Глава 8

К полуночи опять начался дождь, не зря весь день был пасмурным. Вспыхнула молния и осветила мою комнату, четко вырисовывая каждый предмет в ней. Ударил гром где-то вдалеке. Я любила грозу, не знаю почему, но любила. После той аварии, думала, перестану, но все осталось по-прежнему. По крайней мере, что касается этого. Я лежала в постели и слушала завывания ветра, подобно стону раненого животного. Такие ассоциации возникали в моей голове, наверное, потому что таковым являлась и я, отчасти. Одиноким, затравленным, растерянным. Ночью ведь все становиться острее: обоняние, слух, боль, вина, отчаянье. Нельзя себя жалеть! Но, Господи, сколько раз я задавала себе один и тот же вопрос: почему я? Говорят, время лечит. Возможно. Но старая рана всегда дает о себе знать, и не важно, сколько времени прошло!

Ложась спать, я всегда анализировала прошедший день. Мне нужно было все разложить по полочкам, аккуратно и в ровные стопочки, как вещи в моем шкафу. Иногда это помогало избегать тех же самих ошибок в будущем, или выработать новую тактику поведения, в случае плохих результатов предыдущей. Сегодня был очень насыщенный день в эмоциональном плане, и я считала, доберусь до своей кровати и упаду без задних ног. А теперь вот, уставилась в потолок и не могу уснуть. После неожиданной встречи с Дэнни, я ощутила прилив сил, желание действовать, заниматься чем-нибудь. Так бывало всегда, он как будто заряжал меня своей энергией, словно солнечные лучи фонарь. И он светил всю ночь, впитавший в себя частичку дневного света. Только сейчас я поняла, как мне не хватало старого друга. Даже выбрала профессию искусствоведа, подражая ему. Вскоре мир прекрасного, вечного и доброго, захватил меня целиком и полностью. Стили архитектуры, живопись, скульптура, я могла часами находиться в музее, или же в библиотеке, изучая биографии их создателей и постигая тайны прошлого. В университете мне очень понравилось, особенно лекция профессора Давенпорта об эпохе ренессанса и ее представителях, которую я слушала затаив дыхание и запоминая каждое слово. Он даже похвалил меня за правильный ответ на вопрос: " Что означает это слово и откуда оно произошло?". Я легко смогла ответить, так как читала о Возрождении, впервые возникшем в Италии, еще в школе. Однако все удовольствие от учебного процесса мгновенно улетучилось после встречи с Синтией Синклер. Мы с Эш, столкнулись с ней у входа в кабинет истории живописи. Завидев ее, Эшли тихо выругалась:

— О, черт! — пробормотала она, и обращаясь ко мне. — Запасись терпением. Я сначала не поняла, что подруга имела в виду, но позже смысл сказанного дошел до меня.

— Эшли, дорогуша! Как поживаешь? — растягивая губы в деланной улыбке, которая даже не коснулась глаз, воскликнула Синтия.

— Не жалуюсь, — коротко ответила она, не собираясь продолжать разговор.

— А это кого ты притащила? — надменно осведомилась блондинка, презрительно скользнув взглядом по моих серых брюках и такого же цвета кофточке с голубыми вставками. — Никак бедняжка Лилиан Лоунелл? Слышала, — покачала она головой. Ни один локон не шевельнулся и не выбился из ее идеальной прически.

Я пожалела, что не выбрала утром что-то из вещей, купленных недавно. Рядом с Синтией, одетой как Перис Хилтон на обложке журнала "Vogue", я чувствовала себя неловко. Решительно вздернув подбородок, я уже готова была дать ей отпор, но меня опередила Эшли.

— Не трогай ее, — твердо произнесла она. — Лили — моя подруга! Но такой, как ты не понять! У тебя ведь только прихвостни, ищущие выгоды для себя. Кстати, где Ребекка и Шейла? Побежали выполнять твои задания?

— Хорошая у тебя защитница, — и бровой не поведя на отповедь, повернулась ко мне Синтия. — Передавай привет Никки, — улыбнулась она Эшли и пошла прочь.

— Убогая стерва! — прошипела подруга, посмотрев ей в след. — Не обращай внимания! Это все из-за Николаса, год назад он ее бросил, вот она и бесится, портя нам жизнь.

Я молча кивнула, принимая объяснения. В голове кружился рой вопросов, но задать их Эш я не решилась.

Интересней всего было то, что во время ланча ко мне обратился Николас. Странно. Он даже пустился в разъяснения, почему не сможет отвезти нас с Эш домой. Хотя, что в этом странного? Когда-нибудь нам все равно пришлось бы общаться, рано или поздно.

После занятий, к моему удивлению, меня поджидал Дэнни. Усадив нас с Эшли в свою спортивную машину, он отвез нас домой, да еще напросился в гости, оставаясь до самого ужина. А пока мы его готовили, развлекал анекдотами и рассказами о его практической деятельности в музее искусств "Метрополитен" в Нью-Йорке. Слушая его, мы с Эшли только и мечтали о подобном. Этот музей был крупнейший художественным музеем США, основанным в 1870 году, и формировавшимся за счет даров и пожертвований отдельных граждан. К началу XX века он обладал большой и разнообразной коллекцией произведений живописи, включая полотна всемирно известных художников, таких как Дюрер, Рембрандт, Тициан, Вероккио, Веласкес и Вермер, а также Рафаэль, Мане, Караваджо, Гойя, ван Эйк, Дюрер и Рубенс. Всех не перечислить. А в отделе музыкальных инструментов, основанном в 1942 году, представлено более 4000 музыкальных инструментов с шести континентов от первобытнообщинного строя до настоящих дней. Здесь представлена бронзовая и деревянная скульптура из Африки, Новой Гвинеи, Полинезии, изделия из золота, камня, керамика доколумбовой эпохи из Мексики и Южной Америки, искусство Месопотамии, Ирана, Сирии, и других стран ближнего Востока с тысячелетней историей. Как я хотела увидеть все это великолепие собственными глазами! Как же повезло Дэнниелу попасть туда. Я даже немножко ему завидовала. Будь моя воля, я бы объездила весь мир!

За ужином царила непринужденная атмосфера. Мы говорили обо всем на свете. Несмотря на то, что Дэн был знаком с Эшли всего пару часов, они быстро нашли общий язык. Я видела, что он и вправду нравиться ей, и она не терпит его общество, только потому, что это мой друг. Дэниел приехал всего на две недели, и обещал побольше времени уделить мне. В Калифорнийском университете, он записался вольным слушателем на лекции к мистеру Терренсу, который славился своими обширными познаниями о Византийской культуре и научной деятельностью далеко за пределами Лос-Анджелеса.

Внезапно наша милая беседа прервалась появлением Николаса. Он остановился, входя в гостиную и медленно произнес:

— Приятного аппетита! От такого доброжелательного пожелания, у меня почему-то чуть вилка не выпала из рук, а язык прирос к нёбу. Он буквально пожирал меня взглядом. Зато Дэнни, как ни в чем не бывало, продолжал есть.

— Эй, Ник! Присоединяйся, — махнул он приветливо рукой. — Ты знаешь, твоя сестра — просто чудо! В жизни не пробовал такого вкусного соуса!

Тем временем, Эшли вскочила, наполняя тарелку спагетти для Ника.

— Ты голодный? — спросила она. — Как твое собрание?

— Отлично, — ответил он, подходя к холодильнику и наполняя стакан холодной водой. — Спасибо, я сытый.

— В таком случаю я доем твою порцию, — Дэн, не стесняясь, придвинул к себе тарелку Ника.

— На здоровье, — улыбнулась Эш. — Рада, что ты оценил нашу с Лили стряпню. А то ведь от Никки комплемента ждать, как манны с небес!

Я молчала, ковыряясь в тарелке, аппетит пропал. Казалось, воздух в комнате сгустился, и сейчас начнут сыпаться искры. Эш болтала о чем-то с Дэниелом, я не прислушивалась. Я смотрела на него, в эти зеленые глаза, бередившими мне и сердце и душу. Прислонившись к стойке, Ник тоже не отрывал от меня взгляда. Я вспомнила тот поцелуй, и горячая волна накрыла меня с головой. Я знала, я была уверенна, я чувствовала, он думал о том же. Глаза выдавали его.

Спустя полчаса, Дэнни попрощался и уехал. Мы договорились встретиться завтра и пойти куда-нибудь.

Я встала с постели и подошла к окну, капли дождя сливаясь воедино, оставляли дорожки на стекле, и бежали вниз, создавая чудный рисунок. Моя фигура, выступила из темноты, отражаясь в окне. Я думала о Нике, и вдруг отметила, что с недавних пор, он полностью завладел моими помыслами. Если я его не видела долго, то скучала. Лишь при звуках его голоса, сердце мое готово было выскочить из груди и помчаться навстречу ему. Я вздохнула, сколько еще девушек грезят о нем вот так наяву. Думает ли он обо мне? Дура, безмозглая дура. Как можно было влюбиться в самого неподходящего парня на планете?!

Я сидела на одном из арочных окон крытой обходной галереи в Ройс Холле, обрамляющей центральный вход с обеих сторон, которая была типичной для романской архитектуры. У меня появилось немного свободного времени, и я хотела отыскать библиотеку, чтобы подготовить доклад о работах известного художника эпохи Возрождения, Рафаэля. Профессор Давенпорт дал нам неделю на выполнения задания, но я не любила откладывать в долгий ящик. Тем более что мне не терпелось приняться за роботу. Эшли ушла совершенствовать свой французский, язык который мне никогда особо не нравился, поэтому я выбрала немецкий. Он мне казался более серьезным, что ли. Углубившись в карту университета, где схематично были означены все здания, я даже не заметила, как ко мне подошел Николас.

— Вот ты где! — он сел в опасной близости от меня, беря из рук карту и рассматривая ее. — На самом видном месте! Я тебя искал.

— Зачем? — пролепетала я, смущенная и заинтересованная одновременно.

— Эш сказала, ты уже освободилась. Домой едешь? — Ник принялся уже за мои конспекты. — У тебя красивый почерк. А ты знаешь, что если человек пишет буквы раздельно, то он замкнутый и не любит шумные компании!

— Правда? Откуда такие познания с психологии? — спросила я.

— Да так, — он снизал плечами. — Ну, что?

— Мне нужно в библиотеку. Только вот, не знаю, где она находиться, — мои щеки окрасил предательский румянец. — А потом меня за…

— Я могу провести тебя и все показать! — перебил меня Ник. — Библиотека здесь очень красивая.

— Мне не хотелось бы доставлять лишние хлопоты, но я буду очень признательна, если покажешь где она. Может, у тебя другие планы, а я голову морочу, — боясь услышать да, я закусила губу в ожидании ответа.

— Пошли, — просто сказал он, вскакивая и подавая мне руку. Поднимаясь, я оперлась на нее, чувствуя приятное тепло. Ник немного сжал мою ладонь, а затем отпустил. По пути мы молчали. Я была очень удивлена предложенной помощью. Да, в каком-то смысле, я и сама напросилась. Но ведь его никто не заставлял идти со мной. Последнее время мы избегали друг друга, а теперь он сам проявил инициативу. Удивительно! И так обнадеживающе.

— Мы на месте! — кивнул Ник головой на здание, возвышавшееся надо мной. — Главная университетская библиотека Пауэл, — не без гордости произнес он. — Это было первое университетское здание, построенное в 1929 году, через 48 лет после основания университета, на территории апельсиновой рощи. Библиотека выстроена в Итальянском Ломбардийском стиле. Снаружи она выглядит вполне обыденно, — рассуждал Николас с оценкой знатока, — действительно чем-то, напоминает византийскую церковь, как спереди, так и сзади. Но зайди внутрь!

— Ты, наверное, здесь каждый камешек знаешь?! — воскликнула я пораженно.

— Грех не знать историю своего университета! — последовал ответ. — Библиотека, кстати входит в десятку лучших в Америке.

— Это мне известно. Давно хотела сюда попасть и запереться на месяца два!

Я с такой восторженностью в голосе это говорила, что Николас рассмеялся.

— Полностью с тобой согласен. У меня такое же желание возникает. Обожаю запах старинных фолиантов и пергамента.

— Не думала, что ты любишь читать! — вырвалось у меня, прежде чем успела подумать.

— Считала, что я только гоняюсь за юбками и развлекаюсь в ночных клубах, — тихо произнес он. — У меня есть цель в жизни, и я к ней стремлюсь.

— Прости, я не то имела в виду, — пробормотала я. Ну кто меня за язык тянул!

Попав во внутрь, я слегка опешила. Арабески на стенах совсем не вязались с фасадом библиотеки. А потолок — слов нет! Потрясающе. К сожалению, вместо витражей на библейские темы — пустые окна. В остальном это была обычная библиотека. Стеллажи с книгами тянулись на десятки метров. Также здесь располагался компьютерный отдел, поделенный на кабинки, для уединения и плодотворной деятельности.

— Что конкретно ты ищешь? — осведомился Николас.

— Рафаэль Санти. Нужно как можно больше информации о биографии, жизни и его творчестве, — перечислила я на одном дыхании.

— Тогда нам нужно в отдел живописи. Это в самом конце зала, — Ник показал рукой.

В нужном отделе я стала перебирать книги, проводя пальцем по корешкам. Слава Богу, все было в алфавитном порядке, иначе я здесь бы до ночи просидела. Вытянув одну из толстых книг, я открыла ее случайно на странице с изображением "Сикстинской мадонны", одной из наиболее известных картин Рафаэля. То, что мне нужно, обрадовалась я, прижимая книгу к груди.

— Нашла что-нибудь? — Николас стоял позади меня, его дыхание опаляло мне ухо, вызывая дрожь, которая пронзила меня с головы до пят, подобно электрическому току. Я лишь кивнула, поворачиваясь к нему, будучи не способной и слова вымолвить. Он был так близко, что я отчетливо разглядела, какие у него длинные, закрученные вверх ресницы. Мечта любой девушки. И эти зеленые, сводящие меня с ума глаза. Сейчас они блуждали по моему лицу, то и дело, останавливаясь на губах. Я нервно облизнула их языком, оглядываясь никто ли нас не видит. Мы находились в самом отдаленном уголке библиотеки. Одни. Мурашки побежали по коже. Опять. Реакция моего непослушного тела на Ника. Он поставил руки на полки по сторонам от меня, тем самым перекрывая все отступление. Вырываться я не собиралась, это уж точно! Я мечтала о таком моменте много раз, и он наступил. Голова Николаса склонялась все ближе, его губы коснулись легонько моих, и я уже закрыла глаза предвкушая то слепящее наслаждение, которое мне мог подарить только он, как в этот момент зазвонил мой телефон. Ник опустил руки и отступил. Со злости и разочарования, я готова была швырнуть тем телефоном о пол. Звонил Дэн, я вынуждена была поднять трубку. Он ждал меня у входа, так как вчера мы договорились пойти погулять вместе.

— Хорошо, Дэнни, уже иду, — ответила я, нажимая на кнопку разъединения и поднимая взгляд на Николаса.

— Как мило! — прошипел он, сжимая руки в кулаки. — В следующий раз пусть твой старый добрый друг проводит тебе экскурсию! — ставя особенное ударение на слове "друг", Ник развернулся и пошел прочь, ни разу не оглянувшись.

Ну и кто виноват на этот раз, подумала я, смотря с горечью ему вслед. Хотелось топнуть ногой от бессилия, как в детстве. Только легче вот вряд ли станет.