9.

— Потому что так всегда, — расстроенно сетовала, как я полагаю, одна из причин моей смерти, мужским грудным голосом. — Все что-то знают, но никто ничего не говорит.

Некто в чёрном — вторая из предположительных причин моей смерти, — повернул голову на своего двойника, стоявшего по правую руку.

— Ты, будто не заметил, что наш вождь, вообще, в последнее время очень странный. Изъясняется исключительно загадками, на советах — ты видел и сам — немногословен. Я ничего не знаю. Велено ждать — это всё, — отрезал второй, но, судя по всему, не по значению.

— А чего ждать? Или кого? Жнец, я просто не понимаю...

— Прекрати, — глухо рыкнул названный Жнецом, — Думаю, не упустим, иначе были бы инструкции, которых нет, как видишь.

То, что я абсолютно ничего не понимал, это маловажный фактор. А вот тот момент, что я лоб в лоб столкнулся со своими демонами, перекрыл мне кислород. Любому из них, стоит лишь голову повернуть, и они меня увидят — я буквально в десятке шагов от них!

Я здесь, а она там! Совсем одна, задыхаясь, ловит крохи воздуха, не в силах вдохнуть жизнь!

Чёрт!

Мгновение, — и я сознал, что и сам не мог сделать вдох, при том, что это беспокоило меня лишь на уровне сигнальной системы, на уровне подсознания, на самом деле, мне не нужен воздух, я совсем не испытывал потребности дышать.

Я старался осмотреться, но это выходило весьма скверно, я не чувствовал себя во плоти и плыл, будто по реке сна, но в одной точке вне времени и пространства.

Сизая птица, пролетая мимо Жнеца, совершенно неожиданно замерла, просто застыла в воздухе в размахе крыльев, в полете...

Жнец повернул голову, а что-то во мне начало обратный отсчёт, предугадывая мой приговор, ибо неизвестный в чёрной мантии немедля увидит меня. Но он лишь уставился на птицу и склонил голову вправо, более ясно показывая своё лицо — вполне человеческое лицо, но слишком острое, слишком выразительное. Я было подумал, что это именно тот самый, которого я встречал, ростом они были похожи, но нет. Это вовсе не тот жуткий «Валентин», что явился мне в Валентинов день, то ли взаправду, то ли во сне (в чём я уже не уверен); у этого глаза тёмного цвета, и брови, и волосы, торчащие из-под капюшона — белые, как пух лебяжий. И этот выступ на спине был, однако гораздо объёмнее, чем казалось ранее. К тому же, форма их фигур, даже под покровом широченных мантий с капюшоном наталкивала на форму треугольника — плечи были чересчур высоко расположены и явно непропорционально велики для общего строения тела, даже с учётом высоченного роста, не менее двух метров, и как бы ни выше, от чего существа в профиль казались крючковатыми.

Глядя на птицу, словно пришитую в воздух, Жнец повёл бровью и скривил губы то ли в брезгливой манере, то ли в недоуменной. Рядом с ним произошла короткая вспышка, совершенно мизерная, мелькнувшая быстрее скорости мысли, и явила третьего. Вот его я узнал незамедлительно, по росту — он больше чем на две головы был ниже двоих своих спутников. Сдаётся мне, именно его я видел возле горящего клуба.

— Что ещё за плуть? — возмутился прибывший, и его голос меня всерьёз поразил. То был чистый хрустальный голосок, но твердый как титан — не дать не взять ключевой источник, замёрзший в криогенный лёд.

Жнец, не спеша повернулся на третьего компаньона, собираясь, было что-то сказать, но его опередили.

— Здесь всё ясно: у вселенной обновление программного обеспечения, — заявил тот, что стоял дальше всех от меня. Прибывший малорослый, взялся уточнить своим хрустальным голосом:

— Абгрейд персональных данных?

— Как вариант, — определено забавлялся собеседник.

Жнец склонил голову, и многозначительным жестом, сжал переносицу пальцами.

— Знаете, всегда думал, что нам слабоумие не грозит, — пробормотал он, и поочерёдно окинул взглядом своих спутников. — Но глядя на вас двоих, я начинаю в этом сомневаться. Шутки в сторону, Валах, запускай аркан, — обратился он к существу по правую руку от себя.

— Не могу, — со вздохом отозвался Валах. — Среда разряжена.

А их миниатюрный пособник, тем временем увлечено рассматривал птицу, застывшую в воздухе. Протянув маленькую руку, он коснулся пернатой, и та покачнулась на весу. Жнец среагировал молниеносно, пронзив острым взглядом малорослого.

— Сэла, — прошипел он, — ничего не трогай! Не хватало ещё, чтобы ты нарушила ход.

Ох, так вот значит в чём дело — она! Это она — девушка или женщина… Одно ясно: половой принадлежностью эти существа не обделены. Вообще, если бы не их горбатость, я бы и не подумал, что они нелюди, но я словно интуитивно чувствовал что-то нечеловеческое в них, что-то безудержно мощное. Может, они и, в самом деле, какие-нибудь демоны?

Пытаясь соображать более менее трезво, что весьма непросто в таких обстоятельствах, я, сознавая прекрасно, что это именно то самое утро, стоящее мне доброй трети нервных клеток и одной лампочки восьмидесяти ватт, искал глазами четвертого, однако в счёт узкого обзора нигде не мог его приметить. Но я же точно видел четверых. Хотя, утверждать что-либо в моём незавидном положении, навряд ли разумно.

Сэла, чуть отойдя от края крыши, осмотрелась, и я — вне себя от страха, что вот-вот буду обнаружен, заметил красные, нет, не рыжие, а красные, как лепестки кровавого мака, вьющиеся волосы под сенью капюшона. Но её взгляд прошёл вскользь, словно… она и не видела меня.

Они не видели меня, озарило наконец частичку сознания, отвечающую за сохранность жизни! Впрочем, в наличии оной, я уже не был уверен, ибо чувство невесомости было единственным связующим звеном с этим миром.

Сэла, присев, столь ловко и грациозно, что, казалось, стекла струящимся шёлковым платком по глянцевой поверхности, осторожно потрогала снег ладонью. Плащ от её движений съехал, открывая взгляду тёмно-синие облачение, совершенно непонятного фасона, но определённо что-то облегающее, и ткань, как плаща, так и одежды под ним, весьма странной текстуры, словно бы совершенно матовой. Ткань больше была похожа на пыльный лист тёмной бумаги, с виду очень грубая, но текстура очевидно лёгкая и тончайшая. Я обратил внимание на её ноги — обувь напоминала сапоги на высокой шнуровке, но материал мало походил на кожу. Я в упор не понимал что это за горб — вблизи он ярко бросался в глаза, был странным, неестественным. Быть может, это какое-то снаряжение под плащом? Оружие, например? Они ведь говорили про какой-то «аркан»? Воображение от чего-то рисовало объёмные латы под мантией, как минимум на плечах.

Только подумав об этом, я заметил оружие на плясе Сэлы: круглое лезвие — не менее двадцати сантиметров в диагонали, стальной обруч, с вмонтированным по наружному краю острым лезвием без зазубрин, но с треугольными прорезями в металле, и в одном из отверстий красовался лазурный кристалл. Уверен, такой круглый скальпель-бумеранг способен рассекать воздух, если его запустить — то, как скупые лучики утреннего солнца искрились на острие, не оставляло сомнений в ювелирной заточке этого орудия. Как обруч не изрезал плащ, я слабо себе представлял.

Захватив пригоршню снега, Сэла размяла его в ладони, цепко осматриваясь вокруг. Её глаза, напоминали собой яркий синий нефрит, или сочную бирюзу, они сияли, словно морская волна в лучах солнца. Присмотревшись к Жнецу, я отметил, что его тёмные глаза имеют лиловый оттенок, фиолетовый, у людей такой встречается крайне редко, к тому же, у всех этих существ необычные радужки — они словно отражают свет, оттого цвета их глаз кажутся неправдоподобно чистыми и яркими.

Но особенно меня цепляло за живое, лицо Сэлы — её кожа была усыпана еле заметными веснушками. Брало на крючок под рёбра, ибо я знал, что центр моей вселенной на волоске от погибели, а я не могу ей помочь.

Молниеносно воспрянув во весь рост, столбом чёрной материи, Сэла проворно швырнула снежок вдаль.

— Сэла! — рявкнул Жнец и, грубо схватив её за запястье, отточенно заломил руку ей за спину. Это было столь дико, совершенно жестоко по отношению к существу, гораздо меньшему в сравнении с ним, к тому же, явно «своему» то, что грозит мне — чужаку, в случае обнаружения, и думать боязно.

Жнец склонился к её уху, тенью нависая над чёрной фигуркой:

— Твоя беспечность, Сэла, становится опасной, — отчеканил он, стальным голосом, — Хоть изредка отдавай отчет своим действиям. Такие выходки неприемлемы, с ходом не шутят.

Она лишь криво ухмыльнулась и покосилась на снежок, повисший в воздухе, буквально в метре от окна на пятом этаже дома напротив — окно нашей кухни.

— Временная яма, — заявили Сэла с Валахом в один голос, и когда он наконец повернулся, явив мне своё лицо, я всерьёз оторопел.

— В точку, — подтвердил Валах, обнажая жемчужно белые зубы в широченной улыбке, — Но не здесь. Навскидку, провал через пару недель, здесь только отголосок, волна.

Белозубая улыбка впивалась в мой взор, заодно с белыми глазницами, ведь его лицо было кофейно-тёмным — он был чернокожим, именно чернокожим, как эфиоп! Да и черты лица были соответствующие: довольно выдающиеся бровные дуги, антрацитовые, просто непроницаемо чёрные глаза, широкий нос, скулы высокие, мощная челюсть, большой рот. Он принялся отточенно жестикулировать, и я увидел ладони, на порядок светлее шоколадной кожи — всё в точности, как у темнокожих. Выходит, они люди?

— Через пару недель от «сейчас», ты нам хочешь сказать? — с сомнением переспросил Жнец. Валах уверенно кивнул, следом прекратил свои странные артикуляции и призадумался, потирая подбородок.

— Что за причуда? Потенциал, судя по таким помехам должен быть на уровне тонкой матери, но он явно невелик и, вообще, практически не задействован. Что это за место? — спросил он, заглядывая за край крыши, — И существа странные...

И Сэла и Жнец сосредоточились на Валахе, в мгновении загробной тишины.

— А, ты, разве… — Жнец, осёкся и отрывисто усмехнулся, — Ты, что же, людей никогда не видел?

Валах замотал покрытой капюшоном, головой, что-то рассматривая внизу.

— Я их иначе себе представлял.

— Как? — иронично фыркнула Сэла, — С тремя головами и щупальцами? — потешалась она, изобразив пальцами упомянутые конечности.

Снисходительно взглянув на Сэлу, темнокожий, несколько раздраженно цокнул.

— Нет, но я думал, они внешне ближе к толтекам или альвам.

— Так и есть, — Сэла безразлично пожала плечами, — Отличия, разумеется, у каждого вида свои, но нечто общее имеется.

— А здесь всегда так холодно?

Сэла выставила ладонь на Валаха, закатив глаза в небо.

— Валах, избавь меня от географического экскурса. Если так интересно, посмотри в архивах.

Крыша вновь погрузилась в тишину, нарушаемую только слабым ветром — я мог слышать его, но не осязал. Мысленно, я сжимал хрупкую надежду, что кто-то поможет Юле. И только следом, до меня дошло наконец — временная яма. По крайней мере, я надеялся, что ассоциации меня не обманули, и там, в воскресном вечере, время остановило свой шаг. Вот только...

Снежок прилетел в наше окно много позже «этого утра». Я запутался, не было ни малейшего шанса размотать для себя этот клубок. Всё это было за пределами моего понимания, противоречило здравому смыслу, я совершенно ничего не знал: ни кто они, ни даже кто я сам, и почему всё это творится со мной. Врождённое любопытство, толкало меня приблизиться, дабы рассмотреть существ во всех деталях, раз уж я незрим для них, но я не знал, как это сделать, ведь совершенно не ощущал тела.

Сэла вмиг встрепенулась, бросила взор в мою сторону, но явно смотрела сквозь меня, хотя весьма хмуро и внимательно.

— Прислушайтесь, — шепнула она, не отводя взора от одной точки, но боюсь, имела она ввиду нечто совсем другое — меня.

Жнец витиевато отмахнулся, другой рукой, слегка откинув чёрную ткань плаща, обнажая ножны с клинком на поясе, чьё навершие серебряного эфеса украшал самоцвет сочного фиалкового цвета.

— Это у меня — неисправность, ты же знаешь.

Нечто белёсое мелькнуло прежде, чем ткань плаща вернулась в прежнее состояние, скрывая оружие. Озарение импульсом прошло по моему существу. Глаза. Камни инкрустирующее оружие, цветом идентичны цвету глаз владельца. И этот клинок...

— Жнец, — подал голос Валах, и тут я увидел причину этих его жестикуляций — в его ладонях сочилась светом голубая сфера.

— Запускай аркан, — моментом скомандовал Жнец.

Валах отстранил руки от сферы, хотя и не касался её, она лишь зрела между его ладонями. Голубой шар повис в воздухе, и свечение исходящие от него имело звук: тонкий, будто белый шум, но значительно громче, и звуковой поток был не монотонным, а неравномерным и волнообразным — тот аккорд, что присущ тембру голоса этих неведомых существ. Они не были людьми, и демонами они тоже навряд ли были, эти существа словно иноземцы, словно… пришельцы. Или не совсем. Я пытался уследить за сумбурными мыслями насчёт их происхождения, ведь их трапециевидное строение стало мне что-то напоминать, нечто абстрактное, нереальное… пугающее.

Сфера, витая в воздухе, сильно дрогнула, и я узнал этот перегруженный звук «Бо-о-ом», что издал этот шар. Валах тотчас же спохватился, прекращая исследовать взглядом окружающую местность. Он ткнул по сфере, и она расщепилась на три маленьких звезды, что купались в свете своих лучей, будто крохотные солнышки. Страждущий узнать, что это за неведомая сила, я пытался всматриваться в зарево, но ничего не видел, кроме бесконечного сильного света. Одна из сфер стала меняться, переживая метаморфозы, и звук стал более шипящим. Это мигом привлекло внимание Валаха.

— Есть. Что-то есть, и это… немного далековато, — договорил он, скомкано.

— Сколько? — бездумно спросил Жнец, пристально изучая взглядом висящий в воздухе снежок.

— Пять.

— Метров, часов, лет — поподробнее, можно? — с лёгким раздражением потребовал объяснений Жнец. И когда темнокожий ответил:

— Тысячелетий.

Сэла резко вскрикнула:

— Сколько?!

Жнец, зажал ухо, недобро зыркнув на Сэлу:

— Я не глухой, незачем так орать, — проворчал он, и с мрачной усмешкой обратился к Валаху: — Интересное у тебя «немного».

Валах, не обратив внимания на слова своего спутника, принялся ловко орудовать пальцами, почти не касаясь сферы. Словно урвав клочок света, он лёгким движением пустил мизерную вспышку к Сэле, не отвлекаясь от кропотливых манипуляций.

— Что это значит? — только и спросил он.

Сэла развернула вспышку, и мне показалось, что в свете я заметил смутные очертания, просто силуэты.

— Инородное тело, — ответила она отвлеченно, но тут же едва ли не носом прилипла к сфере, увеличивая её в диаметре одним жестом пальцами, как по сенсорной консоли. Жнец, бросив короткий взгляд на светящийся шар, достаточно угрюмо перевёл взгляд на Сэлу.

— Насколько мне известно, аарин, человек — не инородное тело.

— Да ты посмотри для начала, куда его отбросило! — загомонила Сэла, тыча пальцем в сферу, — А теперь на облик его посмотри!

Жнец явно недопонимал сути некой проблемы, и просто спросил:

— Может мираж?

— Скорее всего, потому что это просто чертовски невозможно, — усмехнулась Сэла, хотя интонация её голоса вовсе не была уверенной.

— Ладно, — заключил тем паче Жнец, и указал на Сэлу, — Ты — с донесением.

— Волны нашёл идентичные, — вновь оживился Валах, играючи манипулируя сферами света. — Разница — семьдесят лет, всего.

Жнец, глядя на укротителя сфер, угрюмо хмыкнул:

— Всего? Слушай, меня беспокоит твоё восприятие времени.

— Это так удивительно, правда? — с иронией бросила Сэла, за что поплатилась грозным взглядом аметистовых глаз.

— Ты почему ещё здесь? — прошипел Жнец, резко на слух.

— Потому что я — полководец? И вообще — эта территория под моим крылом. Приказ я выполнила, а теперь, если позволите, у меня есть дела здесь.

Развернувшись, Сэла направилась к противоположному краю крыши, запуская руку под плащ и зажимая обруч в районе лазурного камня.

— Все твои дела здесь, скончались с арестом Григори! — возмутился Жнец, — Куда ты собралась? Вернись сейчас же!

Григори. От чего это так знакомо?

Задавая себе этот вопрос, я не ждал такого ответа на него, от слова совсем.

Те, кто не спит — «ирин», с древнееврейского, — так люди прозвали во времена, что сейчас зовут библейскими, своих хранителей. Их так же нарекли Стражи Григори.

Мировоззрение прокрутилось бешеной центрифугой сотню раз, пока, наконец, не замерло, подобно перевёрнутым песочным часам, и песчинки, посыпались вниз, начиная новый отсчёт.

Четыре ветра.

Четыре ангела.

Шелохнуться боясь, я ощутил прилив всеобъемлющего дикого чувства. Это даже не страх, а могущество, та безудержная мощь, что источали эти существа, и я ощущал себя ничтожным атомом на просторах великого вселенского бытия, от одной только мысли — той, что пронзила мой разум, и реальное изменило форму.

Ангелы существуют.

В этот миг я понял просто кристально ясно — ничего уже не будет, как прежде, что моя жизнь с этой секунды ляжет на иную плоскость.

Мне безудержно захотелось сбежать от этой иррациональности тысячу раз, сбежать отсюда, но я не мог, будто бы некая сила заточила меня в текущей действительности, принять которую было равносильно признанию полного фиаско личных убеждений. Но, кажется, эту партию, я проиграл априори.

— Знаешь, что меня беспокоит даже больше твоего восприятия времени? — обратился Жнец, к Валаху.

— Её поведение?

— Заметил? — хмыкнул он мрачно, — В иное время, мне кажется её отец — Сатана. Она безнадёжна.

— Я всё слышу! — крикнула Сэла, легко выскакивая на самый край парапета. Жнец, обернувшись, злобно добавил:

— И бесполезна!

— Жнец, а я, кажется, понял, — привлёк внимание Валах, разворачивая масштабную модель из сферы, образ которой был более чем ясный — Земля. — Полигон. Эту местность подготавливают, понимаешь? Такие перебои противоестественны, они из разряда других технологий, несоизмеримых с местным энергетическим потенциалом. Потому такое сильное искажение.

Сэла, застыв на крае парапета, казалась каменной статуей, на фоне рассвета, пока Жнец, проведя ладонью по лицу, буквально выплюнул:

— Вот, отрок… — переведя дыхание, от чего приподнялись широченные плечи, Жнец развернулся на пятках лицом ко мне. — Нет, о чём-то подобном я, естественно, догадывался, — пробормотал он, будучи очень озабоченным и хмурым, — но почему здесь?

— Самаэль не глупец, — ответил Валах, собирая световые сферы в единую форму, — он знает, что на другом поле им не выстоять против нас.

— Заткнулись, — холодно отрезала Сэла. — Оба.

Чёрная статуэтка кошачьим манёвром соскользнула с парапета и опасливым шагом направилась прямиком ко мне, изымая острый обруч из-за пляса. И я ничего не мог сделать, распятый в пространстве безвольной марионеткой. — Нет, мне не показалось.

— Что на сей раз взбрело в твою голову, Сэла? — бездумно поинтересовался Жнец, вряд ли сознавая её правоту.

— Здесь кто-то есть.

Лишь в это мгновение Жнец бросил прямой взор на меня, хотя и смотрел сквозь. Следом он пронзил взглядом исподлобья Сэлу.

— Даже не думай. Мы здесь инкогнито. Выйдешь в эфир и я, клянусь, надеру тебе перья!

Визави прямой угрозе, Сэла проделала решительный шаг в мою сторону, и Жнец, метеором отбросив полы мантии, выхватил меч из ножен, манёвром смертным недоступным. Одни оборот в руке, поразил меня в долю секунды, ничуть не меньше осознания их природы. Всего один оборот, — и внушительного вида клинок, распался на конструкцию, что проходя по круговой траектории в воздухе, собиралась в лук, чья стрела в натянутой тетиве нереально скоро была направлена Жнецом прямиком на Сэлу.

— Я хочу пустить стрелу прямо ей в затылок, — сдавленно, сквозь зубы произнёс Жнец, держа Сэлу на прицеле, — дико хочу, что мне делать, Валах?

Оный положил руку на плечо лучника, и умиротворённо ответил:

— Дыши, Жнец, успокойся. Мы просто все очень устали, — увещевал он мягким опасливым тоном, словно уговаривал самоубийцу отойти от обрыва. Свободной рукой, Валах плавно подтолкнул лук книзу. — Давай, брат, опусти лук — ни к чему это.

Жнец, следуя совету Валаха, опустил оружие, но, не снимая стрелы с тетивы, и только на мгновение, уже в следующем, вновь поймав Сэлу на кончик стрелы, ведь та совершенно точно не собиралась подчиняться воле Жнеца. Она вторглась в моё личное пространство, находясь в считаных сантиметрах от меня.

— Успокоился? — поинтересовался тем временем Валах у Жнеца, но тот не реагировал, держа Сэлу на мушке. — Жнец? Жне-е-ец? — с беспокойством протянул Валах. — Брат?

Жнец так резко дёрнулся, что я было, подумал, что стрела уже торчит из головы Сэлы.

— Да какое тут спокойствие?! — выпалил он, опуская лук, но держа орудие наизготове, на что мне стало совершенно наплевать, ибо Сэла в крошечном расстоянии от моего плеча, буквально в миллиметрах. Я чувствовал это, неизвестно почему, но некое напряжение особым током искрило вокруг меня, когда она была так близко. Не с чем несравнимое ощущение, думалось, если опасно близко поднести руку к оголённому проводу, нечто подобное можно ощутить, и то навряд ли это сложное энергетическое напряжение уместно сравнивать с пресловутыми «двести двадцать».

— Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, — скользнул тихий и достаточно зловещий шёпот Сэлы вблизи моего уха, — и ничего не бывает потаённого, что не вышло бы наружу. [1]

И когда она протянула руку, мне показалось, что я ощутил циркуляцию в области сердца, словно она захватила его в руку, и как подобное представлялось возможным, моему разуму было темно.

Вспышка ярче сияния тысячи звёзд ослепила меня, но, не причиняя боли глазам, и так же стремительно угасла, проявляя всё вокруг.

Февраль. Вечер. Аллея. И я в окружении трёх вооружённых ангелов.

Глоток стылого воздуха, и близко не стоял со льдом, сковавшим мою шею — чётко к моему кадыку прижималось лезвие меча. Я чувствовал, как сердце, грохочущее прямо в горле, царапалось об острое лезвие, и струйка крови потекла за ворот. Я знал, что это Сэла, за моей спиной, ибо Жнец, стоя напротив, направлял стрелу, заряжённую в лук, казалось, прямо мне промеж глаз.

В руке Валаха была длинная плеть, цвета стали, что бликовала в свете фонарей, будто покрытая колючей наледью. А в моей ладони зажат ингалятор, — всё в точности так, как было, прежде чем меня швырнуло в клетку с палачами. Всё. Кроме ангелов и абсолютного крушения мировосприятия.

Мой взор мигом скользнул на скамейку, где в стазисе застыла девушка, заставлявшая моё сердце биться чаще. Та, что так и не услышит от меня «я тебя люблю», не потому что я трус, а оттого, что я всяко не жилец.

Моё сердце самоотверженно колотилось в груди, отсчитывая финальные аккорды пляски смерти. Я зажмурился так сильно, что от перенапряжения могли полопаться капилляры, что маловажно, когда стоишь на плахе с заплечных дел мастером прямо за своей спиной. Леденящий душу холод, в образе клинка, исчез с моей глотки, и хрустальный шёпот, оксюмороном с тёплым дыханием, полоснул ухо острым студёным осколком:

— На колени.

[1] — Библия. Новый Завет. Евангелие от Марка. 4:22