпуская её руку. — Заскучаешь — звони.

Он напоследок одарил девчонку улыбкой — и укатил. А она, окрылённая приглашением и подарком, побежала к подружке, ведь они хотели посмотреть: пришли ли ответные письма на заявленный «статус». Пришло десять писем. Девчонки попросили каждого претендента на звание вампира написать человеческое имя и фамилию, посмотрели онлайн несколько серий из сериала «Лунный свет», и Женька пошла домой.

Каждый день, из тоскливо тянувшихся четырёх перед долгожданной субботой, она хотела позвонить Александру, но стеснялась это сделать, боясь, что он станет подтрунивать над её нетерпением. Новоявленные «вампиры» слали и слали сообщения, но ответы на единственный вопрос: «Твоё имя и фамилия?» — не приносили ожидаемого результата. Женька разрывалась между двумя желаниями: узнать, есть ли вампиры на самом деле, увидеть их, либо отдать своё сердце Саше Поспелову навсегда. Слишком много соблазнов сулили ей волшебные сны, слишком много нежности и страсти она получала от разных мужчин в этих снах, тем более в ночь с четверга на пятницу ей приснился третий вампир — молодой красавец на мотоцикле. И то, что сны были достаточно реалистичны, только вносило невероятную путаницу и сумятицу в душу молоденькой девчонки.

В пятницу позвонил Поспелов и сообщил, что заедет за ней в девять часов утра. В этот год август выдался на удивление тёплым и почти сухим. Субботнее утреннее небо радовало безоблачной синевой. Ветер едва шевелил листву. Настроение у Женьки был тревожно-приподнятое. Однако радость поутихла, когда она увидела: в машине рядом с Александром, посмеиваясь и по-свойски дотрагиваясь до его плеча или руки, сидела красивая темноволосая девушка, та самая соседка, которую девочка видела ранее; а сзади, поправляя длинные, спутанные ветром волосы, расположилась ещё одна брюнетка. Поспелов в этот раз приехал на «ленд-крузере» и, выйдя из машины, приобняв девочку, озвучил уже знакомое приветствие:

— Доброе утро, подсолнушек!

Он уложил её пакет с вещами в багажник, а подойдя вместе с Женькой к левому боку машины, где сидели пассажирки, широко улыбаясь, представил девочку спутницам:

— Познакомьтесь! Это Женя, моя жена из сновидений.

— Саша, — уставилась на него, сидящая впереди брюнетка, не удостоив Женьку ни взглядом, ни словом, — не знала, что в твоей душе дремлют скрытые наклонности педофила.

— Юленька! Где уж тебе разбираться в душах мужчин, когда всё внимание направлено на себя любимую. Кстати, освободи место для моей жены, — резко ответил Поспелов.

— Ой, да пожалуйста! — поджала губки брюнетка и, открыв дверцу, выпорхнула из машины, пересаживаясь на заднее сидение к подруге.

— Садись ко мне, подсолнушек, — позвал Поспелов, обернувшись к девочке. Она просияла в ответ, благодарная, что парень не дал её в обиду задаваке Юльке. Он сел, заботливо пристегнул «жену» ремнём безопасности, ободряя, потрепал по плечу, подмигнул; тихо заработал двигатель, и они отправились в путь.

На ухе Поспелова темнела блютуз-гарнитура с микрофоном, по которой он разговаривал с кем-то. Когда они подъехали к развилке дорог, выезду из города, — Женька поняла, с кем Поспелов вёл переговоры. Там их поджидали ещё два автомобиля с пассажирами. Водители скорректировали маршрут, и кавалькада помчалась по шоссе к заветному месту отдыха. Поспелов включил магнитолу громче. Тёплый ветер трепал распущенные локоны улыбающейся Женьки. Она глазела по сторонам, стараясь не смотреть на дорогу, зная лихую манеру вождения Поспелова. Девочка не хотела впускать в себя тревогу, наслаждаясь музыкой, красотой бегущего навстречу мира и лёгким чувством полёта.

Через час прибыли на место. Девять человек из их компании — четыре парня и пять девушек — отдыхали вместе не раз; они дружно поставили три палатки, разборный стол и два мангала. Александр надул резиновую лодку и три надувных матраса. Женя среди них была самой молодой, никого, кроме Поспелова, не знала и немного дичилась. Она поплескалась в озере и легла загорать под ласковым августовским солнцем на прихваченном с собой покрывале.

Когда пожарили шашлыки, Поспелов позвал Женьку к столу. Раскладных стульчиков на всех не хватало, и она, подходя, увидела, как Юля пыталась устроиться на коленях у Александра. Однако тот заявил девушке, что его колени предназначены только для жены, и позвал к себе Женю:

— Иди-ка ко мне, подсолнушек! Садись. Возьми эту тарелочку. На ней мясо более прожаренное и сочное.

Девочке было и неудобно, и одновременно приятно, что Александр при всех называл её женой, заботился. Но каким-то шестым женским чувством она догадывалась — тем самым он дразнил Юлю. Это рождало чувство обиды, ведь Женьке хотелось быть не средством, а главным действующим лицом, но она не показывала вида, мстительно наслаждаясь гневными Юлькиными взглядами. Укрепилось затаённое чувство обиды, когда все стали запивать шашлыки пивом, а Поспелов отказался, не разрешив пить и ей.

— Нет-нет! — отверг он предложенный Женьке стакан. — Девочка слишком молода для спиртных напитков, а мне её ещё везти назад.

Она поняла: Александр вечером увезёт её домой, а ночевать в палатке будет с Юлей. Горечь ревности сразу подкатила к горлу, есть расхотелось. Она попыталась встать и уйти, но крепкая мужская рука придержала за талию, а над ухом прозвучало:

— Пока всё не съешь — не встанешь! Ты и так почти ничего не весишь.

Услышав эти слова, Юлька фыркнула и изрекла:

— Ты ей ещё носик вытри и подгузничек смени, папаша!

— Надо будет — сменю, — спокойно заявил Александр. — Вообще-то не с тобой разговариваю, Юля. Закрой рот!

Все примолкли, искоса поглядывая то на Юлю, то на Поспелова с Женей. Женьке пришлось через силу дожевывать последние куски мяса, чувствуя неловкость из-за затянувшейся паузы в разговорах, а Юля допила пиво, встала с коврика и ушла в палатку.

Доев порцию шашлыка, Женя слезла с коленей Поспелова и подошла к кромке воды. На мелководье косяками плавали мальки, что-то поклёвывая в донном иле. Сзади подошёл Александр:

— Порыбачить хочешь?

— Я не умею, — ответила она неуверенно. Ее тянуло к Поспелову, но было не очень уютно от пристальных взглядов остальных участников пикника.

— Научу.

— Чуть позже… Хочу пойти вот на тот пляжик. Полежать, почитать, — она указала на противоположный берег озера.

— Правильно. Полежи, жирок завяжи. А то у тебя вместо живота — ямка, — он легонько погладил её по животу.

— Саша, зачем ты обидел Юлю? — невольно вздрогнув от прикосновения горячей ладони, спросила Женя. — Она же просто пошутила. Я не обиделась.

— Не люблю, когда женщина открывает рот и несёт всякую чушь, встревая в чужие дела. Если имеет столь подвешенный язык — пусть усиленно работает им в другом месте. — Он нахмурился, убрал руку; Женька повернулась, и их глаза встретились. Перед ней стоял чужой, незнакомый мужчина, настолько язвительная усмешка и колючий взгляд, прищуренных глаз изменили его лицо. Девочка поёжилась и даже чуть отстранилась — таким Поспелова она ещё не знала. Она видела его и ласковым, и возбуждённым, и подтрунивающим над ней, и участливо-заботливым, и злым, и взбещённым от боли, но не опасным. А сейчас перед ней стоял сильный, циничный человек способный спокойно делать жестокие и гадкие вещи.

— Презираешь женщин?

— Презираю тех женщин, что сами прыгают на шею, а потом высказывают претензии, когда их спускают на землю, — глянув поверх её головы, ответил он.

Их позвал играть в волейбол рыжий приятель Александра, Олег, но они отказались. Александр поплыл на лодке рыбачить, а Женька с неприятным чувством в душе поплелась к дальнему пляжу. Она не стала загорать на пляже, а легла с книжкой в тени росшего невдалеке карагача. Полуденное солнце припекало, и её потянуло в сон.

Проснулась она от звонкого жужжания мухи, замахала руками, отгоняя надоедливое насекомое, поискала книжку, но та куда-то подевалась; да и рядом не оказалось карагача. Женя огляделась, она сидела, привалившись спиной к сосне, недалеко от вершины сопки, которую недавно обходила по тропинке, огибая густой орешник на склоне и камыш с осотом у берега. Солнце всё так же палило, листвой дубняка играл ветерок. На вершине сопки стоял и улыбался красивый чернявый парень с неуловимо знакомым лицом. Женька перебирала в памяти лица соседей, артистов, телеведущих, мужчин, обративших на себя внимание на улице или в маршрутке, и понимала, что он не из их числа. Вдруг будто молния озарила разум: «Теймур!» — его она пару раз видела во сне. В следующий момент она вскочила и, подчиняясь неизвестно откуда взявшейся «силе» (сконцентрированной вначале в сердце, потом переместившейся в область пупка и следом скользнувшей по вытянутым рукам), выпустила в него упругий невидимый заряд энергии. Парня сдуло с вершины словно ветром. Женька впала в ступор от произошедшего — нет, совершённого ею! Она не понимала ничего: зачем ударила? откуда взялась «сила»? что это за невидимая «сила»? Ужас от преступного деяния прорвался диким криком:

— Не-ет!!!

Девушка побежала с сопки вниз, почти не видя дороги, и угодила в чьи-то руки.

— Что случилось, Женя?!

Распахнув источающие ужас глаза, она натолкнулась на встревоженный взгляд Александра:

— Почему ты бежала с закрытыми глазами?! Что тебя так напугало?!

— Я… я… — она не знала, как признаться в страшном, бессмысленном поступке. — Я ударила Теймура… там.

— Чего? — парень удивлённо уставился на дрожащую девочку. — Ты случайно не на солнце перегрелась? Вообще-то моего друга, если ты о нём, зовут Тимуром, и сейчас он в Москве. Вчера мне звонил. Десятого сентября прилетит на годовщину со дня смерти девушки, попавшей вместе с ним в аварию. Женя, что с тобой? Успокойся!

— Нет! Нет! — истерила Женька. — Вот там стояла. Из ладоней вылетели два тугих мяча… и он упал. Я это видела!

— Ну, хорошо-хорошо. Пойдём посмотрим. Только успокойся.

Они поднялись на вершину сопки. Женька заглянула вниз — на больших валунах никого не было.

— Вот видишь! Там никого нет, — гладил её по спине Поспелов, успокаивая. — Это сон, подсолнушек!

— Я схожу с ума? — спросила она дрожащим голоском. — Я не помню, как здесь оказалась. А потом ясно увидела его и… Ой, не могу! — Женька расплакалась.

— Тише! Тише! Успокойся! Это, видимо, солнечный удар. Пойдём к палаткам. Сделаем холодный компресс на голову. Полежишь в теньке.

— Саша, только не говори никому, а то подумают, что ненормальная, — размазывая слёзы по щекам, умоляюще посмотрела на него расстроенная девочка.

— Не бойся! Никому ничего не скажу, — заверил Поспелов, стёр повисшую на конце маленького прямого носика прозрачную слезу и подхватил девочку на руки. Женя оглядела окрестности и увидела, что солнце уже спустилось к вершинам западной гряды сопок. Это её озадачило. Она помнила: не более получаса прошло с тех пор, как накрыла лицо книжкой, чтобы не досаждала мухата, а оказывается — несколько часов. Часов!

«Меня никто не хватился? Не позвал? Странно», — терялась она в догадках.

— Саша, а что я до этого делала?

— Сначала лежала под деревом и читала книгу. Потом, очевидно, задремала. Я удил рыбу и отвлёкся. Когда глянул — тебя нигде нет. Подплыл к нашим, спросил. Сказали, что ты пошла в палатку. Но палатка оказалась пустой — ты куда-то исчезла. Обыскал всё в округе — ты будто испарилась. Я заволновался. Хотел уже всех привлечь к поискам. И вдруг, откуда ни возьмись, ты. Бежишь с закрытыми глазами. Кричишь…

Он неторопливо нёс худенькую девочку по песчаной тропинке к палаточному лагерю и рассказывал о событиях, которые она совершенно не помнила.

— Я не знаю, где была. Не помню, — жаловалась Женя, от неожиданности и странности всего произошедшего, вновь готовая разреветься.

— Такое при солнечном ударе бывает, не переживай! — успокаивал Александр, видя затаённый страх в глазах и скривившиеся губы, готовой расплакаться девочки. Стараясь успокоить её, он успокаивался сам, ведь пережил пару часов страха за жизнь, ставшей неожиданно ему очень близкой, девчонки, притом настолько близкой, что думал о ней каждый день. Такое с ним происходило только два раза: первый раз, когда влюбился в пятнадцать лет, второй — когда искалеченные Мышка и Тимур лежали в больнице, а потом друг попросил организовать похороны Лазаренко.

— Читала, что при солнечном ударе болит голова. У меня не болит, — сказала она не из желания противоречить, просто очень хотелось, чтобы сильный взрослый умный мужчина уговаривал, прижимал к себе, гладил по голове, как в детстве делал папа, когда кто-то обижал, было страшно или больно.

— Плохо, — покачал головой парень. — Когда нет симптомов, человек не принимает нужных мер, и может произойти кровоизлияние в мозг.

Казалось, его слова могли только сильнее напугать молоденькую девушку, но они, напротив, успокоили. Александр объяснил случившееся естественными причинами, которые не означали потерю рассудка.

Возле палаток их первыми заметили Олег и Юля.

— Где вы так долго ходили? — спросила Юля, мило улыбаясь, будто и не было стычки между ней и Александром. — А я, по-моему, видела тебя с какой-то девушкой… хотя — нет. У той короткие волосы… рыжие, и одета по-другому, но похожа… прям одно лицо, — обращаясь в Женьке, задумчиво проговорила подруга Александра.

— Похожие люди встречаются, — ответил Поспелов.

— Девочка подвернула ногу? — поинтересовался Олег.

— Нет. Просто устала гулять по сопкам.

Он занёс Женю в большую палатку, уложил на надувной матрас и сделал из носового платка и холодной минеральной воды компресс. Она выпила стакан воды и закрыла глаза — страх потихоньку начал отступать.

Через час он покатал её на резиновой лодке в наступающих сумерках, потом перекусили бутербродами, и Поспелов повёз девочку домой. Темнота всё сильнее окутывала окрестности, в свете фар метались ночные бабочки, а сердце Женьки наполняла печаль — она не услышит, как играет на гитаре и поёт Александр. Эта часть программы пикника была намечена на ночное время, когда запылает костёр, который только начали сооружать при их отъезде.

— Чего притихла? Устала? — спросил парень, заботливо глянув на пассажирку, сидящую с закрытыми глазами.

— Я не услышу, как ты поёшь, — тихо вымолвила она, не открывая глаз.

— Нашла о чём переживать, — усмехнулся Александр. — Я не эстрадный певец. Сильным голосом не обладаю и часто фальшивлю.

Они замолчали. Женя только тяжело вздохнула — что не укрылось от его мимолётного взгляда, — а при подъезде к городу сказала:

— Останешься с ней?

— С кем? — вначале не понял Поспелов.

— Ну, с Юлей.

— Ах, вот ты о ком?! Такие женщины, как Юля, для меня мало значат. А дружбой с тобой, я дорожу, подсолнушек. Мы ведь об этом уже говорили.

— Говорили, — подавив очередной печальный вздох, согласно кивнула девушка.

— Так не кисни! Иначе через два года замуж не возьму, — улыбнулся он и потрепал «невесту» по плечу.

Когда они въехали во двор её дома, и Поспелов выключил фары, Женька робко чмокнула его в щёку. Александр улыбнулся; было приятно, что малышка печалится о нём, но напрягал один момент: ничего из того, о чём мечтают девочки в её возрасте, он, в ближайшем будущем, ей дать не мог, а игра в заботливого старшего друга вносила в спокойную жизнь волнение и проблемы. Тем более он должен покинуть город на целых два года, и как будет жить девочка рядом с пьющим, грубым отчимом, тревожило уже сейчас. Александр поймал себя на мысли, что о странной, неожиданно ворвавшейся в его жизнь девчонке подумал как о «своей». «Моя маленькая жена» — так теперь он мысленно её называл, хотя вначале эти три слова вызывали в нём только иронию, но постепенно неприятие как-то незаметно сошло на нет, уступив место нежному, тёплому чувству, какое бывает при воспоминании о родном, милом человечке — младшей сестрёнке или братишке. Она была худенькой наивной малышкой, немного ершистой, страдающей без родительской заботы, особенно без отцовой любви, и это давало повод не думать о ней, как о женщине, не желать; но привлекательность милой «хулиганки» и странное притяжение к ней в дальнейшем могли всё изменить.

«Вообще-то правильно, — то улыбаясь, то хмурясь, размышлял он, в последнее время чаще, чем следовало бы, представляя её образ. — Она тянется ко мне, несмотря на непонимание, боль, обиду. Мы в ответе за тех, кого приручили. Так, кажется, у Экзюпери. Она — моя, и она, как это ни странно, меня приручила, маленькая роза с острыми шипами… или я её. И это серьёзно, брат».

Александр понимал, что для Жени это первая полудетская влюблённость. В таком возрасте девчонкам обычно нравятся парни постарше, к тому же одиночество и заброшенность ребёнка при вечно пьяных родителях сыграли свою роль. Она искала участие и теплоту общения как с равной, ведь не только для родных была обузой, но и окружащие — он это знал из множества подобных случаев — на девочку взирали, будто на ненужную дикую ветвь, не обещавшую в будущем принести хороших плодов. Чтобы как-то подсластить горькую печаль, окутавшую её опущенные плечи, сквозившую в прерывающемся голосе, глазах, которые или закрывала, или упорно отводила, он прижал девушку к себе и наградил поцелуем, а отстранившись, сказал:

— Ох, Женька-а!.. Через пару лет за тобой будут ходить толпы мужиков, а я — жутко ревновать и отгонять кавалеров большущим дрыном.

Она знала, что Саша шутит, хочет подбодрить, но так хотелось верить в подобное радужно-счастливое будущее.

Он уехал, растаяв в ночной темноте красными огнями задних фонарей, а Женька пошла домой, надеясь, что Колюня уже заснул. Зря она на это надеялась.

Открыв дверь ключом, включив свет в прихожей, девочка увидела пьяное лицо отчима. Его злые, мутные глазки с интересом наблюдали за падчерицей.

— Нагулялась, шалава?! — выдавил он из себя вместе со словами густой «аромат» алкоголя, смешанного с табаком. — Мужиков на дорогих машинах обслуживаешь? Хорошо! Денежки-то заработала? Ставь пузырь, чтобы матери ничего не рассказал. А то она из тебя эту блажь быстро вышибет.

Отчим покрутил перед носом девочки массивным кулаком.

— Я никого не обслуживаю, — попыталась защититься Женька, отступая в зал. — Это знакомый подвёз из дискотеки.

— Кому мозги паришь? — пьяно ухмыльнулся отчим. — Я этого знакомого вижу не первый раз в нашем дворе. — Он зло сплюнул себе под ноги. — Все вы, бабы, подзаборные шлюхи! Не желаешь — деньгами, плати — натурой. Чем я хуже этого качка? Ничем!

Пошатываясь и расставив руки, отчим двинулся к Женьке.

— Никуда ты не денешься. Я, между прочим, тоже имею агрегат что надо. Будешь довольна, — осоловело и нагло лыбился педофил, озвучивший своё тайное низменное желание.

Женька взвизгнула и забежала за журнальный столик, а оттуда крикнула:

— Всё мамке расскажу!

— Говори! — усмехнулся Колюня. — А я расскажу о твоих гастролях с мужиками. Кому она поверит? Ты, небось, качку минет в машине делала, а?

Он наклонился и протянул руку через стол, чтобы схватить падчерицу.

— Иди-ка сюда, коза! Мне тоже сделаешь.

Она ударила его по руке и отскочила, а мужчина, не удержавшись на ногах, упал на журнальный стол. Женька схватила на столе металлическую пепельницу и ударила его по голове.

— Урод! — крикнула она и побежала в прихожую, пока отчим со стоном поднимался, потирая ушибленное место. Выбегая на лестничную площадку, девочка услышала несущиеся вслед слова взбешённого мужчины:

— Ну, стерва! Только попробуй явиться!