8. BUBBLE ROOM

— Море — это там, где много воды? Больше, чем в ванне? — спросила Ванесса.

— Бесконечно много. И совсем скоро я буду гулять по ней ногами. У меня будет дом на берегу моря. Когда-нибудь уеду отсюда. Буду завтракать мороженным и сладким...

— Ты сказала, что и так завтракаешь мороженным.

— Ну, тихо! — Анелла лежала на пыльной постели. — Дай рассказать, если хочешь поехать.

— Я с тобой не поеду. Нельзя выходить!

Ванесса одета в замусоленное кружевное платье. Сегодня она особенно тихая. Анелла нашла её под кроватью, когда пришла:

— Чего ты испугалась? Сюда кто-то приходил?

Только спустя час подруга вылезла. Подобрала губную помаду и села в угол спальни. На наволочке узор в мелкий цветочек. А на оставшихся ногтях — неровные мазки перламутрового лака. Порой на неё не очень хотелось смотреть. Ванесса выглядила грустной и неподвижной. Сливалась со стенами, отчего, казалось, её рядом нет. Непонятно от чего сжималась и отталкивала руками воздух. Анелла хотела бы её пожалеть, но боялась обнять пустоту.

— Даже если кто придёт, я в комнате из пузырьков, — наконец-то Ванесса подала голос. — Ты тоже там спрячься. От своего дяди.

— Пока всё не так страшно, — приукрасила ситуацию Анелла и перевернулась на спину. — Хочу, чтобы ты жила вместе со мной. Покажу свои браслеты из бусинок, блестящие наклейки. У Джона во рту золотой зуб. Его тоже покажу. Когда будет спать. Мы сможем играть, и ты умоешься. Есть клубничное мыло.

— Мне опасно, — Ванесса затряслась.

— Ну, пожалуйста! Всего разочек!

— Нет! У тебя дома опасно! Не хочу!

— Ладно, — сказала девочка обречённо. — Может, когда Роберт свалит. Тогда придёшь?

— Он уйдёт. И тебя с собой потянет.

— Ничего подобного! — Анелла недовольно надула губы. — Я сама решаю, что делать. А его вообще посадят в тюрьму.

— Не посадят. Он взрослый. Они боятся тёмного человека. Скормят тебя ему. Он не даст подняться, когда...

— О чём ты?

— На руке у него живые часы. А голос такой, что в животе вибрирует. И сжимает так, когда неизбежная тьма рядом. Я всегда чувствую, когда он подступает, — Ванесса вдруг громко захрипела, заскользив ладошками по полу: — Он… пришёл… за тобой...

— Хватит! — Анелла тут же закрыла уши.

И просидела так несколько минут, боясь услышать что-то страшное. С ужасом смотрела на наволочку, не зная, пойдёт оттуда ещё жуткий рассказ или нет. Но, решившись убрать с головы руки, всё равно попала в самую кульминацию сюжета:

—… а брат твой умрёт.

— Нет! — Анелла спрыгнула с грязной перины. — Не говори так! Слышишь?

— Все мертвы...

— Замолчи! Я не такая! Я живая!

Ванесса затряслась и отбросив помаду, забралась под кровать. Зашептала оттуда:

— Будь послушной… будь красивой… будь послушной...

Анелла почувствовала, что и сама дрожит. Здесь только она придумывает страшилки о Роберте. А не наоборот. Хотя, с другой стороны, не стоило так нагнетать про дядю. Видимо, Ванесса чересчур ранима. После долгих лет издевательств, как она это называет.

Чуть успокоившись, Анелла тоже попыталась подлезть под матрас. Напрягало, когда подруга так делает: шепчет и судорожно качается:

— Несси… малышка Несси… ты Ванесса… будь послушной...

— Пожалуйста, перестань, — Анелла погладила её по светлым волосам, на сколько могла дотянуться рукой. — Мне пора. Джон поймёт, что меня нет. Он иногда начинает искать. Кажется, дома есть помада миссис Кроу. Хочешь, принесу? Ещё я могу подарить куклу. Не лучшую, а такую… тоже нормальную.

— Они любят, когда я улыбаюсь, любят меня, любят… Нет, не больно… — она постепенно затихала.

Рассвет только подступал. После завтрака Джон показывал свои сумасшедшие творения из стеблей кукурузы, пёрышек и скелетов каких-то пташек. Он говорил, что это приносит защиту, если составить их в определённый момент прихода утреннего солнца. Каждый раз, когда Анелла пыталась поднять тему разговора о мужчине у них дома, брат сразу же злился. Желание общаться с сестрой отпадало. И он с криками выгонял из комнаты:

— Всё всегда только тебе! Только тебя любят! Неблагодарная! Зачем всё портить?

Ему не нравилось, когда его вытаскивали в реальность. Поэтому Анелла старалась не упоминать о внешних ситуациях. Бывало, Джон со всей силой обнимал её, от чего шея хрустела, и судорожно повторял:

— Что они от меня хотят? Они не имеют надо мной власти! Я не буду делать никакого вреда. Скажи, что не уйдёшь! Скажи!

Анелла молча его выслушивала, стараясь отогнать воспоминания. От таблеток он становился добрым и капризным, как ребёнок. Отчего сестре казалось, что они сейчас с Джоном одного возраста. А это значит, можно перестать с ним советоваться и спрашивать разрешения на прогулку. Хотя она и раньше не считала это обязательным. Но теперь она это не считала обязательным уже с чистой беспечностью.

Лёжа на кровати, свесив голову вниз, она рассказала Джону тоже, что и Ванессе. Как проведёт будущее в доме около моря. Шёлковые волосы волнами рассыпались по пыльном полу. А спину кусали крошки печенья. Это означало, что дядя ещё не посещал комнату брата и не переворачивал со злостью матрас. В меню последние дни был только воздушный зефир. Такие вещи Анелла отслеживать умеет. Она годами практиковала свои лучшие навыки безупречной логики и интуиции.

— Еда будет всегда! Буду купаться в море каждый день. Смогу тратить миллионы на любые платья и сладости! А потом...

— А я что буду делать? — перебил Джон.

Его раздражало, что она перестала включать его в свои истории.

— Хочешь сказать, что пока ты будешь развлекаться, я буду гнить в тюрьме? Ты этого хочешь? Внутри круга безопасно! Ты поняла? Выйдешь — умрёшь! — с этими словами светильник с тумбочки полетел в угол и разбился над головой Анеллы.

— Нет, конечно, нет, — она попыталась додумать продолжение истории, отряхивая волосы от стекла. — Ты не дослушал!

— Думаешь, ты одна справишься? Ты ничего без меня не сможешь! Ты со мной или нет?

— Я так и хотела сказать! — кричала она в ответ.

К концу таких разговоров девочка переживала, что он покалечит её. Ну или себя. Хотя чаще попадало ей. Неизвестно, в какой момент Джону что-то не понравится. Брат и вправду перестал присутствовать в её мечтах. Вначале это казалось неправильным. Но потом она уже спокойно не дружила с ним в голове. Он не может перехватить её волну. Давно уже стало ясно.

— Только быстро, — согласился он на беседу. Однажды, когда был на пике своего здравомыслия.

— Роберт ищет деньги, — наконец-то произнесла Анелла, переживая, что брат может быть уже в сговоре с дядей.

— Их у нас нет.

— Он не верит. Думает, в доме есть сейф.

Она всё ждала, что Джон скажет, что знает, где они. Или что хотя бы понимает, о чём речь. Предложит поговорить с дядей. Но он лишь бессмысленно пялился в стену.

— Знаешь, что я думаю, — выпалил он, в итоге. — Деньги — это прикрытие. На самом деле Роберт приехал забрать тебя. Он просто пока это не понял. Ты непослушная, и это твоё наказание. И ты будешь молить спасти тебя, но мне уже будет всё равно.

Зачем её все так пугают? Анелла сжала кулаки. В груди поднималось негодование.

— Моли о помощи, — важно произнёс Джон, ткнув в пол пальцем.

— Вот ещё! Ты ничего не знаешь про деньги, потому что папа не доверял тебе, — выпалила Анелла.

Очень опасные слова. Поэтому не удивительно, что Джон её укусил. В ответ она ударила ногой в лоб. От чего он, не удержавшись, свалился с кровати. Подняться не получалось из-за головокружения. Он истошно рычал и посылал угрозы. Держась за кровоточащую руку, она выбежала в коридор. Несколько капель упало на полупрозрачное платье. Не поднимая головы, Анелла столкнулась с Робертом. Дядя явно слышал их разборки. Хотя они пытались говорить только если его нет в доме.

— Анелла, брат тебя обижает? — однажды серьёзно спросил он. — Джон бьёт тебя?

Но зная, что следующим вопросом будет: "Где деньги?", она замотала головой. Играя роль сочувствующего, он заставляет ещё больше его ненавидеть. Разрушает идиллию их дома. Поэтому то Джон и злится.

Неизвестно, как долго дядя у них "в гостях". Казалось, что вечность. Поубавился первоначальный азарт найти сокровища. Появились задумчивость и отстранённость. На самом деле он становился самим собой. Больше не нужно налаживать контакт. И вместо того, чтобы вернуться в цивилизацию, Роберт, наоборот, решил точно не покидать это место. Его тут держит голод. Внимание полностью переключилось на Анеллу. Куда бы она не пошла, чувствовалось, как за ней заботливо следят. Насмешек стало меньше, а напряжения больше. Стало боязно приходить домой. От недоедания и солнца появилась вялость. Один раз она уснула прямо в траве. Ночью Роберт нашёл её. Донёс до кровати и протянул тарелку. Анелла отказалась от мяса и зарылась в подушку. Лучше она тут умрёт, чем позволит собой помыкать. Но мужчина никуда не исчез, бережно поглаживая её волосы. Не было сил скинуть его руку.

— Ну зачем же себя так изводить? — сочувствующе сказал он, пронизывая жадным взглядом. — Ты можешь прекратить всё это, если отдашь то, что самой не нужно. И больше меня не увидишь.

Один раз она не выдержала и попросила брата подойти к дяде и прямо смело заставить исчезнуть из дома. За это пообещала рассказать, как дрессировать крыс, которые бегают между стенами. Обратно Джон вернулся с синяком под глазом. Но даже после этого не записал Роберта во враги:

— Сказал, что думал, я смогу отразить удар, но у меня оказалась плохая реакция. Но ничего, он научит.

Анелла не верила своим ушам. Любые последующие её уговоры не увенчались успехом.

— Всё под контролем! Дядя сказал, что ещё чуть-чуть подождет миссис Кроу. А потом, если она так и не появится, уедет, — лениво ответил Джон, приложив лицо к холодному кафелю.

— Говорю же тебе! Он прекрасно о ней всё знает. Он насмехается. Прогони его!

— Надо мной? — он оторвал лицо от стены. — Меня никто не посмеет обдурить! Никто! Кто я, по твоему? Да как ты смеешь? — и кинулся с кулаками.

Достучаться невозможно. По пустому взгляду понятно, что брат уже далеко отсюда. Ему делалось хуже. Не было перерыва между таблетками. Чем слабее Джон, тем меньше Анелла чувствовала поддержку. С каждым днём она всё больше оставалась с дядей наедине.

—

Анелла шла вглубь поля через жёлтые стебли. Иногда останавливалась, чтобы отдохнуть, и возобновляла ходьбу. Вскоре кукурузные початки сменились рожью. Море колыхающихся колосьев. Здесь царил аромат летней безмятежности. Лишь здесь, вне дома.

Мысли стали чётче. А с этим вернулось нелюбимое размышление, которое часто посещало голову: "Когда всё станет как раньше?".

"Раньше" могло означать те времена, когда единственной заботой Анеллы было разбить больше окон в городе, чем Джон. Незаметно пробраться в хранилище конфет-тягучек. Одеть на голову простыню и пугать прохожих. Поменять дверные номера. Суметь убежать от шерифа. Это "раньше" скорее всего, не вернётся. Девочка чётко дала это понять, из-за чего получила резаную рану на ляжке ноги. Приложив туда руку, она почувствовала колющую боль. Это случилось пару лет назад. Она тогда заявила брату, что больше не будет бегать с ним в город. А у него под рукой был нож. Точнее, он просто держал его в руке, а она слишком близко стояла. "Ты сама виновата", сказал он тогда. Причина в том, что Анелла устраивала шалости почти безобидно. Но только не Джон. Все его действия изощрённо жестокие. Он ко всему добавлял что-то своё. Поворотным моментом стала тихоня Джесси, которая потеряла ребёнка. Джон клялся, что не делал ей ничего плохого. Не до, не после беременности. И хотелось бы верить, но горожане так не думали. Они крупно ненавидели брата и сестру.

"Раньше" это когда Анелла опускала печенье в какао, сделанное опекуншей. Когда знала, что завтрашний день в принципе будет таким же, как и вчерашний. Когда чувствовала, что может изменить любые происходящие с ней события, если очень захочет.

Но самое главное "раньше" было до приезда дяди Роберта. Анелла хотела знать, когда же он уедет, чтобы не чувствовать его откровенный взгляд. Не ощущать обиду на Джона, что он её случайно ударил сильнее обычного. Не видеть себя беспомощной и маленькой.

Роберт отличается от несложных местных жителей. Анелла знает, что у них на уме и что с этим делать. Дядя же, по сути, замкнутый. И своим присутствием показывает тот мир за полем. В котором она родилась. Но больше туда не вернётся. Высокие пальмы, огромные кинотеатры, сверкающие огни ночного города, расстилающегося под холмами. Пустыня, названная в честь дерева, посвящённого Сатурну. Место, где "таких, как Анелла, забирают для украшательства экранов, чтобы промывать другим мозги". Так сказал папа.

Единственное, что спасёт ситуацию, так это отъезд дяди. Анелла ждала момента, когда кроме неё с братом опять никого не будет. Ведь тогда Джон снова почувствует себя главным и будет меньше на неё срываться.

—

Ванесса подарила платье. Грязно-розовое. Почти бальное. Если игнорировать содранные пуговицы на груди и заляпанный подол, то оно явно для принцессы. Анелла покружилась перед зеркалом. Глянув в отражение, удивилась. Волосы обволакивали похудевшее лицо. На руках синяки. Вот откуда Роберт догадался, что они с Джоном не ладят. Анелла забралась в ванну без воды и остаток дня провела сидя в ней, читая книгу. В таком положении и нашёл её дядя.

Судя по грохоту за стенами, он опять весь день потратил на поиски клада. И, как обычно, безуспешно. Поэтому сейчас, стоя на коленях около ванны, пытался донести, что его спокойствие уже на пределе. Анелла, как всегда притворялась, что не понимает, что от неё хотят. Если делать большие глаза и усиленно хлопать ресницами, то угрозы не пойдут в действия. Роберт всё ещё там. За невидимой стеной. Не в её мире. Рядом, но не около. Если не обращать на него внимание, ему не пробиться.

— Я осмотрел уже практически весь дом. Каждый угол этой развалюхи! Это всё. Это конец! Анелла, у тебя нет времени на обдумывание чего-либо, — он сжал края ванны, что даже костяшки побелели. — Я не желаю тебе зла. Я могу сделать твою жизнь лучше. Куплю всё, что захочешь. Что ты хочешь? Наряды, книги, пони?

— Мне ничего не нужно, — сказала она, закрывшись книгой.

— Джон совершеннолетний. Понимаешь, что это значит? Когда они не найдут миссис Кроу, то не отдадут тебя в пансионат. Они сделают Джона опекуном. В этой глуши тебе никто не поможет. Я же устрою так, что дом будет обходить любая проверка.

Анелла пыталась прочитать одну и ту же строчку несколько раз. Чтобы не слушать. Не слышать заманчивые предложения. Нельзя отклоняться от плана: "Я не знаю, где деньги. Их тут нет".

Запах дорогих духов окутал всё помещение. Через жалюзи солнце освещало высокий лоб мужчины. Прядь чёлки каштановых волос. Ей не нравилось, что Роберт сидит так близко. Анелла чувствовала, как он её разглядывает. Как взглядом скользит по коже. От мысли, что у него есть какой-то сценарий, который сработает, накрыло холодом, несмотря на жару.

В итоге дядя выхватил книгу из рук и забросил в тёмный угол. Он очень похож на актёра из телевизора. Который тоже не отступает от своего текста. Но ему здесь не место.

"Что если это всё постановка? Как на папиных кассетах?"

— Я считал, что найду их сам, — проговорил он, замедляя речь. — Пусть это и затянется на долго. Но я больше не буду тратить время впустую.

Сразу смекнув, что это было предостережение, Анелла перебрала варианты ответов. Чаще всего она пользуется важным заявлением "Мне не страшно" или тотальным финалом "Я всё равно ничего не скажу". Но сейчас её отвлекли золотые часы на дядиной руке. В этот раз они молчали, как и она. Здесь нет времени.

Роберт тоже опустил глаза на циферблат. И в повисшей тишине как-то сосредоточенно посмотрел мимо белого кружочка с цифрами. Видимо, только сейчас заметил, что минутная стрелка перестала дёргаться. Или он о чём-то задумчиво вспомнил? Наверное, о полиции. Которая его преследует. Или о работе. На которую должен вернуться. В Анелле затеплилась надежда: "Его ждут какие-то дела в городе, поэтому пора уезжать". А может, его озарило, что время никогда и не было нужно. Ведь оно только и делает, что указывает на то, что когда надо делать.

— Я не хочу провести тут пол жизни, — ответил Роберт изменившимся до хрипоты голосом. — И ты тоже.

А вот и нет! Она хочет. И дом, и кукуруза вполне годятся для проживания. Хоть и унылого. Плюс есть Ванесса.

— Я буду здесь жить вечно, — зачем-то, осведомила она дядю.

Он продолжил что-то внимательно выискивать в её лице. Анелла испугалась, что стеклянная стена растворилась, и она стала видимой.

— Я думал, вы погибли… — начал дядя.

"Нет! Не позволяй ему это говорить! Пускай не продолжает! Ты жива!" Девочка почувствовала, как в животе что-то сжалось. И хорошо, что дядя не знал, где они с Джоном. Так и должно было произойти. "И что бы Роберт сделал? Всё произошло наилучшим образом. Не дай себе в этом усомниться!"

— В тот день… — продолжил он медленно.

День смерти родителей.

— Нет, — она закрыла уши.

"Зачем напоминает?" Хочет окончательно довести. Она прижала ладошки к голове. Со всей силой. Чтобы наверняка ничего не услышать. Это какая-то новая тактика. Не надо было указывать на часы. Это в нём пробудило что-то. Лучше бы и дальше говорил про деньги. "Не пускай его ближе!". Анелла зажмурила глаза. Просидела так с минуты. Потом чуть расслабилась, что зря. Роберт внезапно схватил за плечи. От неожиданности руки сами отпустили уши.

— Что за платье? — яростно рявкнул он.

Анелла отпрянула назад. Что его так ужаснуло? "Молчи про Ванессу!" Роберт оттянул тонкий ворот платья в месте, где остались дырки от пуговиц. Ей не понравился этот жест.

— Откуда оно у тебя?

— Не скажу, — Анелла, подхватив длинную юбку, начала скорее выбираться из ванны.

— Немедленно его сними! — крикнул он ей в спину. — Не смей ходить в этом!

Зачем так злиться? Он не будет ей приказывать!

Поднимая розовый подол ткани, она побежала к себе. Роберт всё ещё смотрел в след. Брови жёстко сдвинуты. Он знает это платье. Уже видел. Анелла притащила сюда остатки памяти. Невыносимой и болезненной.