18. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Тот день рождения помнится смутно. Для семи лет слишком много разных событий, чтобы видеть их по отдельности. Одним зоотропом покадровых ощущений и красок. Они лежат где-то в памяти, пока не крутанёшь цилиндр. Утро началось с расчёсывания непослушных кудряшек. Мама заколола их большущим бантом. Нарядила в платье цвета взбитых сливок. Мимоходом подарила поцелуй. Последний. Но осознание этого наступит намного позже. Торопясь, Кора возвратилась на кухню, где из духовки доносится аромат выпечки. Все горничные оставлены за полем. Как и частные учителя, заставляющие Анеллу "развивать полушария мозга". "Нельзя больше никому доверять", пояснил папа. Так что мама сама занялась готовкой. Непривыкшая к "фермерской жизни", потратила месяц переезда на облагораживание дома. Достичь городского идеала почти не получилось. Привезённые кресла с золотыми ножками лишь скрасили томные будни. В детской поклеили обои с утятами, лошадками. Выбили стену на веранду. Подвал плотно заперли.

Папе здесь нравится. Всегда мечтал о спокойном времяпровождении. Оставил шкаф с кассетами на старом месте. С собой привёз пару записей. "На память". Или "на продажу". Фред пока не решил. Зато с будущим занятием точно определился:

— Я кукурузный магнат, — пожал он руку безмолвному хозяину бензоколонки, при въезде в городок. — Но если понадобится помощь, я ещё ветеринар. Время от времени, бывает, полечу каких-нибудь баранов. Если кто-то будет умирать, смело привозите ко мне.

Потом он ещё немного поговорил о погоде. Попутно расспрашивая о местных жителях, которых на пальцах пересчитать. Анелла пригнулась за сидением водителя, как учили родители. Вскоре и вовсе села на пол. Наматывая колечко волос на нос, ждала окончание разговора, который перешёл на выведывания графика работы медсестёр в госпитале. Когда отец вернулся, они объехали большую часть кукурузных лабиринтов. Одинаковые стены тогда ещё зеленоватых стеблей. Осмотрели изредка открывающуюся часть золотой пустоши или урывками высаженную рожь. Вновь ныряя в торчащие отовсюду початки. Просмотрели найденных на дорогах сбитых крыс. Не понятно, зачем девочке при этом присутствовать, но её никто не спрашивал. Фред водил её всегда и всюду за собой. Ни на секунду не оставляя без присмотра. Но к концу экскурсии Анелла и так поняла, что сбегать некуда. Даже выходя на крыльцо, видишь одно и тоже. Папа указал на расстилающиеся жёлтое поле:

— Никого нет. Полиции, подозрительных соседей. Чувствуешь запах свободы? Да?

Девочка кивнула, гадая, когда её отпустят обратно к куклам. Но цепкие руки повели в дальнейший тур по скрипучему полу. Остановили около маленькой дверцы.

— Что я тебе говорил? — строго спросил он, заглядывая в лицо.

— Что с "этим" покончено, — Анелла ушами поискала местонахождение мамы. На всякий случай.

— Тогда зачем ты просила мать проверить подвал? Я устал от её расспросов!

— Потому что Джон сказал...

— "Джон так сказал", — зло передразнил папа. — Тут только я говорю! Это новое место. Новая жизнь. Новые правила. Ясно? И правило номер один: ты теперь будешь показывать себя людям.

— Я больше не призрак?

— Станешь видимой.

— Правда? — она внутренне заликовала.

— Чтобы они знали, что ты живешь здесь. За городом. Снизим напряжение.

Анелла постаралась не обрадоваться слишком явно, но улыбка сама поползла вверх. Забывая, как это нравится отцу. Он ответил зубастой усмешкой. В такой моменты у него сразу возникают необычные идеи для фильмов. Заставляет их выслушивать, а потом идёт записывать. На бумагу или сразу на кинопроектор, если есть добровольцы. Его бизнес хорош тем, что не надо проводить кинопробы. Любые актёры подходят. Выгодно, учитывая, за сколько у него покупает видеокассеты всё та же спонсирующая его компания. Видимо, заинтересованная в опытах и исследованиях на психике людей, как спустя годы догадалась Анелла. И это всё помимо того, что у Фреда лежит на хранении ценный экземпляр. Ванесса, у которой сознание, позволяющее ей сниматься в кино с любым сценарием. "Если папа бросит хобби, скоро останется без денег", — сказал Джон. И сестра смутно осознавала такое развитие событий. Но папа ведь ей пообещал. Ещё раз. В день рождения, перед приходом гостей, около маленькой дверцы. Отхаркнув сгусток жевательного табака и непереваренной кукурузной каши:

— Никаких фильмов. Я исправился. Начал новую главу. Возможно, даже стану пастырем.

Сдержит обещание. Анелла облегчённо выдохнула. Выпустила складки платья. В которые вцепилась до побелевших костяшек. Взгляд упал на ладони. Пальцы усыпаны отклеившимися блёстками. Золотисто-розовыми точками. В этот раз отец сохранит слово. А то бы не позволил выходить к гостям. К самым проверенным родителям с детьми. "Безобидная аудитория", как назвал их Джон. Приехавшие на праздник протряслись по пыльной дороге. Придерживая высокие начёсы, солнечные очки и бокалы в руках, подходили к дверям. К выкрашенным в розовый цвет стенам.

Стол накрыт на месте скошенной кукурузы за домом. Пикник в честь Анеллы. Взрослые разместились кто в зале, кто на шезлонгах, расстегнув ворот рубашек. Попивая шампанское и расхваливая приготовленные закуски. Изобилие вечного отдыха, тянущегося безделья и усталости.

Джон тоже там, но как всегда, поодаль. Плохо сидящий на плечах костюм. Под глазом уже синяк, а в волосах бардак. Он презренно смотрит, как Анелла разворачивает подарки и играет с детьми. Слишком большой для её новых друзей и слишком мал, чтобы общаться со взрослыми. Хотя все его тут хорошо знают. Мужчины, встречаясь с ним, сразу отводили взгляд. Женщины же, сочувствуя, гладили мальчика по голове, но тут же получали от него плевок в ноги. Чтобы там не было, сегодня праздник, и все стараются держаться. К полудню подползла ленивая истома. Светские разговоры ушли в обсуждение надвигающейся засухи. Детские игры — в пустое бродяжничество по песку.

Он ворвался шумно и жизнерадостно. Белозубая улыбка, густые волосы, южный загар.

— И где моя маленькая именинница? — хриплый баритон заставил родителей испуганно обернуться.

Дожёвывая шоколадку, Анелла топталась около раскиданной обёрточной бумаги. Ожидая, не заставят ли её спрятаться в детской. Незнакомец двинулся в сторону праздника, но папа загородил путь. Слышится его недовольный тон:

— Роберт, мы тебя не ждали.

Мужчина скинул руку с белого костюма, не меняясь в лице:

— Не смог найти приглашение.

— Не надо так, — отец то ли разозлился, то ли занервничал. — Как ты тут оказался?

— Нет, нет, Фред… Вокруг люди, — Кора обратилась к Роберту. Механически улыбнулась, не выходя из-за спины мужа: — Мы рады тебя видеть.

Нетронутый бокал поставлен обратно. Как только гость вышел на веранду, глаза всех женщин устремились навстречу. Кроме именинницы. Её привлекла мимика мамы, подающая сигнал: "Ну-ка марш в свою комнату". Нехотя такому подчиняешься. Видимо, пришедший человек не попадает в категорию безобидной аудитории. Девочке опять придётся провести пол праздника взаперти ради получения торта. Боком пробираясь между стульев, она торопится обогнуть дом. Но по пути вниманием овладевает большая кукла, в руках незнакомца. А потом, Анеллу уже сгребают в охапку, целуя в шею:

— С днём рождения, принцесса!

Подарок оказывается в ладошках. Длинные ресницы, локоны. Тяжёлая и не похожая на других кукол, кинутых в детской, потому что Анелла уже взрослая. "Маме тоже понравится!" зачарованно кажется, на первый взгляд. Но, повернув голову, дочка встречается с её испуганными глазами. На истории про подвал она так не реагировала.

— Роберт, поставь её на землю, — требует тут же подошедший папа. Голосом откуда-то издалека.

В нос залезает пряный запах. Тот, кто держит Анеллу на руках, не спешит выполнять просьбу. Девочка не знает, кто это, только имя. С удовольствием она поглаживает розовый бархат кукольного платья. Забывая о недовольстве родителей и орущем вдалеке Джоне. Они все будто за стеклянной стеной на этот миг. Одна женщина неподалёку тянет девочек близняшек, отрывая от стола. Прощаясь, они уходят к машине. Но это не расстраивает. Тут ещё полно других друзей, ждущих рассмотреть прекрасную куклу. Как только ног коснулась твёрдая земля, Анелла кинулась показывать им подарок. Смешивая фарфоровые конечности с атласом и ленточками своего платья.

Ещё часть гостей уехала, а выжившая половина поутихла, изнывая от жары. Лениво помешивая в стаканах лимонад и обмахиваясь всем, что есть поблизости: соломенными шляпами, салфетками, журналами. Троим оставшимся детям раздали маленькие чашечки. Кому-то попалась голубая, кому-то сиреневая, кому-то салатового цвета. Хрупкий чайный сервиз нежных тонов. По скатерти разбросаны конфеты, тянучки и мармеладные мишки. Облизывающихся детей рассадили по стульям. Шоколадные шарики, разноцветное желе разложены по хрустальным вазочкам. На тарелочках ожидают всевозможные пирожные: бисквитные, марципановые, лимонное бизе. Мама вынесла кремовый торт с глазурью. Когда все пели, папы рядом не было. Наверное, разговаривает с новым гостем. Джон тоже не присутствовал. Анелла не доела свой кусок и вылезла из-за стола. Прогуливаясь, наконец, обнаружила брата. Тот стоял вдалеке от всех, хмурясь. Не моргая, смотрел куда-то себе в ноги. Дёргающимися движениями вертел спичный коробок. Когда он так выглядит, то лучше его не трогать. Это состояние все предпочитают называть "замкнутый" либо "с ним что-то не так". Но сестре известно, что это просто "Джон, только не при людях" или "Медленно отойди, но не поворачивайся к нему спиной". Кто-то выпросил поиграть с куклой, и Анелле стало нечем заняться. Ища тенёчек, зашла за дом. Тут прохладно и никого нет. Шумные разговоры и орущее радио, оставлены позади. Прыгая вдоль кукурузной стены, она напевала мотив песенки. Слов до сих пор не знает, потому что когда музыка звучит из подвала, фразы не различить.

Тут ею замечен красивый автомобиль. Припаркованный у входа, задавивший парочку цветов на клумбе. Анелла редко видела эту модель вживую. Белый метал блестел на солнце, оставляя ожог на сетчатке. Отец часто рассказывал, как мечтает о кадиллаке. При этом, потратил деньги на эти безвкусные поля. Захотелось подойти поближе и потрогать машину. Убедиться в её реальности. Девочка огляделась. За ней наблюдал Роберт. Уже без пиджака, облокотившись о колонну парадного входа. Честно говоря, Анелла уже начала забывать одноразового гостя. Как это часто бывает в детстве. Хотя, именно этого мужчину и вспомнила бы, взяв в руки шикарный подарок. Сейчас он не выглядит таким радостным, как в первую минуту приезда, но всё равно улыбнулся, стоило к нему подбежать. Он ласково погладил по щеке. До неё дошло, зачем он завернул сюда:

— Уже уезжаете?

— Да. Мне пора.

Так скоро? Сразу стало грустно. Роберт привёз с собой нечто родное. Ауру знакомого города. Постепенно теряющуюся среди чужих прерий. Обычно друзья родителей остаются на подольше. Сидят в гостиной, курят сигары и разъезжаются только глубокой ночью. Анелла вообще любила гостей. С ними как-то спокойней, чем когда дом наполняется тишиной. Внутри которой всё, что происходит, не должно выливаться через окна. Папа и мама прекращают играть роль. Любые сдерживаемые при людях эмоции вырываются наружу. Особенно здесь, где закон "не кричи, а то соседи услышат" больше не действителен.

Роберт разглядывал её, начиная с лакированных босоножек, будто запоминал навсегда. Взгляд зацепился за синяки, которыми усыпана нежная кожа. Потом остановился на лице. Присев рядом, подцепил что-то около самого глаза. Девочка не успела даже дёрнуться, как золотой кружочек оказалась на подушечке его пальца. Анелла подумала, мужчина сейчас скажет что-то вроде "Загадай желание и подуй". Но он просто откинул блёстку в сторону. Грубо подтолкнув ногтём, будто она его собственность. Сразу вспомнилось, что запрещено, не предупредив родителей, так далеко отходить от праздника. Встряхнув волосами, Анелла отогнала глупые правила. Указала на самодельную парковку:

— Это Ваша машина?

— Хочешь посмотреть поближе? — предложил он до того, как закончился вопрос.

Конечно, хочет! Она обошла кабриолет со всех боков, потрогала каждую блестящую деталь. Положила ладошку на разгорячённый капот. Наверное, на нём можно разогнаться, как ветер. Уехать, куда захочешь!

— А там что? — Анелла заметила на деревянной панели запертое отделение.

— Открой, посмотри.

В бардачке на стопке бумаг около чёрных очков лежит несколько конфет. Взяв трюфель, она развернула фантик, сжав его в руке. Рассмеялась, почувствовав любимый вкус.

— Нравится?

— Да! — кивнула она за всё сразу.

— Хочешь, прокачу? — неожиданно предложил Роберт.

Удивлённо подняв голову, она прищурилась от солнца. Передняя дверца уже открылась. На самом деле она и не против… Моментально доходила суть вопроса. Мужчина добавил:

— До конца дороги.

И обратно. Почему он не сказал "обратно"? Анелла не двинулась с места. Вокруг лишь стрекотание кузнечиков. Роберт смотрел в упор. Сверлящий насквозь, откровенный взгляд. Не тот убаюкивающе лелеющий, что был пару минут назад. Он не улыбался. Стал другим, не тем смеющимся гостем на вечеринке. Девочка смутно ощущала, что что-то не так. В животе начало неприятно сжимать. Кажется, нельзя садиться в машину.

— Ну, так что? — переспросил он, мотнув подбородком. — Сама залезешь или помочь?

Анелла не знала, что ответить. Шагнула назад. Ближе к дому, людям, шуму, родителям. Роберт пристально следил за ней. "Придумай что-то, уходи отсюда". Фантик, слишком сильно сжатый в руке, резал кожу. Она слабо подала голос:

— Мне сначала надо взять куклу.

— Новую купим.

Роберт сделал шаг прямо на неё. "Почему ты стоишь на месте, Анелла?" Убегай! Ещё шаг. Она же, не сдвинулась.

— Анелла! — яростный отклик отца привёл в сознание. Подбежав, Фред поднял к себе дочку, яростно крикнув:

— Роберт, нет! Отойди! Убирайся немедленно! Как ты смеешь? Вон с моей земли!

Самое страшное, что голос был похож на мольбу. Она чувствовала, как быстро бьётся папино сердце и с какой силой он прижимает к себе. Да что такого случилось? Внутренне появлялось подозрение, что её сейчас опять за что-то накажут. Выкрикнув ещё парочку ругательств, ответом на которые было кромешное молчание, отец быстро зашагал. Обратно к пикнику, не выпуская Анеллу из рук.

— Я так и знал. Так и знал, — бормотал он.

Обзор закрыли выбившиеся из причёски локоны. Потянувшись к лицу, чтобы их поправить, из пальцев выпал фантик. А вот уже и она сама оказалась на земле. За отделяющей от гостей стеной дома. Не удержавшись, Анелла села на песок. Но её тут же оттуда подняли за шиворот.

— Не смей! Слышишь? — Фред рычал полушёпотом. — Не смей никогда отходить от дома! Он тебе что-то сказал? Он что-то сделал?

Она усердно замотала головой, чувствуя жжение в глазах. Её встряхнули ещё раз.

— Не отходить от дома! Не с кем. Тебе ясно? Я запру тебя в подвале! Неблагодарная!

Волосатая рука резко поднялась вверх. Застыв в плотном душном воздухе. Папа обычно не дерётся. Максимум всякие вялые оплеухи. Хотя новое место, новые правила. Но ладонь, передумав, возвращается на прежнее место. Анелла проследила, куда направлен его взгляд. Белый цвет кадиллака. Всё ещё различим между прутьями кукурузы. Не уехал. Фред отстранённо выпрямился и пошёл в сторону праздника. Нет, он так просто не прекращает разгневанные тирады. Анелла судорожно побежала следом, по пути оглядываясь.

— Пап, — позвала она.

Он отцепился от её рук. Даже не опустив голову, равнодушно бросил:

— Иди куда хочешь.

— Нет, нет, я никуда не пойду!

Она оглянулась ещё раз. Автомобиля больше нет. Роберт уехал. Бесшумно и молниеносно. А вдруг вернётся? В панике она пыталась достучаться до отца ещё раз, но тот вообще никак не ответил. Гости вокруг смеялись. В гранёных стаканах мягко стучал лёд. Недавние разборки здесь, слышны не были. Удивлённо, не зная, что делать, Анелла шла следом. Вплоть до веранды. На крыльцо вышла мама. Так же не обращая на дочь внимание, вцепилась в рубашку мужа.

— О чём вы говорили, Фред? Что это значит? — её покрасневшие глаза выражали ужас

— Зайди внутрь, Кора, — спокойно повторял он, пока на них постепенно поворачивались головы.

— Джона то, ты зачем впутал? — она же, напротив, и не думала говорить тише.

Папа завёл её за плечи в дом. Об косяк ударилась дверь. Разговор больше не слышен. Чувствуя, что сейчас ей там не место, Анелла растерянно стояла у крыльца. Является ли она опять причинной происходящего? Зачем она вообще так далеко ушла? Чем мама так взволнованна? Вдруг теперь тоже захочет запереть Анеллу в подвале? Именинницу приобняла какая-то женщина:

— Пойдём, детка. Я не ем сладкое. У меня тут целый кусок остался. Ты же любишь торт?

Остаток вечера Анелла, как в тумане просидела рядом с этой тётенькой. Не притронувшись к тарелке. Вполуха слушая рассказы про неудавшиеся пластические операции, исчезнувшие перламутровые тени и картины Ман Рэя. На извечный вопрос Анеллы, задаваемый добрым людям: "Вы можете сегодня переночевать у нас?" Женщина прискорбно ответила, что и ожидалось: "Нет. Но когда-нибудь обязательно". Гости заторопились по машинам, когда мама начала уносить тарелки. Она снова появилась на пикнике совершенно успокоенная. С не падающей улыбкой и идеальной укладкой волос. Да. Она так умеет. Папа один раз объяснил:

— Твоя мама где-то научена не видеть зла. Это её способ самозащиты. Кто-то реагирует криком, кто-то избеганием… Хоть умри при ней — она продолжит смотреть телевизор, — Фред закивал, подтверждая. — Сожаления о содеянном, у неё, кстати, тоже нет. Но это у вас семейное.

Да, понятно, что это очень удобно. Но если у мамы бывают слёзы, то может, она что-то чувствует. На лбу у Коры уже вылупилась вена. При этом она продолжала вежливо прощаться с каждым гостем.

— Мам, — девочка взялась за её руку, но та выскользнула из детских ладошек, пожимая очередные пальцы с наклеенными ногтями.

Отец не показывался. Кто-то помог убрать с улицы стол. Сейчас Анелла не помнит, о чём думала в тот день. Вспоминаются лишь слёзы, которые много раз подкатывали к глазам, но всё не выходили. Видимо, решали, есть ли для них веский повод. Много двигаться или как-то выделяться становилось боязно, по мере потухания всеобщего смеха и болтовни. Вот укатил и последний приезжий. Зайдя в кукурузные заросли, Анелла легла на живот. Наблюдая оттуда за домом. Куда заходить не собирается. Кое-кто сразу затащит её в ту маленькую дверь. Близился закат. Поля окрасились в красновато-лиловый оттенок. За ней никто так и не пришёл. Должно быть, это такое наказание. Она слышала, как ругается папа и кричит в своей ежевечерней истерике Джон. Последнее было знакомым звуком, что успокаивало. Все живы и почти ничего не поменялось. Но вот отец разошёлся не на шутку. Вечерний ветерок гонял по земле разноцветные салфетки и крошки от шоколада. Анелла не искала куклу. Уверена, родители её забрали. Пока солнце окончательно не скрылось, горела надежда. Что ей наберут ванну и расчешут волосы. А что, если папа опять выпал из времени и думает, что она уже в подвале? Или решил, что дочку всё-таки увезли? Может, родители только и рады, что она исчезла? Внезапно пропала.

Выйти Анелла осмелилась, когда наступила темнота и лодыжки покрылись мурашками. Свет от жёлтых окон расползся по земле. Успокаивая себя тем, что слишком нагнетает, она подошла к двери. Распахнувшись, та чуть не ударила по лбу. Кора загородила путь в тёплые комнаты. Против включённой лампочки в холле её фигура выглядит чёрной. От чего нельзя разглядеть выражения лица. По голосу становится ясно, что та приняла окончательное решение. Торопливо объявив:

— Тебе лучше остаться здесь.

На ночь? Где? Во дворе под открытым небом? Анелла подумала, что, может, ей всё это снится. Уточнила:

— Эм… в… в кукурузе?

— Аха.

Женщина явно не могла что-то выговорить дальше. Просто, как всегда, делала вид, что всё хорошо. Держала руки по швам. До сих пор не высунула ноги из туфель. Громко сглатывала слюну.

— Так будет лучше.

— Мам, а может, мы уедем? Туда, где есть люди? — спросила Анелла в повернувшуюся к ней спину. — Завтра, например?

— Отличная идея, — в итоге, сказал дрогнувший голос.

— А можно подушку?

Дверь захлопнулась. За ней ещё слышны гневные окрики. Немного потоптавшись, Анелла поняла, что подушки не будет. Вернувшись на прежнее место, свернулась калачиком. Видимо, мама поверила в истории с кассетами. И ограждает дочь от наихудшего. Всё в порядке. Анеллу тут любят и почитают. Сегодня просто немного в другой манере. Завтра они поедут обратно в город. Согретая этой мыслью, она задремала. Сама себя убаюкивая песенкой.

В нос ударил странный запах. Анелла закашлялась. Вокруг чёрная ночь, но на ветках пляшут отблески света. Потирая глаза, она вдруг заметила чьи-то ноги. Поднявшись на локти, обнаружила над собой полосатую пижаму. Джон чуть покачивался, стоя лицом к окнам. Сжимая в руке толстую видеокассету.

— Джон, — шёпотом позвала она. — Ты чего опять?

Он не шелохнулся. Во рту неприятно горчило. Спросонья не сразу различались оранжевые блики повсюду. Свет нарастающего пожара. В оцепенении Анелла тоже уставилась на дом. Языки пламени всё разрастались и разрастались. Стремительно, быстро. Где мама с папой? Почему они ничего не делают? Они ещё спят? Сестра подалась вперёд, но брат резко схватил за рукав платья:

— Нет! Надо уходить.

Повзрослевшая Анелла обхватила голову руками. Она сидела на крыльце сгоревшего дома. Позже, который достался Ванессе. Трагедию потушили до того, как она распространилась на все комнаты. Пожарные машины в те времена работали исправно. Загорится поле, пострадают соседние участки. Подгоняемый жарой огонь добежит до городка.

Обняв коленки, девочка уже не пренебрегала увиденными картинками. Моментами, которые хотелось забыть. "Джон убил твоих родителей". Она зажала уши, хотя знала, что с ней говорит её мозг: "Дядя Роберт хотел увезти тебя. Украсть у мамы с папой". Или спасал от возможной участи актрисы в подвале? Анелла поднялась на ноги, но мысли продолжали высвечивать неприятное: "Папа действительно прятал тебя". От Роберта. Или от исполнения пророчества из головы Джона? Поэтому-то и запер тут. От злых людей, боящихся потерять свой контроль над избранной. Но перед смертью отец бросил и это занятие. Понял, что не властен над Анеллой. "Потому что ты непослушная". Своевольная.

— И в этом моя сила, — бойко сказала девочка вслух.

Ей не нужны часы, чтобы чувствовать время. Или ночь, чтобы ложиться спать. И всякие переживания: кто там завтра принесёт еду. К чему все эти планы? Никто не будет ею командовать. Никто. Дядя, видимо, думает, что она такая же глупая, как в детстве. Но нет! Анелла многому научилась. И первое — она больше не будет убегать. Сбегать в кукурузу. Потому что Роберт только этого и ждёт. Чтобы она захотела уйти. Переехала в Страну Чудес, куда так рвалась миссис Кроу. Но ловушка не сработает. Поэтому пускай он остаётся незнакомцем, как и раньше.